Солдатушки, браво, ребятушки...

                Солдатушки , браво, ребятушки…

         Итак, мой первый боевой расчёт; восемь человек, все до единого старше меня. Напомню: призывной возраст был, - девятнадцать лет, мне по выпуску из училища едва исполнилось двадцать.

         Четверым было за двадцать пять: командир расчёта сержант Александр Новожилов, техник по антенно-волноводному тракту ефрейтор Борис Киселёв, уже подполковником я навестил его в Челябинске, познакомился с его матерью, женой, двумя детьми, его радость и гордость были настолько искренними, что дети прониклись ко мне нескрываемым уважением.

                Механик –водитель АТТ Александр Померанцев, по окончании службы он закончил краткосрочные курсы подготовки офицерского состава и вернулся в Смоленский полк младшим лейтенантом.  Через год службы на Дальнем Востоке,   после окончания Бурсы, я навестил родной полк, встретился с ним, мы оба были капитанами, он служил в строевой части, аналог гражданского отдела кадров.

             Крановщик Валентин Тарасов, самый старший, его призвали в двадцать шесть лет, по окончании Горьковского авто ВУЗа, успел поработать начальником цеха на Горьковском автозаводе.

           С ним связано несколько историй.  Работоспособность крана ежемесячно проверялась на мерном грузе, вес которого должен был быть 75% от грузоподъёмности, однако, по чьему – то недосмотру он был порядка пятнадцати тонн, тогда как сам кран мог работать с грузом, не превышающим двенадцать тонн.

             Пришло время очередной поверки, приподняли груз на метр и повели немного в сторону. В это время одна опора проваливается в землю и кран начинает опрокидываться. Даю команду: «Груз вниз!». Но выполнить команду он не успел, груз падает на землю, кран, оторвавшись от земли, остаётся стоять на двух боковых    колёсах, критично раскачиваясь. Тарас выпрыгивает из кабины и, уже хорошо знакомый с моим скорым принятием   решений, убегает от опасной ситуации. Догоняю его, подножкой останавливаю бег новоявленного Гаруна, сидя на нём, успокаиваю, затем вместе возвращаемся к крану. Убеждаю его занять своё место в кабине управления, предложив себя в качестве противовеса. Повисаю на платформе крана, а Тарас ползком влезает в кабину и руками снимает тормоз, кран падает на,  ранее  висевшие в воздухе,  колёса. 

             Он же был прямым участником вывода из строя стрелы крана при подъёме по тревоге, описанном в рассказе «…армейские Левши».
 
        Все четверо однажды чуть было меня здорово не подвели. Я имел неосторожность отпустить их в увольнение «дружным стариковским коллективом» в субботу. Вечером направляюсь в город и встречаю, ставшей чрезмерно весёлой, четвёрку любимых подчинённых.  Одет был «по – гражданке», но наехал на них по – командирски; увёл на берег Днепра, под единственный тогда мост через него, приказал раздеться и войти в воду. Сезон был явно не  купальный; середина октября, но они выполнили приказ и минут через двадцать «резвость в мыслях» сошла на нет. После этого  дал им возможность одеться и, возглавив команду, рванул бегом в часть, километров пять, из них полтора круто в гору.  Метров за двести до КПП дал им отдышаться и  направил в часть. Далее в увольнение они ходили только по очереди.

            Надо отдать должное; никаких попыток использовать свой возраст во взаимоотношениях с сослуживцами они никогда не допускали.