Мой Темный Квартет. Глава 48

10 лет спус­тя.

Алек­сис прос­ну­лась от гро­хота за ок­ном. Сти­хия раз­бу­шева­лась ни на шут­ку, сту­ча ко­рявы­ми ког­тя­ми де­ревь­ев в ок­на, скри­пя де­ревян­ны­ми став­ня­ми, взме­тая ста­рые вет­ки с зем­ли. Мол­ния раз­ре­зала не­бо, ос­ве­щая ночь яр­ким, нес­терпи­мо яр­ким све­том. Де­вуш­ка рез­ко се­ла на кро­вати, тя­жело ды­ша. Ее что-то му­чало, не хва­тало воз­ду­ха, сер­дце ме­талось в гру­ди, как под­би­тая пти­ца. Спус­тив но­ги с вы­сокой кро­вати, она нас­ко­ро на­кину­ла на дро­жащие пле­чи тон­кий ха­латик и, на бе­гу за­вязав его, пос­пе­шила на пер­вый этаж. Она так и не на­учи­лась греть­ся за все эти го­ды, ее ру­ки ос­та­вались хо­лод­ны­ми, слов­но сот­канны­ми изо ль­да. Она ма­ло го­вори­ла, бы­ла блед­ной, нес­го­вор­чи­вой, ста­ралась мень­ше про­водить вре­мени в тол­пе, на шум­ных мно­голюд­ных ве­черин­ках. Единс­твен­ным све­том в ее жиз­ни был тот, кто спал сей­час в боль­шой спаль­не на пер­вом эта­же не­боль­шо­го до­ма, что она ку­пила вско­ре пос­ле окон­ча­ния уни­вер­си­тета.
Спус­ка­ясь по лес­тни­це, брю­нет­ка ос­та­нови­лась, дер­жась за пе­рила, впе­рив взгляд во ть­му, пы­та­ясь по­нять, что так ее му­ча­ет. Не­ожи­дан­но ее гла­за уло­вили что-то стран­ное не сте­не у лес­тни­цы. Под­няв ру­ку, она при­кос­ну­лась к рва­ным кра­ям обо­ев, ра­зод­ранных чем-то ос­трым … ког­тя­ми?
«Эй-Джей!», - мель­кну­ло в ее го­лове, и она пос­пе­шила даль­ше, не гля­дя под но­ги. Бо­сые ступ­ни сколь­зи­ли по глад­ко­му пар­ке­ту, и па­ру раз она боль­но вре­залась в уг­лы, но не ос­та­нав­ли­валась: ее сер­дце бе­шено сту­чало, ды­хание пре­рыва­лось от стра­ха, что ско­вал сер­дце. Она при­вык­ла ждать опас­ность, бе­ду, вра­га пос­то­ян­но, и, ес­ли за се­бя она не бо­ялась, ей бы­ло все рав­но, то за сы­на она мог­ла бы убить, не мор­гнув.
Вор­вавшись в у­ют­ную ком­натку с по­тух­шим ка­мином, она упа­ла на ко­лени пе­ред ши­рокой кро­ватью и сжа­ла ру­ку спя­щего маль­чи­ка, при­падая к теп­лой ла­дош­ке гу­бами, креп­ко заж­му­рив­шись. По ее гу­бам мель­кну­ла ред­кая, сла­бая улыб­ка, та­кая роб­кая гостья, ко­торая прак­ти­чес­ки про­пала из ее жиз­ни. От­крыв гла­за, Лекс пос­мотре­ла на маль­чиш­ку и неж­но, ед­ва ощу­тимо, са­мыми кон­чи­ками паль­цев про­вела по его лбу, уби­рая от­росшие пря­ди во­лос. Чер­ные, ис­си­ня-чер­ные кос­мы, блед­ная ко­жа, чувс­твен­ные, нем­но­го пух­лые гу­бы, ли­ния скул и под­бо­род­ка, на­мек на мус­ку­лы, блеск шо­колад­ных глаз, над­менная улыб­ка, са­мо­уве­рен­ность … и лас­ка. Всю свою лю­бовь, неж­ность и пре­дан­ность он от­да­вал ма­тери, по­могая ей во всем, вез­де, где толь­ко мог. Ста­рал­ся мень­ше ее расс­тра­ивать, хо­рошо учил­ся, не во­дил­ся с пло­хими ком­па­ни­ями, не на­рушал ус­та­нов­ленные ма­терью пра­вила. И еще — гре­зил от­цом. Чувс­тва, что он ис­пы­тывал к не­му, бы­ли схо­жи с ма­ни­ей: он мог го­ворить о нем ча­сами, ри­совал его, ви­дел его во снах каж­дую ночь, а на ут­ро рас­ска­зывал ма­ме, что они де­лали вмес­те. А Лекс … она рас­ска­зыва­ла ему все, каж­дую се­кун­ду, каж­дое мгно­вение, что сох­ра­нилось в ее го­лове, она опи­сыва­ла его до мель­чай­шей под­робнос­ти, до пос­ледне­го сло­ва, за­маш­ки, при­выч­ки. Они лю­били са­дить­ся ве­чером око­ло ка­мина и об­суждать, что бы­ло бы, ес­ли бы се­год­няшний день они про­вели вмес­те, всей семь­ей. В шко­ле Джея драз­ни­ли из-за глу­пых слу­хов, что хо­дили о смер­ти Брай­ана, но маль­чик не да­вал се­бя в оби­ду: он не был дра­чуном, но пос­то­ять за се­бя мог. Он был че­ток, пря­моли­не­ен, уве­рен, сдер­жан, но ес­ли кто-то по­кушал­ся на зап­ретные те­мы — его ник­то не мог ос­та­новить от мще­ния. Он вы­рос ду­шой ком­па­нии, шут­ни­ком, за­води­лой, да­же нес­мотря на юный воз­раст, бы­ло по­нят­но, что не­мало у не­го бу­дет лю­бов­ных по­хож­де­ний и ис­то­рий. Он лю­бил и бе­рег мать, за­щищая ее ото все­го, учась у нее, счи­тая ее эта­лоном че­лове­ка и жен­щи­ны, он стре­мил­ся во всем по­ходить на нее и на от­ца, ко­торо­го, хоть ни­ког­да и не ви­дел, лю­бил всем сво­им су­щес­твом.
Де­вуш­ка по­цело­вала сы­на в лоб, ог­ля­дев­шись. Гро­за бу­шева­ла за ок­на­ми, но здесь, в дет­ской, бы­ло ти­хо, слов­но неч­то за­щища­ло этот кло­чок ми­ра ото всех бед. Лекс за­куси­ла гу­бу, вспом­нив, как од­нажды ве­чером сы­ниш­ка вдруг вско­чил во вре­мя ужи­на и по­летел к ок­ну, кри­ча, что к ним идет отец. Она пом­ни­ла, как уро­нила вил­ку, как за­дох­ну­лась, как впер­вые зап­ла­кала спус­тя столь­ко вре­мени, как всю ночь си­дела на кух­не, по со­тому ра­зу пе­реби­рая жал­кие пять фо­тог­ра­фий, на ко­торых мель­ка­ло лю­бимое ли­цо. С ко­рявой ух­мылкой, нас­мешкой в гла­зах, лох­ма­той ше­велю­рой — она пом­ни­ла его до пос­ледней ме­лочи, все его фра­зы, шут­ки, каж­дую их ночь. Она сдер­жа­ла свое сло­во: она дер­жа­лась, жи­ла, ра­бота­ла, вос­пи­тыва­ла сы­на, под­ни­мая его на но­ги, де­лая из не­го че­лове­ка, не уны­вала, а каж­дое вос­кре­сение они с Эй-Дже­ем хо­дили на клад­би­ще и боль­ше двух ча­сов си­дели ря­дыш­ком на ма­лень­кой ска­мей­ке, рас­ска­зывая от­цу все, что с ни­ми про­изош­ло за эти семь дней. Они сме­ялись, шу­тили, и им иног­да ка­залось, что фо­тог­ра­фия на па­мят­ни­ке улы­ба­ет­ся и ки­ва­ет им в от­вет.
Он ей снил­ся. Пос­то­ян­но. Иног­да он да­же ни­чего не де­лал, прос­то сто­ял и смот­рел на нее, и как же тя­жело бы­ло про­сыпать­ся! Од­на­ко она ра­зучи­лась пла­кать, слов­но за пер­вые дни пос­ле его смер­ти она вып­ла­кала все, что у нее бы­ло, и ос­та­лась толь­ко нес­ги­ба­емая жес­ткая обо­лоч­ка, иду­щая к сво­ей це­ли. Она не под­пуска­ла к се­бе муж­чин, и не­мало храб­ре­цов по­лучи­ли по сво­ему дос­то­инс­тву, пы­та­ясь до­бить­ся у нее «а­уди­ен­ции». В этом рус­ле она бы­ла аб­со­лют­но неп­реклон­на. Лекс не бы­ла про­тив дру­зей и об­ще­ния, но ее лю­бовь, ее вер­ность и те­ло на­веки при­над­ле­жало толь­ко од­но­му. Она зна­ла, что это ба­наль­но и от­да­ет ро­зова­тостью, но она так ре­шила, и все ее друзья и не ду­мали пы­тать­ся ее пе­ре­убе­дить.
Удос­то­верив­шись, что с сы­ном все хо­рошо, она ус­та­ло под­ня­лась, поп­ра­вив ха­лат, выш­ла на кух­ню и на­лила се­бе один-единс­твен­ный гло­ток вис­ки. Она не пи­ла, не пь­янс­тво­вала, не ку­рила, но иног­да, ког­да боль слиш­ком уж за­жима­ла ей гор­ло, она поз­во­ляла се­бе ма­лень­кую сла­бость в ви­де нес­коль­ких ка­пель че­го-то, спо­соб­но­го рас­тво­рить в ней го­речь и дать воз­можность за­быть­ся. Но это толь­ко но­чами, на­еди­не, при сы­не — ни­ког­да. Она зна­ла, что до­пус­ти­ла в жиз­ни мно­го оши­бок, и Эй-Джей стал ее шан­сом к ис­купле­нию, и она бы­ла го­това ис­поль­зо­вать его на пол­ную.
За ок­ном схо­дила с ума сти­хия, же­лая вор­вать­ся вов­нутрь и снес­ти все с ли­ца зем­ли. Де­вуш­ка по­ежи­лась, гля­дя на су­мас­шес­твие, тво­ряще­еся на ули­це, и ста­ла мед­ленно под­ни­мать­ся по лес­тни­це, ста­ра­ясь не смот­реть на рва­ные сле­ды на сте­не. Она при­вык­ла к че­му-то не­объ­яс­ни­мому в сво­ей жиз­ни и ста­ралась ми­рить­ся с этим. Но тут взор­ва­лась оче­ред­ная мол­ния, и на ее фо­не, за спи­ной брю­нет­ки, чет­ко про­яви­лась ог­ромная фи­гура. Рез­ко раз­вернув­шись, Лекс за­мер­ла: вход­ная дверь бы­ла рас­кры­та на­рас­пашку, и дождь не­щад­но хлес­тал по пар­ке­ту. Не ду­мая ни мгно­вения, она по­дош­ла к две­ри и выг­ля­нула на ули­цу, мор­щась от боль­но бь­ющих по ли­цу ка­пель, ко­торые, слов­но кро­хот­ные ль­дин­ки, ца­рапа­ли ко­жу. Од­на­ко на крыль­це ни­чего не бы­ло, и на до­рож­ке, ве­дущей к до­му, то­же.
– Кто тут? - звон­ко спро­сила она, ее го­лос да­же не дрог­нул. Она не бо­ялась, по край­не ме­ре, за се­бя. Быс­тро по­вер­нувшись в дом и удос­то­верив­шись, что дверь в ком­на­ту сы­на плот­но зак­ры­та, она выш­ла на ули­цу и пош­ла по до­роге, шле­пая по лу­жам бо­сыми но­гами, не ре­аги­руя на хо­лод.
На по­воро­те, у ка­лит­ки, то­же не бы­ло и на­мека на чье-ли­бо при­сутс­твие. Но сер­дце го­вори­ло об­ратное: тут что-то есть. Близ­ко. Пря­мо тут. Что-то сно­ва мель­кну­ло за ее спи­ной, и Лекс кру­то раз­верну­лась, ед­ва не упав на сколь­зкой зем­ле. Ее по­ряд­ком ра­зоз­ли­ла эта иг­ра в кош­ки-мыш­ки, и она уже точ­но не же­лала быть мыш­кой. Стис­нув зу­бы, она пош­ла даль­ше, вы­ходя за тер­ри­торию сво­его учас­тка. Кру­гом — ни ду­ши, ни од­но­го жи­вого су­щес­тва, толь­ко бе­шеная, сры­ва­юща­яся в це­пи сти­хия, и неч­то, зве­нящее в ушах. И еще лу­на, ог­ромная, не­ре­аль­но бе­лая, ог­ромная лу­на, воз­вы­ша­юща­яся над по­ляной, слов­но зак­ры­ва­ющая со­бой все не­бо. Раз­ве та­кое воз­можно?
Сно­ва нер­вно обер­нувшись и взгля­нув на дом, де­вуш­ка за­меш­ка­лась, не зная, что ей де­лать даль­ше: она не мог­ла ос­та­вить сы­на, да и хо­дить по го­роду в та­ком ви­де то­же не са­мая хо­рошая идея. Но она дол­жна бы­ла что-то сде­лать, что-то пред­при­нять.
И тут свет лу­ны, ль­ющий­ся ей в спи­ну, дрог­нул, слов­но его кто-то пе­рек­рыл. Обер­нувшись, брю­нет­ка ус­пе­ла уви­деть толь­ко ог­ромную чер­ную фи­гуру, зак­ры­ва­ющую со­бой ноч­ное све­тило, да гро­мад­ные крылья, рас­тво­ря­ющи­еся во ть­ме. И ть­ма пог­ло­тила ее, глу­ша в се­бе.

 ***

Жес­ткие хо­лод­ные прутья боль­но впи­ва­ют­ся в ко­жу плеч и спи­ны, а в нос бь­ет зат­хлый, неп­ри­ят­ный за­пах. От­крыв гла­за, брю­нет­ка рез­ко се­ла, ог­ля­дыва­ясь. Она ле­жала на ста­рой, слов­но боль­нич­ной кой­ке, кое-как прик­ры­той тон­кой, рва­ной тканью. Че­тыре се­рые, гряз­ные сте­ны с обор­ванны­ми обо­ями и кляк­са­ми, шкаф с зубь­ями раз­би­тых сте­кол, не­ус­той­чи­вый стул с не­ров­ны­ми нож­ка­ми и … и все. Вот и вся ком­на­та. Че­рез за­коло­чен­ные дос­ка­ми ок­на рвет­ся шум с ули­цы, и ред­кие, лю­бопыт­ные кап­ли па­да­ют на гряз­ный хо­лод­ный ка­фель­ный пол.
Лекс по­ежи­лась от хо­лода, одер­нув но­ги от ле­дяно­го по­ла, и ог­ля­делась, ста­ра­ясь раз­гля­деть хоть что-то в по­луть­ме. Сер­дце ти­хо сту­чало где-то в гру­ди, она не зна­ла, от­ку­да ждать опас­ности, на­паде­ния, все ее мыс­ли бы­ли за­няты толь­ко тем, смо­жет ли она пе­ревес­ти все вни­мание на се­бя, что­бы ее сы­на не тро­нули.
– Прос­ти .., - пос­лы­шал­ся хрип в уг­лу ком­на­ты, и де­вуш­ка, как бы не храб­ри­лась, рез­ко дер­ну­лась, от­ска­кивая к жес­ткой сте­не, вгля­дыва­ясь в тем­ный угол, - я … я не хо­тел те­бя пу­гать, - про­дол­жил все тот же не­лов­кий, ло­ма­ющий­ся го­лос. Си­ние гла­за нем­но­го при­вык­ли к по­лум­ра­ку, и Лекс смог­ла раз­гля­деть вы­сокую фи­гуру, из спи­ны ко­торой вы­рыва­лись ог­ромные крылья, ис­че­за­ющие в дым­ке ть­мы.
– Кто ты? - рез­ко ос­ве­доми­лась она, сглот­нув. Не­замет­но по­шари­ла взгля­дом вок­руг в по­ис­ках хоть ка­кого-ни­будь ору­жия или пред­ме­та для за­щиты — ни­чего. Она один на один с не­понят­ным су­щес­твом.
Фи­гура про­мол­ча­ла, не ше­велясь, толь­ко ее крылья ко­лых­ну­лись от вор­вавше­гося вет­ра. Спус­тя нес­коль­ко се­кунд она мед­ленно сде­лала шаг впе­ред, вхо­дя в круг све­та тус­клой, по­лураз­би­той лам­почки, ка­ким-то не­понят­ным об­ра­зом вкру­чен­ной в по­толок. Свет мед­ленно по­полз по те­лу, и си­ние гла­за уви­дели блед­ные, ис­по­лосо­ван­ные руб­ца­ми и ра­нами но­ги, рва­ные шта­ны с кап­ля­ми за­сох­шей кро­ви, мус­ку­лис­тую об­на­жен­ную грудь, пок­ры­тую ед­ва за­мет­ны­ми та­ту­иров­ка­ми, ог­ромные чер­ные крылья, вла­чащи­еся по по­лу длин­ные ис­си­ня-чер­ные перья. И ли­цо: над­менно выг­ну­тые гу­бы, пус­тое вы­раже­ние ли­ца, чер­ные ды­ры вы­рази­тель­ных глаз, об­рамлен­ных длин­ны­ми рес­ни­цами, длин­ные неб­режные пря­ди тем­ных во­лос, спа­да­ющие до плеч. Муж­чи­на взи­рал на нее свер­ху вниз, слов­но не ды­ша, ему это яв­но не тре­бова­лось. Ни один мус­кул на его ли­це не дрог­нул, ни блес­ка в гла­зах, ни на­мека на улыб­ку на плот­но сжа­тых пух­лы гу­бах. А Лекс … она за­дох­ну­лась, вце­пив­шись в край кой­ки по­белев­ши­ми паль­ца­ми, не мор­гая. Ее гла­за мед­ленно, по мил­ли­мет­ру, сколь­зи­ли по те­лу муж­чи­ны, впи­тывая каж­дую его чер­точку, каж­дый из­гиб, каж­дую склад­ку, ра­ну, ца­рапи­ну.
– Брай­ан? .., - про­сипе­ла она, сглот­нув. Вы­раже­ние ли­ца муж­чи­ны не из­ме­нилось, он ос­та­вал­ся та­ким же бес­чувс­твен­ным и от­ре­шен­ным, взи­рая на нее пус­ты­ми, ли­шен­ны­ми ка­ких-ли­бо эмо­ций чер­ны­ми гла­зами, - Брай­ан .., - пов­то­рила брю­нет­ка, по­нима­ясь на нет­вердых но­гах, не об­ра­щая вни­мания на лед ка­фель­ных плит, - Брай­ан .., - сно­ва и сно­ва про­из­но­сила она, а по­том, бро­сив­шись впе­ред, прос­то упа­ла пе­ред ним на ко­лени, ут­кнув­шись ли­цом в его ко­лени, об­хва­тив их ру­ками. Ее пле­чи дрог­ну­ли, она сог­ну­лась, раз за ра­зом пов­то­ряя од­но и то же имя, что да­рило ей воз­дух. Муж­чи­на мол­чал се­кун­ду, две, де­сять, по­том по его ли­цу прош­ла су­доро­га, и он прос­то рух­нул на пол, при­жима­ясь де­вуш­ку к сво­ей гру­ди, за­рыв­шись но­сом в ее во­лосы. Его длин­ные паль­цы с не­ров­ны­ми ног­тя­ми боль­но впи­вались в неж­ную ко­жу, ос­тавляя крас­ные ли­нии, но та не из­да­ла не зву­ка, при­никая к не­му всем те­лом, ды­ша им, же­лая спло­тить­ся, стать с ним еди­ным це­лым.
Так они си­дели, по­теряв счёт вре­мени, взры­вов мол­ний за ок­ном, зво­на сер­дце­би­ения в ушах, од­но­го на дво­их. Они прос­то отс­тра­нились от все­го ми­ра, ог­лохнув, ос­лепнув, уте­ряв все ор­га­ны чувств, рас­тво­рив­шись в жал­ком теп­ле, та­ящим­ся в гру­ди брю­нет­ки.
– Рас­ска­жи .., - про­шеп­та­ла на­конец она, при­жав­шись гу­бами к сги­бу его шеи, - рас­ска­жи мне все …
 – Я вы­пол­нил свою клят­ву, - глу­хо отоз­вался Брай­ан, об­лизнув пе­ресох­шие гу­бы.
– Рас­ска­жи, - пов­то­рила Лекс, под­няв гла­за и пос­мотрев на не­го. Брю­нет по­мол­чал, по­том, под­няв ру­ку, при­кос­нулся к ее ще­ке са­мыми кон­чи­ками паль­цев, не от­ры­вая от нее взгля­да.
– Я стал нас­то­ящим прис­пешни­ком Ли­лит. Ис­тинным Гер­цо­гом Ада. Я уби­вал де­сят­ка­ми, сот­ня­ми, за­бирая жиз­ни не за­думы­ва­ясь, вы­пол­няя ее при­казы. Я жег до­ма, то­пил, ре­зал, сти­рал с ли­ца Зем­ли це­лые по­коле­ния, ло­мал зем­лю, ро­нял и кру­шил до­ма, вби­рая в се­бя ты­сячи жиз­ней, по­рой аб­со­лют­но не­вин­ных. И это про­изош­ло, я от­ра­ботал свой срок, я стал … мо­гущес­твен­ным. У ме­ня по­яви­лись свои при­виле­гии, воз­можнос­ти, Си­ла. Я ни­кому не прис­лу­живаю боль­ше, но ме­ня слу­ша­ют­ся все. Я стою ря­дом с Дь­яво­лом и Ли­лит в Пре­ис­подней и мо­гу дик­то­вать им свои пра­ва. Но я не все­силен. Од­на­ко я вы­удил се­бе один шанс, ко­торый в прин­ци­пе не раз­ре­шён: один день на зем­ле, да­же не день, а нес­коль­ко ча­сов. Я мог выб­рать все, что угод­но, в наг­ра­ду за го­ды служ­бы, но .., - его го­лос со­шел на нет, и он нег­ромко каш­ля­нул, за­кусив гу­бы, - я дол­жен был уви­деть … те­бя. Дол­жен был из­ви­нить­ся.
– Брай­ан .., - про­шеп­та­ла де­вуш­ка и, при­под­нявшись, кос­ну­лась его губ, сов­сем лег­ко, не­весо­мо. Брю­нет за­дох­нулся, креп­ко заж­му­рив­шись, и ед­ва от­ве­тил на по­целуй, зад­ро­жав.
– Я не чувс­твую, - с болью в го­лосе про­из­нес он, от­кры­вая чер­ные гла­за, - я ни­чего не чувс­твую: ни вкус тво­их губ, ни жар тво­его те­ла, ни­чего. Это все рав­но, что дер­жать в ру­ках без­душную кук­лу.
– Не важ­но, - пос­пешно отоз­ва­лась Лекс, смор­гнув сле­зы, - глав­ное, что ты прос­то тут, прос­то … со мной.
– Я не зас­лу­живаю … те­бя … Я дол­жен был от­пустить те­бя, - он про­вел ру­кой по ее во­лосам, спи­не, ло­пат­кам, - но я не смог. Я да­же не за­думы­вал­ся о чем-то дру­гом. Я сле­дил за то­бой все эти го­ды, при­ходил но­чами, пу­тешес­твуя че­рез те­ни, от­го­ражи­вая те­бя от проб­лем.
– Ты ни­ког­да не ухо­дил, - с сла­бой улыб­кой кив­ну­ла она, час­то мор­гая, - я знаю, знаю, ми­лый. Ты бы не мог … не мог нас бро­сить.
– Не мог .., - под­твер­дил тот, соп­ри­каса­ясь с ней но­сами. Они за­мол­ча­ли, не на­ходя еще слов. А за­чем они? Они мол­ча­ли так дол­го, так дол­го жда­ли, ве­рили, лю­били … Сло­ва не обя­затель­ны, сер­дце ска­жет го­раз­до гром­че и по­нят­нее, чем сот­ни фраз, пи­сем и приз­на­ний. Сло­ва рас­тво­рят­ся в не­бытие, ка­нут в Ле­ту, ис­чезнут, сот­рутся со стра­ниц ис­то­рии, а чувс­тва ни­ког­да, сколь­ко бы не прош­ло вре­мени, сколь­ко бы ни бы­ло оши­бок, ссор и не­домол­вок. То, что в ду­ше, го­раз­до силь­нее са­мого мно­гос­ловно­го приз­на­ния. Блеск глаз, улыб­ка, ад­ре­сован­ная толь­ко од­но­му на всем све­те че­лове­ку, по­нят­ное толь­ко им ка­сание — вот, что веч­но, вот, что ис­крен­не, вот, что прав­ди­во.
– Па...па? - ти­шину раз­ре­шал ти­хий, ед­ва уло­вимый за шу­мом гро­зы го­лос маль­чи­ка. В двер­ном про­еме, на фо­не свер­кнув­шей мол­нии, его ма­лень­кая, ху­день­кая фи­гур­ка в боль­шой пи­жаме ка­залась еще мень­ше и без­за­щит­нее. Алек­сис под­ня­ла гла­за, гля­дя на сы­на, а Брай­ан … он за­дох­нулся, мед­ленно от­сту­пив. Его ли­цо ста­ло мер­твен­но-бе­лым, вос­ко­вым, гу­бы дрог­ну­ли, он да­же по­шат­нулся, хва­та­ясь за сте­ну. Ог­ромные крылья бес­силь­но опа­ли на пол, без­жизнен­но тре­пыха­ясь на сла­бом сквоз­ня­ке, - па­па?.., - сно­ва пов­то­рил Эй-Джей, сглот­нув. Он ши­роко рас­пахнул шо­колад­ные гла­за, сколь­зя по фи­гуре муж­чи­ны. Он мел­ко дро­жал, ше­веля бо­сыми но­гами по хо­лод­но­му по­лу, нер­вни­чая, не зная, что ему де­лать. Он сдер­жи­вал­ся от то­го, что­бы ки­нуть­ся впе­ред, но и на мес­те не мог ус­то­ять. Его дет­ский мир сей­час ру­шил­ся, и он не знал, что ему де­лать, как пе­режить это.
– Джей .., - с губ Брай­ана сор­вался ско­рее стон, пе­рехо­дящий в ше­пот, чем го­лос. Он вмиг ут­ра­тил все свое рав­но­душие и не­поко­леби­мое спо­кой­ствие, слов­но из не­го толь­ко что вы­нули сер­дце де­мона, ожив­ляя чувс­тви­тель­ную че­лове­чес­кую ду­шу.
– Па­па! - го­лос от­ца окон­ча­тель­но сло­мал его, и маль­чиш­ка бро­сил­ся впе­ред, об­хва­тывая его шею ру­ками, вы­соко под­прыг­нув. Он ут­кнул­ся ли­цом в его грудь, вце­пив­шись в не­го все­ми ко­неч­ностя­ми, час­то мор­гая, - па­па! Па­па! Па­па! - как за­веден­ный пов­то­рял он раз за ра­зом, счас­тли­во улы­бал­ся. А Брай­ан при­пал спи­ной к сте­не, при­жав сы­на в се­бе, прик­рыв гла­за. Его ли­цо раз­ре­зала страш­ная му­ка, слов­но его ду­ша кро­вото­чила болью, кро­вавой и чер­ной. Он не­уме­ло об­ни­мал ре­бен­ка, бо­ясь сде­лать ему боль­но и в то же вре­мя не же­лая его от­пускать. Алек­сис зак­ры­ла рот ру­ками, ка­чая го­ловой, не сдер­жи­вая сле­зы. Сколь­ко раз она ри­сова­ла в сво­ем во­об­ра­жении эту кар­тинку, но ни один ва­ри­ант не шел ни в ка­кие рам­ки с ре­аль­ностью. Ее сер­дце рва­лось от счастья, ког­да она ви­дела эти силь­ные, лю­бимые ру­ки, об­хва­тив­шие хруп­кую фи­гуру сы­ниш­ки, - я знал! - улы­ба­ясь во все зу­бы, вос­клик­нул ре­бенок, отс­тра­ня­ясь и гля­дя от­цу в ли­цо, - я знал, что ты при­дешь! Я ви­дел, ви­дел те­бя! Твою тень! И ты … ты имен­но та­кой, ка­ким я те­бя пред­став­лял. Ты … я люб­лю те­бя!, - не­ожи­дан­но ти­хо про­из­нес он, по­ложив ру­ки ему на ще­ки.
– Джей .., - от­ре­шен­но пов­то­рил Брай­ан, не от­ры­ва­ясь от ли­ца сы­ниш­ки, - Джей …
 – Пап, - ли­цо маль­чи­ка вдруг ста­ло очень серь­ез­ным. Толь­ко у де­тей мо­жет быть та­кое вы­раже­ние ли­ца, су­ровое, с нах­му­рен­ны­ми бро­вями и смеш­ны­ми склад­ка­ми меж­ду ма­лень­ких бро­вей, - а ты … ты ведь не нав­сегда? Ты не нав­сегда при­шел? - по ли­цу муж­чи­на сколь­зну­ла боль, и он мед­ленно по­качал го­ловой.
– Нет … я не мо­гу …
 – Я по­нимаю, - кив­нул тот, об­ли­зав пе­ресох­шие губ­ки, - у те­бя … у те­бя свои де­ла. Я … я по­нимаю. Но … ты же при­дешь еще раз, да?
– Джей .., - по­дала го­лос Лекс, гло­тая сле­зы. У нее сер­дце раз­ры­валось от это­го воп­ро­са, и она не хо­тела, что­бы сы­ну бы­ло так­же боль­но, как ей.
– Я не знаю .., - отоз­вался Брай­ан, бес­по­мощ­но пос­мотрев на де­вуш­ку. Та по­дош­ла к ним и по­ложи­ла ру­ку на пле­чо маль­чи­ка.
– Он не мо­жет, ми­лый. Он … он за­нят.
– Я по­нимаю, - серь­ез­но кив­нул тот, пос­мотрев на нее, - но ведь один де­нек, один де­нек из 365 это не проб­ле­ма? Все­го 24 ча­сика …
 – Джей .., - с болью в го­лосе про­шеп­та­ла Мал­лейн, но Брай­ан ее не­ожи­дан­но обор­вал, вни­матель­но вгля­дыва­ясь в ли­цо сы­на.
– Нет. Я … я, на­вер­ное, смо­гу, - с до­лей не­уве­рен­ности про­из­нес он.
– Смо­жешь? - ее го­лос под­ско­чил, а сер­дце про­пус­ти­ло удар.
– На счет дня я не уве­рен, а по­лови­на … 12 ча­сов, пой­дет? - об­ра­тил­ся он к сы­ну. Джей ши­роко улыб­нулся и за­кивал так пос­пешно, что у не­го пок­расне­ла шея.
– Да! Да! Ко­неч­но!
– И ког­да? - за­разив­шись оп­ти­миз­мом и ра­достью сы­на, брю­нет вы­давил жал­кую улыб­ку, - на твой день рож­де­ния, да?
– Я … я не знаю, - маль­чик за­думал­ся, смеш­но за­жав кон­чик язы­ка меж­ду гу­бами, - нет, на­вер­ное. Так бу­дет не­чес­тно, - на­конец твер­до про­из­нес он, - ес­ли … ес­ли у ме­ня бу­дет сес­трич­ка, то она оби­дит­ся, ес­ли ты бу­дешь при­ходить на мой праз­дник, а на ее нет. Так не хо­рошо … Луч­ше на ма­мин, при­ходи к ней на день рож­де­ния, - его гла­за до­воль­но заб­лесте­ли, ок­ры­лен­ные иде­ей, - да, точ­но! На ма­мин! Смо­жешь, пап?
– Я .., - он по­мол­чал, пог­ла­див сы­на по ще­ке. И вдруг его блед­ное, из­му­чен­ное ли­цо ос­ве­тила ис­крен­няя яр­кая улыб­ка, - да, смо­гу.
– Смо­жешь?.. - не ве­ря сво­им ушам, пе­рес­про­сила Лекс, за­быв, как ды­шать. Брай­ан пе­ревел си­яющие гла­за на нее и кив­нул.
– Да, смо­гу, - и, при­тянув ее к се­бе, при­жал­ся к ее гу­бам. По­том пос­мотрел на Эй-Джея, - но при ус­ло­вии, что ты сей­час пой­дешь спать и бу­дешь спать слад­ко-слад­ко.
– Хо­рошо, да, ко­неч­но! - пос­пешно за­кивал маль­чик.
– И еще, - пос­та­вив его на пол, Брай­ан щел­кнул его по но­су, - не бой­ся за­нимать­ся тем, чем нра­вит­ся, будь то тан­цы или ри­сова­ние. Дер­зай, жи­ви, не стой на мес­те, слы­шишь?
– Да .., - дет­ский го­лос пре­датель­ски дрог­нул.
– Обе­ща­ешь?
– Да. Обе­щаю, - вски­нув под­бо­родок, твер­до пов­то­рил он.
– Вот и мо­лод­чи­на, - кив­нул Адамс, - а сей­час спать .., - он вски­нул ру­ку, изящ­но по­вер­нув ее. Фи­гур­ка маль­чи­ка за­мер­ла и ста­ла мед­ленно та­ять, рас­тво­рив­шись в воз­ду­хе че­рез па­ру се­кунд, - он спо­кой­но спит, - ти­хо про­из­нес он, не гля­дя на де­вуш­ку.
– Ска­жи, что ты не стер ему па­мять, - поп­ро­сила Лекс, кос­нувшись его ру­ки.
– Я бы не смог, - хрип­ло отоз­вался он, по­качав го­ловой. Брю­нет­ка об­хва­тила ла­доня­ми его ли­цо, по­вора­чивая к се­бе и заг­ля­дывая ему в гла­за.
– Спа­сибо, спа­сибо, Брай­ан … И … он пой­мет, ес­ли ты не при­дешь …
 – Нет, - он по­качал го­ловой, свер­кнув гла­зами, - я обе­щал, я бу­ду. Я бу­ду при­ходить, Лекс, слы­шишь? - он с вы­зовом вски­нул гла­за, - бу­ду.
– Хо­рошо .., - она при­жалась но­сом к его но­су, вды­хая его за­пах, - я … я мо­гу всем рас­ска­зать?..
– Ко­неч­но, - он неж­но по­цело­вал ее в ще­ку, - и, да … Пе­редай Ча­ку и Кай, что мне жаль. Я не пред­став­ляю, ка­ково им.
Лекс кив­ну­ла, ку­сая гу­бы. Она пом­ни­ла тот страш­ный день, пять лет на­зад. Лин­дси и Ай­зек толь­ко-толь­ко по­жени­лись, очень спеш­но, так как не хо­тели тра­тить на пус­тые фор­маль­нос­ти вре­мя. Их влек­ли пу­тешес­твия. Взяв с со­бой са­мое не­об­хо­димое, что вклю­чало в се­бя ми­зер одеж­ды и все, что мо­жет пот­ре­бовать­ся бе­ремен­ной де­вуш­ке. Лекс пом­ни­ла, как Ай­зек све­тил­ся, рас­ска­зывая всем о том, что он ско­ро ста­нет па­пой. Они пла­ниро­вали дол­гое сва­деб­ное пу­тешес­твие, не хо­тели си­деть на од­ном мес­те, меч­та­ли пос­то­ян­но ме­нять мес­то жи­тель­ства …
В тот день они про­ез­жа­ли ми­мо их род­но­го го­рода, пла­нируя на­вес­тить дру­зей и семью. Лин­дси на уже боль­шом сро­ке си­дела сбо­ку от Ай­зе­ка, ис­сле­дуя кар­ту. По ее сло­вам, она не по­няла, что про­изош­ло: ма­шину вдруг нак­ре­нило, и она, про­бура­вив за­бор, по­лете­ла с мос­та вниз, навс­тре­чу жад­ной глот­ке во­ды. Лин­дси да­же не ус­пе­ла вык­рикнуть, она толь­ко от­кры­ла рот, ког­да ее слух раз­ре­шал гром­кий крик Ай­зе­ка. Все вок­руг пог­ло­тил свет, а ког­да она от­кры­ла гла­за, она ле­жала на ас­фаль­те око­ло ма­гази­на не­дале­ко от до­ма Мак­клай­ме­нов. Как поз­днее она уз­на­ла, ма­шина сор­ва­лась в ре­ку, и па­рень по­гиб на мес­те, а она вы­жила из-за то­го, что он ис­поль­зо­вал всю свою Си­лу, вло­жив ее в од­ну боль­шую вспыш­ку, что­бы пе­ренес­ти ее че­рез прос­транс­тво. Имен­но та­кой вы­вод сде­лал Алан. Че­рез па­ру ме­сяцев ро­дились два пре­лес­тных ма­лыша, маль­чи­ки-близ­не­цы, и имен­но они удер­жа­ли бе­зутеш­ную Лин­дси от са­мо­убий­ства. Она не хо­тела жить, ей не нуж­на бы­ла жить, и Лекс с Ала­ном и Ча­ком поч­ти год при­ходи­лось сле­дить за ней и ее деть­ми. Толь­ко спус­тя вре­мя она ус­по­ко­илась и с не­веро­ят­ной неж­ностью и за­ботой ста­ла сле­дить за сво­ими маль­чи­ками, обе­регая их, как зе­ницу ока.
– Они бы хо­тели уви­деть те­бя, - про­шеп­та­ла Лекс, пос­мотрев на не­го, - Чак, Алан, Лин­дси … де­ти Ай­зе­ка …
 – Я ви­дел их, - сла­бо улыб­нулся он, - те еще ху­лига­ны, точь-в-точь Айз.
– Ты … ты ви­дел его … там?
– Нет, - он по­качал го­ловой, - но это хо­рошо. Зна­чит, он в дру­гом, луч­шем ми­ре.
– Брай­ан .., - вдруг рез­ко обор­ва­ла его де­вуш­ка, и ее гу­бы дрог­ну­ли. Чер­ные гла­за сколь­зну­ли по ее ли­цу, вы­ис­ки­вая при­чину ее бес­по­кой­ства, - я … я … Я хо­тела …
 – Что?
– Прос­то .., - она дер­ну­лась впе­ред и по­цело­вала его, об­хва­тив его шею ру­ками, при­жима­ясь к не­му всем те­лом. Брай­ан за­мер все­го на мгно­вение, а по­том жад­но от­ве­тил на по­целуй, сколь­зя ру­ками по ее те­лу, изу­чая дав­но по­терян­ное и та­кое же­лан­ное те­ло. Они це­лова­лись не­ис­то­во, смар­ги­вая боль, вы­суши­вая ее в сво­их сер­дцах, де­лясь ею и рас­тво­ря­ясь друг в дру­ге.
– Что, ну что с то­бой? - сип­ло спро­сил он, по­цело­вав ее в лоб, - ма­лыш?..
– Я хо­чу ре­бен­ка, - рез­ко про­гово­рила она, об­ли­зав гу­бы, - хо­чу еще од­но­го ре­бен­ка, - па­рень опе­шил, и по его ли­цу сколь­зну­ла тень.
– Хо-хо­рошо, - он сглот­нул, - ты впра­ве …
 – Я не об этом, - она по­кача­ла го­ловой, - ты не по­нима­ешь. Мне не ну­жен ник­то дру­гой, по­нима­ешь? Толь­ко ты, Брай.
– Но .., - он по­мол­чал, не­пони­ма­юще гля­дя на нее. Че­рез мгно­вение в его гла­зах мель­кну­ло по­нима­ние, - по­годи … Нет, - он по­качал го­ловой, опус­кая гла­за, - ты не по­нима­ешь. Мы не мо­жем …
 – Но по­чему? Я хо­чу, хо­чу это­го.
– Я мертв, Лекс! - его го­лос дрог­нул, взвив­шись под по­толок, тем­ные гла­за свер­кну­ли, а за ок­ном взор­ва­лась мол­ния.
– Мне все рав­но, - твер­до про­из­несла она, кла­дя ру­ки ему на ли­цо, - пусть да­же у нас ни­чего не по­лучит­ся, но я хо­чу это­го. Я не знаю, уви­жу ли я те­бя сно­ва, и ес­ли у ме­ня есть шанс по­лучить от те­бя еще один по­дарок, я хо­чу им вос­поль­зо­вать­ся. Брай­ан, у нас чу­дес­ный сын, но он рас­тет, и мне ну­жен еще кто-то, в ко­го я бу­ду вкла­дывать всю се­бя. Я обе­щала те­бе жить, обе­щала на уны­вать, и вот она я, жи­ву, ра­ботаю. Я сдер­жа­ла обе­щание. Так и ты вы­пол­ни мою прось­бу, хо­тя бы эту, - ее го­лос сор­вался, - свое пос­леднее обе­щание ты не сдер­жал …
 – Я не мог …
 – Я знаю. Но сей­час, по­жалуй­ста, Брай­ан .., - брю­нет­ка ут­кну­лась ли­цом в его шею, тя­жело ды­ша и вздра­гивая всем те­лом, - я хо­чу это­го. Ты ну­жен мне … как же ты это­го не по­нима­ешь...
– А ты мне .., - ед­ва слыш­но прох­ри­пел он спус­тя мгно­вение, и де­вуш­ка, вски­нув го­лову, встре­тилась с его го­рящи­ми гла­зами, - но ты дол­жна от­да­вать се­бе от­чет, что де­ла­ешь: я мертв, я труп, во мне нет сер­дца, нет пуль­са, нет сер­дце­би­ения, и шанс, что что-то по­лучит­ся, нас­толь­ко мал …
 – Брай­ан .., - она по­ложи­ла па­лец на его ниж­нюю гу­бу, ос­та­нав­ли­вая по­ток слов, - я бе­ру всю от­ветс­твен­ность на се­бя, хо­рошо? Прос­то … будь со мной сей­час, будь мо­им ….
– Я всег­да был тво­им, - сип­ло отоз­вался брю­нет, при­тяги­вая ее к се­бе, - всег­да …
Он не­лов­ко про­вел кон­чи­ками паль­цев по ее ще­ке, и де­вуш­ка дрог­ну­ла, прик­рыв гла­за. Под­няв ее на ру­ки, муж­чи­на мед­ленно по­дошел к кро­вати и бе­реж­но опус­тил ее, на­вис­нув свер­ху. Их гла­за встре­тились, и сер­дце про­пус­ти­ло удар.
– Я … я за­был, как .., - ти­хо ска­зал Адамс, ут­кнув­шись ли­цом в сгиб ее шеи, - я не пом­ню … не чувс­твую …
 – Все хо­рошо, - жен­ские ру­ки сколь­зну­ли вверх по его об­на­жен­но­му тор­су, и те­ло сод­рогну­лось, сжав­шись от неж­но­го при­кос­но­вения, - здесь толь­ко мы, слы­шишь? Толь­ко мы, и ты ну­жен мне, - по­дав­шись впе­ред, она при­жалась к его гу­бам, при­тяги­вая его бли­же к се­бе. Роб­ки­ми, мед­ленны­ми дви­жени­ями брю­нет стя­нул ее ха­лат, за­тем пи­жаму, соп­ро­вож­дая каж­дое дви­жени­ем вни­матель­ным воп­ро­ситель­ным взгля­дом, об­ра­щен­ным к си­ним, свер­ка­ющим, как сап­фи­ры, гла­зами, ко­торые каж­дый раз не­из­менно от­ве­чали ему «да». Он об­нял ее, ды­ша ее жар­ким, жи­вым те­лом, та­ким зна­комым и род­ным, те­лом, мыс­ля­ми о ко­тором он жил все это вре­мя. Эта де­вуш­ка, ее гла­за, го­лос, те­ло, за­пах — имен­но она спа­сала его от бе­зумия, от су­мас­шес­твия в аду, ког­да он уби­вал, жил го­дами по ло­коть в кро­ви, жил без све­та и на­деж­ды. Вос­по­мина­ния о ней и вку­се ее губ да­вали ему шанс на жизнь, удер­жи­вали его от пе­рехо­да гра­ни, от пол­но­го по­вино­вения. Он не сда­вал­ся, бо­рол­ся, во­евал за свою сво­боду, толь­ко ра­ди и из-за нее. И вот сей­час она сно­ва ря­дом с ним, та­кая неж­ная, до­рогая, со­вер­шенная во всех от­но­шени­ях. И он по­нял, по­чему не под­дался Ть­ме, по­чему не стал Лю­бов­ни­ком Ли­лит, по­чему не пал, по­чему не при­нял свою сущ­ность всем сер­дцем, поз­во­ляя ему съ­есть все хо­рошее в нем. Имен­но из-за нее. Он знал, что, сколь­ко бы ни прош­ло вре­мени, че­рез что бы ему не нуж­но бы­ло прой­ти, что пе­режить, что сде­лать, он бы сде­лал это, хоть сот­ни раз, унич­то­жая се­бя, пог­ре­бая, ду­ша, лишь бы доб­рать­ся до нее и прос­то пос­мотреть в эти гла­за, ко­торые ста­ли для нее ми­ром, ко­торые сей­час све­тились чем-то по­нят­ным толь­ко им, чем-то неп­ра­виль­ным, зап­ретным, но та­ким нуж­ным.
Лю­бовью...