Дядя Митя

Существует мнение, что добро наказуемо. Непонятное это для русского человека суждение, но вся жизнь дяди Мити, как многие называли его в этом небольшом городке, это подтверждает.

Всю войну прошел он зенитчиком. Перенес тяжелую контузию, но в основном остался целым и невредимым. Какой праздник был на селе, когда вернулись фронтовики, а среди них и Дмитрий после долгой и страшной войны домой! Было ему тогда всего 24 года, высокий, видный, и вся грудь в орденах. Девчонки ему проходу не давали, но ему в душу запала лишь одна из них, учительница сельской школы Вера или как он ее ласково называл Верунька. Коса до пояса, голубые глаза, своенравная, острая на язык, задорная, ну как тут было не влюбиться. Поженились и через год уговорила его молодая жена переехать жить поближе к ее родителям в красивый поволжский городок.

Первое время жили они в одном доме с родителями Веры, которые были в городе людьми известными, уважаемыми, отец- директор школы и мать- учительница математики. Сам же Дмитрий еще до войны закончил механический техникум и устроился работать на местную электростанцию. Как-то так сложилось в семье, что отношение к нему было слегка пренебрежительное, как к приймаку, или как к человеку, который стоит по уровню несколько ниже. И тон в этом задавала его молодая жена Верунька. Она не оставляла свои учительские замашки в семейной жизни и беспрестанно воспитывала своего мужа. И это несмотря на то, что он и так был человеком безотказным, отзывчивым,  трудолюбивым, ответственным, и вся тяжелая работа по дому лежала на его плечах. Через некоторое время родился у молодой пары первенец, сын Саша. После рождения сына купили молодые дом неподалеку от родителей Веры, ведь те помогали воспитывать их сына, которого в детский сад отдавать не хотелось. Все внешне было в их семье как полагается, но все больше менялось отношение Веруньки к мужу. 

Дмитрий был очень добрый человек, беcхитростный, веселый и открытый. По складу характера был он однолюб, и был бесконечно предан своей семье- сынишке, жене и даже ее родителям. Уж такой это был человек- родственный, семейный. Перекрыл крышу в доме родителей, построил им ледник, гараж, отремонтировал лодку, да мало ли что еще, на всякую их нужду он немедленно отзывался и был первым и незаменимым помощником. И в их доме с Верунькой всю мужскую работу безотказно выполнял, никакой работы не чурался. С отцом Веры и зятьями ездили они часто на рыбалку и на охоту. Зрение у него было, по общему убеждению, как у ястреба, он видел лучше и дальше всех, и в летящую утку попадал без промаха. Прекрасно пел, был у него сильный баритон и он был непременным запевалой за праздничным столом. И когда садились они по вечерам играть в карты всей семьей, то и здесь был он лучшим, память была у него удивительная: он помнил все карты, которые уже вышли и мог безошибочно угадать те, что остались на руках противника. 

Но как ни был он хорош, как ни старался делать всем добро, но своей собственной жене он угодить никак не мог. Жена его сильно изменилась с годами и не в лучшую сторону - располнела, обрюзгла, но он ее продолжал любить. А она, видно чувствуя это, совсем распустилась. Характер у нее и всегда властный, «учительский» совсем испортился, стала она раздражительной, вздорной и временами совершенно непереносимой. Если в молодости считалась она своенравной, то теперь стала настоящей самодуркой. И постоянным обьектом ее насмешек и издевок, «мальчиком для битья» был муж Дмитрий.

Каждое лето дом ее родителей наполнялся гостями, сьезжались все их дочери со своими мужьями и детьми. Конечно и Верунька со своей семьей навещала каждый день родителей. Вся их большая семья часто собиралась за общим столом и начинались бесконечные разговоры обо всем и ни о чем, шутки и прибаутки, перемежаемые взрывами смеха. Все очень любили эти семейные посиделки, если бы не неожиданные, грубые выступления Веры. За столом слова она сказать Дмитрию не давала, очень резко, по-хамски его обрывая: «Замолчи  дурак, ты же идиот, и тебе здесь слова никто не давал!». Все замирали, не понимая, чем объяснить грубое поведение родственницы, но слыша ее уверенный непререкаемый тон и робкое молчание мужа, решали не вступаться, считая, что это дела семейные и супруги как-нибудь сами разберутся.

Вере очень нравилось оскорблять своего мужа прилюдно, и тем самым показывать свою безграничную власть над ним. Конечно, делала она это и наедине с ним, но его публичное унижение доставляло ей особое злорадное удовольствие. И Митя никогда не отвечал ей тем же, он всегда замолкал, тушевался и уходил в сторону. Ответить тем же он не мог, благородство характера не позволяло ему унижать других, а особенно оскорблять женщину, свою жену. Он был на это просто не способен. И поэтому он замолкал, уходил и все терпел. Но втихомолку стал выпивать, топить свою тоску в вине.

Родственники жены привыкли  к тому, что она обращается с Дмитрием не много лучше, чем  с собакой, и постепенно все они, особенно ее сестры стали перенимать полупрезрительное отношение к ее мужу. Дядя Митя, с подачи своей жены, стал считаться в семье ничтожным человеком, не стоящим особого уважения. Но мужчины этого большого семейства часто возмущались и на рыбалке или на охоте, когда их жен не было поблизости, не раз убеждали Дмитрия развестись с женой. Слушал их дядя Митя, молчал, сидел понурив голову, но потом всегда отвечал одно и тоже: «Ну как же я могу развестись, ведь я ее люблю, мою Веруньку!». «Мы любим тех, для кого мы делаем добро»- как верно говорил Л.Н.Толстой. Дмитрий беззаветно любил свою семью, не жалел своих сил ради нее, и искренне не понимал, почему он в ответ на свое неизбывное добро получает оскорбления и подвергается постоянному унижению.

А Вера расходилась все больше, со временем она превратилась в этакую жирную, властную, грубую Кабаниху, которая не стеснялась в выражениях и нагло, по-хамски распоясывалась в отношениях со своим законным супругом. Надо отметить, что с другими людьми она обращалась вполне пристойно и даже нередко со льстивыми нотками в голосе. Но это было лишь притворство, властность ее натуры угадывалась легко, и ученики знали  хорошо ее ядовитую язвительную манеру. Но связываться с ней открыто и вступиться за Дмитрия никто не решался, ни родители, ни остальные родственники, ни соседи, ни друзья. Все умывали руки и считали, что если он допускает такое с собой обращение, то значит что-то не так или действительно он большего и не стоит. Вера пользовалась в семье непререкаемым авторитетам, ее сильного характера и ядовитого языка все опасались.

Дядя Митя ходил всегда, и в будни и в выходные дни в одной и той же старой застиранной робе, ничего другого жена ему не приобретала, считая, что не стоит это "ничтожество" новой одежды, и так обойдется. Лишь по большим семейным праздникам облачался он в старомодный  костюм, который сохранился у него еще со времен свадебного торжества. В той же серой робе приходил он и на работу, что удивляло его сослуживцев, ведь положение на работе у него к этому времени уже стало довольно высоким: он был  главным механиком самого большого в городе предприятия - деревообрабатывающего комбината, или сокращенно ДОКа. Каждое утро приходил он на утреннюю планерку в кабинет директора комбината и садился в своей затасканной рабочей одежде рядом с главным инженером и директором, которое были в своих непременных костюмах. Нередко на тех же планерках присутствовали парторг и председатель месткома.

И, как правило, в начале планерки сидел дядя Митя низко опустив голову и молчал. Он не принимал участия в обсуждении производственных вопросов, нужно ему было время, чтобы оправиться и прийти в себя после семейной нервотрепки. Сослуживцы догадывались обо всем происходящем в этой респектабельной учительской семье и старались его особенно не теребить. Город был маленький, что-то скрыть там было трудно, хотя Дмитрий никому о своей жизни не рассказывал и никогда не жаловался. Он не желел обсуждать свою жену с посторонними людьми. Лишь постепенно начинал дядя Митя оттаивать, прислушиваться к обсуждаемым вопросам и вникать в них, оживал, и тогда работа закипала. Надо сказать, что на предприятии его очень уважали и любили буквально все, начиная от директора до последнего рабочего. Ценили как хорошего специалиста, отличного безотказного работника, и видели в нем необычайно хорошего, редкого человека.

Приходя на работу, он чувствовал себя на высоте, здесь к нему относились по заслугам, ценили его за работу и за добрый веселый отзывчивый характер. Особенно любили его рабочие, они ему доверяли безгранично, он входил во все их проблемы, и поддерживал во всем и всегда: когда надо встанет рядом и поможет, и об условиях труда позаботится, и жилье и путевку для них выхлопочет. Но никогда не думал он о себе, как-то не умел и не любил дядя Митя жить для себя и заботиться о себе. Даже тогда когда заболел тяжело и перенес серьезную операцию на желудке, то от путевки в санаторий отказался. Как же он поедет, ведь нужно помогать жене, и сыновьям (а их к этому времени стало уже двое), и старикам-родителям.

Но после работы возвращался Дмитрий домой и опять падал в ту же пропасть. Придет усталый, но даже еду ему жена не спешила подавать и своей матери или сестрам делать это запрещала. Вера всю жизнь его воспитывала, держала в черном теле и ее любимой присказкой было: «Не лезьте в нашу жизнь и не портите мне мужа!». Сама она  работать перестала уже к пятидесяти годам, ушла на досрочную пенсию, объясняя это тем, что, дескать, «работа учителя слишком ответственная и нервная». Да и зачем ей было работать, ведь у мужа зарплата была хорошая. Держать своего мужа в ежовых рукавицах и в постоянно приниженном состоянии, соответсвовало ее характеру, доставляло ей удовольствие. Хоть и жила она теперь в основном на его зарплату, но добрее от этого не стала.

Дядя Митя стал все больше пить, и только в алкогольном угаре становился он смелее и начинал выкрикивать ей свои обиды и даже угрожать покончить с собой. И опять его протест носил пассивный характер, он никогда не отвечал агрессией на ее оскорбления, но угрожал вместо этого отнять у себя жизнь. Как будто просил Веруньку пожалеть его и перестать над ним измываться. А она лишь еще больше насмехалась и ядовито комментировала: «Ишь опять с веревкой вокруг дома теперь будет бегать!».

Уйти от жены и от семьи, которых дядя Митя искренне любил и о которых всегда заботился, был он не в состоянии. А ведь ему даже квартиру предлагали на деревообрабатывающем комбинате, понимали его тяжелую семейную ситуацию и старались дать ему возможность изменить свою жизнь. Но Дмитрий опять отказался, он не мог представить себе жизни без своей семьи, без близких любимых людей. К этому времени умер отец жены, который был человеком сильным и бабам особенно распускаться при нем не приходилось. Ну, а тут у них полная свобода и пошла-поехала губерния, стали на дядю Митю нападать и жена, и ее мать, и даже  сын с невесткой, которые нашли временный приют в его доме, к ним присоединились.

Пришел как-то дядя Митя домой после работы, и начались обычные оскорбления и нападки его жены, да и все остальные к ней дружно просоединились. И такой-то он и сякой!  Послушал все это Дмитрий, и такая тоска его захлестнула. Встал он и ушел в баню, которую он совсем недавно для семьи построил. Просидел он в бане сутки и никто к нему не пришел, никто его не хватился, никто его не пожалел. Никому он был не нужен. Написал Дмитрий предсмертное письмо, приладил петлю и повесился. Так ушел из жизни этот прекрасный человек. В предсмертном письме он написал: «Жить больше так не могу, вся моя семья, те люди, которых я люблю и ради которых живу - все они против меня, они меня презирают и ненавидят. Для чего мне жить?!».

Похороны дяди Мити превратились в стихийную городскую демонстрацию. Пришли попрощаться со своим сотрудником все рабочие и руководители ДОКа. И тут уж они высказались, наконец-то все они перестали отмалчиваться. У них душа уже давно болела за главного механика их предприятия, за прекрасного человека, Дмитрия Васильевича Миролюбова, они перед лицом его смерти высказали наконец все то, что они об этой добропорядочной семейке и особенно о его жене-учительнице думали. Тут жена Вера, хоть и старалась виду не показать, но не на шутку испугалась глухих угроз, направленных в ее адрес, так ведь ее и камнями могут побить. И старалась все спрятаться за спины своих родственников, которых специально для обороны и защиты уговорила приехать на похороны.

А родственники были в полной растерянности, они ничего не понимали, неужели же все эти слова любви и признательности в бесконечных похоронных речах были о Дмитрии? О том самом дяде Мите, о которого всю жизнь вытирала ноги его жена, и которого с ее легкой руки все они слегка презирали и считали человеком второго сорта? Неужели он действительно был таким удивительным, прекрасным человеком? Как же они этого не рассмотрели, ведь они всю жизнь слышали, как его жена грязью поливала и верили ей. А он не позволял себе ей грубого слова в ответ сказать и они считали это не доказательством его душевного света и благородства, а признанием его греха, вины и слабости! И подтверждением несомненной правоты его жены!

После его смерти долго пришлось его жене замаливать свои грехи, всячески льстить и угождать жителям города, стараться переиначить правду и убедить всех, что она все-таки не та спесивая стерва, какой они ее считают, а неплохой, в принципе, человек. И долго не могла она спать, все приходил к ней ночами мертвый Дмитрий, протягивал к ней руки и жаловался: "За что ты, Верунька, загубила мою жизнь?" И сыну его пришлось дорого заплатить за смерть своего отца, заплатить вечным раскаянием и своей несчастливой судьбой. И вспоминает он своего отца по сию пору и считает его светлым, необыкновенным человеком, который всю жизнь незаслуженно страдал, но не смог-таки разрубить гордиев узел любви и страдания, и так трагически ушел из жизни. Ухаживает за могилой отца и не может простить свою мать.

Эта история жизни реального человека и она подтверждает странное мнение о том, что добро наказуемо. Возможно правы те, кто считают, что "добро должно быть с кулаками", то есть должно быть оно сильным, мудрым и взвешенным! И способным, если надо дать отпор. А слепая доброта иногда превращается в покровительство злу.