Он и Она

— Мразь! - она сидя в кресле со злостью смотрела на него
— В чём дело?
— Я тебя ненавижу!
— ?!
— Да! Не смотри будто не понимаешь – ты знаешь о чём речь
— Речь??? – он стал заводиться, — Слушай, я правда тебя не понимаю. Не понимаю!!! Нет это ты дай мне сказать! – он прервал её попытку, — Ты! Ты, слушай! Меня бесит всё это!!! Меня уже достало!
Как только я пытаюсь поговорить с тобой серьёзно! Серьёзно, понимаешь – без этих твоих дебильных сантиментов – ах мамочка, ах подружка… Ах у Лены такой муж хороший… Меня достало. Сравнения. Почему я ни с кем не сравниваю?!.. Почему!!! Ты моя жена и значит я сам тебя выбрал! Я сам тебя захотел. Я тебя люблю, значит.
А ты? Твоя фразочка любимая. Излюбленная эта кретинская фразочка коронная – «Ты говоришь глупости!» Сейчас я тоже говорю глупости???
— Да, — на удивление спокойно и с ироничной усмешкой вставила она, прервав его гневный поток, — ты говоришь глупости!
Она замолчала, глядя перед собой
Он страшно задышал, краска бросилась ему в лицо
— Так, и это я мразь???
Она молча пожала плечами
— Ты псих
Он вдруг дико расхохотался
— Да, псих! А ты моя жена. Вышла замуж значит терпи. Или давай разводится. Да, давай разводиться
— Давай, — сказала она тихим спокойным голосом
— Хорошо. Раз я псих, а ты такая умница, как и предупреждала тебя твоя мама, твоя замечательная мамочка – сука эта поганая, чтоб она сдохла, ТВАРЬ! Ненавижу! – он понимал, что его несёт и говорит много лишнего, и эти эмоции они совершенно не нужны. Они совершенно лишние, он в гневе, он ничего не докажет – нет, он только настроит против себя, он сделает хуже. Мы все можем поносить своих близких, но только сами, и становимся совершенно невосприимчивыми к критике в их же адрес со стороны посторонних. Он всё это понимает, понимает, что нужно не так и не сейчас. Аккуратнее, тоньше. Но уже ничего не мог с собой поделать. Его ярость переполнила край и выплеснулась страшным гневом. На жену. На её мать. На эту ситуацию. И на себя самого. Чёрт, это он сам. Он сам виноват. Надо было увезти её подальше. Уехать. Вырвать из этой среды которую он ненавидит и которая абсолютно ей не подходит. Ну почему он всегда позволяет посторонним вмешиваться. Неужели нет выхода?
Какого чёрта? – думает он, — я не могу всё контролировать! Но неужели все остальные не стремятся к этому самому – контролю? Я так не хочу! Если мою жену надо контролировать, я не хочу это делать. Не «не могу», а не хочу – понимают ли эти дебилы остолопные которые уже семь лет играют с ним в эту дебильнейшею же игру – перетягивание каната на себя. Битва за влияние. Всё! Я не хочу влиять. Не хочу. Проще сдаться и признать что проиграл.

— Да, — сказал он вдруг спокойно, и глубоко вздохнув. Давай разводиться.
— Давай. – вдруг твёрдо сказала она. Он заметил, что во время небольшой паузы, когда его мысли, стремглав обгоняя друг друга, метались в голове, в это время она неотрывно и внимательно наблюдала за ним, – Давай. Только уже не переигрывать. Решили – значит решили!
— Хорошо, — он моментально принял правила новой игры, — решили так решили

Она как то вдруг вся сникла, внутренний стержень, чувствовавшийся в ней до этого мига, куда-то исчез.
Он уловил эту перемену. Он встал и оказался у её кресла. Присел на одно колено и приблизился к ней.
— Послушай… — он стал гладить её волосы. Её чудесные восхитительные мягкие волосы, — слушай…
Она задышала глубоко. Но всё же сделала попытку отстраниться и выпрямилась:
— Не начинай, — слабо протестуя, она попыталась убрать его руку, — решили так решили…
— Да, решили…. – он уже зарылся носом в её волосы и с наслаждением втягивал их аромат
— Какая ты всё же сексуальная, — он невпопад поменял тему разговора
Её глаза наполнились слезами:
— Знаешь, тебя не понять … — обиженно, сквозь слёзы произнесла она, — то ты ругаешься на чем свет стоит. Кроешь меня, мою маму… А то вдруг такой внимательный…
Он оказался перед ней, приблизил своё лицо и закрыл её рот поцелуем. Ее нежные чувственные губы. Он безумно любит их целовать.
Она попыталась ещё что то сказать потом оставила эту попытку и ответила ему.
Её щёки и ушки горели, от него вдруг повеяло жаром как от раскалённой печки. Он привлёк её к себе и теперь уже требовательно и страстно прильнул к раскрывшимся губам.
Она высвободилась в какой-то момент:
— Подожди… Не здесь… у меня ещё дела…
— Потом доделаешь… Я помогу тебе
И легко подхватив на руки, он отнёс свою жену в спальню