Жестянка

Жестянка

Сын терпел долго, но уже не выдерживает и ставит вопрос ребром. Когда, грит, вы, папаша, обзаведетесь собственной жестянкой, перед корешами неудобняк.

– Да неужто нам положено? – чешу я в затылке. – И мой отец, твой дед, и его отец, твой прадед, ремонтом кормились. Подберут, бывало, ни на что не пригодные запчасти, и так отрихтуют, что и любо, и дорого. А чтоб самим владеть, такого не водилось. Рылом не вышли.

– Эх, все ваша серость да отсталость! – мой старшенький, краса и гордость семьи, в сердцах бьет шапкой по колену. – Времена-то совсем другие. У кого деньжата водятся, тому без жестянки никак, позорно даже.

– Хе-хе, – отвечаю. И возвращаюсь в мастерскую, где работа не кончается от рассвета до заката. Мои сынки здесь за подмастерьев. Учеников без счета, выбирай не хочу, соседи за своих ребятишек просят. Дело наше старинное, основательное, прибыльное, и от людей уважение.

Зачем мне жестянка? Одни только расходы да хлопоты. Летом жарко, испечься недолго. Зимой холодно, скользко. Да и опасно, как ни крути. Страсть сколь лихих жестянщиков развелось, вон, вдоль проезжей дороги – сплошь кресты да жестянки в лепешку. За старшенького тревожусь, но помалкиваю в усы, сорванцом рос, удальцом вырос, и я в его годы такой же был…

Хозяйка моя пришла, пышная, румяная, принесла тормозок. В чистую холстину увязала хлеб домашний, сыр, мясо, винцо в баклажке. Благодать! А в жестянке не выпьешь, враз остановят. Да и куда с моим-то пузом втискиваться – впритык, ни вздохнуть, ни охнуть…

– Благодарствую, милая, - щипнул хозяйку за аппетитный бочок, она хихикнула и покраснела, ровно девчонка, остальное оставим до вечера, пусть потомится.

У ворот нервничает очередной клиент. Нос кверху, из благородных, сразу видать. Зато жестянка – развалюха развалюхой, латаная-перелатаная, места живого нет.

– Шеф, – это он мне, – можно что-нибудь поправить, а, шеф?

Техосмотр – дело серьезное, но тут и рассматривать нечего. Хлам один.

– За ценой не постою, – бормочет ихнее сиятельство и заглядывает в глаза снизу вверх, как будто я, итить твою налево, ему сюзерен.

Покашливаю со значением и выношу вердикт: кирасу к завтрему починю, наручи и поножи приведу в божеский вид. А шлем – только на свалку! Могу предложить на замену другой, подержанный, но в отличном состоянии.

Клиент, вздыхает, мнется, потом все-таки отсчитывает задаток. Я с достоинством принимаю монеты. В эдаких случаях так и распирает от гордости за свое ремесло, позарез необходимое в современном мире. Мы, работяги, соль земли, не чета прочим бездельникам. И детей вырастим, и умения свои бесценные им передадим, и место в ряду уступим, когда срок придет срулить с центрального шоссе…

Продырявленный шлем со сломанным забралом, грохоча, падает в чан. Туда мы складываем ни на что не годный металлолом: латаные-переланые латы, разбитые фары, искореженные бамперы, погнутые крылья, сломанные копья и тупые мечи. Одно слово – жестянки!