Карты в руки, Или... Глава 4

               
               
- Коляска? Благотворительный фонд? Юная мамочка? – Григорий  вернулся мыслями к предыдущим воспоминаниям.- Странно та история закончилась. И  ждать долго не пришлось…

Спустя  неделю после  написания  благодарственного письма, мать-одиночка вновь пришла в гости к Григорию. 

И с порога в ноги ему бряк. И плачет.

- Что такое? – испугался Григорий Иванович. – С детками что-то случилось?

-Нет, - мотает головой и, обняв его ноги,    завыла, как по покойнику. – Про…сти-и-те…дя…дя Гри…ша…

И деньги ему сует. Три тысячи.

Вытер  Гриша  ей сопли, за стол усадил, вина дамского, с поминок оставшегося, вместо валерьянки  в стакан налил. А когда успокоилась  деваха, то поведала ему историю, от которой  его душе  тоже  «поминальная»  рюмочка   потребовалась.

Оказывается, совесть загрызла юную матушку.  Спать больше не может от обмана, которым опутали её люди лихие.

В общем, созналась она, как на духу, что  весь последний год жизни жены Григория  Валентины    она, одинокая мамашка,   ежемесячно получала небольшие   деньги  и прочую благотворительность   по будто бы  уходу …  за ней.

- Да как же такое возможно? – спросил Григорий.

-  Они сказали, что  на это согласие инвалидов не требуется, - шмыгнула носом  мамочка. – А мне за эту услугу  и лекарств,   и памперсов, и наборов продуктовых, и одежды детской  не на одного ребенка стали давать, а на двоих. Только расписываться  надо было обязательно  в ведомостях….

- Кто они?

- Ну, фонд этот…   Кажется,  «Бабушка» называется.

-Зачем им это нужно?

-Не зна-а-ю, -  снова настроилась плакать несчастная мамка, но хмель уже сделал своё дело. И она  даже улыбнулась, предчувствуя неизбежность скорого исчезновения  терзающих её   мук.

 – А выступления в фонде никакого не было, -  продолжила говорить она  сбивчиво, но уже спокойно. -  Им бумага, вашей рукой написанная, была нужна.  И мои услуги им больше не нужны. А ещё они сказали, что у них чего-то не получилось…  И они злые теперь…

- Вы ведь   никому, дядя Гриша, не расскажете?  А то у меня детей отберут! -  она посмотрела на него с мольбой и страхом. – Я вот часть денег   решила вам вернуть… за обман… Тетю Валю жалко. Она такая добрая была… И всегда мне с ребятишками помогала. А я…

Денег Гриша не взял, а подвел   раскаявшуюся   Магдалину  к шкафу Валентины и предложил из него взять   из одежды и обуви  то, что  понравится.

- Тут всё  только раз - два надеванное, а размер у вас один. Возьми на память о Валентине, не побрезгуй, милая…  И не бойся: я никому ничего не расскажу.  Если б Валя была жива, она бы тебя тоже не осудила... 
               
                ***

Приняв душ,  Григорий Иванович  поспешил на кухню.  Заварив себе кофе,  он  с удовольствием сделал пару глотков тонизирующего напитка, приправленного молоком.

- Хорошо-то как, - вдруг подумал он, ощутив прилив странного облегчения, несмотря на  грустные воспоминания  длиною в   бессонную ночь.

-  Похоже,  детективное агентство в голове моей   надолго прописалось, - усмехнулся он, сделав ещё пару глотков. –   Индукция, дедукция, понимаешь…

Прикончив кофе, он решил выйти во двор, чтобы насладиться утренней прохладой перед жарким  днём.

- Только бы с соседями  не столкнуться, - подумал он,  как можно тише открывая дверь на площадку.  Очень  не хотелось ему  в это утро ни о чем и  ни  с кем  разговаривать.

Пройдя быстрым шагом  по неровному  придомовому тротуару, Григорий свернул за угол аптеки и пошел, уже неторопливо,  по  тенистой аллее.

- Т-а-ак, с коляской разобрался, что ещё-то  крамольного было?

На этот вопрос   его мозг, взбодрённый кофе и утренней прохладой, вынул из глубин своей памяти ещё пару таких интересных деталей, от которых его хозяин встрепенулся и  оживился  всем телом.

- Так, так, так, - забормотал Григорий. – Это было за … три года до ухода Валюшки. Точно.

Тогда к ним  приехала погостить дальняя родственница жены и, оглядев  их  не отремонтированное  жилье, спросила:

-Вам что, Ивановы,  денег не хватает?

- Не хватает, - вздохнули супруги.

-Гриша, - изумилась  гостья, - ты такой грамотный и не знаешь, что тебе  по уходу за женой-инвалидом доплаты положены?

- Справлялся: не положены, - вздохнул Григорий. – У Валентины не первая, а вторая группа. А доплаты только по уходу за лежачими дают.

-Как же так? – не унималась родственница. –  Твоя жена передвигается с тросточкой, левая сторона нерабочая. Ты же и стираешь, и готовишь, и  квартиру убираешь?

- И в магазин хожу, и на огороде всё сам, - подтвердил Григорий. – И выгуливаю жену свою, и купаю в ванной…

- Ну, вот: положено! – вынесла она вердикт.

-Это, может, в вашем городе положено, а в нашем… -   начал возражать   Григорий.

- В нашем, - перебив мужа,  подхватила его мысль жена. - В нашем городе положено, чтоб в карманы г*вно было наложено.

- Ну, а субсидии? Субсидии-то вы оформляете? – не обращая внимания на горькую шутку Валентины,  не отступалась от Григория  продвинутая в  вопросах социальной защиты дальняя родственница жены.

- Да там такие слезы,  - махнул рукой Гриша. – Говорят, что всё покрывает коммунальная доплата  из областного бюджета. Но недавно губернатор взял её и сократил в два раза, так что инвалиды ещё должны казне остались за переплату.

- Ага, - с волнением  подхватила больную тему Валентина. – И прожиточный минимум уменьшили! Цены, грит, упали! Врут и глазами не моргают!

                ***

Мысль о том, что в руках сбербанка находятся две его  персональные  карты, продолжила дрелью сверлить мозг Григория.

- Неужели всё-таки я  не обманываюсь в своих подозрениях?  И местные службы  обирают несчастных  людей  системно и  много лет? – задыхался он от  своих крамольных предположений .

-Ай, я-яй, Гриша! -  пристыдила его  проснувшаяся вслед за мозгом и телом  совесть. -  Грех и напраслину  на добрых людей наводишь!

И грозно потребовала:

-Где, детективный друг мой,   аргументы, факты, доказательства?!

И   не то заметила, не то напомнила, не то предупредила своего невыспавшегося хозяина:

- Подозрительность и мнительность –   признаки  психического расстройства личности!

-  Да у нас полстраны в психах ходит и о том не ведает! – отмахнулся от  неё Григорий.
– И потом,  подозревать и сомневаться  -  большая разница. Сомнение – признак  аналитического  склада ума.   А доказательства? Полный чемодан!

Григорий резко свернул с аллеи в сторону школьного стадиона и, дойдя до него, стал нарезать по полю круги с видом тренирующегося марафонца.

                ***

Как-то, кажется, года три назад,  к ним домой  заглянул старший по подъезду и спросил, не знает ли Григорий, где находится квартира № 145.

-Как 145? -  переспросил Гриша. – В нашем  доме  четыре подъезда по 36 квартир, итого – 144. Наша – последняя.

- Странно, - удивился старшой и,  почесав  затылок, уставился в список. Григорий присоединился. 

Взглянув беглым взглядом на  печатный листок, он тут же обнаружил ряд неточностей.   В нем несколько раз дублировались одни и те же номера.

Типа, 123 и 123а, 137 и 137а. И его квартира дважды  в списке отметилась: 144 и 144а.

-  Где вы взяли эту информацию? – спросил он у  активного гражданина.

-Старшой по дому дал, а ему УК, - опешил от обнаружившейся неувязки  «управдом».

-  Ну, так верните им  этот список и попросите тот, который соответствует действительности, - посоветовал Григорий.    

Год спустя,  этот же  инициативный товарищ попросил Григория расписаться на схеме  по обрезке деревьев вокруг их многоэтажки.  Гриша   не поленился и  под руку вывел соседа  к местам предполагаемого действа.

Держа в руках  официальную бумагу, они трижды обошли вокруг дома. Однако нужных объектов,   помеченных на  «карте» УК   нулями   и  галочками ,  им  обнаружить не удалось.   

- Стоп! – вдруг смекнул Григорий, уставившись в план намеченных работ. – Ну-ка, ну-ка. Так, так, так… Ха! Ха-ха - ха! Ну, надо же, как ларчик просто открывается!

На схеме их дома было изображено не четыре, как в жизни, а  целых пять подъездов.

- Считай! – приказал он товарищу.

- Пять, - подтвердил тот и удивленно посмотрел на Григория.

- А чего ты хочешь? – подмигнул Гриша соседу. – Со времен Гоголя в стране ничего не поменялось.

Подогнув  часть схемы с  дорисованным подъездом, они через две минуты  сориентировались на местности и  тут же отыскали все  деревья и кустарники, подлежащие спиливанию и обрезке. 

Согласившись с выбором УК по  коррекции   разросшихся зеленых насаждений,  Григорий в помощь товарищу расписался в бумаге.  А на оборотной стороне, с его позволения,  сделал карандашную пометку о том, что  их дом насчитывает меньшее число подъездов.

- Ну, и дела, - вздохнул старший  по подъезду, когда они вернулись  к родному крылечку. – Говорят, у нашей УК уже пятый начальник… под следствием.

- В доме за 30 лет палец о палец не ударили, а тарифы растут, как на дрожжах, - согласился Григорий и грустно добавил:

- И не повоюешь за правду. Здоровья не хватит. А то и вовсе …  кирпич на голову упадет.

-Ой, пока не забыл! – воскликнул сосед. – У меня в квартире новая жилица объявилась! Вчера в почтовом ящике  обнаружил извещение на имя Абдрахмановой Зарипы Мухаммедовны. Мол, получите, гражданочка, пенсию…

-Может, адрес   перепутали?

- В том-то и дело, что адрес мой! Я даже на почту сходил, но там сделали вид, что  не в курсе.

- А у нас, - поддержал тему разговора Григорий, - как выборы, так  тоже  приглашения с ФИО  неизвестных жильцов  приходят. Дважды воевал по вычеркиванию их  из списка с избиркомами. А они руками разводят: мол, списки из УК дают, к  ним и обращайтесь. А туда, сам знаешь, без валидола не ходи…

- А ещё платежки за квартиру странные приходили, - вспомнил Григорий, когда зашел в лифт. – То на мою фамилию, то на  фамилию жены: мы с ней, расписываясь в загсе, при своих «девичьих»  остались.    А как Валя  умерла, так  в квитанциях   её ответственным квартиросъемщиком   месяцев восемь   держали. Любят, у нас в стране …   с мертвыми душами …  работать…               

                ***

Намотав  пять кругов по школьному стадиону, Григорий остановился и решительно повернул в сторону дома. Солнце уже  начало припекать, и его мозгам,  воспалившимся от  жарких мысленных  дебатов,  требовалась прохлада.

-Итого, - по дороге домой  начал резюмировать он почти суточные свои раздумья на тему,  подброшенную  суровой действительностью постперестроечной  жизни. – Все денежки народа: пенсии, зарплаты, пособия, коммунальные платежи, гробовые и прочее – проходят через банк.

Крохи, отщипанные у народа, скапливаются на счетах, превращаясь в миллиарды. Их  заинтересованным лицам  надо как-то   изымать и переправлять на счета в офшоры.   

Вот ведь поймали как-то  за руку  Пенсионный фонд: пять миллиардов жулики  пытались   за рубеж вывести.

Потом у банков десятками стали лицензии отбирать. За непрозрачные операции.

Однако местные банки всё равно  изворачиваются: карты у граждан  изымают, плату за коммуналку всю до копеечки  не поставщикам услуг, а в ЕРЦ перечисляют.

А  над последним   никакого контроля со стороны  властей нет. И  великие помощники им в этих темных  делах  «пирожники»  в роли «сапожников», а также  верные слуги  Синичкины…

                ***

Вернувшись домой, измученный Григорий крепко заснул. И увидел он сон. Будто бы  нашел  он у себя в кармане долларовые купюры, сложенные конвертиком.  Открывая странные конверты, он, к своему разочарованию, ничего в них не обнаруживал.

-Надо пойти в обменник, - решил он и отправился во сне  в банк.

В сбербанке его встретила … Валентина. Она сидела в коляске,  улыбалась мужу и голосом  банковского работника Синичкиной  что-то весело щебетала.

- Так у вас меняют доллары или нет? – спросил у неё расстроенный Григорий.

- Да, да!- зашумела набежавшая толпа молодых операторов, одного лица с  соседкой Катериной, и своим  многоголовым телом закрыла Валентину  Синичкину  вместе с коляской от взора Григория.

На этом месте Гриша проснулся. Оказалось, он спал целых четыре часа.

-Вот и ладненько, - решил он. – Ночью досплю. Может, Синичкиной  позвонить: вдруг карту уже доставили?

Но тут же отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, вспомнив, что она  обещала  сама всех  известить.

- Да карты им в руки,  –  подойдя к окну, выдохнул    устало  Григорий.  – Сколько веревочке не виться, а быть бычку на     веревочке.

И, побарабанив пальцами по  стеклу,  решительно  подвел невидимую  черту своим  многочасовым   размышлениям – воспоминаниям:

- Всё, тему закрываю!  Вот получу новую карту и забуду всю эту канитель, как страшный сон.
               
                http://www.proza.ru/2015/12/26/736