Первый гонорар

 За окном  была ночь,начало августа и шёл снег.Я стоял дневальным самое поганое время до 3 ночи в коридоре 6 роты Калининского Суворовского военного училища и с тоской взирал на густые хлопья.Хотелось домой к маме.Прилечь или присесть не представлялось никакой возможности.Из мебели была только тумбочка,а на ней телефон.Снять его,чтобы присесть,было нельзя из-за короткого шнура.Военную науку и дисциплину в училище вдалбливали накрепко с первых дней,пугая рассказом о спящем дневальном и вырезанной роте.Поэтому оставалось одно:бродить по коридору,далеко не отходя от тумбочки,потому что в любой момент мог позвонить дежурный офицер,и ты моментально бодрым голосом должен был доложить,что всё в порядке,дневальный не спит и рота ещё не вырезана.

   Бороться со сном и одиночеством я решил единственно доступным способом - стал писать стихи.Неразделённой любви,да и вообще никакой,я ещё не познал,ревности тоже,поэтому писал о природе.

   В ту ночь,глядя на аномалию в виде снега за окном,писать о природе не хотелось.Я ощущал себя партизаном в заснеженном Подмосковье.Поэтому сама собой возникла тема - Иван Сусанин.Невольно я оттолкнулся от стихов Рылеева.Только,в отличии от думы Кондратия Федоровича,моё стихотворение сплошь изобиловало матами. Написал я его экспромтом практически без правки.И всё.Оно как-то затерялось среди других стихов в общей тетради.

   Шло время.Проблема стукачества,как и работа особого отдела,нас мало интересовала.Поэтому я был очень удивлён,когда не обнаружил заветной тетради под матрасом.Понятия воровства в училище просто не существовало,и я особо не расстроился,считая,что кто-нибудь взял почитать.К тому времени "Иван Сусанин" неоднократно переписывался ребятами под дружное ржание,и я не считал его какой-то тайной.

   Тетрадь нашлась неожиданным образом через несколько дней.Был праздник 23 февраля.С утра на торжественном построении нас поздравил начальник училища генерал Чирков,а потом всё потекло в обычном русле.Вечером рота собиралась в увольнение.Шерстяные брюки мокрыми натягивались на фанерные трапеции и под утюгом  превращались в "клёш".Кто-то менялся шинелями с низкорослыми,чтобы нижний край по моде выглядел короче.Потом наступало время старшины.Он проводил построение,особо наглых,"клешам" которых могли бы позавидовать бывалые моряки,он заворачивал. Процедура проходила в обратном порядке - брюки вымачивались и принимали обычный вид.

   Я в увольнение отпущен не был,дежурил по учебной комнате - натирал паркет,мыл доску.Когда по радио "Самоцветы" пропели,что "...мой адрес Советский Союз",в класс заглянул дневальный.
   - Тебя в канцелярию.
   - Кто?
   - Вызывает ротный,а там много их.Пьют,- добавил он шёпотом.

   То,что отцы-командиры празднуют,я знал.Они,собственно,этого и не скрывали.Это были опытные служаки,прошедшие войну,отвалявшиеся по госпиталям,награжденные боевыми орденами и медалями.Они считали ниже своего достоинства прятаться с бутылкой по углам.

   В канцелярии вкусно пахло армией - кожей портупей,мужским одеколоном,табаком и дорогим коньяком.Во главе накрытого стола сидел незнакомый полковник с лицом цвета печного кирпича и такой же крупный.Рядом с ним расположились подполковник интеллигентного вида в больших роговых очках и наш ротный.Поодаль находились взводные и майор из особого отдела.Тут надо заметить,что звания в училище довольно большие по сравнению с армейскими подразделениями.Так наш ротный был подполковник,взводные - два майора и два капитана.Все были примерно одного возраста,поэтому атмосфера в канцелярии была непринуждённая к тому же подогретая коньяком.Какой-то анекдот оборвался на полуслове,когда в дверях возник я.

   Согласно Устава,я выцелил старшего по званию,промаршировал до стола и рявкнул:
   - Товарищ полковник,разрешите обратиться к товарищу подполковнику!

   Полковник исподлобья с интересом смотрел на меня,перебирая грани на стопке.
   - Этот?- спросил он ротного.Тот согласно кивнул.
   - Ну,что ж,майор,доложи.- повернулся полковник к особисту.

   Я скосил глаза и увидел на столе ...мою тетрадь,раскрытую как раз на "Иване Сусанине".Особист поднялся,взглянул на меня удавом и начал:
   - Я уже докладывал об увлечении суворовца Максимова.Стихи пишет.И вроде неплохие.Вон Игорь Владимирович смотрел,- кивнул он в сторону интеллигента-подполковника.- У него даже про училище есть.Где это?- полистал он тетрадь.- А вот."...А нас оденут в чёрные шинели,подъём по воскресеньям будет в восемь... Качался месяц будто в колыбели,подвешенной на лапах синих сосен."Но вот это стихотворение...Народный герой,а у него он алкаш какой-то!Да и написано - мат на мате.

   Похоже,на бывших фронтовиков сообщение о матах в стихах не произвело никакого впечатления.
   - Позволь,- полковник взял тетрадь,мельком взглянул и положил перед собой.
   - Твои?
   - Так точно!
   - Ну,давай...Читай,- он с усмешкой смотрел на меня.

   Потолок качнулся,стены канцелярии сдвинулись до свода каземата,перед глазами заколыхались винтовки расстрельного взвода.
   - Не могу,- выдавил я из себя.
   - Что значит - не могу? - голос полковника зазвенел морёным дубом.- Ты,бля,будущий офицер.Привыкай отвечать за свои поступки.Сам.Лично.

   Я поднял голову.Стены каземата раздвинулись."В конце концов вернусь домой.Пошли они...",- подумал я и начал:
   - Однажды зимою,не помню я год,
     Шли шляхтичи с Польши,е"ать бы их в рот!
     На землю России ступить удалось,
     Но в плане чего-то у них не сошлось.

   Офицеры дружно засмеялись.Полковник сжал кулак,больше похожий на гирю.
   - Вот они где у меня были,проститутки.Армия Крайова хренова...

   Я выдохнул,как перед прыжком в воду и продолжил:
   - В деревню случайно они забрели,
     Решили поесть и чуть-чуть отоспаться,
     Сходить по нужде,коль в лесу не смогли,
     Там сел и примёрз,не успевши просраться.

   Особист,видимо выучил стихотворение наизусть,потому что закрыл глаза в ожидании главного.
   - Чтоб больше в дремучих лесах не плутать,
     Решили из местных кого-нибудь взять.
     Тут Ванька Сусанин явился к ним сам
     И молвил:"Я вас поведу по лесам.
     Но деньги на бочку,ети вашу мать,
     В лесу холодина,тулуп прохудился,
     Два литра горилки мне надобно взять,
     А то вон и так я уже простудился.

   - Стой,- остановил меня полковник.- Егор,наливай.- Кивнул он моему взводному.Офицеры выпили,и я продолжил:
   - Решили всё это быстрей провернуть
     И следущим утром отправились в путь.
     Иван впереди по сугробам полез,
     Как будто и вправду он знал этот лес.

   Игорь Владимирович поглядывал поверх очков то на меня,то на особиста и чему-то усмехался.Меня же отчаянно понесло:хотели - получите!
   - Проходит неделя,начало другой,
     Их Ваня всё дальше в чащобу уводит.
     Взмолились поляки:"Пора бы домой,
     От холода яица судоргой сводит!
     Куда ты завёл нас?Не видно ни зги..."
    "Идите за мной,не е"ите мозги!"

   Полковник одобрительно крякнул и сделал знак,чтобы наливали.
   - Начальничек их головою поник,
     А вёрст через десять в ручей провалился.
    "Куда ты завёл нас,проклятый старик?"
    "Идите вы на х"й,я сам заблудился."
    "Ах,старый пердун,ты нас вдоску за"б!"
     И шляхтич Ивана за шиворот сгрёб:
    "Какого же х"я на мозги е"ал,
     Ты ж этой дороги вовеки не знал!"

   - Не,- сказал полковник.- Тут ты наврал.Так крыть могут только русские.Поляки,хоть и знают матюги,но ругаются неубедительно.
   - Пойдёшь ко мне литконсультантом?- ехидно поинтересовался у него Игорь Владимирович.
   - Нет.Я тебе всех авторов разгоню.

   - Иван распрямил волосатую грудь,
     И шляхтича взглядом своим изничтожил:
    "Для русского брата,поляк,не забудь,
     Нет ничего,кроме водки,дороже.
     Жизнь за неё за родную отдам,
     Из-за которой шагал по лесам.
     Вам,чужестранцам,сего не понять!
     Что же,рубите,и в рот вас е"ать!

   Особист попытался было вскочить,но полковник жестом остановил его.

   - Дайте мне только граммульку испить,
     Больше Иван ничего не попросит."
     Выпил,причмокнул:"Рубить так рубить!"
     Глядь,а ему и вторую подносят.
     Пили они за здоровие всех,
     Пили они за военный успех.
     Вобщем,о том,что его убивали -
     Это историки где-то наврали!

   Я закончил,отчаянье сменилось усталостью и безразличием.Офицеры молчали,хмыкали в кулаки,ждали реакцию полковника.Первым не выдержал особист:
   - Ну вот,видите...Национальный герой,подвиг во имя Родины,а тут - из-за водки.

   И тогда все захохотали в полный голос.Я только не мог понять над чем они смеются - над текстом или над майором.Тот принял смех на свой счёт,обиделся:
   - Да ну вас.Человек сознательно пошёл на смерть,а его в алкаши.Издевательство какое-то.

   Полковник резко оборвал смех.
   - Ты,Константиныч,не путай издевательство с иронией.Да и не был ты там.
   - Где?
   - Там.В лесу.Откуда можешь знать,как всё было?
   - Ну,знаете...
   - Тогда послушай.Держали мы как-то высотку.Сами окопались,пулемёт удачно расположили,но мало нас.Перекрыли сектора,как могли.Тут на нас и навалились.Слышу - стреляет пулемёт,потом замолчал,потом снова бьёт.Тут и наши подоспели.Подбежали мы к пулемётчику.А у него вся рожа прокопчённая,в крови чужой и мозгах,ощерился, на нас с кулаками бросается.Еле успокоили.Как посмотрели,мать честная,а перед нами горы трупов.Он навалял.Как,что?Не помню,говорит,жить хотел,наверное.

   Полковник закурил,глубоко затянулся.
   - А потом приехал военкор.Заметка в газете была.Как его Родина воспитала, партия к подвигу вела,как он,оценивая обстановку,бил короткими очередями,и прочая чушь...
   - Вы это к чему?
   - А к тому,что есть разница между реальным подвигом и тем,как его преподносят. Ну,да ладно,-откинулся он на стуле.- Ты ведь приволок сюда эти стихи не для разбора?Повеселить хотел товарищей?Ну что ж,повеселил,вон как все ржали.Теперь о главном.

   Полковник открыл тетрадь,аккуратно вырвал лист со стихотворением,сложил и убрал во внутренний карман кителя.
   - Я надеюсь,что больше ничего подобного у тебя нет.Потому как прав товарищ майор - нельзя в стихах порочить имя героя,пусть и в шутку!Всё понял?

   Я согласно кивнул.
   - Не слышу!- рявкнул полковник.
   - Так точно,понял!
   - Вот так.А раз стихи эти никогда и нигде напечатаны не будут,то...- он повернулся к Игорю Владимировичу.- Сколько у тебя в журнале платят за стихотворение?
   - По-разному,где-то от трёшки до червонца.
   - Так вот,- полковник открыл бумажник и достал сиреневого Ильича.- Держи четвертной.Считай,что это твой гонорар.

   Так с двадцатью пятью рублями в одной руке и тетрадью,похудевшей на один лист,в другой я строевым шагом вышел в коридор.За спиной я услышал голос Игоря Владимировича:
   - Ты листок-то не потеряй.Я потом перепишу.
   - Хрен тебе.Я же сказал - нигде и никогда!

   А деньги мы пропили всем взводом.Коньяк не покупали,хотя желание было.Набрали плодово-ягодного по 92 копейки,поэтому хватило на всех.В тот вечер я читал "Ивана Сусанина" несчётное количество раз,потом плюнул и сказал:"Записывайте и сами читайте!"

   Как-то,много лет спустя,я был в одной компании,где молодой поэт в пьяном угаре читал отрывки из моего стихотворения,выдавая за свои.А я вспоминал августовскую ночь и снег за окном.