Вторая жизнь. Хропачёв. 2 06. Село Мила

Продолжение части 2 Хропачёв детективной фантазии Вторая жизнь
Май 2002 года.
Нет, этот Хропачёв – это моя судьба.
Через год редакция послала меня в командировку в Сибирь, в Красноярский край. Понадобилось им сделать фоторепортаж про какую-нибудь глухомань. Хорошо ещё, что в мае, а не в январе. А то замёрз бы. Куда ехать, они дали возможность выбрать мне самому.
Решил посоветоваться со своей знакомой. Очень хорошей знакомой. Можно сказать, невестой. Мы познакомились прошлым летом, на одном мероприятии, которое устроила редакция по случаю юбилея. А её пригласил к нам её пожилой родственник, работающий в редакции с самого основания. Юля работает в одном частном детективном агентстве. А до этого была сотрудницей ГСБ – не хухры-мухры! Серьёзный человек. Как-то недружелюбно отнеслось их начальство к работе той следственной группы, в которую она входила. И она ушла в контору, которую организовал их руководитель. Это было два года назад. С той поры трудится на ниве частного сыска.
И вот Юля мне посоветовала поехать в Сухобузимский район в село Мила. Из их конторы недавно ездил один человек – там какие-то дела были. Говорил, что это настоящая глушь.
 
Справился: село Мила расположено примерно в 100 км севернее Красноярска. 2000 жителей. Вознесенская церковь первой половины 19-го века. Хлебозавод. При Советской власти была молочная ферма. Три магазина. Больница. Неподалёку проходит трасса Красноярск – Енисейск. В Енисейске дорога на север  заканчивается. Но всё-таки, не самая глушь, а то ещё могут прибить за фотоаппарат.
Но деваться некуда – долетел до Красноярска и потом на автобусе. Остановился у бабушки Евдокии, обещала поить молоком. Корова есть, куры. Разница с Москвой пять часов, и вечером никуда не пошёл. Говорил с хозяйкой.
 
- А что, Евдокия Николаевна, откуда у вашего села такое название – Мила?
- А видишь ли, мил человек, говорят, что давно ещо были два ямщика – Акинфей и Тимофей. И влюбились они в одну красавицу, жившую в ту пору у речки Милой. А звали её тож Мила, Людмила. И посватались эти ямщики к ней. И милей ей был Тимофей. А батющка её, суровый был, и повелел ей венчаться с Акинфеем. Ну, тогда порядки были строгие – как отец сказал, так тому и быть. Не то, что теперя – хвостом вильнула и уехала с каким-нить хлыщом в город. Так вот. Уж плакала Мила, плакала, падала в ноги отцу – ничо не помогат. И вот ужо завтра под венец. Пошла Мила на речку нашу, сидела, сидела, смотрела на воду. А потом взяла и утопилась. Вот с той поры село наше и зовётся Мила.
- Да, красивая история. А что же на Вашей памяти было здесь?
- Когда-т, ешо до революции открыта у нас была церква, Вознесенска. При советской власти-т хоть была МТС, а как пошла разруха, так стала она совсем плоха. Правда, год-два начали её восставлять. Но медленно, очень медленно. Да, годков сорок назад село наше было крепкое. Был совхоз «Ильичёвский». Растили коров, свиней. Сто голов было коров-т. Молоко отправляли в райцентр, даже в Красноярск. Вода-т в нашей речке чистая, родниковая. А Енисей от Красноярска весь заражённый. Какой-т атом там грят. Я дояркой была. Утром встанешь часа в четыре. Идёшь в коровник – хорошо! Заря занимаца, птички поют. И зимой тож хорошо, морозно, но хорошо. Совхоз ширился, построили птицефабрику. Тож курей в Красный  возили. А как пошли ножки Буша, так у нас и фабрику закрыли. И народ из села подался кто куда. А молоко, грят, стали выливать за ненадобностью. Дак я сама видела, ездила в город – очереди стоят в магазинах, универсамы называются - кушать неча. Вот така у нас случилась перестройка. Хропач с этой перестройкой сильно народу навредил. Так я те вот что скажу, не поверишь, но завтра сам увидишь. Прошлым летом появился у нас сам Хропачёв Михал Семёныч. Да, да! Привезли его. Правда, сильно поплохел, пьёт, но оч похож. Живёт у Матрёны. Пьёт горькую. И всё про гласность и перестройку горланит. Его уж и били поначалу за энту перестройку. А теперя ужо привыкли. Да сам завтра его увидишь, у магазина.
Вот это, да! И здесь меня Хропачёв настиг. Вот тебе и глушь!
Утром пошёл на разведку. Село как село. В домах ещё кто-то шевелится. На главной улице – ямы. Но, всё-таки, остатки асфальта. Освещения на улицах нет – фонари все разбиты. Вознесенская церковь в разрухе, но, похоже, начинают восстанавливать. Магазин ещё закрыт. Прогулялся до реки. Действительно, красиво. Течение быстрое, вода ледяная. На другой - стороне поля. На этой – тоже поля и перелески. На окраине видны остатки фермы.
Вернулся в село. Магазин открыли. И, действительно, стоит Хропачёв, соображает на троих. В самом деле, за год он сильно сдал. Уже и руки трясутся. Недаром он в своё время боролся с пьянством и самогоноварением. За что боролся – на то и напоролся.
Подошёл, стал третьим. Купили пузырь, пошли за угол. Оказалось там маленькая чайная – как раз для таких жаждущих. После принятия я спросил Хропачёва:
- Очень мне Ваше лицо напоминает Михаила Семёновича Хропачёва.
- Я и есть Михаил Семёнович Хропачёв, Президент СССР.
- Вот это сюрприз. Я приехал вчера сюда по заданию редакции сделать репортаж о настоящей российской глубинке. И место выбрал как раз в самом центре России. И тут Вы! Можно я Вас сфотографирую?
- Да, конечно. Нет проблем.
Третий собутыльник как-то пристально на меня посмотрел.
- А как Вы сюда попали?
- Да вот проверяю, как здесь идёт перестройка.
- Так ведь сегодня 2002 год. Перестройка давно закончилась.
- Нет, всё продолжается. С небольшими отступлениями от генеральной линии, но продолжается. Как я намечал.
- А вот вчера мне хозяйка, у которой я остановился, сказала, что в конце 80-х здесь была большая ферма, сто коров. Так вот сказала, что в Красноярске были очереди за продуктами, ничего в магазинах не было, а здесь, на ферме выливали молоко. Это же прямое вредительство.
Собутыльник опять посмотрел меня удивлённо.
- Это всё на местах были отступления от генеральной линии. Это мои помошнички, чтобы потом на меня всё свалить. Конечно, советскую власть надо было менять на демократию, Это было мне ясно ещё в начале перестройки. Но это надо было делать постепенно. Не так, как эта сволочь Ёлкин рубить с плеча. Разрушать Советский Союз. Конечно, ГКЧП в этом сильно навредил. Сидели бы и молчали в тряпочку. Пигмеи.
- Так ведь это тоже были Ваши выдвиженцы.
- Ошибся я, не разглядел.
- Также, как с борьбой с пьянством – тоже ошибка?
- Да, здесь был перегиб, признаю.
Тут неожиданно вмешался собутыльник:
- А в 90-м году Вшиварнадзе подписал с американцами договор о разграничении границ в Беринговом море. Столько рыбы и шельфа подарили америкосам!
- Да, вот и я говорю, что помошнички у меня оказались слабые.
- Так ведь Вы в это время были рядом с Вшиварнадзе, в штатах. И потом этот договор через Вас протащили на Политбюро.
- Да. Что-то припоминаю.
- То-то и оно. Вы всё это устроили.
- Может быть, может быть. Уж очень хотелось побыстрее присоединиться к свободному миру. И Буш тогда помощь обещал. Окорочка тогда они нам стали поставлять.
Я сказал:
- Так мне хозяйка сказала, что когда эти ножки Буша появились, здесь птицефабрику закрыли. Тоже был подрыв советской экономики.
- Так ведь СОВЕТСКОЙ! Её и надо было заменить на общемировую. И я к этому и вёл Советский Союз.
Собутыльник расслабился:
- Может, ещё по маленькой?
- А что давайте. Хороший у нас разговор получается.
 
После второго приёма Хропачёва развезло. Чувствуется в борьбу с пьянством он залез глубоко. Я предложил проводить его до дома. Когда я его уложил, Матрёна Ивановна пожаловалась мне, что постоялец очень много пьёт. Правда, не безобразничает и платит исправно.
И тут в дом вошли трое в штатском.
- Хропачёв?
Хропачёв что-то промычал.
- Михаил Семёнович? Вы арестованы по обвинению в государственной измене. Вот ордер на Ваш арест. Пройдёмте.
Хропачёв сразу как-то весь скукожился. Просил его не забирать. Заверещал, что он не виновен.
- Это следствие разберётся, виновны Вы или нет. Пройдёмте.
Надели наручники и увели. Посмотрел в окно – УАЗик переделанный под воронок.
Матрёна сказала, что это уже не первый раз его так забирают. Но через два дня он возвращается как ни в чём не бывало. И ничего не помнит.
Понятно, они умеют отшибать память. Было ясно, что это та же команда. Договорился с Матрёной, что как только Хропачёв появится, так она мне сообщит.
Два дня ходил по Миле, фотографировал, говорил с народом. Всё записывал на диктофон. Хотел снять брошенную ферму, но у неё обнаружил этот УАЗик. Близко подходить не стал, вспомнил посёлок Академиков. Сделал фото телеобъективом. Значит «следственное управление» у них там.
В принципе, очерк уже был готов, и можно было уезжать. Но у меня появился план – попробовать увезти Хропачёва в Москву. Правда, документов у него, естественно, нет. Значит надо ехать поездом.
 
Через три дня Матрёна сообщила, что появился Хропачёв. Вечером привезли пьяного. Сейчас спит. Я спросил, были ли у него какие-то документы, когда его привезли в прошлом году? Она сказала, что его паспорт у неё, на Никонова Василия Ивановича. (Это уже было, в 2000-м году, Карабихе.) Так что, в принципе, можно и лететь. Денег у меня, конечно, маловато. Но, может, у него самого что-то есть. Покупает же он каждый день водку. А интересно, откуда у него деньги? Матрёна сказала, приезжает какой-то человек раз в месяц и платит ей за постой. Видимо, и Хропачёву тоже выдаёт «зарплату». Последний раз был неделю назад. Так что деньги должны быть.
Дождался, когда он проснулся. Конечно, никто его не увозил и не допрашивал. Но видно, что его били.
- Михаил Семёнович! Вас вызывают в Москву, на пленум ЦК. Надо лететь.
- Это не такой пленум, как в 64 году вызвали Хрущёва?
(Он даже про Никиту помнит.)
- Нет, Михаил Семёнович. Будут решаться вопросы экономического развития. Есть перекосы. Так что собирайтесь.
- Хорошо.
Забрал паспорт у Матрёны. Тут пришёл знакомый собутыльник. Я ему объявил об отъезде. Он мне шёпотом сказал, что Хропачёв сильно болен. Кроме алкоголизма, ещё цирроз печени. Жить ему осталось месяц-два. Я сказал, что хочу показать его дочери Марине из Хропачёв-фонда. Собутыльник, как он представился, Иван Иванович, сказал как-то загадочно: «Если она захочет его видеть…» (Возможно, он прав.) Я спросил, есть ли у Хропачёва деньги, а то, боюсь, на второй билет не хватит. Иван Иванович сказал, что деньги есть – недавно ему выдавали зарплату. (Моё предположение оказалось верным.)
Ну, да ладно. На прощание Матрёне сказал, что, возможно, постоялец вернётся. Сели на автобус, доехали до Красноярска. Два билета на рейс до Москвы были. В аэропорту пришлось дать Михал Семёновичу опохмелиться. Долетели. В Домодедово пришлось ему ещё дать «успокоительного». В такси до моего дома он спал. Пять часов в обратную сторону – а ещё день.
Позвонил Юле. Она вечером приехала. Рассказал кратко то, что было в Миле. Она усмехнулась: «Этот сотрудник, который ездил недавно туда, как я выяснила уже после того, как ты уехал, ездил именно к Хропачёву». Я сказал, что «предупреждать надо… Ну, да ладно, это у вас, сотрудников спецслужб, в крови. Знаете – не протрепете. Но я, всё равно, тебя люблю». – «И я тоже».
Утром дал «дозу» генеральному секретарю и позвонил в Хропачёв-фонд, Ильюшину. Сказал, что привёз из Сибири того, кого они искали. Если интересно, то могу привезти, показать. Он посоветовался с Мариной, и сообщил, что приедет сам, посмотрит. Приехал, посмотрел, немного пообщался. Сказал, что доложит. Вечером позвонил и сказал, что «такой Михаил Семёнович» им не нужен. Я говорю: «но ведь это же её ОТЕЦ!» - «Это уже не отец».
Иван Иванович оказался прав. Встал вопрос: а что мне теперь делать с Хропачёвым? Отвозить его обратно за свои деньги? Это мне слабо. Рассказал Юле. Она обещала по своим каналам довести инфу до тех, кто занимается этим делом. На следующий день мне позвонил некто. Представился руководителем проекта «Хропачёв». Предложил встретиться.
Приехал Новиков Александр Витальевич:
- Да, мы с Вами встречались прошлым летом в посёлке Академиков.
- Я понял, что произошла подмена Хропачёва ещё в феврале, на концерте по случаю юбилея Хропачёва. Тот, якобы двойник, был на три сантиметра ниже «официального» Хропачёва. А по сведениям Интернета Хропачёв должен быть как раз таким, как «двойник». Это меня и зацепило. А поездка в Милу – случайность. Вернее, не случайность – это место мне подсказала Юля Петрова. Знаете такую?
- Да, конечно. Она участвовала, правда, очень мало в расследовании по делу об уничтожении Ёлкина в 1999 году. Я в том деле тоже был задействован только в самом начале – потом переключился полностью на дело Хропачёва.
- Так вот, я понял, что произошла подмена Михаила Семёновича. И что Вы капитально поработали с его памятью – на себе ощутил, что Вы это можете. Там, в поселке Академиков. Но мне не понятно до сих пор, зачем Вы это делали? Зачем подсовывали настоящего Хропачёва людям из Хропачёв-фонда в 2000 году? Зачем устроили рукопожатие перед «Россией» в 2001-м? Зачем Вы его мучили целый год в Миле? Не проще ли было просто его убить после подмены? И стричь купоны с этого вашего фиктивного Хропачёва?   
- А можете ли Вы представить, что есть группа людей, которые поставили себе целью осуществить возмездие тем, кто разрушил великую страну? Ведь это стало причиной гибели миллионов людей. А они, эти люди, преспокойно пользовались и пользуются плодами своего предательства. Катаются как сыр в масле. И Вас это не смущает?
- Но ведь Советский Союз сам развалился, не выдержал конкуренции с более эффективной системой. Можно упрекать Хропачёва в глупости, а Ёлкина в жажде власти, но они попали в такую историческую эпоху, когда им пришлось действовать в условиях неизбежного распада государства.
- Вы повторяете те клише, которые вдолбили в головы людей с целью оправдать преступления Хропачёва и Ёлкина и их окружения. Я Вам дам материалы того «следствия», а фактически суда над Хропачёвым, который прошёл в Миле. А что касается того, что мы подставляли нашего двойника, который сейчас действует под видом Хропачёва, то мы просто хотели немного попортить нервы ему. Он ведь тоже из окружения Хропачёва, и причастен к этому развалу СССР. И про это я Вам тоже могу дать материалы. То есть все материалы дела по возмездию Хропачёву. И свои комментарии к ним. Я вижу, что Вы честный человек и не станете делиться этой информацией с теми, с кем не стоит делиться.
Он забрал Хропачёва и отправил его обратно в Милу. Сказал:
- Есть идея инсценировать настоящий суд и приговорить его к расстрелу. При этом память не очищать, чтобы он ещё пожил в ожидании этого расстрела. Очень хочется, чтобы он умер с раскаянием и просьбой к народу о прощении. Также, как умер Ёлкин. Реальный Ёлкин, а не тот двойник, кто сейчас живёт на пенсии и играет в теннис.
- Так Вы и его подменяли?
- Нет, его подменяли его близкие, когда их убедили, что он погиб. Но это отдельная история. Материалы – у следователя Прохорова, в группе которого работала Юля. Я был по другую сторону «баррикады» - в группе возмездия Ёлкину. На начальном этапе. Потом я переключился на возмездие Хропачёву. Ну, всего Вам доброго. О суде и смерти Хропачёва я Вам сообщу.
 
На этом мы расстались. И я стал разбираться в деле Хропачёва:
- дневник Севостьянова;
- рассказ руководителя всей операции возмездия Хропачёву (Пахомов-Родионов-Новиков);
- материалы «следствия» и «суда» по делу о предательстве.
А также подобрал все материалы по возмездию Ёлкину.

Если Вас, неизвестный читатель,  заинтересовало это произведение, то, пожалуйста, напишите пару слов atumanov46@mail.ru