Возвращение в Гавань Кассандры - 29

Еле уговорив родителей отпустить на бал с подругой Ольгой Судховой и её отцом, Наталья сияла от счастья. Она была единственным человеком в усадьбе Аргамаковых, кто не погрузился пока в отчаяние, в грусть, кто не был под давлением страха за то, что больной Марии стало вдруг хуже...
Мария лежала в постели и уже не звала, не кричала. Только начинала стонать от боли, ей сразу давали лекарства, от которых вновь наступал сон... Дети каждое утро и перед сном её навещали, молились рядом вместе с бабушками и няней о выздоровлении мамы, и... их снова уводили...
Осознавая свою обречённость, Мария тихо плакала, когда оставалась одна. Снова было тихо и приближался сон. Зачастую это был практически один и тот же сон: странные существа, странная суета и её подневольное передвижение куда-то...
Пытаясь не подпускать к себе переживания о Марии, только Наталья продолжала вести свою нормальную жизнь, репетировать игру на скрипке и петь. И теперь, в этот поздний вечер, она дождалась, когда к усадьбе подъехала карета.
Прибывшую в ней со своим отцом Ольгу Судхову тут же провели в дом, и Наталья выбежала навстречу:
– Оленька! Какая радость! Я так ждала! Наконец-то!
Подруги крепко обнялись и обменялись троекратными поцелуями в щёчки. Тем временем к ним спустился Никита, и подруги оглянулись.
– Добрый вечер, – с поклоном предстал он перед Ольгой и поцеловал ей ручку.
– Добрый вечер, – еле слышно прозвучал её голос. – Никита Михайлович...
– Что ж, пойду попрощаюсь с маменькой да папенькой, – хихикнула Наталья рядом и поспешила скрыться за дверью библиотеки. – Обождите здесь...
– Вы прекрасно выглядите, – не зная, о чём начать говорить, сказал Никита. – Так легко оделись для столь дальней поездки.
– Нынче посетим музыкальный вечер у графа Сологуба, а утром же поездом отправляемся. И там,... будем в Москве, – сообщила Ольга. – Вы не знали?!



– Нет, – усмехнулся Никита сам себе, что мало осведомлён о происходящем вокруг. – Значит, Натали будет у вас. Мило, что вы пригласили её с собой, на этот бал в сарафанах* в Москве. Она любит балы. А поездом, и правда, быстрее... Знаете, – вспомнив что-то, улыбнулся Никита. – Как-то прочитал я в английской газете, что железные дороги помешают однажды коровам пастись, куры перестанут нести яйца, отравленный воздух будет убивать пролетающих мимо птиц, а дома близ дороги погорят.
– Всё ещё может быть хорошо. Даже при таких условиях, – чувствовала Ольга, что жутко хотелось поддержать Никиту и как-то успокоить его душу, мучения которой были на виду, но более сказать не успела.
Наталья вернулась вместе с родителями, с которыми вновь прощалась и которые проводили их к карете. Там, после обещаний отца Ольги, что всё будет замечательно, что за обеими подругами будет надлежащий присмотр, девушки устроились в экипаж...
Всё происходило невероятно быстро, как казалось Ольге, запомнившей и ещё долго хранившей перед собой грусть глаз Никиты. Так же всё скоро казалось и Наталье, наконец-то вырвавшейся из душного родного дома, где атмосфера тяжёлая не давала покоя, как бы она ни старалась продолжать наслаждаться жизнью...
Карета неслась... Настроение часто менялось, и всё же радость от предстоящего вечера музыки, от последующего бала в Московском кремле побеждала.



Вдруг вырвавшаяся на волю слеза Ольги скатилась на улыбку, заставив скорее смотреть в окошко кареты, где на ясном ночном небе звёзды будто подмигивали, поддерживая и шепча о лучшем. И никто не заметил сей тоски душевной. Секрет свой твёрдо хранила Ольга в себе и выдавать не хотела...
Когда прибыли к дому графа Сологуба, все вышли из кареты, не ожидая ничего более, чем наслаждение очередным вечером музыки и встречами с творческими людьми.
– Кобальт, поди, давно уж ждёт нас здесь, – сообщила счастливая Наталья.
– Как чудесно! Может, сможем договориться, что вместе сыграем, – улыбнулась Ольга, но в тот момент резко мчавшаяся мимо по дороге карета остановилась.
Из неё выскочили двое мужчин. Нижняя часть лиц их была спрятана под чёрные повязки. Лишь глаза блестели в эту ночь, среди горящих вокруг фонарей, и пугали уставившихся Наталью и Судховых. Один из мужчин наставил пистоль на них. Другой схватил Наталью силою крепкой руки за предплечье и втолкнул в свою карету, в которую скорее с другом скрылся, а их извозчик, такой же в чёрном и неизвестный, повёз прочь.
Не находя сил шевелиться, Ольга так и смотрела им след, а её отец с надрывом крикнул:
– Нет!!!
Он пробежал несколько шагов следом, но... экипаж был уже далеко,... с Натальей,... с теми неизвестными,... за тёмной пеленой ночи...



* – бал в Кремлёвском дворце 9 сентября 1856г. в честь коронации Александра II.

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/12/26/136