Таянье Тайны. Скушный Рай

«Скушный» рай

             Адам давал имена. Но не всему сущему, только основному. Обозначал «реперные точки». Вначале было Слово. Слово, как водится в природе, со  временем репнуло. Точно  созревший стручок. Слова-горошины рассыпались, раскатились по миру…
           Всего не собрать, как Адаму не обозначить всего. Это дело людей, поколений, языков: вырабатывать и обозначать словами – на основе Главных Слов – размножающиеся, словно бы самоплодящиеся вещи, сущности, явления. Метить словами.
            Адам знал: всё промыслительно уже заложено. Вначале – в Слове. Затем –
в Грамматике. В любой. Грамматика – пчелиная рамка с полыми сотами. Что далее? Далее главная сладость – заполнение пустующих ниш, заливание мёдом, словесной массой.  Пусть даже второстепенной, производной от Главных адамовых слов земной массой. Появились «постадамовые» слова, производные от «реперных». Так ли уж сладостен мёд, нет ли? Грамматика молчит, только  воспринимает. Воспринимает всё, даже неологизмы.
           Лунохода не было?  Компьютера не было? Промоутеров не было? Были!
Они – продление Рода слов,  производное главного дела Адама.

***
…так, может быть, мужчина лет за сорок,
Влюбляется в девицу молодую,
Невинную, светящуюся нежной,
Прозрачной кожей!..
Разве только бес
В ребро и седина в сухой бородке
Его, козла, влекут к ней? А не жажда ль
Сквозь Ризу кожаную, нежную ещё,
Светящуюся мёдом так влечёт
Приникнуть к Сути?.. Да, его осудит
Молва людская. Суд мирской осудит
И назовёт козлищем похотливым.
Наверно, будет прав тот суд… конечно,
Он будет прав. Но разве только похоть
Влекла его, не могущего к Сути
Пробиться на земле никак иначе,
Как только излияньями смешными,
Признаньями в любви простой девчонке,
Которая ещё горит, сияет
Остатками, но всё же – Сути…
                грустно.
Не знает девочка, пока ещё  не знает:
Суть золотая скоро, слишком скоро
Её покинет, и в её младенца,
Которого родит она, вселится.
Сейчас она охвачена тревогой:
Найти бы мужа! Только поскорее!
А этот… что он ей? Она сегодня
На сверстников своих взирает зорко,
Выискивая жертву для семейной
Животной жизни... а «козла» признанья?
Он сед и нищ, он втюрился, он ей
Смешон… сейчас ей хочется младенца
Здорового зачать, сейчас бы мужа
Здорового найти. Да побогаче!
Ну и, само собою, помоложе.
Ну и, немножечко любви… в самом начале…
Но – страстной, молодой любви!..
    А жажда
Той Сути ей, всего скорее, нынче
Неведома. Иль просто непонятна.
Она придёт – позднее…

***
Мать целует
Младенца своего с той жаждой Сути,
Что высмеена ей самой когда-то
В несчастном и седом, непреткновенном
Искателе земного идеала.
Искателе – чего? Той Сути? Риз?

***
…искания… вопросы… ответы… вопросы… о чём?
Ни о чём. Обо всём. Значит, ни о чём. Какие Ризы? Какой Рай? Какая Суть?
                Битва всемирного блуда. Сласть!..…

***
А, собственно, что мы о знаем о рае? И почему он непременно «скучный»? «Человек – царь природы», «Человек – пуп земли»…
Ад веселее, конечно. Но потому лишь «веселее», что сродни нынешнему, падшему состоянию человека, насквозь пропитанному спермой, чадом, кровищей.
Но ведь – чаяньем Чуда жив человек, каков бы ни был, как бы ни опустился. Остальное скушно. Чаянье…
Ад – не скушен. Ад  перевёртыш. Оборотная сторона Чуда. А вот как продраться к настоящему, сущему, ясному? Кругом леса. А дремучие-то, обманные, напичканные лешими, волкодлаками!..