Странствия по утраченной Родине. День десятый

 
           14 июля

         С утра муж отправился с велосипедом в Крапивну пополнить запасы сушек и прочей провизии.  Сперва он опрометчиво задумал укоротить себе путь, срезав угол, но вместо этого сначала заплутал в лопухах, затем угодил  с велосипедом в девственные травяные заросли, выше него ростом,  и совсем потерял ориентиры. После лёгкого смятения, отпустив в свой адрес парочку нелицеприятных эпитетов, выбрался, осёдланный велосипедом к месту отправления, чем нас очень рассмешил.  Пришлось ему следовать в магазин по пути проторенному. Вернувшись,  с энтузиазмом рассказал, как обрадовала его Крапивна торговым разнообразием. На площади у собора он обнаружил ряд специализированных магазинов, почти, как в городе: молоко, гастроном, промтовары, аптека, столовая, товары по сниженным ценам. И все магазины работали, что удивительно, и во всех были товары.  Вероятно, это село сёл здешних мест, и снабжается по-особому.    
          После завтрака и купания в реке мы двинулись на поиски древних засечных рвов,  по утверждению журнала «Турист» они ещё остались вблизи деревни Орлово. Веломешки и остальной багаж выгрузили, с любезного разрешения хозяев,  во дворе первого попавшегося дома в Орлово.  ЗАсеки нашли не сразу. Долго опрашивали местных жителей, но они о таковых и не слыхивали. Наконец, лесник-старожил Иван Матвеевич Ботвин   авторитетно и точно указал нам путь. Засеки – это глубокие многокилометровые прямоугольные рвы по краю дремучих в былые времена тульских лесов, тянущихся на десятки и сотни километров. Рвы заваливались обломками мощных деревьев, крест-накрест,  как можно более беспорядочно,  они являли собой непреодолимую преграду для конницы степных кочевников.
           Тульские засечные леса спасли Москву от разрушения и поругания. Эти леса ещё в начале двадцатого века росли и процветали на огромных пространствах, переходя на западе в былинные брянские. Но человеческое ненасытное потребление резко сжало границы прекрасного зелёного царства. Поля потеснили леса, вырубки нарушили их непрерывность. Теперь Тульские засеки  охраняют как уникальный природный памятник. Люди восхищаются  живописными остатками былого величия природы.
        Мы попали на засеки как раз во время буйного цветения лип. Уже на опушке леса нас окутал сладкий аромат. Какая может быть роскошь в природе! Массивы  цветущих лип -  высоченные,  пышные, снизу до верху усыпанные душистыми цветами деревья,  девственное разнотравье,  луговые цветы, нежных оттенков, чистые быстрые ручьи. И кругом – упорная кропотливая работа пчёл.  Их гудение создавало музыку леса.  Горячее время для пасечников (мы встретили на опушке вагончики и ульи), кульминация их древнего мирного труда.
      Вот мы вошли в лес, под сень лип. Трудно представить, что эти  гиганты – сёстры стриженных, изъеденных смогом городских созданий.  Липы высились стройно и гордо, стволы ровные, мощные, как колонны, высотой они могли бы соперничать с вековыми соснами, если бы сосны здесь росли. Но сосны не любят влажную глинистую почву.  Иногда меж липами попадались дубы,  не кряжистые, такие же прямоствольные и мощные, как липы.  В вышине шумели, переплетались кроны. Внизу обитал тихий влажный душистый сумрак. Такой лес рождает ощущение независимого богатырски здорового организма.  Люди здесь лишние,  в лесной стихии на нас действовала своего рода выталкивающая сила, наподобие архимедовой, в стихии водной. У такого леса можно просить убежища или вдохновения.  Просто прогуливаться по нему  - легкомысленное занятие.  Истинные горожане теряются, попав в этот первобытно независимый лес. Вот и мои горожане побоялись далеко углубляться и мне не позволили вволю насладится редкостным лесным чудом. Муж тонко заметил: "Я не могу быть с такой природой на "ты". Войдя в лес, теряюсь, меня охватывает тревога".
        Всё-таки мы с ним разные. Про себя знаю, моя душа умеет растворяться в лесу без страха и сомнения. Наверное, ещё в детстве, когда  жила возле леса, деревья приняли меня в своё зелёное братство. Или это гены, мой дед был лесничим на Урале.
          Побродив часа два, вернулись в Орлово, и правильно сделали, едва добрались, хлынул сильный дождь. Пережидали его в заброшенном гараже. Дождь шёл недолго, но  успел расквасить глинистую дорогу, по которой нам предстояло ехать. Велосипеды то и дело заносило на скользкой грязи. Дорога шла вниз, к Упе по кромке засечного леса. Подъехали к реке и остановились, зачарованныее необычным для здешних мест пейзажем. Урал мог бы таким гордится. Для средней полосы России он  виделся преувеличенно, неспокойно красивым.  Река порожистая и быстрая, над порогами перекинут плетёный, из молодых древесных, стволов, мостик. Крутые берега в дремучих, как казалось,  лесах нависают над водой.
            Перешли по мостику. Где-то рядом должна находиться заброшенная турбаза Ярцево. Мы нашли её без труда.  Она начиналась сразу за лесничеством, в лесу и выходила на привольный луг. И опять, в который уже раз за время нашего странствия, нам показалось,  прекраснее места мы не встречали. Умиротворённо шумел лес, предзакатное солнце ласкало травы и купы деревьев в обнимку с кустарниками, живописно разбросанные по лугу. К реке вела удобная лестница, оканчивающаяся деревянным настилом купальни. Самое удивительное,  во всей этой красоте никто не живёт, не отдыхает, не топчет луга, не удит рыбу. Только сторож – добродушный единоплеменник Дерсу Узала да пара дворняг – вот и всё население турбазы.
            На закате сидели над рекой,  она опять текла здесь спокойно, как и положено в Центральной России.  Муж играл на флейте, сын созерцал красоты, я плавала. Безмятежность, покой в природе и на душе.


"Большая Засечная черта, появившаяся в начале XVI века на границе широколиственных лесов и северной лесостепи, служила для защиты Москвы от набегов степняков. Засеки шириной до 100 метров представляли собой непролазную стену из подрубленных на высоте человеческого роста и поваленных крест-накрест деревьев. Они тянулись на сотни верст. Где не было леса – копались рвы, насыпались валы, использовались болота и овраги. На пересечении засек с дорогами сооружались дубовые остроги с воинскими гарнизонами.

 Самое раннее упоминание о Большой Засечной черте относится к 1560 году: в царской грамоте, жалованной Веневу монастырю, говорится, что против монастырской стены в районе нынешнего Осетровского лесничества имеется «заповедь государева». Первая географическая карта на русском языке, нарисованная в 1604-1605 годах Федором Годуновым, сопровождает четко прорисованные засечные леса близ Тулы надписью: «Засека, состоящая из вырубленных рощей и валами огражденная для удержания набегов крымских ханов». Большая засечная черта шла от Переяславля Рязанского на Тулу, дальше на Белев и Козельск.

 Для охраны засек в Московском государстве существовали засечные воеводы и головы, которым подчинялись засечные сторожа. Кроме того, за отдельными звеньями засек смотрели местные крестьяне – «окольные люди». Числились засеки в Пушкарском приказе. В случае порубки с засечных сторожей взыскивался штраф. При смене сторожей старые ручались за новых; поручители подвергались пене по государеву усмотрению. Ввиду истребления засечных лесов «будными» (поташными) заводами в 1659 году было запрещено основывать вблизи засек новые заводы без особого государева повеления. Не разрешалось рубить там деревья и дрова даже военнослужащим (ратным людям), имевшим по уложению царя Алексея Михайловича право без позволения владельцев повсюду рубить леса на собственные нужды, но не для продажи.

 Во время русско-шведской войны леса засекали в последний раз. С постепенным распространением границ государства на юг засеки утратили свою специальную стратегическую цель. Вообще, при Петре Первом эти леса, уже потерявшие оборонительное значение, стали первым природным заповедником на Руси. В них запрещалась всякая хозяйственная деятельность, даже сбор ягод и грибов, а за прокладку лесных тропинок предусматривалась смертная казнь. В Тульских засеках впервые в России была учреждена лесная стража, состоящая из офицеров, капралов и рядовых, впервые назначены лесничие для правильного ведения лесного хозяйства, с учетом рубок леса для нужд тульских оружейных заводов.

 В XVIII веке образцово организованные тульские засеки служили школой отечественного лесоводства. В 1730-32 гг. значительная часть их была отведена брянскому адмиралтейству, а в 1738 и 1739 гг. Лихвинская, Перемышльская, Одоевская и Козельская засеки были переданы в распоряжение тульских оружейных заводов. Эти засеки охранялись 178 лесными сторожами, освобожденными от поставки рекрутов, лошадей, работников и прочих повинностей. В 1762 году большая часть остальных засечных лесов продана с публичного торга. Засечные леса, отведенные тульским оружейным заводам, с 1798 года снова были подчинены казенному лесному управлению.

 Сильно пострадали засеки во время Первой мировой войны, Гражданской войны и послевоенной разрухи. Леса сильно поредели, т.к. дрова в то время заменяли уголь для железных дорог, заводов и фабрик."


   " Территория бывшего заповедника "Тульские засеки" представляют собой наиболее крупные связанные между собой массивы, расположенные на границе подзоны широколиственных лесов и северной лесостепи, которые использовались как оборонительный рубеж для защиты Московского государства. Указанные участки представляют историческую ценность, поскольку являются сохранившимися фрагментами старовозрастных лесов. В период с 1935 по 1951 гг. данная территория являлась государственным природным заповедником «Тульские засеки».

В настоящее время часть территории бывшего заповедника входит в состав выделенной Ключевой орнитологической территории международного значения «Лес «Тульские засеки»» (ТУ-001).

Современные исследования подтверждают крайне важное научное, природоохранное и экологическое значение данной территории, представляющей ценность общероссийского и международного уровней. Объектами охраны являются малонарушенные экосистемы восточноевропейских широколиственных лесов, представляющие редкие для России и Тульской области типы лесных сообществ, являющиеся местами обитания многих редких видов сосудистых растений, грибов, лишайников и животных (в том числе видов, занесенных в Красную книгу РФ и Международную Красную книгу."