Стены из камня. Глава 44. Отвес
Двадцать второго ноября две тысячи пятнадцатого года напротив моего дома
остановилось такси, передние двери его раскрылись, из-за одной появился води-
тель, а из-за другой Гришин. Как только Гришин ступил на землю, его начало
кренить направо и налево и он отчаянно начал бороться с креном. Мне стало яс-
но, что Гришин мертвецки пьян и прибыл именно ко мне. Я пошёл встречать неж-
данного гостя и, честно сказать, был рад его приезду. Невзирая ни на что. С
Гришиным нас связывали долгие годы дружбы и я по гроб был обязан ему. Были
времена, когда он с огромным трудом вытащил меня из преисподней. Мне никогда
не забыть этого да и ему тоже.
Когда я открыл калитку и вышел ко двору, водитель такси доставал из багаж-
ника походную суму довольно внушительных размеров и подавал её Гришину. По
всему было видно, что сума имела вес, но Гришин ловко взгромоздил её на пра-
вое плечо и после этого тело его стало более устойчивым, как будто сума была
неотьемлемой его частью и без неё Гришина могло легко сдуть малейшим ветер-
ком. Гришин поблагодарил таксиста и развернулся ко мне лицом. Мы встретились
взглядом и оба поняли, что рады друг другу и нам будет о чём поговорить. Мы
не виделись больше года и крепко обнялись, Гришин при этом шумно вздохнул и
скрежетнул зубами. Я хотел помочь ему донести суму, но он не позволил мне
сделать этого, заявив, что своя ноша не тянет.
Когда мы вошли в дом, он снял с плеча суму, поставил её на пол рядом с по-
рогом, потом снял свой головной убор, обнажив при этом сильно полысевшую го-
лову с остатками коротких и поседевших волос, торчащих в разные стороны и со-
вершенно позабывших, что такое гребешок и трижды перекрестился, скорбно глядя
на образа в переднем углу, кланяясь при этом и внятно причитая свою единст-
венную короткую молитву на все случаи жизни:-"Господи! Матерь Пресвятая Бого-
родица! Прости меня, грешного! Прости Христа-ради!" После этого он тяжко
вздохнул, как будто с его плеч свалилась гора и произнёс:-"Как живёшь, Серё-
га? Давненько не виделись..." "Живу... Хлеб жую... - отвечал я Гришину, - да-
вай, проходи смелее, тапочки лежат на прежнем месте, выпить есть? Или схо-
дить?" "Есть, Серёга, выпить и есть даже, чем закусить. Я затарился крепко."-
ответил мне Гришин и нагнулся к своей суме.
В суме, на верхах, лежали две пол-литровые бутылки водки, старательно
обёрнутые газетой "Из рук в руки." Рядом с водкой был свёрток с добротным
куском сала, отваренного в лучных перьях, а всё остальное в суме было забито
до отказа инструментом. Но там, в глубине сумы, как то неясно просматривался
предмет, который чем то отличался от инструмента и скорее походил на приклад
от ружья, завёрнутый в ткань, но я не придал этому особого значения, если
даже это и приклад, чего в этом особенного? Этот свёрток стало видно только
тогда, когда Гришин вытащил из сумы плоский чемоданчик, по всей видимости,
самодельный и тоже обтянутый тканью, как я узнал потом, он и изнутри был об-
тянут тканью и в нём хранился компьютер. Отнеся водку, сало и чемоданчик на
стол, Гришин спросил меня, есть ли в ванной горячая вода и, услышав утверди-
тельный ответ, начал копаться в своей суме и вскоре извлёк из неё щипцы.
"Зачем тебе щипцы?" - удивлённо спросил я его. "Нужно ногти на ногах пост-
ричь." - отвечал мне Гришин. "Так ножницы же есть, они там, в ванной." "Ка-
кие ножницы? Какие ножницы? Никакие ножницы не возьмут. Только щипцы."
Я заметил, что Гришин не настолько пьян, как мне показалось спервоначалу
и разговор ведёт вполне вразумительно и спокойно ушёл на кухню, решив пожа-
рить к салу с десяток яиц. Гришин был худющ, как узник Бухенвальда, но при
выпивке у него разгорался немыслимый аппетит и он мог покидать в топку и са-
ла и яиц без меры. Да я и сам не прочь был покрепче закусить.
Вскоре мы с Гришиным уселись за стол. Спешить нам было некуда. Выпивали со
смаком и закусывали тоже. На аппетит жаловаться не приходилось. Желваки рабо-
тали в полную мощность. Челюсти поскрипывали. Языки развязывались. Что удиви-
тельно, от Гришина невозможно было услышать матерщины. Ни единого слова. Ког-
да он начинал говорить, слова лились из него, как вода из родничка, как будто
он выучил наизусть поэму Лермонтова "Мцыри" и вот шпарит и шпарит, рассказы-
вая мне её. Водка постепенно сделала своё дело, Гришин сильно захмелел и тут
он понёс!., и понёс!.. Я даже не знал, верить мне ему или не верить? Только
ведь и придумать никак невозможно то, что он к полуночи мне рассказал, да и
смысла ему не было обманывать меня, да и врать он не любитель, всё говорило в
пользу того, что Гришин говорит правду, а это означало, что он попал в креп-
кий переплёт и, по сути дела, жизнь загнала его в тёмный угол и как теперь
ему выбираться из него, известно только Всевышнему.
***
"Прошлой зимой я долгое время был без работы. Больше месяца нежился в пос-
тели. Перечитывал Чейза, иногда наслаждался миниатюрами Зощенко, время от
времени трепетно прикасался к томикам Лермонтова и погружался в мир его сочи-
нений, а потом выбирался из него совершенно ошалевшим и не находил себе места
в доме, где я мог бы успокоиться. Скурпулёзно вчитывался в страницы "Войны и
мира", пытаясь постичь, в чём же величие этой книги, но в конце концов делал
выводы, что книга эта всё же написана не для таких умов, как мой и на этом
прекращал свои потуги.
Я никогда не забывал о том, что Ольга Ивановна Люкшина, наша учительница
по литературе, говорила нам:-"Чтобы постичь величие этого произведения, нуж-
но внимательно прочесть его не менее шести раз. Лишь в этом случае перед ва-
ми приоткроется завеса той величайшей тайны, которая содержится в этом гени-
альном сочинении..." и с надеждой отмечал, что мне остаётся прочесть "Войну
и мир" всего лишь три раза.
Вдруг в дверь мою стучалась внучка Алёнушка и громко кричала:-"Деда!" Я
бросал все свои читальные делишки и мы начинали с ней учиться играть в шах-
маты, отыскивали лошадок и цокали язычком, показывая, как умеют лошадки цо-
кать копытками. Потом, когда шахматы надоедали нам, мы разбрасывали их по
углам и брались за шашечки-букашечки. Потом внучка брала меня за руку и тре-
бовательно водила по комнатам, показывая то тут, то там на предметы, попа-
давшиеся нам на пути и ожидала моих разъяснений по поводу предназначения
этих предметов. Она внимательно слушала меня и когда я спрашивал её, всё ли
она поняла, то она в ответ утвердительно начинала кивать мне прекрасной го-
ловкой и кивала ей до тех пор, пока я не произносил:-"Вот какая умница!" По-
том она убегала к маме и я вновь был предоставлен самому себе и продолжал
праздно проводить своё время, не пытаясь подыскивать себе работу и помня из-
речение из "Пчелы":-"На работу не напрашивайся, от работы не отказывайся."
Как всегда это бывает, работодатель позвонил неожиданно и сделал мне пре-
дложение, от которого отказываться было просто греховно. Да и как отказы-
ваться? Ведь проклятый кишечник требует ежедневных капиталовложений и если
их не делать, то он начинает довольно злобно урчать и пофыркивать. Мы встре-
тились с работодателем без промедления и быстро обо всём договорились, так
как были давно знакомы. По своей дурной привычке я продался хозяину за пол-
цены, чтобы потом не было придирок к качеству работ и чтобы мне спалось по
ночам поспокойнее. Уж давно ушло время гнаться за длинным рублём, чем не
длиннее рубль, тем длиннее у него ноги и ухватить его за хвост не удаётся ни
в какую.
Работа была довольно простой, незамысловатой, для начала нужно было произ-
вести ремонт в небольшом цеху, который до этого арендовали кузнецы, ковавшие
в нём без передышек ограды на могилы усопших, навесы для различных магазинов
и всё прочее, что поддавалось ковке и подворачивалось под руку. Я справился
с ремонтом этого цеха менее, чем за месяц, зима за это время кончилась, как
будто её и не бывало и вышел наружу. Ещё с месяц я латал и переделывал раз-
валившиеся крылечки, проштопал локерными саморезами сайдинг фасада, который
весь растрепало ветром, потом добрался до крыши, крытой оцинкованным листом,
подправил и укрепил разогнувшиеся кляммуры и на этом моя миссия здесь была
закончена. Отдохнув пару дней, я был переведён хозяином на основной объект,
где и ожидала меня кровавая драма, перевернувшая всю мою жизнь таким мака-
ром, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Объект этот раньше был молокозаводом, но в годы перестройки, когда один
за другим рухнули все колхозы, так и не успев рассчитаться с долгами перед
государством, когда несметные стада крупно-рогатого скота исчезли с лица
земли самым чудодейственным образом, будто бы испарились в одночасье и доить
стало некого, нужда в молокозаводе отпала сама собой, здания стали приходить
в негодность, ветшать и сыпаться, пока не нашлись рачительные хозяева, взя-
вшие производственные площади в свои крепкие руки и начавшие незамедлитель-
но и несчётно впуракивать баснословные деньги в ремонт помещений. Мало-по-
малу здания принимали божеский вид и в отремонтированных цехах появлялись
живые люди, цеха начинали выпускать продукцию, хотя уже и не молочную, но
всё же не менее необходимую в быту. Нужно отметить при этом, что, хотя ко-
ров стало нигде не видно, молоко при этом лилось рекой и изобиловало во
всех своих видах. Возникало впечатление, что наконец то сбылась давняя ме-
чта человечества о той корове, что состоит из одного только вымени и из
этого вымени течёт молочная река.
Работу я начал именно с того места, где меня ожидал сюрприз. Над одним
из окон выскользнула из своего гнезда металлическая перемычка в форме по-
лутавра и вся кирпичная кладка над ней опасно зависла, грозя в любой мо-
мент свалиться кому нибудь на голову и наделать делов, совершенно нежела-
тельных и очень даже неприятных, особенно для тех, кому в жизни нет фарта.
Я забрался по лестнице на крышу и поднял наверх необходимый мне инстру-
мент, как то; кувалдометр, ломограф, шуруповёрт и ещё кое-какую мелочёвку.
Мне предстояла довольно унылая работёнка по демонтажу красного кирпича со-
ветской закалки с примесью цементного раствора советских времён и особен-
ного ликования перед началом работ у меня не было, тем более, что перед
этим я некоторое время наблюдал, как крепкий молодой парень по имени Сер-
гей раздалбливает кувалдометром ставший ненужным парапет из точно такого
же кирпича, какой предстояло разрушать и мне. Я не завидовал Сергею, видя,
с каким трудом поддаётся ему каждый очередной кирпич.
Вскоре я вскрыл крышу и убрал в сторону четыре профлиста. Потом распилил
в нескольких местах обрешётку, стараясь делать пропил над центром стропил
и при помощи ломометра удалил несколько дюймовых досок, после чего кирпич-
ный карниз кладки стал мне свободно доступен для его демонтажа. Обратив
внимание на то, что верхний ряд кладки весь пересыпан землёй с чердака и в
этом ряду не было даже намёка на цементный раствор, я обрадовался и осто-
рожно прикоснулся к первому кирпичу. Так и есть. Кирпич свободно снялся и
я аккуратно уложил его на чердак. За ним второй, третий и дело пошло! И по-
ехало! Моей радости не было предела. Второй ряд, обнажавшийся под первым,
показывал мне, что и он лежит без раствора и также, как первый, пересыпан
только землёй. На душе моей полегчало. Всё таки есть Бог на свете.
Когда я сделал первый перерыв в работе, то был в самом радужном настрое-
нии и даже сам прокурор казался мне другом, а судья чуть ли не братом. Я ещё
не знал, что остались считанные мгновения, отделявшие мои спокойные и упои-
тельные будни от лихорадочных и напряжённых дней. Я бы даже сказал - кошмар-
ных.
Стена здания имела толщину восемьдесят сантиметров. Я разбирал карниз на
длину четыре метра, так как окно под перемычкой было три метра шириной и три
метра в высоту. И вот, когда после короткой передышки я разбирал уже третий
ряд кирпичей, неожиданно для меня посредине стены стала образовываться впа-
дина, засыпанная той же чердачной землёй чёрного-чёрного цвета и перемолотой
временем в мельчайшую пыль. Я сразу почуял неладное и передо мной сам собою
возник вопрос, а запускать ли в эту впадину руку? Но ведь как не запустишь,
мне же работу продолжать надо, для чего же я тогда здесь вообще маюсь? И я
запустил. Запустил, чёрт меня побери.
Убрав ещё три кирпича и видя, что впадина продолжается, я проскрёб рукой
землю во впадине на глубину сантиметров в десять и рука моя наткнулась на
предмет, имевший определённые формы. Сердце моё затрепетало и воображение
заработало сумбурно, самые разнообразные мысли поскакали одна за другой и
наскакивали одна на другую. Горы злата и серебра уже мерещились мне, когда
я заставил себя успокоиться и осторожно осмотреться по сторонам. Да и как не
осмотреться, ведь увидеть могут. Тут надо действовать с умом, а не абы как.
Сергей стоял на самом верху парапета и бил кувалдометром по кирпичам, на
которых стоял, то есть себе под ноги. Расшатав кирпичи, он переступал на дру-
гое место и сбрасывал расшатанные кирпичи вниз. Он находился от меня метров
за сорок, работал увлечённо, дело у него шло на лад и он совершенно не обра-
щал на меня внимания, даже не смотрел в мою сторону. Ни одним глазом. Ему
было не до меня.
Я продолжил свои раскопки и уже через пять минут мне стало ясно, что нет
в обнаруженном схроне ни злата, ни серебра, но есть оружие. Огнестрельное
оружие. И даже боеприпас к нему. Это было прекрасно! Зачем нам злато и бо-
гатство? Ведь от злата зло одно! Каждый это знает, тут и объяснять нечего.
А оружие... Оружие может пригодиться... В любой момент...
Я осторожно вытащил из схрона свёрток шинельного сукна и также осторожно
уполз с ним под крышу, в темноту чердачного помещения, где меня никто уже не
мог увидеть. Там я выбрал подходящее местечко, аккуратно вновь закопал свёр-
ток и вернулся на рабочее место. Возбуждению моему не было предела, мне ка-
залось, что я сходил на крупное дело и остаётся только замести следы.
Молокозавод строился в послевоенные годы и возраст его, если можно так
выразиться, был старше моего, поэтому меня разбирало любопытство, какое же
именно оружие преподнёс мне его величество случай. А то, что в свёртке было
оружие, не вызывало у меня никаких сомнений, хотя в свёрток я ещё не загля-
дывал. Приклад, патронташ и ствол прощупывались через ткань сукна очень явс-
твенно да и очертания всех этих предметов ясно говорили сами за себя.
С трудом я дождался обеденного перерыва, когда Сергей ушёл на обед домой,
он жил совсем рядом с объектом. Я остался на чердаке совсем один. По крайней
мере, так я тогда думал и в чём был абсолютно уверен. Но не зря говорят, что
все стены имеют уши.
Пробравшись в полутьме чердака к своему сокровищу, я осторожно распечаты-
вал его и передо мной обнажались один за другим все атрибуты находки. Здесь
было гладкоствольное ружьё тридцать второго калибра, с затвором и сьёмным
стволом. Магазина не было, ружьё было однозарядным. Был патронташ, в котором
находилось восемь заряженных патронов с латунными гильзами. Кроме всего этого
был тугой круглый свёрток, на ощупь я сделал вывод, что это бумаги, скручен-
ные в трубочку. Этот свёрток я сразу отложил в сторону. Все детали ружья, да-
же деревянные были смазаны чем то наподобие солидола и туго обтянуты совер-
шенно прозрачной бумагой таким образом, что смазка лежала очень и очень тон-
ким слоем. Оба конца ствола, и дульный срез и патронник были плотно заткнуты
пробками, наподобие винных. Затвор и ствольная коробка были запечатаны по
отдельности. Ложе просматривалось тёмно-коричневым, но цевьё светло-жёлтым,
как будто они были от разных ружей. Ложевая шейка имела пистолетную форму.
Пятка приклада имела форму овальной выемки. Металлические части не имели ни-
какого орнамента.
Закончив осмотр, я вновь всё аккуратно завернул в шинельное сукно, оставив
себе только свёрнутый в трубочку бумажный рулон, диаметр которого был прибли-
зительно семь сантиметров и длина сантиметров тридцать. Зарыв опять в землю
свою находку, я пробрался к рабочему месту и потихоньку начал ломать себе го-
лову, думая, как бы переправить находку домой и нужно ли вообще это делать?
Не лучше ли позвонить хозяину здания и все заботы, касающиеся находки, пере-
ложить на его плечи? Ей-Богу! Если бы я так тогда поступил, у меня не было бы
сейчас никаких проблем. Но этот проклятый червь, живущий во мне с тех самых
пор, с каких я себя помню, начал нудно ныть, капризничать и требовать от меня
строжайшего молчания и полного присвоения клада. Я никак не мог совладать с
ним, ничего не мог с ним поделать, мне пришлось пойти ему на уступки и я ре-
шился в конце концов всё найденное прикарманить.
После того, как выемка в карнизе закончилась, вместе с ней закончилась и
лафа, дальше пошла настоящая кладка и мне пришлось сильно попотеть, демонти-
руя кирпичик за кирпичиком и выпуская лом из рук только для того, чтоб заме-
нить его кувалдой, а кувалду откладывать в сторону только тогда, когда нужно
было заменить её ломом. Прошло несколько дней и я мало-помалу сломал всё, что
нужно было сломать, установил перемычку на место, приварил сваркой её к дру-
гой металлической перемычке, соединив их несколькими арматуринами и вновь
сложил кладку как стены, так и карниза. Всё встало на свои места и я продол-
жил выполнять другие работы, которых было невпроворот.
Меня так и подмывало, так и подмывало извлечь из земли найденное ружьецо
и наконец я не вытерпел и пробрался в темноту чердака, начал раскапывать то
место, где спрятал свою находку и был ошарашен тем, что ружья нигде не было.
В жаркий летний зной, в духотище чердака руки и ноги мои стали коченеть от
холода, а сердце заходиться от ужаса, сковывавшего всё моё и без того хилое
тело. Опасаясь обморока, я вылез на свежий воздух и никак не мог ничего со-
образить, никак не хотел смириться с тем, что ружьишко моё свистнули. Я был
расстроен настолько, что в этот обеденный перерыв даже не пообедал, я совер-
шенно забыл про обед и вечером жена долго выговаривала мне за это, а я отве-
чал ей, что у меня от пыли расстроился желудок и меня сильно прошиб понос и
я ничего не могу есть. Тогда жена выписала мне четыре таблетки тетрациклина,
которым мы в незадавние времена лечили от поноса поросят и я тут же прогло-
тил их, чтобы меня не заподозрили во лжи. Жена на дух не переносит лжи, да
и я её тоже не любитель. Я сьел эти четыре таблетки и был уверен, что теперь
мне суток на четверо обеспечен крепкий запор. Но куда деваться бедному кре-
стьянину? Фишка так ложилась.
Невзирая на неприятности, которые начинали валиться на мою голову, я про-
должал рьяно трудиться, хозяин прислал мне в гостинец восемь пачек силикат-
ного кирпича, полуторки, приблизительно по два куба в каждой, если не больше
и я пыхтел и пыхтел, вырабатывая их на закладывание ненужных окон. Окна зак-
ладывались, кирпич убавлялся и подходило время просить кирпича ещё, я был в
азарте, мне нужно было, чтобы копеечка текла и я уж почти совсем смирился с
похищением у меня ружья и начал забывать об нём, как вдруг по городу прока-
тился слух, заставивший меня насторожиться и навострить уши. Говорили о том,
что поздно вечером, когда начинало смеркаться, но видимость была ещё доста-
точно хорошей, на мосточке через речушку Труёв, который представлял из себя
две шестиметровые доски довольно большой ширины и толщиною в восемь санти-
метров, встретились двое. Продавец и покупатель.
В том месте, где они встретились, речушка Труёв делала поворот и начинала
течь у подножия Горы Дураков. Гора эта прорезалась многочисленными оврагами
и весь её ландшафт был плотно укрыт смешанным лесом и местами непролазным
кустарником, в котором любили пастись козы.
Продавец подошёл именно со стороны леса, а покупатель подъехал на машине
со стороны города. Продавец взошёл на мосток, держа на плече огромный кале-
ваный мешок, наполненный истёртой и просеянной коноплёй, готовой к её упот-
реблению заядлыми курильщиками конопли, которых развелось в последнее время
несказанно много. От их курения иногда над городом стоит марево и весь воз-
дух пропитан запахом конопли. Это проявляется особенно, когда кто нибудь ку-
пит коноплю, а потом оказывается, что она беспонтовая, тогда ему приходится
сжигать некачественный продукт в какой нибудь печке и из её трубы выходит
дым, как из крематория, и он стелется над городом, как туман зла. Продавец
нёс мешок, а покупатель деньги, чуть ли не целую охапку. Когда они встрети-
лись посредине мосточка и уже готовы были обменяться друг с другом каждый
своей валютой, то вдруг со стороны леса громыхнул ружейный выстрел и прода-
вец ыхнул и выронил из рук мешок с драгоценным товаром и этот мешок упал в
Труёв и поплыл вниз по течению. Вслед за мешком в речушку свалился и прода-
вец, он тяжело стонал и ыхал и делал попытки выбраться из воды на берег.
Покупатель в это время, совершенно ошарашенный происшедшим, так как он
никак такого не ожидал, у него всё было продумано до мелочей, выронил из рук
деньги, которые веером рассыпались и поплыли по воде вслед за мешком, как бы
стремясь завершить сделку по водному пути, коль не удалось сделать этого на
суше, резво развернулся на мостке и бросился наутёк к машине, чуя, что дело
пахнет керосином. Но, когда он подбежал к машине, приоткрыл дверку и приг-
нулся, чтоб занырнуть за руль и быстро отчалить, в этот момент громыхнул
второй выстрел и покупатель осел рядом с машиной и ему стало очень плохо.
Прошло довольно много времени, прежде, чем приехала скорая помощь и рота
смелых парней в камуфляже. Раненных увезли в больницу, рота прочёсывала лес
и кустарник. Но прочёсывали безрезультатно, не нашли ни пыжей, ни гильз,
так как вскоре сумерки сгустились и стало не видно ни зги. Деньги успели вы-
ловить, мешок с коноплёй застрял около первой коряги, а вот след стрелка
совсем простыл и его не взяли даже учёные собаки. Впоследствии всем стало
понятно, что стрелок не был простаком и вывести его на чистую воду будет де-
лом непростым.
Ранения, которые он нанёс продавцу и покупателю, были совершенно одинако-
вы. Он крепко разворошил им обоим геморрой.
Извлечённые из тел незадачливых бизнесменов пули весили по двенадцать с
половиной граммов, а это означало, что стреляли из ружья тридцать второго ка-
либра, так как калибр ружей определяется количеством пуль, которое можно от-
лить для того или иного ружья из одного фунта чистого свинца.
Ночью прошёл сильный ливень, с Горы Дураков стекали сильные потоки воды и
они окончательно смыли все надежды найти следы стрелка. Покупатель с продав-
цом, отходившие от наркоза после операций, чувствовали себя весьма неважно и
задавать им вопросы было совершенно бесполезно. Их простреленные ягодицы со-
вершенно не давали им покоя и им было не до игры в вопросы и ответы. Тем не
менее, их с пристастием допросили, как только это стало возможным и выясни-
лось, что они совершенно незнакомы, видят друг друга в первый раз и между ни-
ми не было никогда никаких контактов. Мешок с коноплёй не принадлежал ни од-
ному из них, а деньги, что-деньги? Чьи они? Кто может это знать?
Детальное изучение их мочи не дало никаких результатов. Экспертиза показа-
ла, что оба израненных безвинно человека чистейшие ангелы и даже слыхом не
слыхали о том, что конопля пригодна для курения, а уж чтобы курить, так об
этом и речей заводить не надо, зачем хаять людей и возводить на них поклёп и
напраслину? Ведь это очень нехорошо. Следствие развело руками и перестало му-
чить потерпевших подозрениями, было ясно, как день, перед следствием агнцы.
На предложение подать заявление на имя начальника полиции с просьбой разыс-
кать стрелка оба отвечали, что заявления писать не станут, так как они абсо-
лютно уверены, Бог стрелка накажет.
Все эти новости и подробности дела рассказал мне Сергей, который стара-
тельно демонтировал парапет. Он жил как раз между молокозаводом и местом про-
исшествия. Он даже выстрелы слышал вечерком. И не оставил их без внимания.
Оседлав велосипед, он тут же сделал неспешную прогулку перед сном в сторону
выстрелов. Он даже скорую вызвал со своего телефона, так как у обоих изранен-
ных бедолаг телефонов с собой не было. А когда их увезли в больницу, то он,
оказавшись в центре внимания розыскных мероприятий, ко всему присматривался
и прислушивался, а когда главный начальник спросил его:-"А ты как здесь ока-
зался?", то он машинально ответил:-"Стреляли."
На другой день, рано утром, Сергей уже побывал в больнице, поговорил там
с знакомой медсестрой, а в обеденный перерыв уже знал всю текучку дела. Мало
того, к вечеру он уже знал, чьи козы пасутся на Горе Дураков рядом с местом
происшествия и под чьим они были присмотром. Разыскав хозяйку коз, он подоб-
рал ключи к её языку и она призналась ему, что видела человека с ружьём, ко-
гда угоняла коз домой, а вернее, она просто шла за козами, которые знали до-
рогу домой сами и с высоты Горы Дураков ей хорошо было видно, как к реке
спускается на широких охотничьих лыжах охотник с ружьём за плечами и она бы-
ла очень удивлена тем, что он на лыжах в середине лета. Но потом решила, что
ничего необычного в этом нет, ведь на Горе Дураков всякое случалось и уди-
вить тут чем нибудь кого либо было просто безнадёжным делом. Никаких примет
этого странного охотника она не заметила, знает только, что он был очень
высокого роста и у неё даже мелькнула мысль в голове о снежном человеке.
Сергей в снежного человека не верил, так как был уверен, если бы снежный
человек обитал в этих краях, то он обязательно знал бы его и даже непременно
завёл бы с ним знакомство. Поэтому он принял решение во что бы то ни стало
разузнать, что за верзила разгуливает по Горе Дураков и постреливает напра-
во и налево из гладкоствольного ружья тридцать второго калибра и использует
патроны, заряженные пулями, отлитыми из настоящего и чистейшего свинца. Он
решил узнать, кто же этот стрелок и с этой целью, взяв с собой спальный ме-
шок, три литра "Жигулёвского" пива, пачку сигарет и зажигалку, он заступил
на ночное дежурство, будучи уверен, стрелок обязательно вернётся в то место,
где он открыл охоту на дичь, не дожидаясь осеннего сезона.
В лесу было тепло и тихо. Лишь приглушённые городские шумы нарушали лесную
идиллию. Птички уже спали, когда Сергей наломал сосновых лапок, расстелил их
в ложбинке, раскатал спальный мешок и с наслаждением развалился на мягком ло-
же. Лишь потом он распечатал пиво и с ещё большим наслаждением сделал девять
крупных глотков. Он всегда пил пиво по девять глотков, больше не вытягивал,
начинал задыхаться. Но и за время выпивания этих девяти глотков он успевал
прийти к совершенному пониманию, что жизнь-удивительно прекрасная штука. По-
том Сергей закурил сигарету и начал с увлечением пускать кольца, стараясь,
чтобы они воспарили до неба. "Да.., было время.., - думал он, - были денёчки
золотые, когда банки выдавали мне займы без промедления, ничуть не сомневаясь
навариться на надёжном клиенте, а я крутил солнышко в мешке и спускал в ка-
зино эти займы один за другим. Но настал момент, когда они меня раскусили и
стали наседать мне на плечи, требуя возврата своих кровных. Только где мне
их взять?.."
Отбросив печальные мысли в сторону, Сергей вновь пригубился к горлу своей
бутыли и сделал очередные девять глотков. Особенно он не таился, интуиция по-
дсказывала ему, что сегодня стрелок не придёт и ему придётся дежурить здесь
не меньше недели. Коротая время за пивом и сигаретами, он сладко заснул. А
утром проснулся от гомона пташек, которые щебетали вовсю, неуёмно, казалось,
что их здесь было видимо-невидимо, каждая пела на свой лад и Сергей подумал,
что он находится в раю, долго наслаждался пением, пока рука не потянулась в
сторону бутыли и не нашарила её. Распечатав вторую бутыль, он немного пригу-
бился и решил, что нужно вставать. Место было обжито и ему оставалось только
продолжать еженощно наблюдения. Стрелок был наполовину уже в его кулаке.
Ещё только чуть-чуть всходило солнце, когда Сергей собрал аккуратно лапку,
сложил её в спальный мешок, придирчиво осмотрел своё спальное место, убежда-
ясь в том, что его пребывание здесь не будет замечено и, пройдя лесом по под-
ножию Горы Дураков, вышел на асфальтированную дорогу. Спальный мешок, напол-
ненный лапкой, был лёгок, в руке у Сергея была бутыль с пивом и он бодро за-
шагал к дому. Дом был рядом. Пятнадцать минут неспешной ходьбы.
На следующий день он вновь заступил на пост, но уже без пива, отнесясь к
задуманному со всей ответственностью. Он пришёл пораньше, тщательно замаски-
ровался в ложбинке и стал наблюдать за происходящими вокруг него событиями.
Вот совсем неподалёку от него из земли вылезла крупная оса, начала ползать
вокруг своего жилища и, найдя каменную крошку, покатила её к отверстию, из
которого она вылезла. Подкатив камушек к отверстию, она старательно прикры-
ла им вход, потом своими мохнатыми лапками нагребла вокруг камушка сосновых
иголок вперемушку с мелким сором и улетела. Найдя где то неподалёку зазевав-
шуюся гусеницу, она ужалила её и скоро уже волокла к своему жилищу. Парали-
зованное тело гусеницы было огромных размеров и оса с большим трудом зата-
щила его в свои катакомбы, предварительно освободив недавно замаскированный
лаз.
Сергей подумал о том, как удивительно устроен мир, какие причудливые фор-
мы жизни окружают нас везде и повсюду. Вот, например, где то в дальних-даль-
них странах живут птички - ткачи. Они приспособились собираться в большие
стаи количеством до трёх сотен и все вместе начинали строить себе жилище. С
этой целью ткачи подыскивали дерево с многочисленными корявыми ветками и на-
чинали строить свой общий дом. Как только проходил дождь и вокруг становилось
с избытком грязи, они начинали собирать её и при её помощи, используя грязь,
как цементный раствор, начинали ваять на дереве много-много-квартирный дом.
Дом этот порой доходил весом до тонны. В этом доме хватало места всем парам
и их птенцам. В каждую квартиру был отдельный вход и все семьи жили приватно,
соблюдая таинства любви и семейного благополучия и счастья. Размечтавшись о
квартирке, Сергей вновь сладко уснул.
Он терпеливо дежурил каждую ночь и всегда был твёрдо уверен - стрелок при-
дёт. Стрелок не мог не прийти, потому что Сергей ждал его. И дождался. Это
произошло после девяти ночей дежурства, когда Сергей уже привык к лесному жи-
тию и стал замечать, что с птичками и белочками он одной крови. Просыпаться
он начал раньше птиц, чуть становилось прохладно, так как спал поверх спаль-
ного мешка и ни разу не залезал в его шкуру. Он увидел в предутренней полу-
тьме, как вдоль бережка Труёва неспешно идёт высокий человек, сильно припа-
дая на правую ногу и катит перед собой одноколёсную тачку, загруженную отбор-
ным хворостом, аккуратно уложенным в кузовок тачки. Человек этот остановился,
чтобы передохнуть, не дойдя до места стрельбища метров двести. Он оставил
тачку на тропке, петляющей вдоль берега и повторяющей все изгибы реки и ото-
шёл от тачки метров на десять, после чего присел на берег речушки и стал мо-
лча смотреть на воду. Иногда он, как бы невзначай потихоньку осматривался по
сторонам и можно было подумать, что он делает это из обыкновенного любопыт-
ства. Но Сергей понимал, что этот человек, озираясь по сторонам, проверяет
обстановку вокруг себя и хочет убедиться, что он здесь один.
Просидев на берегу реки минут десять и налюбовавшись видом плавного и ти-
хого течения воды, человек этот вдруг встрепенулся и разделся в мгновение
ока, так быстро, что Сергей опешил, ни один солдат в стройбате, где Сергей
проходил срочную службу, не смог бы так быстро раздеться. Ещё не отошёл Сер-
гей от удивления, а человек этот уже находился в воде и на секунду даже пог-
рузился в воду с головой, потом голова его тихо поднялась на поверхность, но
руки продолжали оставаться под водой, производя там какие то манипуляции.
"Ружьё!.. Ружьё раскладывает..." - мелькнуло в голове у Сергея и он окон-
чательно понял, что перед ним стрелок и шкура стрелка теперь в его руках и
стоить она будет недёшево. С замиранием сердца он наблюдал, как стрелок уло-
жил разложенное ружьё на дно тачки, поправил хворост, а потом вдруг изогнулся
весь спиралью, как это делают собаки и с его тела во все стороны брызгами
слетела вода. Оделся он ещё быстрее, чем раздевался и вновь присел на берегу
реки и вперил взгляд в воду. Сергей решил проследить весь его дальнейший
путь и не высовывал носа из своего укрытия раньше времени.
Стрелок сидел совершенно неподвижно и прислушивался. Затем встал, спокойно
и не спеша подошёл к тачке, ещё раз поправил хворост и тронулся в путь. Прой-
дя с сотню метров, он вновь остановился, подобрал лежащую на обочине толстую
ветвь от дерева, с большим трудом переломил её пополам и уложил на свою по-
возку, после чего пошёл дальше. Так он продвигался навстречь течению реки и
тачка его всё более наполнялась хворостом. Он двигался всё время по тропе,
которая становилась всё менее заметной и вела к территории бывшего лесничест-
ва. Когда стрелок уже начинал время от времени пропадать из виду, Сергей нап-
равился по его следу.
Сергей не спешил. Времени у него было предостаточно, ещё только занималась
заря. Он достал из кармана маленький перочинный ножичек, разложил его и сре-
зал ивовый прут, аккуратно оправил срезанный край, сложил ножичек, уложил его
на место и пошёл дальше по тропе, пощёлкивая прутом по репейникам. До лесни-
чества было менее километра и Сергей был уверен, стрелок держит путь туда.
В годы перестройки, когда Миша Горбачёв был без ума влюблён в рыночную
экономику, эту смазливую девицу с голубыми глазами и голубой кровью, обещав-
шую всем дать, были не только закрыты и заброшены все лесничества, был заб-
рошен и сам лес. Лесники были уволены, сокращены и пущены по-миру. Заботиться
об лесе стало некому и люди набросились на него, как саранча на траву. Лес не
то чтобы валили по плану, а просто брили бритвой и не под ноль, а совершенно
налысо. Его растаскивали по всем закуткам, а потом вдруг обнаруживали, что
лес намертво убит короедом и градом, что он стонет от боли, будучи даже спи-
ленным, перепиленным и пропущенным через все круги ада столярных и мебельных
цехов. Вдруг обнаруживали, что невозможно найти древесину первого сорта, так
как лес, распущенный на брус и доски весь был в гнойных язвах, из которых
вылезали один за другим такие жирные и противные короеды, что отпадала вся-
кая охота сидеть или лежать на диване, основой которого являлся такой лес.
Именно в такой лес попал Сергей, выслеживая стрелка и подходя к лесниче-
ству. Он давно уже замечал, вставая рано по утрам, что в стороне лесниче-
ства частенько появляется дымок, идущий из трубы и всё собирался проверить,
кто же там нашёл себе приют среди разрушенных зданий? А теперь сам Бог вёл
его в эти места, позабытые и позаброшенные цивилизацией.
Как только тропа под ногами Сергея стала растворяться в густой траве и он
углубился под сень деревьев смешанного леса, он повернул на девяносто граду-
сов и начал подниматься на холм, на котором росла преимущественно сосна и
лишь изредка встречалась берёза. Места эти Сергей знал наизусть с самого де-
тства, он излазил тут всё вдоль и поперёк, поэтому для него не составляло
особого труда подойти к лесничеству с самого удобного для наблюдения места
на холме. Он продвигался осторожно, не спеша, постоянно прислушиваясь ко
всяким неясным лесным шумам и смотрел в оба, частенько останавливаясь на
мгновение и бегло осматриваясь по сторонам. Он понимал, что со стрелком шут-
ки плохи и ему очень не хотелось получить пулю в зад.
К тому времени, когда Сергей крался к лесничеству, израненные продавец
и покупатель были уже выписаны из больницы. Раны их заживали и поэтому зад-
ницы у обоих нестерпимо чесались. Зуд, не оставлявший их ни на минуту был
настолько серьёзен, что они не знали, куда деваться от него. Именно в такой
момент они поклялись друг другу непременно найти стрелка и извести его.
Продавца звали Семёном. И этот Семён был очень умён. Он вёл паразитичес-
кий образ жизни и никогда не ударял палец об палец. Он умело продавал коно-
плю оптом и в розницу, но сам её никогда не выращивал, не сеял и не ухажи-
вал за ней. Он её воровал. Но сам он её не курил. Даже не пробовал ни разу.
Ему не нравилось, как ведут себя курильщики конопли после нескольких затя-
жек этого вещества, пробуждающего в человеке всю его дурь. Однажды он уви-
дел, как несколько человек катили по очереди карандаш по дороге, который
казался им бревном и они ужасно пропотели от этой тяжёлой работы, но так и
не смогли откатить карандаш с дороги. Семён работать не любил и опасался,
что если он накурится, то может случиться такое, что он начнёт работать. Он
боялся работы, как чёрт ладана.
Он родился и вырос в деревне Кучкав. Сейчас на месте этой деревни есть
только небольшое болото и чуть в стороне небольшое поле, на котором сама
собою из года в год восходит конопля. Дикая конопля не представляла для ку-
рильщиков никакой ценности, но Семён, случайно наткнувшись на это поле и
досконально изучив его, заметил, что в центре поля есть ухоженный участок.
Семёна обуял азарт охотника и он начал покруживаться вокруг этого поля, изу-
чать обстановку и присматриваться к окружающему ландшафту, стремясь увидеть,
не идёт ли кто, не несёт ли что? Вскоре он без труда, совершенно не напряга-
ясь выследил фермера, который приезжал к Кучкаву на старенькой машинёшке зе-
леноватого цвета, загонял свою старушку поглубже в лесок, в укромный уголо-
чек и, взяв с собой ножницы, пропадал в зарослях конопли, где начинал стара-
тельно постригать лишние листочки у конопляных кустиков, не давая появиться
на них пятому листу, который мог высосать из куста все соки и лишить его
всей пряности аромата и чудодейственного волшебства дури.
Фермер при ходьбе припадал на правую ногу, но тем не менее двигался весь-
ма проворно и Семён сделал вывод, что нужно быть крайне осторожным и не по-
пасться ему на глаза, иначе от погони ему будет уйти довольно нелегко. Каж-
дый раз, придя к полю, Семён первым делом проверял, на стоянке ли зеленова-
тая машинёшка, а потом с нетерпением ждал, когда фермер уедет и только лишь
тогда он вылезал из засады. Он воровал понемножку, чтобы фермер не замечал,
что его угодьям мало-помалу наносится урон и свято помнил, что жадность гу-
бит фраера, но однажды ему сказали, что его товар очень хорош и от него ожи-
дают большего, пообещали, что расчёт произведут безотлагательно и сумма воз-
награждения была для Семёна будоражаще волнующей, туманящей голову сильнее,
чем сама конопля могла затуманить голову курильщика. И Семён клюнул. Он вы-
потрошил весь ухоженный фермерский участок, не оставив куста на кусте. Не
дав даже конопле созреть полностью и налиться дурью до краёв.
Он и знать не знал, что фермер давно уже заметил, что лакомство его тает
потихоньку и он только и ждал случая расправиться с воришкой, прижать его к
ногтю и выставить ему счёт, используя для этого помощь серьёзных людей, для
которых он так старательно трудился, не покладая рук. Когда он увидел свою
разорённую плантацию, он упал в обморок, а очнувшись, схватился за голову и
начал вслух разговаривать сам с собою, произнося одни и те же слова: - "Я
разорён! Какое горе! Я разорён! Какое горе!"
Придя в себя, он кинулся в город на своей зелёненькой машинёшке, разыскал
своих заказчиков по бизнесу и доложил им обстаноку на настоящий момент.
"Дурачина ты! Простофиля!" - сказали ему серьёзные люди и добавили: - "По-
шёл вон с глаз долой! Впервые видим такого дурака! Надо же! Всю малину обга-
дил! Проворонил всю коноплю! Все наши ожидания и надежды - псу под хвост!"
"Дайте мне шанс! Дайте мне шанс! - возопил фермер, - а ещё лучше, дайте
мне ружьё! И побольше патронов! Я разыщу этого гада и уничтожу его! Ведь он
подложил свинью нам всем, а не только мне одному! Помогите мне разыскать его
и я в долгу не останусь! Вы же знаете меня!"
"Как не знать? Уж теперь то мы тебя знаем! - отвечали ему серьёзные люди.
А потом, посовещавшись между собой, эти люди вынесли свой вердикт. Они реши-
ли удовлетворить его просьбу и дать ему тот самый шанс, о котором он их мо-
лил и вооружить его берданкой. Один из этих людей произнёс: - "Приведите ко
мне Дуче". Кликнули этого самого Дуче и он явился. У этого Дуче были такие
кустистые брови, что ему мог позавидовать сам Леонид Ильич Брежнев. Из под
этих бровей хмуро смотрели на присутствующих два чёрных глаза и всем показа-
лось, что к ним пожаловал сам дьявол. "Говори, братва, что надо, я всё для
вас сделаю", - хриплым рокотом произнёс Дуче и вся братва содрогнулась от его
голоса.
"Дуче, я слышал, что ты ружьишком разжился", - обратился к нему тот, кто
посылал за ним.
"Да, - отвечал Дуче, - купил по случаю у одного бомжа."
"А у бомжа откуда оказалось ружьецо?"
"Ты не поверишь, Гром, он ночевал на чердаке бывшего молокозавода и уви-
дел, что каменщик, разбиравший стену, нашёл в стене ружьё и несколько патро-
нов. Каменщик спрятал ружьё на чердаке, но бомж сообщил мне об этом и я велел
ему это ружьё принести ко мне."
"Хорошее ружьё?"
"Я не проверял."
"Ты отдай это ружьё фермеру, пусть он его проверит."
"Гром, я заплатил бомжу."
"А фермер с тобой рассчитается."
"Принести ружьё сейчас?"
"А чего ждать? Пока железо горячо, пусть фермер куёт."
Свидетельство о публикации №215122500287
Это про разрушение нашей страны,за молокозаводы и леса.
Вас волнует всё,так как Вы неравнодушный человек. Спасибо Вам огромное.
Рада знакомству. Удачи и доброго здоровья.
Людмила Шарманова 05.02.2018 20:59 Заявить о нарушении
как я благодарен Вам за Ваши столь тёплые слова! Ещё раз, огромное спасибо!
С почтением и всеми самыми наилучшими пожеланиями к Вам - Пётр.
Гришин 05.02.2018 21:35 Заявить о нарушении
Счастья, радости, добра, вдохновения и здоровья.
А, главное, мира на земле.
Людмила Шарманова 01.01.2023 00:11 Заявить о нарушении
за то, что не забываете! И Вас тоже - с Новым Годом и дай Бог Вам доброго здоровья
и всего самого наилучшего в наступившем году! С почтением к Вам - Пётр.
Гришин 01.01.2023 05:01 Заявить о нарушении