Эмигранты

                С началом  Перестройки исчез негласный запрет на эмиграцию граждан СССР. Официального его, как такого, разумеется, не существовало, но желающим выехать на постоянное место жительства за пределы Советского Союза чинились чиновниками такие препятствия, которые, по сути, и являлись запретом. Больше всего ехали в Германию. Покидали Родину не только  немцы по национальности, но и их вторые «половинки», у которых деды и отцы в своё время въезжали в эту европейскую страну на танках «Т-34».
      
       В отдел кадров завода обратилась слесарь механо-сборочных работ Старостина  Любовь Ивановна. Поздоровавшись, она молча положила на стол начальника заявление.
      - Прошу уволить меня с работы в связи с выездом на постоянное место жительства в Германию, - прочитал кадровик.
      - Какое отношение твоя фамилия имеет к Германии?
      - О какой фамилии речь, Анатолий Ефремович?
      - Старостиной?
      - Она в прошлом, уже месяц назад я - Нойманн. Вышла замуж.
      - Новый человек, значит?
      - Не поняла?
      - Немецкий язык я в школе изучал, да и в институте – немножко. Так, Любовь Ивановна, твоя новая фамилия с немецкого переводится.
      
      Накануне кадровик Чернов получил от директора секретное поручение: любыми методами задерживать увольнение работников, решивших сбежать за границу. Дело  вовсе не в политике. Тот политикой не интересовался. У него горел план с Министерства, и чтобы не вылететь с руководящего кресла, он как-то должен его выполнять. Работать становилось некому. Рабочие разбегались, как говорил герой одного известного фильма,  «на все четыре стороны». Некоторые уехали на Север по вахте за «длинным» рублём, некоторые ушли в создававшиеся кооперативы, а основная масса желающих уволиться рабочих указывали в своих  заявлениях одну и ту же причину: «выезд за рубеж». Ехали не только в Германию, но и в Израиль, и в другие страны.
    
      Положив заявление Нойманн в стол, Чернов приступил к проведению профилактической беседы. Долго и упорно объяснял, что не патриотично, родившись в СССР, уезжать жить к каким-то немцам, которых его дед-рядовой стрелкового батальона во время войны гнал от Волги до самого Берлина. Однако  «нажим» на патриотические чувства результатов не дал. Пришлось  перейти к плачевной ситуации на заводе. Планы большие, а станочников и слесарей не хватает. Не ему же, кадровику, становится вместо Старостиной-Нойман на конвейер? Последнее высказывание вызвало на лице работницы улыбку.
       - А почему бы и нет, Анатолий Ефремович? – спокойно задала вопрос она.-Вы же моего нынешнего мужа, инженера-технолога, посылали в прошлом году на месяц на конвейер.
       - Прости, Любовь Ивановна, ситуация требовала. Но скажи ему, пусть возвращается обратно. Я даю гарантию, что на конвейер он больше не попадёт.
        - Смеётесь? Он уже вторую неделю чемоданы пакует и меня торопит.
         
       Кадровик замолчал. Просто не знал, как себя вести. Он хорошо помнил, как в прошлом году к нему на приём по личным вопросам приходил ведущий инженер-технолог Михаил Нойманн с жалобой на начальника отдела, направлявшего его согласно приказа директора на месяц на конвейер. Как помнил и то, что он же ему в грубой форме отказал: «Приказ надо выполнять. Мы не на базаре». Потом он поинтересовался:
       - И что вы там с мужем делать будете? Здесь ты – слесарь квалифицированный, он – дипломированный инженер, а там кем будете?
       - У мужа там родители. Уезжаем по программе Германии на соединение семей. Правда, они сейчас безработные, но денежные пособия получают такие, что я их у вас на заводе и за год не получу. Жить можно припеваючи.
        - А сами-то где собираетесь работать, или  хотите жить "припеваючи", не работая?
        - Я уже присмотрела место уборщицы в супермаркете, а муж – там же грузчиком.
      
        После этих слов кадровик рассмеялся так сильно, что в  кабинет зашли удивлённые  некоторые сотрудники. Поняв в чём дело, они минуту смеялись сами, а потом вернулись к себе на рабочее место.
        Анатолий Ефремович,- что Вы тут цирк устраиваете? – спросила возмущённая Нойманн.- Подписывайте заявление, и я пойду оформлять увольнение.
       На том и расстались. А Чернов ещё долго сидел и думал, а как бы он поступил на их месте? Однако ничего придумать не смог. И пошёл на обед в заводскую столовую.
      
        Вернувшись обратно,  увидел в коридоре токаря 6 разряда Таненбаума Льва Давидовича с какой-то бумагой в руках. Что за бумага, он, конечно, догадался.
       - Не в Израиль ли собрался? – подумал про себя Чернов.
      Опасения кадровика подтвердились, когда тот поведал свою невесёлую историю.
      
      Жила-была семья Таненбаумов, жена работала в торговле продавцом, муж на заводе – токарем. Через три месяца глава семьи собирался отметить свой 60-летний юбилей. Дочь тридцати лет к этому времени успела сменить двух мужей, оставшись  одна с несовершеннолетним  сыном. Жила с родителями. Недавно познакомилась с парнем двадцати пяти лет, который неожиданно для неё уехал с родителями в Израиль. Но переписка продолжалась. Дочь начала проводить семейную кампанию по переезду за границу. Мать у неё по рождению русская.  А поэтому «добрые люди» из числа разведённых подруг посоветовали  ей «обработать» отца, которому посольство Израиля даст «зелёный свет», не моргнув глазом. И дочь обработку начала.
      
        Со слов самого Льва Давидовича, о переезде на родину предков он никогда не мечтал, его вполне устраивала безбедная жизнь в Советском Союзе. А за его жену и говорить  нечего. Однако дочь  Нона сделала всё по-умному. Не понятно, правда,  каким образом, но она «перетащила» мать на свою сторону. Оставался отец. Устоять против двух близких ему людей, глава семьи не мог. Не дожидаясь юбилея, тот  дал  согласие на переезд в Израиль.
       - Печальная история, Лев Давидович, мне тебя жалко – признался кадровик.- Но ты нас не забывай, пиши письма. Особенно в том случае, если тебе там не понравится.
      
        Когда увольняемый вышел из кабинета, в него зашла секретарь:
      - Анатолий Ефремович, Вы не забыли? Наш отдел сегодня по графику дежурит в ДНД,- улыбаясь произнесла она. – Может меня освободите сегодня, жених с армии приезжает?
     - Разумеется, Даша, иди встречай. Не забудь только меня позвать на свадьбу.
      
        Вечером, в 19-00 часов, в общественном пункте охраны порядка дружинники собрались на дежурство и ждали участкового инспектора, который должен провести с ними инструктаж. Пришлось ждать лишних пятнадцать минут. Появившийся  старший лейтенант милиции Мельников начал с извинения.
      - Прошу прощения за задержку. Сегодня у меня последний день работы. Готовился к отъезду.
      - Счастливо, лейтенант, отдохнуть в отпуске. Едете с женой и детьми?- раздался чей-то голос.
       - С женой и детьми … только в бессрочный отпуск. Уезжаем на постоянное место жительства в Германию. Жена у меня прибалтийская немка. Вот и решила поехать, когда это стало возможным жить к своим родителям, перебравшимся в Германию. Я – русский, но что мне делать? Их трое, а я – один. Три ноль в их пользу. Не знаю, может и пожалею со временем, но сейчас у меня просто другого выхода нет. Надо ехать.
      
        Проинструктировав дружинников, участковый ушёл, а последние сидели и задумались.
      - И куда они всё едут?- нарушил молчание командир ДНД отдела Чернов.
      Никто ему не ответил.
      
      Прошло полгода. Чернов, подписав у директора документы, пошёл с ними в канцелярию. Передав их заведующей канцелярией и уходя,  услышал:
      - Анатолий Ефремович, не забудь забрать почту. Там тебе три письма. Извини только меня, добрый человек, внук у меня марки собирает. Пришлось мне их «конфисковать», они же иностранные. Вот  обрадуется.
      
      Возвратившись в свой кабинет, кадровик открыл первый попавшийся конверт.
      - Добрый день, Анатолий Ефремович, пишу, как ты и просил при нашем расставании, - сообщал Таненбаум.- Мне действительно здесь не нравится, но я, поддавшись на уговоры жены и дочери, сам выбрал свою судьбу. Винить некого. Что будет-то будет…
      
       Не дочитав до конца, он раскрыл второй конверт. Письмо пришло от Нойманн. В нём содержалось всего несколько строк: «Всё хорошо, прекрасная маркиза». Приезжайте, Анатолий Ефремович, к нам в гости, баварским пивом угощу". Прочитав, Чернов заулыбался и подумал: «Любовь Ивановна – человек с юмором. Не потеряла его и вдали от Родины. Надо же?»
      
     Положив письма в стол, он услышал из соседнего кабинета:
     - Анатолий Ефремович, напоминаю, Вы сегодня снова идёте на дежурство ДНД. Но на этот раз без меня. Сами понимаете, мне нельзя.
      
     Инструктаж дружинников проводил молоденький лейтенант милиции, сменивший Мельникова. О происшествиях в микрорайоне дружинники слушали так себе, но с удовольствием послушали о судьбе бывшего участкового-эмигранта. В местную полицию его не взяли. И не обещали. На хорошую работу тоже не пригласили. В настоящее время он работает на бензоколонке. Разнорабочим.
       - Едут, едут, как будто за манной небесной, а что в итоге? «Бери больше, кидай дальше», - прокомментировала информацию участкового пожилая женщина-дружинник.
       Никто спорить с ней не стал.

28.12.2015 г.