Волны перемен - не закончено

Глава 1
Хлопок двери не смог заглушить в ушах Эйвинда голос отца. Он звенел, точно заплутавший в колоколе ветер, то и дело ударявшийся в стенки.
Все произошло еще вчера, но парень возвращался к этому разговору вновь и вновь.
 – Не смей так говорить в моем доме! Ты торговец, это очень почетно. Ты хочешь опуститься до землеройки, как ее отец? Подумать только – целый день возится с какими-то грибами и спорами на крошечном клочке земли, а мог бы поставить там хороший склад!
 – Откуда ты узнал про все? – Эйв спросил, но даже не удивился осведомленности родителя. Удивительно еще, что ему удавалось так долго скрывать свою тайну.
 – Когда мой сын связался с этой подстилкой, когда соседи говорили мне, что мой сын крутится вокруг самой ветхой лачуги на нашем острове, я сначала подумал, что ты хочешь выведать его секреты. Как-то же этому грязекопателю с вечно беременной женой и кучей детей удается сводить концы с концами, никто из них не умер. Но потом...
 – Перестань, отец, – сейчас в его голове раз за разом звучали те роковые слова. – Я ненавижу тут все. Ненавижу этот дом, остров, Улмур, императора тоже ненавижу. Я не понимаю, как можно жить в постоянном страхе, что на тебя донесут. Почему всем есть дело до моего выбора?
В одно мгновение отец перестал злиться и прищурился, отчего стал похож на старую сморщенную картофелину.
 – Эти землеройки тебя научили? Задурили голову россказнями о бескрайних лугах как в Сеагуле или полях как в Коегаре? Эйвинд, если твои слова дойдут до императора, мне отрубят голову за то, что я вырастил такого сына. Не верь им, никому на земле не живется так хорошо, как торговцу в Улмуре.
Эйвинд дернулся, вновь и вновь переживая тот неприятный разговор с отцом. Теперь вернуться домой будет значить, что он отрекся от своих убеждений, покорился императорской системе, но это не так. А значит, пора действовать.
Дома вокруг наскакивали друг на друга совсем как планы в голове парня.
"Хорошо еще, что император и его доносчики не научились читать мысли. Вот уж точно был бы всесторонний контроль жизни".
Эйвинд шел самыми узкими и темными проулками – сейчас меньше всего хотелось попасть кому-то на глаза, оттого его путь сегодня оказался вдвое длиннее обычного.
Одинокий домик на сваях с виду еще спал, и темные окна походили на пустые глазницы, но парень знал, что это лишь видимость: шторы в доме плотно закрыты, чтобы ни один драгоценный лучик искусственного света не пропадал напрасно.
У подножья своего же дома возился неприметный улмурианец, такой худой и серый, что почти сливался с камнями на земле.
Эйвинд хорошо знал этого тщедушного старикана по имени Осгерд, но именно сегодня и именно сейчас, он должен был сделать все, чтобы тот его не заметил. Впрочем, Осгерд был занят – рыл маленькой лопаткой и без того перекопанную землю.
Эйв осторожно обошел его стороной и резко вцепился в сваю, что никак не вязалось с его прежней предосторожностью. Что поделать, если в дом никак больше не пробраться – лестница ведет в кухню, а там уже вовсю орудует жена Осгерда, Ловиса.
Он подцепил несколько заноз, пока не поднялся к самому полу домика, и тихо, но отчетливо постучал три раза, а в ответ ему открылся люк.
Парень без труда подтянулся и оказался в крошечной комнатке, которую к тому же почти полностью занимала кровать.
 – Эйвинд, – на шею ему бросилась девушка. По местным меркам она была слишком уж тощей из-за скудного рациона, но улмурианское происхождение в ней выдавали широкие плечи и бедра. Темные непослушные волосы едва усмиряла толстая коса, но по растрепанному виду и длинной ночной рубашке стало понятно, что парень застал ее врасплох.
 – Я еще спала, – подтвердила она его догадку. – Ты очень рано сегодня. Что-то случилось?
 – Случилось, – буркнул Эйвинд, поглаживая ее по плечу. – В тот день, когда я родился на этой проклятой земле.
Услышав такое, девушка покачала головой.
 – Опять ты за свое. Как на тебя еще не донесли за такие слова?
 – Больше этого не будет.
 – Что ты имеешь в виду?
Парень хотел встать на колени, но в комнате было так тесно, что вместо этого пришлось сесть на кровать. Он держал руки девушки в своих ладонях и с наслаждением любовался неприметным медным колечком на ее большом пальце. На его руке точно такое же, на вид дешевое, таких полно на ярмарке и продают их целыми связками, но стоило присмотреться повнимательнее при неярком свете свечи, как на ободке проявлялись рисунки виноградной лозы и диковинных птиц – такая искусная и тонкая работа стоила целое состояние. Эйвинду пришлось много доносить на соседей и знакомых против своей воли, но так хотелось преподнести любимой настоящее сокровище. Продай она его, ее семья смогла бы безбедно жить не меньше года.
 – Десидерия… – начал он. Голос не выдавал волнения, ведь парень так долго к этому готовился.
 – Не надо, Эйв, – она закрыла ему рот небольшой ладошкой с миниатюрными пальчиками. – Не мучай меня. Ты опять будешь говорить про побег, но это всего лишь слова. Твое место в лавке отца, а мое – здесь. И ты никогда не возьмешь меня своей женой, твоя семья этого не позволит. Я смирилась с этим, Эйвинд, мне не нужно большего, чем просто быть с тобой. Я все равно никогда не выйду замуж, у моего отца нечего дать мне в приданное. Мы можем быть вместе до тех пор, пока ты не женишься. А потом извини, но я не смогу встречаться с чужим мужем.
 – Диса, – Эйвин прервал ее и ласково притянул к себе. Несмотря на грустный вид, она не сопротивлялась. – Не будет больше разговоров. Я ушел из дома. Возвращался сегодня только затем, чтобы взять кое-что в путь. Я не хочу больше здесь оставаться, хочу увидеть мир и найти свое место. Точнее наше место.
 – Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
 – Конечно. Отправимся сразу в Коегар. Несколько лет честной работы – и сможем получить разрешение остаться навсегда. Потом я построю дом…
 – Ты же торговец, ты не умеешь строить, – засмеялась Десидерия, но глаза ее загорелись, так живо она представляла описанные картины.
 – Научусь, велика сложность. После этого мы перевезем туда твоих родителей, братьев и сестер. И все будет по-другому. Твой отец сможет выращивать свои растения прямо на земле, а не в ящиках дома, как сейчас. Жизнь там совсем другая, Диса.
 – Я не знаю, Эйвинд, – девушка попыталась встать, но он крепко держал ее за талию. – Я не могу всех так просто оставить.
Парень ошарашено разжал руки.
 – То есть только что ты упрекала меня в том, что я не иду в своих планах дальше разговоров, а теперь сама…
 – Эйв, пожалуйста, тише! – из милой и сонной, Диса вдруг стала испуганной. – Ты ведь знаешь, отцу нет дела ни до чего, а мать сразу же отправит донос, если узнает, что ты опять пришел ко мне.
 – Пусть доносит, – парень встал. – Деньги лишними не будут.
Он потянулся к люку, когда его настигли слова:
 – Хорошо, я еду с тобой. Великий Свет, Эйвинд, ну конечно я поеду с тобой! Ты не дал мне даже мгновения в этом посомневаться.
Эйв обернулся. Хотя он ничем не выказывал свое состояние, в душе у него цвели вишни вроде тех, что окружали дом ярла – корявые, низкорослые, но все равно прекрасные. Он смотрел на девушку, что уже очень давно покорила его сердце, и вспоминал их первую встречу.
Эйвинд в тот день впервые остался за главного в лавке отца. Сам он уже пару недель как отправился в Саблиан, чтобы достать там все самое лучшее для свадьбы старшего сына Акселя. Тот посватался к дочери ярла, и этот брак должен был быть первым союзом между представителями разных сословий на их острове. Отец так гордился Аксом, что перестал замечать младших, а те пользовались неожиданной вседозволенностью. Все, кроме Эйва, на плечи которого легли многочисленные обязанности, ведь если что-то вдруг пойдет не так, наказание тоже достанется ему.
 - Ну что, Эйвинд, никого? – в магазинчик заглянула мать.
 - Да, матушка, пустота, - парень уже едва удерживал голову обеими руками, так и хотелось задремать на прилавке. – Странно, что никому нет до тканей дела, все только и говорят о свадьбе.
 - Ничего, вот увидишь, на днях тут еще зазмеится очередь, все будут пытаться покрасоваться друг перед другом.
Мать прошлась до прилавка и осмотрелась, так обеспокоено, что Эйв заинтересовался:
 - Что-то ищешь?
 - Нет, Эйв, - она еще раз оглянулась, а потом резко задернула шторы на окне. – Обещай, что не скажешь отцу.
Кона Линнея обладала невероятно добрым характером, даже излишне сердобольным для чистокровной улмурианки. Муж запрещал ей работать, и даже для дома нанял прислугу, поэтому она часто, втайне от него, перешивала их старые обноски и отдавала беднякам. Отец иногда ловил ее за этим занятием и очень ругался (считал, что бедность - спутница лени), но ничего не мог сделать: он любил свою Линн, а она любила помогать другим.
Вот и в тот день мать привела в магазин девчушку по имени Диса и упросила Эйвинда, чтобы та выполняла его мелкие поручения: подметала и мыла пол, протирала пыль, подавала покупателям их верхнюю одежду и шляпки. Прикасаться к товарам ей, конечно, никто не позволил. Но Десидерия была рада и этому и со слезами на глазах благодарила Линнею, когда Эйвинд, оглядев тшедушную фигурку в старом платье его младшей сестры, не смог отказать в просьбе матушке и даже пообещал уговорить отца оставить девчушку насовсем, если она будет хорошо работать.
Диса каждый день работала так, словно от этого зависела ее жизнь: едва видела пылинку в воздухе - хваталась за ведро и тряпку, а при покупателях становилась тенью, беззвучной и незаметной подставкой для шляпок богатых кон. В последний день перед приездом родителя Эйв на свой страх и риск доверил ей погладить и разложить несколько тканей и не ошибся: девчушка не только ничего не испортила, даже отец удивился аккуратности и цветовой грамотности наемной работницы.
Сложно сказать, когда Эйвинд влюбился в нее, он и сам этого точно не знал; компания девушки, которая выросла у него на глазах, стала ему привычной, как стало потом обыденностью закрываться с ней в кладовой в обеденный перерыв. Диса жутко краснела и смущалась, когда Эйв настойчиво целовал ее лицо и руки, но ни единого раза не оттолкнула парня, лишь смотрела на него серыми глазами, затуманенными влюбленностью.
И вот теперь она идет рядом, ее кисть едва касается его пальцев как будто случайно. На плечах истертая шаль, а ботинки совсем прохудились. «Эх, Эйвинд, лучше бы купил обувь да попросил матушку сшить плащ из красивой фиолетовый ткани, что очень понравилась Десидерии в магазине. А ведь она даже не заикнулась ни о чем подобном, когда я принес ей кольцо».
Утреннюю тишину разрезал шелест крыльев. Ничего такого, просто птица взлетела, но парень и девушка невольно пригнули головы. Для любого улмурианца это было плохим знаком: только что кто-то донес на своего друга, соседа или брата.
 - Эйвинд! – вдруг вскрикнула Диса, обернувшись. – Это из моего дома! Мать донесла на нас!
 - Скорее, бежим, - он схватил девушку за запястье, и они бросились прочь.
Еще по пути к Дисе парень приметил корабль на пристани. Несмотря на легкий утренний туман, в силуэте узнавался дредноут. Эйв несся  его сторону и думал лишь о том, как заставить, упросить или вынудить капитана отправиться прямо сейчас. Конечно, с кораблей никого не выдают, тем более у парня имелись деньги, но так были бы отрезаны все пути к отступлению.
Десидерия споткнулась и, было, отстала, но Эйвинд остановился, готовый подхватить ее на руки, если девушка вдруг поранилась. О том, что она все еще сомневается, думать не хотелось. Но это оказалась всего лишь случайность.
Корабль уже совсем близко, мостик приглашающе опущен на пристань. Если моряки еще спят, то возможно даже удастся пробраться на корабль незамеченными. Но только стоило Эйву об этом подумать, только стоило сделать первый шаг на мостик, перед ними возник мужчина.
Он не отличался высоким ростом или мощным складом, но во всей его позе чувствовалась уверенность и сила, совершенно не присущая местным жителям. По крайней мере, сколько Эйвинд себя помнил, ни отец, ни ярл, ни тем более кто-то другой не обладал такой аурой. И парень запоздало задался вопросом: что же они здесь забыли?
 - Прошу прощения, но пока я капитан, нога коны не ступит на этот борт, - его рот искривился и стал похожим на волну, какой ее рисуют дети.
 - Договоримся, - буркнул Эйвинд, не отпуская Дису, и попытался обойти мужчину, но тот сделал шаг в сторону. Такая ситуация его откровенно забавляла, и он не упустил случая это отметить:
 - Ты мне понравился. Такой забавный малый заслужил право подняться на борт с одним условием.
 - Эйв… - начала Десидерия, но парень ее перебил:
 - Каким?
 - Станешь моим помощником, учеником. Опрометчиво, но чую в тебе что-то такое. Соглашайся – и добро пожаловать!
Эйвинд оглянулся: на берегу все еще было пусто. За ними никого не послали, но это вопрос времени.
 - Мы отплываем сейчас. Соглашайся или иди прочь отсюда.
 - Я согласен, но она едет с нами, - Эйв мотнул головой в сторону Дисы.
 - Нет, не едет, - теперь капитан корабля уже не насмехался, лицо его стало серьезным. Эйвинд сжал руку девушки еще сильнее, не намереваясь отступать.
За спиной послышался шум, еще далекий, но уверенно приближающийся.
 - Эйв, - почти захныкала Диса. Его сердце облилось кровью, но разум был все еще ясен.
 - Она едет с нами.
 - Последний раз говорю – поднимайся один или проваливайте вместе, – капитан отвернулся, сделал несколько шагов и добавил, точно почувствовал спиной, что Эйв потянул Дису за собой по мостику: - И не стоит даже пытаться, я тут же столкну ее в воду.
Попытка к бегству провалилась так глупо. Эйвинд побеждено отвернулся от желанного и недосягаемого борта, и его голова тут же попала в ладони Десидерии.
Та плаксивая девчушка уже давно осталась в прошлом, сейчас ни слезинки не виднелось в ее широко распахнутых глазах.
 - Эйвинд, плыви с ними, - она вздохнула, набираясь храбрости, и быстро заговорила, не давая парню вставить хоть словечко, – исполни нашу мечту. И не спорь, умоляю тебя. Я никуда не денусь. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. А я могу всем сказать, что просто провожала тебя. Никто меня не тронет. Просто уезжай, как и собирался. Не жалей ни о чем. Если забудешь, я пойму.
 - Но… - Эйв не нашелся, что возразить. Он лишь обнял девушку, покрывая поцелуями ее лицо и шею, и шептал в коротких перерывах:
 - Продай… кольцо… я подарю… в тысячу… раз… лучше… когда… вернусь… за тобой…
 - Ни за что.
Она вырвалась и отошла прочь, не оборачиваясь. Эйвинд не мог заставить себя сдвинуться с места. В голове все никак не укладывалось, неужели придется ее оставить? Неужели едва он ступит на борт, все между ними закончится? Как может он так поступить?
 - Поднимайся, - парень повиновался голосу капитана. Все происходило точно во сне. Борт дредноута словно был напитан магией: едва Эйвинд ступил на него, прошлое отступило, покрылось мутной пеленой, за которой ничего не разглядеть. Он очнулся лишь на секунду, когда корабль начал плавно удаляться от берега.
 - Диса! – закричал Эйв, впиваясь ногтями в перила. Та не откликнулась. «Может, спрыгнуть?» Но ему не хватало духа.
 – Забудь о ней, – грубо ворвался в его мысли капитан. – Скорее всего, ты никогда больше сюда не вернешься. Или очень нескоро, она уже выйдет замуж за другого. Теперь ты совершенно иной, без прошлого, без фамилии отца и пока что даже без будущего. Все на этом корабле такие, и каждый сам решает, что же рассказывать о своей прежней жизни. Но я настоятельно рекомендую взять тебе новое имя, так ты обезопасишь родственников. Через много лет даже твое имя ей ни о чем не скажет, так что толку его хранить?
 – Мне свое все равно никогда не нравилось, – ответил Эйвинд, все еще не отрывая взгляда от удаляющейся полоски берега. Силуэт давно слился с пейзажем, а может Десидерия просто ушла, не в силах наблюдать за его отплытием. – Куда мы теперь?
 – В Дьен, к императору. Представим тебя ему.
 – Зачем?
 – Как зачем? Ты согласился стать моим преемником, а я, на секундочку, Кэп, главный шпион всего северо-запада. Таких улмурианцев Его Императорское Величество Сигфус должен знать в лицо.
«Хотел свободы, а попал в еще большее рабство. Раньше меня хотя бы не контролировал сам император. Да и вообще никому не было до меня толком никакого дела, пока я не возомнил себя особенным».
 - Сними кольцо, - потребовал капитан. – Ни к чему оно теперь.
 - Не могу, оно застряло, - для убедительности Эйвинд подергал себя за медный ободок на большом пальце, но он не сдвинулся. Оно и к лучшему, ведь сам парень совершенно этого не хотел.
Капитан тем временем продолжал, словно ничего не произошло несколько минут назад:
– У нас есть некоторые правила. Первое: мы притворяемся простыми торговцами. Ты знаком с этим хоть немного?
 – Знаком много.
 – Это хорошо, я в тебе не ошибся. Ты будешь очень убедителен, это важно, ведь мы не раскрываем своего занятия другим. Из этого вытекает второе правило: мы никогда и ни с кем посторонним не говорим о работе, о том, что знаем, благодаря ней. При необходимости только общие фразы, ничего конкретного. Помни, за нами тоже следят, не постоянно, но никогда не знаешь, в какой именно момент. Третье: мы не женимся пока на службе. Все браки одобряются лично императором, и если невеста не первоклассная доносчица, то скорее всего он откажет. Четвертое: мы не доносим друг на друга. Даже когда я оставлю тебя главным и верну себе старое имя, я открою его тебе. Любая бумага на мой счет должна быть немедленно сожжена. Не бойся, я не собираюсь делать ничего противозаконного, просто в некотором роде это моя премия за годы верной службы. Имей в виду, что если после всего ты вдруг захочешь поселиться где-нибудь в Сетасеане, то там это правило не работает. Напротив, местный глава шпионов и его доносчики будут проявлять к тебе особенное внимание.
 – Ничего, северо-запад меня вполне устроит.
 – Отлично. Что еще? Участие в военных сражениях, учеба где-то – все с разрешения императора. Теперь он твой отец, а я лишь дядька-наставник. К тому же, чтобы уйти, тебе нужно будет приготовить себе достойную замену. Прежде чем мы начнем обучение, я должен показать тебя императору. Если он сочтет тебя достойным – милости прошу. А если нет – то уж извини, Сигфус может и приказать тебя убить. Улмур находится в нашей части света, правитель очень требователен. У меня было уже три ученика, ты четвертый.
 – Даже не хочу знать, что с ними стало, – пробормотал Эйвинд, но капитан услышал и хмыкнул:
 – Одному император велел отрубить голову, как только он вошел в зал. Наверное, плохое настроение было. Второму велел отрезать язык, едва тот представился, а потом тоже отрубили голову. Третьего я сам скинул за борт, потому что тот оказался безнадежно тупым.
 – Как мило, – Эйвинд почувствовал легкое волнение. Идея сбежать с шайкой шпионов, которые притворяются торговцами, уже не казалась такой замечательной. В особенности тем, что из-за этого он в скором времени мог распрощаться с жизнью.
 – Но я отчего-то уверен, что в этот раз всё будет иначе. И все так думают, правда, команда?
 - Да, Кэп.
 - А как иначе, капитан.
В тот момент парень, превозмогая боль на душе, повернулся, чтобы рассмотреть других улмурианцев на борту. Им овладело странное чувство, точно он видит себя и свою будущую команду в будущем.
Компания подобралась разношерстая: были и крупные широкоплечие выходцы из строителей, и высокие моряки, и торговцы, ничем не примечательные на фоне остальных, и даже один полукровка-сеагулец – его выдавал загар с легкой синевой и бледный рисунок чешуи на шее.
«Встать во главе шпионов. Неужели я на это способен? Может, лучше выпрыгнуть за борт, пока не поздно?»
 Кэп, что-то уловил в его выражении лица и взгляде, потому что хлопнул парня по плечу и сказал:
 - Веселей. Не ты выбрал этот путь. В жизни очень часто происходит что-то, что не входило в твои планы. Так почему бы не сделать вид, что так и задумано?
И хотя Эйвинд воспринял это философствование скептически, оглядев экипаж корабля, он вздохнул и решительно ответил:
 - Ты прав. Да будет так.
Все одобрительно заревели, и парень даже не сразу расслышал в этом шуме голос капитана.
 - Ты, кажется, говорил, но я забыл. Как тебя зовут?
В этот момент Эйв почувствовал, что все, что было до этого, только слова. Теперь его жизнь действительно может измениться. Это будет не просто чистый лист новой главы. Это будет новая книга. И никто уже не в силах ее заполнять, кроме него самого.
 - Роффе. Меня зовут Роффе.
 - Так поприветствуем нашего друга Рофа еще раз! – крикнул капитан, подняв вверх кулак.

Глава 2
 - С днем рождения, капитан!
 - Спасибо, Хакан.
 - Долгих лет службы вместе с нами, капитан!
 - Не сомневайся, Эспен.
Несмотря на праздник, настроение у Роффе было мрачное.
Вот уже ровно семь лет, как он впервые ступил на борт этого корабля, как оставил Дису. Облик девушки уже стерся из памяти, но ее красные, искусанные губы иногда возникали в голове и навязчиво крутились там как раз тогда, когда Роф пытался хорошо провести время с кем-нибудь из иноземок. Но сейчас вовсе не это волновало главаря всей шпионской кампании северо-западной части мира.
Они только вернулись из Коегара, да еще и откуда, из самой Солрики! Слухи о том, что Роффе побывал в королевском замке конунгура Дагмара, оказались быстрее их корабля, и где бы капитан не ступал на землю, его встречали доносчики и шпионы с одним единственным вопросом: "Ну как там?"
Сам Роф молчал как плененный коегарец. Меньшей частью потому, что там не оказалось ничего интересного, даже императору нечего сообщить. Но по душе скребла когтями одна мысль - там все так, как он представлял себе в самых смелых мечтах в детстве. Процветание. Свобода. Искренняя любовь к своему конунгуру. А еще и ко всему молодой наследный принц, который одним своим существованием говорит: "Все хорошо, и дальше будет только лучше".
Роффе быстро заморгал, точно в глаз попала соринка. Не дело это, сожалеть о прошлом и несбыточном. В Хакарадле можно найти занятия и поинтереснее.
Эта страна, как и ближайший сосед Галар, находились на стыке нескольких частей света, и северо-западные, пользуясь путаницей, любили бывать здесь. Рофу особенно нравились свободные, но, по сравнению с Коегаром, даже распущенные нравы.
"Где бы отпразновать? Таверна? Скучно. Бордель? Не по мне. Забыть обо всем и заняться работой? Роф, ты ли это говоришь", - гонял он в голове мысли как пушечные ядра. На ум действительно не шло ничего дельного, оттого он неспешно шел по улице до тех пор, пока не остановился у неприметного дома и не постучал в дверь.
Открывший хак тут же расплылся в улыбке:
 - Мазур, давно тебя не было в наших краях. А я знал, что наведаешься в свой день рождения, даже подготовил подарок.
 - Нери, иногда мне кажется, что ты знаешь даже больше меня, - Роффе бесцеремонно прошел в дом. С прошлого посещения ничего не изменилось, все та же кухня слева, толпа жен хозяина дома и пустоватая комната с пестрыми подушками, разбросанными на полу вокруг низкого столика.
Тот усмехнулся, сверкнув золотым зубом:
 - Так ты мне платишь за это!
Получив пузатую чашечку горячего ароматного чая и пухлую папку с самыми интересными доносами, Роф вопреки привычке остался непроницаемым, что, вне сомнения беспокоило хозяина дома. Нери  поерзал, потом шепнул что-то старшей жене, и та принесла ему большой продолговатый короб.
 - Прими от всего Хакарадля, нан.
Роффе подозрительно нахмурился и даже оторвался от бумаг.
 - Не верится мне в твои благие намерения, Нери. Выкладывай, чего хотел.
Хак не ответил, тогда Роф предположил сам:
 - Так сильно хочешь узнать, что же все-таки творится в замке конунгура Коегара?
 - Будет тебе, что мне до этих блаженных и восторженных, - странно улыбнулся хозяин дома.
 - Не заставляй меня тянуть из тебя по слову, ты знаешь, я это умею, но не хочу.
 - Какой ты суровый, мазур Роффе, даже не пошутить с тобой. - Нери осушил свою чашку и кивнул на подарок. – Не от меня это, но от одного хака, очень особенного, знатного. Прознал он о твоих паучьих сетях, хочет сотрудничать.
Роф заметно оживился. Кэп оставил ему неплохое наследство, за семь лет он сам его только приумножил, но чего хотелось – свои шпионы при каждом королевском дворе. Пока удалось обосноваться только в Саблиане и Галаре – в Сеагуле скорее убьют, чем подпустят чужеземца к очередному королю, а в Солрике Роффе и сам теперь не хотел ничего замышлять. Отчего-то неожиданно теплый прием принца Хильда никак не вязался в голове ни с чем, что встречалось ему раньше. Но сейчас важно другое.
 - И что он хочет? – его пальцы неуверенно коснулись короба. Роф не любил сюрпризы, поэтому так и тянуло снять крышку и посмотреть, что же там, но это будет означать, что он согласен на все условия, которых даже не слышал.
 - Не могу знать, мне было велено только передать подарок и устроить вам встречу. Бери, дорогой мазур, это всего лишь способ привлечь твое внимание, уж я в таких вещах разбираюсь.
 - Что я девушка, чтобы со мной заигрывать?
 - Ты поймешь все при встрече.
Парень только вздохнул в ответ на слава скользкого хака. Хотел бы сказать, что еще за таинственный заказчик, уже давно бы это сделал. А так нет желания терять время на болтовню. «Почему бы не открыть короб, Нери все не сводит с него глаз. Неужели думает, что сможет забрать содержимое себе, если я откажусь?»
Роффе решительно снял крышку.
Короткий широкий меч.
Если присмотреться, то видно, что лезвие покрыто едва заметным узором, который становится явным только тогда, когда по клинку течет кровь.
Роф не был знатоком оружия, но примерно представлял, сколько он может стоить. Нери, как оказалось, тоже.
 - Какая редкость. Сеагульский меч, подобные ковали только в старой столице. С городом и мастерами погиб секрет такой тонкой работы.
 - Твой хак что, сын боккора? Или подожди… Это сам Омари?
Хозяин дома делано пожал плечами, что только убедило Роффе в своей догадке. С каким-то неожиданным трепетом парень закрыл короб, взял его вместе с папкой и поднялся.
 - Что у вас тут пьют? Два бочонка пойла получше для моей команды.
 - Не отдыхай слишком сильно, мазур, завтра тебе нужно быть во дворце.
 - Уж как-нибудь без тебя разберусь.
 - Да, не забудь товар.
Роф замер в проходе.
Обычно он встречался с крупными заказчиками лично в доме кого-нибудь из местных прислужников, вроде Нери. Потому парень подумал, что тот под «дворцом» имел в виду свой дом.
 - Да, ты не ослышался. Все будет в замке боккора.
 - Не слишком ли нагло? – усмехнулся Роффе, хотя такая перспектива его не особенно пугала. Помнится, в прошлом году в это же время  ему пришлось улепетывать от какого-то непонятного зверя по тропическому лесу недалеко от столицы Галара. Да что там животные, император Улмура – вот настоящее чудовище.
 - Для тебя в самый раз. В десять утра встретят у главных ворот и проведут к кому надо.
 - Хорошо, Нери. Еще увидимся.
У выхода его ждали два слуги с бочонками – хозяин дома умел прислушиваться к словам своих важных гостей.
Роф заглянул на рынок, в поисках подходящих ножен для подарка неведомого нана и выбрал самые обычные: клинок и сам очень приметный, как дорогому камню ему нужна простая оправа. Кое-что, конечно, он переделает под себя, но это будет позже, когда они будут в море.
Вернувшись на борт корабля, парень не присоединился к празднованию, а сначала перебирал товары для завтрашней встречи, ведь придется поддерживать образ торговца. Благо, что товар он выбрал для себя самый близкие – ткани. Громуар. объярь, фуляр – многим эти слова ни о чем не скажут, но Роффе они напоминали о доме.
Интересно, как там идут дела у отца? Наверняка бизнес процветает, а он сам все также не чает души во внуке Олаве, первенце Акселя. Сестры Сив и Дебора возможно уже вышли замуж, у обеих в раннем возрасте не было отбоя от поклонников. Младшие Ян и Осе наконец вытянулись. А мама точно все еще помогает беднякам. Иногда нестерпимо хотелось вернуться, но Кэп ясно объяснил, что нельзя, так он обнаружит себя и позволит императору им манипулировать.
 - Эспен, мне понадобится рикша завтра. Справишься без Хакана?
 - Конечно, как раз собирался съездить в пригород, - подчиненный проводил взглядом двух проходящих мимо юнг с промасленными свертками запеченного картофеля и нарезанным лахмаджуном . – Капитан, все готово к празднику.
 - Начинайте, я подойду позже.
Он вошел в свою каюту, сбросил темно-синюю суконную куртку и опустился в кресло за столом. Среди записок и доносов обнаружился чистый лист, на котором Роф после некоторого колебания начал писать.
«Здравствуй, Диса,
Прости, что так долго не писал – только вернулся из Солрики. Ты не поверишь, я случайно столкнулся там с принцем Хильдиром! На вид он примерно твой ровесник, вот только ростом в два раза выше и подтверждает один из мифов про коегарцев, что ходят у нас дома. Да и вообще, все, что нам казалось глупыми шутками, у них реальность. Все эти широкие улицы, странные храмы с множеством входов. А еще я видел нечто странное, небольшой парк недалеко от главной площади. Они называют это Аллеей Предков, ведь деревья там все разные и под каждым таблички с именами прежних конунгуров. Мне сказали, что это их могилы, но я не очень-то в это верю. Впрочем, это же Коегар там всего можно ожидать…»
Роффе продолжал писать еще какое-то время, пока вдруг вместо «Я вернусь, только дождись меня» слова оборвались в неровную, ползущую вниз линию. Он разглядывал исписанный лист несколько секунд, а потом со вздохом сложил его вдвое. В нижнем ящике стола таких покоилась уже целая связанная бечевкой пачка – по одному на каждые один-два месяца в течение всех семи лет. Некоторые пожелтели, а чернила выцвели, но у Рофа рука не поднималась их сжечь. И хотя он никогда их не перечитывал, кажется, в точности помнил, о чем писал в каждом неотправленном письме: о первой встрече с императором Сигфусом, о команде, о Кэпе, который покинул корабль с высоко поднятой головой и о том, как тоскливо смотреть на холодный зимний океан в одиночестве.
 - Я себя презираю, - засмеялся Роффе в пустоту, задавив в уголке глаза возможную слезу. – Сопли вместо действий.
Он взглянул в окно – Феберландир, раскинувшийся за запыленным стеклом, вдохновленным назвать нельзя, но Роф упорно смотрел на панораму и ни о чем не думал, потому что хотелось отрезвления, очищения от эмоций, которые Кэп учил считать излишними. Едва включается сердце, разум перестает быть объективным.
«День рождения» прошел, и на утро парень уже чувствовал себя лучше, деловито и собрано. Вместе с Хаканом они притащили груженую рикшу к воротам дворца, где их встречали слуги, сразу же аккуратно взвалившие на себя свертки с товаром, и девушка-служанка, которая объяснила, что дальше может пройти только один.
Она Роффе совсем не понравилась: нос крючком на плоском квадратном лице, широко расставленные глаза, слишком тощие плечи и тщедушная фигура, закутанная в какие-то полупрозрачные бесконечные покрывала. Парень шел за ней и машинально отмечал, что вырез на юбке сбивается и в просвете мелькает загорелое бедро. Но на то он и главарь шпионов, чтобы использовать знакомство, как возможность воплотить в жизнь свои желания.
 - Уважаемая кона, - нагнал ее Роффе. По опыту он знал, что местным девушкам очень нравится, когда их называют на северо-западный манер. Это не позволяет забыть, что собеседник иностранец. – Как вас зовут?
Проводница чуть посторонилась, позволяя парню пойти рядом, и одарила его довольной, но некрасивой улыбкой.
 - Хепри.
 - Очень приятно познакомиться. А мое имя Магнус.
Девушка вдруг остановилась:
 - Мне велели провести внутрь улмурианца по имени Роффе.
«Тьма побери!» - мысленно закатил глаза Роф.
 - Все правильно. Меня зовут Магнус Роффе. Просто у нас принято представляться посторонним вторым именем, а вы мне так понравились, что я забыл о приличиях, - ответил он, искренне надеясь, что на этом познания собеседницы закончатся. На собственный взгляд, комплимент получился тошнотворно приторным. К словам он добавил нескромный взгляд на ее открытую ключицу и это сработало: Хепри манерно провела пальцем по шее и благосклонно кивнула:
 - Приятно слышать.
 - Это не все. Я хотел сказать… но, наверное, сейчас не лучшее время. Может, будет возможность переговорить после встречи с наном. Не хочу тебя отвлекать от своих обязанностей.
Девушка внезапно помрачнела и ничего не ответила, что немного озадачило Рофа. Он надеялся, что она слегка покраснеет и взглянет на него с нескрываемым любопытством, а может и начнет расспрашивать его прямо сейчас. Что ж, заводить разговор заново сейчас глупо, и парень понадеялся, что Хепри будет также его провожать. Ну, или подвернется под руку какая-нибудь другая служанка.
Дворец боккора не произвел на Роффе никакого впечатления. Весь этот мрамор,  и цветочные орнаменты он видел множество раз. А вот когда они наконец вошли в нужный зал и там обнаружилась только очередная наа вместо заказчика, парень начал потихоньку раздражаться. Нет ничего хуже ощущения, что тебя водят за нос.
Вопреки старой знакомой Хепри, эта девушка оказалась куда более симпатичной, хотя Рофу не было до нее никакого дела. Он же не перебежчик и бросать объект на полпути не станет.
 - Мазур Роффе, - наа поднялась, но не приблизилась. Слуги раскладывали товары на столах и креслах вокруг нее. – Вы хорошо подготовились.
 - Оправдываю свое имя, - нейтрально ответил парень, хотя он уже страстно желал, чтобы эту незнакомку сменил сам заказчик. Развлекать дочь или жену какого-то пусть даже очень богатого и влиятельного нана не входило в его обязанности.
 - Может, и мне стоит что-то у вас купить, - она спустилась по золоченой лесенке, и, пока, рисуясь, медленно подходила, Роффе ханжески приметил, что одета она не слишком целомудренно, только плотное внутреннее платье спасало положение. – Чтобы поддержать легенду.
 - Я…
 - Не бойтесь, они никому ничего не разболтают, - махнула незнакомка на слуг. – Они все глухонемые. Кроме Хепри, конечно, но ей я доверяю, как себе.
Роф в ответ только вздохнул, мысленно осыпая Нери проклятиями
Кто бы мог подумать, что его заказчицей окажется девушка? Не то чтобы он был рабом предубеждений, но в Хакарадле, как и в Улмуре, их не особенно допускали до важных, а особенно государственных дел.
«Мне не нужны твои кривляния», - подумал он, когда наа взяла его за руку и повела его за собой к красной, расшитой золотом тахте. – «Плати или выбалтывай тайны».
Он тоскливо посмотрел в сторону и взглядом натолкнулся на Хепри. Та, заметив его выражение лица, просияла, и Роффе все понял. Прозрение пришло настолько неожиданно, что даже хотелось захохотать. Вот почему служанка так отреагировала на его слова в коридоре, она просто испугалась, что после красотки-хозяйки, он на нее даже не взглянет. «Не волнуйся, дорогая, я не поддамся на ее чары».
 - Хепри, подожди с остальными снаружи.
 - Как прикажете, наа Шамиз.
Роф вздрогнул и постарался сдержать удивление, но от девушки это не укрылось, и она засмеялась.
 - А вы думали я чья-то жена? Нет, я дочь боккора Омари, единственная и любимая.
 - Для меня это не так уж и важно, - пожал плечами Роффе. Ситуация повернулась очень забавно, но радоваться он не спешил. Кто знает, чего она хочет.
 - Да, я слышала ваш принцип: говорю – плати, плачу – говори. Но предложение у меня к вам достаточно интересное.
«Много вас таких, с предложениями», - парень мысленно перебирал просьбы, с которыми к нему обращались. Найти кого-то или стребовать долги, а иногда и то, и другое одновременно – такой скукотой могли заниматься и местные прислужники, но почему-то каждый обыватель считал свой случай настолько особенным и неповторимым, что непременно желал обратиться именно к нему.
 - Вы не последний улмурец в своей стране. Приходилось бывать в Коегаре?
Неожиданный вопрос. Роффе заинтересовался.
 - Естественно, по работе я часто путешествую.
 - И в Солрике?
 - И там тоже.
Из жеманной наа Шамиз стала деловой. Чувствовалось, что хождение вокруг да около ей тоже претит.
 - Можете рассказать что-то о королевской семье? Вы видели, например, принца Хильдира?
Прежде чем ответить, Роф изучающее на нее посмотрел, силясь понять, откуда она может знать о его знакомстве с первым наследником. На сияющем какой-то роковой красотой лице не дрогнул ни один мускул. Похоже, просто совпадение.
 - Дайте подумать, - протянул парень. Шамиз его не торопила, поднялась и направилась рассматривать содержимое свертков, а Роффе тем временем погрузился в свои мысли.
В иное время он бы без зазрения совести за хорошую плату выложил бы все немногое, что знал о принце. Но теперь этому что-то мешало. С мыслей о Хильде неизменно сбивался на детство, когда отец начал считать себя слишком знатным, чтобы его дети водили дружбу с детьми улмурианцев попроще. Брат значительно старше, а с сестрами Рофу естественно было не очень-то интересно. Так ребенком он проводил много времени в одиночестве, в робких мечтах о друге, с котором можно было бы разделить сначала игры, потом учебу или получить шутливый совет по поводу отношений с Десидерией. Прошло много времени, а мечты все так и остались мечтами. Роффе считал все это своей слабостью и нещадно прижигал в душе, но сложно не согласиться с тем, что Хильд был вторым (после Кэпа) из посторонних в его жизни, кто отнесся к нему не как к средству получения выгоды, а как к равному. Только если учителю в сущности никогда не было дела до его эмоций, принц Коегара напротив, с любопытством наблюдал за его реакцией на все, что происходило вокруг.
 - Я упрощу тебе задачу, - ворвалась в его размышления Шамиз, и Роф вернулся в реальность. – Мне нужно знать, что ему нравится в девушках, что может его покорить. Чем он занимается каждый день.
«Водит экскурсии», - усмехнулся Роффе.
 - Я знаю только одно: его слабость – сестра, поэтому неплохо было бы выяснить больше и о ней.
 - Наа, но зачем это вам? Вы здесь, а он там у себя, в Коегаре. Не припомню, чтобы кто-то из их королевской семьи бывал в Феберландире.
Роф запоздало одернул себя. Он не должен задавать подобные вопросы заказчикам, потому что это не его дело. Но Шамиз присела рядом и продолжительно выдохнула так, чтобы дыхание касалось его шеи.
 - Ты же хочешь знать, что там у них происходит? Хочешь беспрепятственно попасть в замок? Тогда соглашайся на мои условия.
Она приблизилась еще, и теперь вкрадчивый голос звучал у самого уха:
 - Шпион, который помог дочери боккора Хакарадля выйти замуж за наследника престола Коегара. После такого перед тобой будут открыты все двери. Можешь стать при дворе фаворитом, например. Я обещаю тебе не деньги, их у тебя наверняка достаточно, а вот власть… Этого всегда мало.
Роффе никогда не думал, что будет так близко к исполнению своей давней мечты да еще и таким неожиданным способом. Ступить в Солрику как знатный мазур… И думать тут нечего.
 - Согласен, - он повернул голову и тут же получил настойчивый поцелуй в знак заключения сделки.
 - Ну как, понравится такое принцу? – спросила Шамиз, поправляя платье.
 - Не уверен, они все там очень религиозны, - ответил Роф, застегивая тугой ворот. Он пытался отыскать в памяти образ Хильда, чтобы понять, был у него медальон Великого Света на груди или нет, но потерпел неудачу.
 - Ну а какой он?
 - Высокий и… открытый, наверное. Чтобы сказать еще что-то, мне нужно время.
 - Хорошо. Месяца тебе хватит?
 - Надеюсь.
 - Если все будет готово раньше, сообщи. Каждое воскресенье я хожу на рынок сладостей, или оставь записку у того хака, что тебя порекомендовал. И в следующий раз не надо везти все это, - она беспечно махнула рукой на одну из самых дорогих тканей в мире, называемую «паучьей». – Только то, что могло бы понравиться принцу.
«Быстро же она перестала называть меня мазуром», - но вслух Роффе сказал:
 - Как прикажете, наа.
На обратном пути из замка, парень вновь уделил немного внимания Хепри. Та поначалу держалась неприступно, но постепенно начала таять и за воротами Роф уже посмеивался над ситуацией: заказчица стала еще и покровительницей, а на нее будет докладывать собственная служанка, которая наверняка отправится с ней в Коегар.
Поиски информации затянулись: Роффе бесконечно писал в столицу и своим немногочисленным прислужникам в Коегаре, чтобы по крупице собрать образ принца. Наконец, это ему удалось.
- «Каждое воскресенье ходит в Храм Солнца», – значит, все-таки религиозный, - бормотал Роф, перечитывая скудную стопку листов. – «Играет на органе», – кто бы сомневался. «Проводит свободное время в компании сестры-близнеца, двоюродных братьев и подруги», - это, наверное та кона с длинной косой, может, он влюблен в нее? Тогда будет сложновато, она явно приятнее Шамиз.
Чтобы хоть как-то отвлечься от ненавистной работы, он сел писать очередное письмо Десидерии, но дело отчего-то не шло. Просто рука не поворачивалась писать о том, что он собрался предать того, кто отнесся к нему с такой благожелательностью.
 - Не остановилось у меня все-таки сердце, Диса, - сказал он сам себе, не отрывая взгляд от кольца на большом пальце.

Глава 3

Улмурианский корабль после долгой стоянки отправлялся в Мирью - город двух государств, город-праздник. Их небольшой дредноут хорошо себя вел и в открытых, и в речных водах Ландамарьи, поэтому они плыли по реке, тогда как другим судам приходилось огибать Сеагул.
Роффе планировал неспешно "побродить" по заливу между Коегаром и Сеагулом , чтобы в оговоренный срок не опоздать на встречу с наа Шамиз в Солрике - та должна была прибыть туда накануне Дня Солнца. Думы на этот счет мучали его постоянно: чью сторону принять улмурианскому шпиону, дочери боккора, пообещавшей ему власть и способной избавить от гнета императора Сигфуса, или наследного принца, который еще не подозревает о коварных планах предполагаемой невесты? Ответ менялся в зависимости от настроения, с которым главный шпион поднимался с постели.
По дороге в одном из поселений они подобрали на борт двух иноземцев. Хакан на такое решение молодого капитана только вздохнул, но Роффе они понравились своими чудными оранжевыми кругами вокруг глаз. Морморцы (так назвали себя пассажиры) с энтузиазмом рассказывали обо всем, что удалось им повидать, но ничего нового, кроме странной закрытой религии, Роф не узнал. Это его не опечалило: новые лица пришлись кстати и отвлекали от мутных мыслей.
В день, когда корабль прибыл в Мирью, Роффе душевно нездоровилось: он отчего-то достал все скопленное за много лет государственной службы жалованье и долго пересчитывал, с мрачной решимостью, как бы тайно от своей команды вынести все и купить дом в Коегаре, а остатки закопать во дворе до лучших времен.
Погода угнетала его еще больше: мелкий, непрекращающийся дождь быстро сделал одежду и лицо мокрым. Роф бесцельно брел по улочкам и от скуки разглядывал торговцев, местных и иноземных.
В каждой стране его принимали по-своему, от этого разнилось поведение: в Саблиане он мог опуститься до тирании, в Хакарадль и Галар являлся гордым важным гостем, на родине Роффе приходилось скрываться под личиной безразличия и тугодумства, и только в Коегаре в покрытом каменной коркой теле проступали ростки настоящего характера. Что до Сеагула (а они причалили именно к сеагульской половине Мирьи), то местные его вообще предпочитали не замечать, пока он не лез не в свое дело. У них много разных проблем: короткий Жаркий сезон, за который нужно успеть собрать скудный урожай, постоянные набеги каких-то дикарей на Севере и всякие другие, потому сеагульцам давно уже нет дела до снующих по главному торговому городу иноземцев, как не было дела до своих постоянно меняющихся правителей.
 - Соглядай! - Роф задумался и не заметил, как случайно толкнул синекожего парня едва младше себя, и тот уронил ношу в мутно-бурый поток.
 - Прошу прощения, - холодно отозвался Роф, но наклонился, чтобы поднять чемодан, стукнувший ему по ботинку. Встречный не походил на забияку, скорее на раздосадованного чем-то, а такие всегда легко выбалтывают тайны. - Могу я помочь?
Сеагулец подозрительно впился в его лицо взглядом.
- Ты соглядай?
- А тебе кто нужен? - Роффе начал невольно раздражаться. К счастью, встречный оказался не совсем идиотом.
- Мне нужен шпион. Ты или кто-то другой, я знаю, что вы все в этом повязаны. Будет заказ. "Крыло чайки" - мотнул он головой в сторону таверны, окрашенной в непривычные глазу бело-синие цвета, - через час-полтора.
Роф едва не выдал свое удивление и некоторое восхищение. Поначалу он подумал, что происходящее просто случайность, а оказалось, что сеагулец намеренно выискивал шпиона в толпе, чтобы разыграть сценку. На всем северо-западе не найдется более изворотливого народа!
 - Идет, только я беру дорого.
 - Меня зовут Брант, не забудь, - язвительно махнув рукой, сеагулец подхватил свои вещи и потерялся в толпе.
"Где-то я сегодня уже видел эту фамилию", - монотонно бубнил Роффе, опустив голову. По спинке носа прокатилась дождевая капля.
Мучаясь от безделья и паршивого настроения, Роф походил среди кожевенников, в поисках подходящей портупеи для своего меча, но совесть невольно толкнула его к тканям.
Эти ряды отличались от иных, прилавки были выстроены как маленькие комнатки с дверями и окнами, чтобы погода и солнце не портили драгоценные товары. Чем богаче выглядел вход такого "домика" - мог быть и навес над крыльцом, и скамеечка для отдыха утомленных мужей богатых кон, и резные колокольчики на входе - тем дороже товары у владельца.
Взгляд зацепился за необычный талисман у входа в одну из лавок. Под куполом, украшенным звездами, восемь золотых трубочек звенели от малейшего ветерка, завлекали причудливой мелодией, навевавшей мечты о тепле и далеких странах. Роф коснулся пальцем рельефного перышка, заставляя его поочередно стукнуться о каждую поющую палочку.
Когда еще он только-только был одобрен императором, закончил обучение, но Кэп еще не уступил ему место и дни не виделись похожими друг на друга, парень получил первое жалование, "подъемные" на разные неотложные нужды. Роффе шел по улицам Дьена, нагруженный бумагой и письменными принадлежностями, и вроде бы жизнь не казалась такой уж плохой. Новый кошель с имперским гербом приятно тянул ремень, и он решил отправить что-то домой.
Восемь трубочек - как восемь человек в его семье.
Парень прислушался, есть ли кто внутри, и вошел.
Многие торговцы вкладывали в отрезы и рулоны маленькие квадратные кармашки из папиросной бумаги, в которых зашивали разные травы для приятного запаха. Но Ларс Эберг считал подобное глупой попыткой оправдать высокие цены, поэтому Роффе полной грудью вдохнул сухой запах чистоты без всяких цветочно-удушливых примесей.
Отца он узнал сразу, тот не изменился. Невысокий, крепкий, энергичный, темные волосы подстрижены по последней моде - настоящий торговец. Он предлагал покупательнице легкий лиловый батист не со сладкой заискивающей улыбкой, а уверенно рассказывал о свойствах, сильных сторонах и уходе. Роф стоял, чуть приоткрыв рот, и впитывал каждое слово. Он пытался делать вид, что рассматривает расписанное полотно, натянутое на рейках, но ничего перед собой не видел.
 - Спасибо, мазур Ларс, я обязательно порекомендую вас сестре, - говорила покупательница переместившись к выходу.
 - Конечно, кона, буду ждать.
Пока дверь была открыта несколько мгновений, Роффе вновь услышал музыку ветра, а потом наступила тишина.
 - Сын Улмура.
Роф отшатнулся от голоса справа, едва заставив себя поднять взгляд. Глаза отца удивленно расширились.
 - Эйвинд?
 - Роффе, меня зовут Роффе.
Мужчина задумчиво присел на табурет, медленно ползая пальцами по столу и что-то ища. Ливень за окном бросал теневые волны на его фигуру. На мгновение могло показаться, что и не было этих лет вдали от дома.
 - Но ты ведь мой сын. Почему ты отказался от имени деда? – сбивая обрезки креповой бумаги, ладонь наконец натолкнулась на круглое зеркальце. Ларс взял его и прижал резной оправой к щеке, чтобы Роффе мог одновременно видеть его лицо и свое отражение.
Они никогда не были очень похожи, длинный тонкий нос Рофу достался от матери, разрез глаз, как и имя, - от деда, но в мимике скользило нечто общее.
 - Я… - парень стушевался. Он зашел сюда, руководствуясь слепыми эмоциями, не знал, что лучше сказать в таком случае, поэтому выдал правду. – Я нанялся на государственную службу.
Отец переменился, привстал, задвигал плечами, точно в танце. В глазах его лампочками загорелся восторг, он шагнул к сыну и... обнял. Роффе вздрогнул - такое проявление чувств от требовательного отца было в новинку. Может, за столько лет все изменилось? Может, это его уход из дома повлиял на родителя?
 - Мой сын - шпион! - Ларс говорил медленно, с торжественностью и неприкрытой гордостью растягивая слова. - А я-то заставлял тебя быть торговцем. Права была мать, которая твердила, что ты предназначен для чего-то большего.
Отец обнял его крепче, и Роффе размяк окончательно. Его обида была скоротечна, и погасла почти сразу после побега, а вот сыновья любовь - безгранична.
По негласной традиции большие надежды возлагались на старшего сына в семье, и отец видел в Рофе лишь подсобного рабочего для себя, а потом и для Акселя. Вспомнив о брате, парень решился поддержать разговор:
 - Как там Акс, Ян и Осе?
 - Вертихвосты, - Ларс помрачнел, но махнул рукой, отгоняя мысли о домашних. - Только ты моя достойная смена. Уйдешь со службы - завещаю магазин тебе, клянусь императором.
Роффе едва не задохнулся от удивления. Неужели на отца так влияет возраст? Что вообще могло произойти?
 - Я как раз скрываюсь под личиной торговца тканями, - он старался подавить свои чувства, но предательская краска проступила на щеках, когда Ларс улыбнулся и твердой, совершенно не старческой рукой вновь приобнял его:
 - Мой сын, точно сетасеанский шелк ручной работы.
Они переместились от полок за узкий прилавок. Отец грел на переносном паровом котелке воду и добавлял любимые специи в сушеные чайные листья. Роф не мог спокойно усидеть на месте и все время ерзал - Ларс считал чаепитие своим обрядом на удачу и прежде всегда совершал его в одиночестве.
 - Как матушка?
 - Как прежде, все творит блага для нищих. Эти так и пасутся у нашего черного входа. Часто о тебе вспоминает. Не хочешь повидаться с матерью?
 - Хочу, но мне запрещено возвращаться. Я должен попросить тебя не открывать никому мое новое имя и занятие.
Отец задумчиво пожевал губу.
 - Могу сказать хотя бы, что ты торгуешь, как и я?
 - Пожалуй.
Они ненадолго замолчали, занятые напитком.
- Знаешь, что я придумал, - Ларс провел большим пальцем по чашке, собирая капли. Массивный золотой перстень сверкнул в свете огонька настольной лампы. - Мы приедем с матерью сюда. Ровно через год, на второй месяц Дождливого сезона.
Роф открыл рот, но отец не дал ему высказаться.
 - А если ты не сможешь приехать, то мы вернемся сюда еще через год.
Парень широко улыбнулся. Этот день можно назвать одним из самых счастливых в жизни. Поддержки семьи не хватало, никакие путешествия и шпионские злоключения этого не заменят.
Беззаботная нега продолжалась ровно до того, как отец с осторожным восторгом кивнул на его кольцо на большом пальце и спросил:
 - Мой сын женат? У меня есть внуки?
Не зря Кэп постоянно напоминал ученику, что власть эмоций редко приводит к хорошим последствиям, но Роффе опьянил прежний успех, потому из него вырвалось неосторожное:
 - Это обещание Дисе.
Дождь на улице перерос в настоящее стихийной бедствие: ледяная вода заливала лица, ветер взвивал горы мусора и листьев, гнул к земле редкие деревья, даже Роффе мотало из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Хотелось все бросить и вернуться на корабль, но он был приучен относиться к работе со всей серьезностью, даже если ничего особенного не намечалось.
В "Крыле чайки" было сумрачно и прохладно. Не успел Роф растереть щеки и сесть за первый попавшийся стол, как к нему присоединился сеагулец, поставив перед парнем большую тарелку картофеля с луком и соленьями.
Роффе молча взял еду, хотя в голове бились слова отца.
"Нищенка!"
 - А где Брант? Ты вместо него? - Роф резко ткнул огурец вилкой.
 - Нет, он сейчас будет, ты рано.
Колокольчик на входе прозвенел, к ним подошел, разбрасывая дождевые капли во все стороны, уже знакомый Брант.
"Продажная девка!"
 - Не буду ходить вокруг, нам нужно найти его, - сеагулец выложил лист с размашистой надписью "Уилиам Свенсен" и сел рядом с приятелем.
"К твоему приезду у нее нос провалится!"
 - Много должен? - Роф лишь едва взглянул на бумагу, уже раздумывая, кому это дело перепоручить.
 - Нет, это наш друг. Пропал больше полугода назад.
 - Извините, но я не ищу сбежавших любовников.
"Ты мне не сын, если женишься на ней!
 - Смешно, - в разговор вступил тот первый, остроносый, что принес тарелку. Он сложил руки на груди и подался вперед. - Вас не должно интересовать, зачем он нам. Назовите цену.
Роффе написал ее под именем. Даже ниже обычного, но не из добрых побуждений. Он планировал взять несколько новеньких на корабль, будет, чем их занять.
«Убирайся прочь!»
Сеагульцы мимолетно переглянулись (вот это взаимопонимание), и Брант ответил:
 - По рукам.
"Я подкуплю охрану, и они раздавят эту тварь!»
***
 - Капитан, из столицы Сеагула письмо, - Хакан прервал молчаливые размышления Роффе.
 - Угу, - отстраненно кивнул парень, не отрывая глаз от открывавшейся панорамы. Солрика, столица Коегара, походила на сказочную шкатулку от их мастера Эспена. Через день-другой грянет День Солнца, любимейший праздник на всем северо-западе, будто по этому поводу город покрылся снежной шалью. Корабли в порту жались друг к другу как замерзшие птицы, но жители не обращали на холод никакого внимания – нужно успеть запастись лакомствами, подмести все дорожки и развесить гирлянды из красных и зеленых листьев. Город талантливых инженеров просто светился от молодой энергии.
 - К нашим в Хафнарборге обратился король, хочет, чтобы мы нашли его брата. Его зовут… - помощник для надежности сверился с бумагой, – принц Лиам.
«Уилиам Свенсен, принц Лиам…» - бубнил себе под нос Роф, - «Никакой фантазии у этих синекожих».
 - Ответь, что беремся, но нужно время. Напомни, когда будем в Дьене.
В этом решении расчет сочетался с личными мотивами – стоило сосредоточиться на местных делах. Роффе решил осторожно играть на два лагеря. Сначала встреча с наа Шамиз, там может принц и сам не захочет вести с ним дела, а он уже размечтался.
За несколько дней перед праздником начинались выходные, потому Роф с трудом проталкивался через высоких коегарцев, которые из-за разноцветных одежд и беззаботных улыбок походили на детей-переростков.
Местом встречи была назначена круглая площадь, мощенная желтым камнем, от которой дорогами-лучами отходили пути в замок, в порт, в главный солрийский Храм Солнца, к торговым рядам и много куда еще. Мраморный фонтан в центре сейчас укрыли настилом будущей танцевальной площадки. Роф осторожно обошел катушки с бесконечными гирляндами и направился к первому бросившемуся в глаза гостевому дому.
Конечно, можно было и повыбирать, но заведения здесь сплошь приличные, постояльцы - молодые талантливые коегарцы без семей - задерживались тут годами. Король Дагмар предлагал светилам коегарского изобретательства хорошие условия, потому гостевые дома, таверны и прочие старались предложить нечто лучше казенного жилья и питания.
Хозяйка, приятно пахнущая хвоей, с улыбкой пообещала комнату с видом на площадь и собственным выходом. Роф на это в порыве щедрости велел отнести туда закусок и напитков, а сам вернулся на улицу.
Едва городские часы пробили полдень, как на площади возникла Хепри. Служанку наа Шамиз Роффе легко узнал по пестрым теплым платкам и шалям, хотя местные не надевали даже шапок - обычный легкий морозец. Девушка же явно мерзла.
- Кона, - Роф легко коснулся ее объемного пальто в том месте, где у Хепри предположительно находилась талия. - Я знал, что именно вы будете меня здесь ждать.
В Хакарадле он делал перед ней вид, что наа Шамиз его не интересует, потому что именно Хепри заняла его сердце. Роффе особенно не спешил и не настаивал (если дочь боккора узнала бы обо всем, то точно не взяла бы служанку в Коегар), и это заставляло девушку верить в серьезность намерений. Полугодовая разлука должна была или заставить Хепри соскучиться, или понять, что ее дурачили.
 - Магнус! - она радостно и жарко выдохнула ему в лицо, и чуть обижено отстранилась, ведь поцелую помешали платки.
Поверила.
 - Ваша госпожа ведь не знает, во сколько я приеду? Я мог бы пока попросить у вас прощение за то, что заставил мерзнуть. Ну и согреть немного.
 - Согласна.
***
Роффе потянулся, чтобы проскользить лопатками по мягкому постельному белью - не чета корабельному, поэтому он так любил останавливаться в хороших гостевых домах.
 - Магнус, а ты был верен мне все это время? - тускло-темное плечо девушки возвышалось над простынями, как горный пик над заснеженной долиной.
Роф представил, что такой вопрос могла бы задать ему Десидерия, и смутился настолько, что Хепри приняла это за обиду и быстро добавила:
- Вижу по лицу, что да.
Она дразняще, как ей казалось, коснулась грудью его локтя, но Роффе был занят размышлениями и не заметил этого. Вместо того чтобы пытаться выудить из Хепри тайны ее госпожи, ему хотелось остаться в одиночестве, настежь открыть окно, развеять сонливость холодным воздухом и слушать музыку с улицы.
 - У меня есть для тебя кое-что, - он с усилием поднялся, прошелся по комнате, придерживая штаны за завязки на поясе, отыскал в вещах коробочку и кинул ее девушке. Роффе даже толком не знал, что там – покупал Эспен по его поручению - но судя по изменившемуся выражению лица Хепри, подарок что надо.
Она вскочила, даже не потрудившись обмотаться простыней, чтобы примерить серьги у зеркала.
 - Наа Шамиз я скажу, что мне подарил их коегарский поклонник на праздник, - Хепри сверкнула глазами, и Роф едва кивнул в знак одобрения.
 - Как думаешь, - он шагнул ей за спину, а руки сложил на острых ключицах, словно изображая ожерелье к серьгам, - Что твоему покорному слуге ждать от дочери боккора?
  - Наа очень зла. Конечно, твои сведения о принце были правдивы, но не помогли. Только она не понимает, почему так, а я да.
 - И почему?
 - Он влюблен, - Хепри выглядела такой гордой собой, что Роффе едва удержался от язвительного «В тебя что ли?». – Знатная коегарка, с длинной косой, не знаю ее имя.
 - Кона Йена? – Роф помнил эту девушку: после его с тычки с Хильдом она вытирала принцу кровь на лице.
 - Точно, она.
Внезапно девушка дернулась и заметалась по комнате. Роффе спокойно наблюдал за ее сборами, обдумывая услышанное. Пока это никак не использовать в свою пользу.
Хепри сказала, что наа Шамиз сообщит через нее о встрече или нагрянет прямо сюда. Они вместе спустились по черной лестнице, но Роффе заинтересовался столпотворением у соседнего дома и быстро попрощался с Хепри. Принц Коегара как раз находился в центре этой небольшой толкучки, умудряясь беседовать сразу с несколькими. Удивительно, что Роффе не пришлось искать с Хильдом встречи, он сам нашел его.
 - Привет, принц, - негромко сказал Роф, больше для себя, но он тут же повернул голову.
 - Здравствуй, Роффе, - и обратился ко всем: - Извините, но мне пора.
Коегарцы кланялись и прощались, Хильд в ответ улыбался и напутствовал их, а Роф стоял и пытался представить, чтобы император Улмура вышел вот так на улицу и беседовал с каждым встречным, словно это его добрый друг.
 - Как твои дела?
 - А тебе действительно интересно? - простой вопрос заставил Роффе почувствовать себя уязвленным. Не так часто его задавали с таким искреннем участием.
 - Я только что разговаривал с жителями, считаешь себя хуже них? - рот Хильда дернулся, но он не улыбнулся - тактик, не хочет ненароком обидеть.
Роф промолчал - приятельские разговоры ему не удавались, потому что не с кем было их вести. На корабле подчиненные, на земле заказчики, наемники, должники... Кто угодно, только не друзья.
Принц же как ни в чем не бывало жонглировал яблоками, которые кто-то, видимо, подсунул в карманы его пальто.
 - Что ты тут делаешь?
 - Шел за покупками, праздник же скоро.
 - Ну пойдем вместе.
Роффе не мог оправдаться перед собой, зачем напросился с Хильдом. Может, потому, что за непринужденной беседой чувствовал себя живым.
 - Ты приехал специально на День Солнца? - принц раздал увязавшейся ребятне не то конфеты, не то мелкие монетки.
 - Ага, кона моего сердца здесь живет, - пробурчал Роф, вспоминая Хепри.
Он все по привычке ждал, когда собеседник заговорит о деле, но они только перебрасывались фразами, точно старые приятели, которые давно не виделись.
Солрийский рынок был скорее временной ярмаркой - на широкой улице расположился бесконечный ряд аккуратных и одинаковых резных прилавков. Среди разноцветной мишуры прятались праздничный товары: расписные ткани, сахарные печенья, ароматные вкусности. Где-то среди торговцев должны быть и Хакан с Эспеном - они продавали музыкальные шкатулки и другие полумеханические вещицы.
- Попробуйте, мазур, - почтенная кона ткнула Роффе в бок золоченым подносом. На маленьких кружевных салфетках из бумаги покоились фигурные сладости. Роф покрутил головой (убедиться, к нему ли обращаются) и только потом выбрал нечто, похожее на дирижабль - любимое в Коегаре средство передвижения. Шоколад во рту тут же растаял, выпуская теплую карамель.
 - Выглядят красиво, а на вкус? - с легкой улыбкой поинтересовался Хильд, на что Роффе только покивал. В голове его созрел план, даже скорее просто идея, поэтому он жестом попросил принца подождать на месте.
В поисках Хакана и Эспена Роффе шел между рядов, попутно отмечая, что на него смотрят вполне благожелательно даже без принца по соседству.
Он хорошо знал товар подчиненных, потому сразу же ткнул пальцем в конкретную вещь и достал деньги.
Шкатулка была чудо как хороша: из тонкого фарфора с эмалевыми волнами она казалась статуэткой до тех пор, пока не коснуться ее ключом – золотым цветком-солнцем. Под крышкой прятались фиолетово-сизые волны и фигура девушки, поющей какую-то коеграскую песню. Роффе ни разу не слышал ее до конца, только помнил, что она про братьев, отправившихся на волшебном корабле искать себе невест в дальних странах.
"Если подарит наа Шамиз, то встану на ее сторону. Если нет - значит, не бывать ей королевой Коегара".
Хильд встретил его с любопытством.
 - Это не тебе, - прервал неначавшийся поток шуток Роффе. – Твоей подруге. Нигде больше такое не найдешь.
 - Не люблю быть в долгу, - ответил принц. Он поправил синюю ленту на коробке, которую в отсутствие Рофа собрала торговка.
 - Меняю на него, - Роффе кивнул на шар из золотистой фольги. Внутри, наверное, такие же сладости, которые он пробовал.
 - Идет.
На прощание они пожали руки, и этот нехитрый жест вновь заставил Рофа задуматься. Парень не мог сдвинуться с места, наблюдал, как высоченный принц Коегара пробирается на главную площадь.
Внезапно Хильд махнул рукой и как-то странно неловко упал, точно размазался по тротуарной плитке, наверняка отбив бок. Но когда поднялся, Роффе понял, что тот спасал покупки, и громко фыркнул от смеха. Парень не желал принцу зла, но видеть, что он ничем не отличается от простолюдинов, что так же может совершать глупости и не боится казаться смешным, было забавно.
«Надо написать об этом Дисе», - мысленно вздохнул Роф и взглянул на полученный сверток. Наверное, стоит отнести его в снятую комнату.
Он шел медленно, шуршал фольгой между пальцев и впервые наслаждался окружающим миром. На достроенном постаменте уже репетировали музыканты, а у подножия плясали локоть к локтю две девушки с золотым пламенем волос. Над головами низко проплыл одноместный дирижабль, водитель зазывал на танцы в «Солнечный берег». В парадной гостевого дома уютно пахло выпечкой и специями, запах преследовал даже на лестнице.
 - Долго же ты, - в полумраке комнаты проступил тонкий силуэт. В отличие от своей служанки, дочь боккора переоделась в коегарскую одежду.
 - Наа Шамиз, - Рофф отставил сверток в сторону. Хорошее настроение куда-то испарилось. – Я не ждал вас сегодня.
 - А зря, похоже, ты не так хорош, как о тебе говорили, - она даже не обернулась. – Есть еще одно дело, очень срочное.
 - Какое же?
 - Ты должен убить принца.