Он пришёл. Гмбх

06 апреля 1943 года

Берлин, Германская империя

09:05

Священник исчез. Так же внезапно, как и появился. Для Шольца это был чёткий и ясный «знак свыше», что его миссия в Козьих Горах была завершена и ему пора было возвращаться в Берлин. Причём как можно быстрее. Ибо до первого доклада рейхсляйтеру оставалось всего два дня, а докладывать – впервые за десятилетнюю карьеру стратегического оперативника – было решительно нечего.

Шольц подозвал к себе лейтенанта фельджандармов, предъявил мандат - лейтенант немедленно вытянулся в струнку – и поручил добыть «эмку» или любое другое средство передвижения.

Через десять минут он уже сидел внутри вполне сносного жандармского кюбельвагена, сопровождаемый водителем, двумя здоровенными охранниками внутри и двумя мотоциклистами снаружи. Протесты Шольца, предпочитавшего «не светиться», не помогли – лейтенанту совершенно не улыбалось потерять личного эмиссара фюрера от шальной партизанской пули.

С ближайшего жандармского поста Шольц позвонил коменданту аэродрома (с которым он успел свести знакомство, ожидая транспорт до Козьих Гор) и приказал подготовить самолёт (всё того же трудягу Ju-88) для немедленного вылета в Берлин. Пилоты были опытные и видавшие виды – это он определил ещё по дороге в Смоленск - так что ни с взлётом, ни с полётом, ни с посадкой в ночное время у них проблем не будет.

Впрочем, он потребовал сначала отвезти его в ближайшую жандармскую комендатуру. Где буквально минут за десять на изрядно попользованной, но ещё вполне работоспособной «Олимпии» напечатал отчёт Канарису. Проштамповал «Совершенно секретно» (к его великому удивлению, даже в такой дыре у фельджандармов отыскался соответствующий штамп), поместил в пакет и запечатал с личной печатью (Шольц был одним из немногих сотрудников абвера, которым она полагалась по работе).

Получаса езды до аэродрома (фельджандармской кавалькаде на всех перекрёстках и постах давали «зелёный свет»), Шольцу вполне хватило, чтобы, не торопясь, отужинать полученным от фельджандармов стандартным сухпайком офицера вермахта: хлеб, холодное мясо (на этот раз это была его любимая баварская ветчина) и настоящий мармелад на десерт.

Вместо стандартного эрзац-кофе паёк включал трофейный краснодарский чай, захваченный победоносным вермахтом в немереных количествах на складах позорно бежавшей Красной Армии ещё осенью сорок первого и неведомым образом попавший к фельджандармам.

От предложенной водки (первоклассной - по мнению магдебургских жандармов, знавших толк в крепких напитках), он отказался, угостив в ответ сопровождавших ирландским односолодовым виски. Жандармы любезность подполковника оценили. А вот напиток почему-то нет…

На аэродроме его уже ждал «Юнкерс» с прогретыми моторами. Шольц кивнул экипажу, забрался в десантный отсек… и завалился спать. Ибо странным образом спать у него в военно-транспортном самолёте получалось, а вот думать – не очень.

Через три часа «трудяга Ю» мягко приземлился на берлинском аэродроме Темпельхоф. Шольц поблагодарил пилотов, покинул гостеприимный «Юнкерс» и быстрым шагом направился к «кюбельвагену», припаркованному в дальнем углу офицерской стоянки.

Добравшись до своей виллы, он с наслаждением принял душ, смыв с себя даже воспоминание об отвратительных могильниках. И немедленно отправился спать.

Заснул он, как обычно, мгновенно и спал – тоже как обычно – без сновидений. Проснувшись, сделал длительную и интенсивную японскую утреннюю гимнастику, снова принял душ (гигиена прежде всего) и с удовольствием откушал заботливо приготовленный экономкой Эльзой традиционный баварский завтрак -  Wei;wurst (свиная белая колбаса с травками), Hausgemachter Senft (сладкая горчица), Brezel (баварские бублики) и, конечно, кофе.

Настоящий бразильский кофе, не эрзац. С настоящим, густым, истинно баварским молоком. Теоретически, настоящий баварский завтрак полагалось запивать светлым нефильтрованным пивом, но Шольца ждала работа. Которая очень плохо сочеталась с алкоголем по утрам. Даже с пивом.

Карл Юрген фон Шольц был одним из немногих (даже, пожалуй, очень немногих) в Третьем Рейхе, на питании которых вступление Германии во Вторую мировую войну – и даже неудачи на Восточном фронте и в Африке не сказались никак. То есть, совсем никак.

С 25 сентября 1939 года практически все основные продукты питания в рейхе - хлеб, мясо, молоко, жиры, сахар, мармелад – распределялись по карточкам. Даже в ресторане, заказывая блюдо, посетитель должен был отрезать купон – в соответствии с содержанием продукта в заказе – и передать его официанту. Рабочему в сутки полагалось 685 грамм, мяса — 170 грамм, жиров — 110 грамм.

Причём качество этих продуктов было, мягко говоря, далёким от довоенного. В муку подмешивались отходы, молоко разбавлялось водой, а вместо масла и сливочного маргарина ввели так называемый единый маргарин с очень небольшим количеством животных жиров.

Население призывали готовить простые блюда, например, варить картофель только «в мундире», чтобы не чистить его (были изданы даже специальные сборники «народных военных рецептов») и не выбрасывать остатки и отходы пищи в мусор.

Патриотичные немцы не роптали, прекрасно понимая, что ограничения в тылу необходимы для того, чтобы солдаты на фронте каждый день ели добротный хлеб и свежее мясо, а также в достаточном количестве овощи и колбасные консервы. В общем, «всё для фронта, всё для победы».

Шольц, как и все военнослужащие вермахта, тоже получал карточки каждый месяц. И немедленно отдавал их дворецкому Гюнтеру и экономке Эльзе. Ибо сам нисколько в оных не нуждался.

Объяснялся этот редкий для Третьего рейха факт очень просто – после гибели родителей в авиакатастрофе в 1932 году (тайну которой он до сих пор так и не раскрыл), Шольц стал единоличным владельцем крупной экспортно-импортной фирмы Манфред Шольц Гмбх., имевшей филиалы чуть ли не по всему цивилизованному миру – от Лиссабона до Кейптауна и от Рима до Нью-Йорка.

Шольц не был силён в бизнесе (хотя и полным дилетантом тоже не был), да и никогда не стремился к тому, чтобы возглавить семейный бизнес. Поэтому еще в тридцать третьем передал фирму по сути под полный контроль абвера, который использовал её и для получения столь необходимой рейху твёрдой валюты, и для импорта стратегических материалов, и для поддержки разведывательной деятельности по всему миру.

Даже после начала войны компания Шольца умудрялась весьма эффективно вести дела даже на территории противников Германии – через нейтральные страны и особенно через Ватикан, где Шольц после Испании и ряда других громких дел был вхож аж лично к Его Святейшеству Пию XII.

Именно поэтому уже в сороковом году – по окончании французской кампании – Шольц был официально уволен в запас в звании майора вермахта (по ранению, которого у него никогда не было) и, согласно легенде, вернулся в семейный бизнес в качестве председателя правления компании.

Что, разумеется, стало для него первоклассной крышей. Хотя пользовался он ей нечасто, ибо его основным полем деятельности был наглухо закрытый железным занавесом сталинский СССР, попасть в который председателю правления немецкой частной компании было никак не проще, чем офицеру вермахта.

Тем не менее, поскольку валюта и стратегические материалы были не менее важны для рейха, чем разведданные и успешные диверсионно-террористические операции, Шольц был-таки вынужден посвящать существенную часть своего времени детищу своего отца, который в считанные годы после ухода с дипломатической службы сумел построить впечатляющую торговую империю. Собственно, это стало одной из причин его решения переселиться в Ванзее. Так сказать, положение обязывает…

В качестве компенсации за вынужденное отвлечение от любимого разведывательно-диверсионного дела, Шольц вытребовал для себя немалую зарплату. Разумеется, частично в валюте (хотя и в рейхсмарках набегало прилично).

Которой абсолютно беззастенчиво пользовался для закупки для своего стола высококачественных продуктов (и не только). И в Германии (в частности, в родной Баварии), и в нейтральных Испании, Португалии, Швейцарии; и в союзнических Италии и Словакии; и в оккупированных Польше, Дании, Голландии…

Причем вполне официально (типа для корпоративных нужд), умело обходя драконовские ограничения властей рейха, которые жёстко и решительно боролись с любыми попытками запрещённой торговли по свободным ценам (в газетах постоянно публиковались отчёты о судебных процессах над «акулами чёрного рынка», «плутократами» и «вредителями»).

Впрочем, как и во всех подобных случаях, в высшей степени неэффективно. Ибо победить рыночную экономику ещё не удавалось никому и никогда.

Покончив с завтраком, Шольц приступил к работе. То есть, к размышлениям. Над заданием Мартина Бормана и над странными словами ещё более странного священника. Который словно появился из ниоткуда и исчез в никуда. У Шольца было мелькнула идея позвонить в польский отдел абвера, чтобы проверить, действительно ли в Люблине существовал отец Тадеуш, но он очень быстро от этой идеи отказался. Ибо вовсе не был уверен, что ему так уж хочется узнать правду…

К великому своему ужасу, он очень быстро понял, что один он эту задачу решить не сможет. Ему нужен был партнёр. Кто-то, в кого – как в стенку для теннисных мячей – можно было кидать идеи и вопросы. С тем, чтобы однажды прилетел ответ. Решение проблемы. Ключ к разгадке «тайны Гиммлера».

Причём ему нужен был не только партнёр, обладавший необходимыми для решения этой задачи интеллектом и проницательностью. Но и которому он мог бы полностью и всецело доверять в этом деле. В смертельно опасном деле.

К счастью, такой партнёр у него был. Причём не просто был, а обитал в его берлинской квартире на Тирпиц-Уфер, недалеко от штаб-квартиры абвера. Этого партнёра звали Софи. Софи Марлен Паульсен. Тысяча девятьсот двадцать первого года рождения…