Добрая сказка на ночь

Добрая сказка на ночь

Бабайка живет в кустах за гаражами, то шебаршит, то воет, то тяжко вздыхает.

– Не ходи туды, сынок, – шамкает Арина Родионовна; она сидит в кресле-качалке и бодрячком вывязывает очередную пару носков; алюминиевые спицы шевелятся, как живые, позвякивают  и отсвечивают, вводя в гипнотический транс. – А пойдешь – заберет тебя Бабайка!

Слушает Бабайка, слушает и только головой качает. Наконец не выдерживает.

– Лопнуло мое терпение, хватит брехать-то. Куда мне еще?! И так этих детей у меня - как собак нерезаных!

И осекается, замечая укоризненный взгляд Собаки Баскервилей. Вот уж кому не позавидуешь. Грозный Милиционер, добрейшей души человек, и так, и эдак отмывает несчастное создание от ядовитого фосфора, и скипидаром, и шампунями импортными… Но все равно по ночам С.Б. светится мертвенно-бледным рекламным плакатом «Non stop 24».

– Подождите, коммерсанты хреновы! – трясет дубинкой Грозный Милиционер. – Вот я вас! Выведу на чистую воду, заарестую и упеку в кутузку!

Но все знают, что никого он никуда не посадит: гневлив батюшка, да отходчив. К тому же давно в отставке.

Коза Рогатая вдруг перестает жевать «орбит» без сахара и заливается слезами. Что такое, что случилось?

– Стыдно мне перед ребятушками моими, козлятушками, – признается Коза, она же Дереза. – Совсем задразнили их в детском саду. Мать, говорят им, ваша – страшилище, ни кожи, ни рожи, ни косметики и никакого гламу-у-ура… А мне каково?

– Красавица моя, да не слушай ты эти бредни, – ласково треплет Козу по рогам Грозный Милиционер, друг животных. – И козлятушкам накажи, чтобы в ответ на любую инсинуацию громко смеялись и скандировали: наша мама – лучше всех!

И так каждый понедельник. Отдел наш постоянно сокращают. Народу все меньше. Идолище Поганое проводили на пенсию, как ни упиралось, и никого не волнует, что энергии у него хоть отбавляй, молодым на зависть. Кикимору переманили в исторический музей, там зарплаты повыше. Анчутка подался в риелторы, занимается крупной недвижимостью. Черная-Пречерная Рука поехала с «чёсом» по лагерям отдыха: лето, у нее сейчас самый сезон. А Серенького Волчка забрал дядя Юра и вроде бы пристроил в кино. Из новичков… м-м… Можно назвать только Красный Мобильник, но он последней модели, что называется, навороченный, держится особняком и плохо вписывается в наш коллектив.

Ну кому сегодня нужны детские страшилки? Мы – архаика, уходящая натура. Нами пугают малышей, а те, едва научившись ходить, садятся за компьютеры, осваивают современные технологии и смеются над бабскими сказками.

Кое-кто предлагает бороться за наши гражданские права цивилизованными методами. Ну вышли мы с плакатами, постояли в центре, между супермаркетом, международным банком и рестораном экзотической кухни. Думаете, кто-нибудь обратил внимание на этот демарш? Никто и не заметил – днем-то нас не видно.

Хочется идти в ногу со временем, учить юное поколение полезным и нужным вещам, сеять разумное, доброе, вечное… А людей приучают нас бояться, словно в пещерные времена живем.

Выйдешь поразмяться вечерком, когда спадет полдневный жар и опустеют улицы. Скользишь вдоль распахнутых окон, колышешь легкие занавески. Кто тут еще не спит, а кто уже глазки закрыл? Шепчешь ребенку на ухо стишки Агнии Барто, спряжение неправильных глаголов или там рецепты несложных блюд, а он проснется и давай хныкать. Ручонкой эдак машет и лепечет: «Бука, Бука…»

Да, я Бука. И горжусь этим. Для меня это не просто имя и профессия, это мое призвание. И все-таки, поймите, обидно до глубины души, когда тебя не понимают, не принимают и судят не по твоим достоинствам, не по качеству и результатам деятельности, а по каким-то чисто внешним признакам. БУ!!! Что, испугались?

Ну вот, никто и глазом не моргнул.

Нянька зевает, вздремывает с раскрытым ртом, но спицы продолжают зловеще пощелкивать, носок все длинней, это уже гольф, чулок, чуло-о-ок, чулочище, черный-пречерный чулок для бесконечной ночной ноги.