А Пушкин то, ведь, был прав

Когда осенью 1833 года поэт и прозаик Александр Сергеевич Пушкин приступил к написанию знаменитой "Истории Пугачева", у него и в мыслях не было, что через полтора столетия, кто - то сможет усомниться в правдивости написанного им. Он, ведь, для того и прокатился по "пугачевским" местам, чтобы архивные материалы можно было подтвердить рассказами стариков - очевидцев Пугачевского восстания. Среди современников Пугачевского бунта, с которыми встречался и разговаривал Пушкин, уральский казак Пьянов был единственным человеком, хорошо знавшим Пугачева лично и сохранившим верность его памяти до глубокой старости.

Со стариком Пьяновым А. С. Пушкин встретился в Уральске, куда приехал 21 сентября 1833 года и где пробыл два с лишним дня. В их беседе на обращенный к Пьянову вопрос Пушкина: "Расскажи мне... как Пугачев был у тебя посаженным отцом?", тот сердито ответил: "Он для тебя Пугачев..., а для меня великий государь Пётр Фёдорович!" Вероятно, результатом их доверительной беседы стал абзац в главе Третьей, в котором прозвучала знаменитая фраза Пугачева: "Улица моя тесна".

"Пугачев не был самовластен, - со знанием дела констатировал Пушкин. - Яицкие казаки, зачинщики бунта, управляли действиями прошлеца, не имевшего другого достоинства, кроме некоторых военных познаний и дерзости необыкновенной. Он ничего не предпринимал без их согласия, они же часто действовали без его ведома, а иногда и вопреки его воле. Они оказывали ему наружное почтение, при народе ходили за ним без шапок и били ему челом, но наедине обходились с ним как с товарищем и вместе пьянствовали, сидя при нём в шапках и в одних рубахах и распевая бурлацкие песни. Пугачев скучал их опекою. "Улица моя тесна, - говорил он Денису Пьянову, пируя на свадьбе младшего его сына". В примечаниях к главе Третьей А. С. Пушкин утверждал на сей счет: "Слышано мною от самого Дмитрия Денисовича Пьянова, доныне здравствующего в Уральске". Значит, уральского старика - собеседника Пушкина звали Дмитрием Пьяновым.

Однако, через полтора столетия отечественные историки, занимавшиеся изучением Пугачевского бунта, начали делать оговорку следующего содержания: "Следует заметить, что Пушкин, видимо по ошибке памяти, именует Михаила Пьянова "Дмитрием". Подлинное имя Пьянова впервые точно установил оренбургский краевед С. А. Попов, обратившись к переписной книге казаков Уральского войска за 1834 год. Позднее это свидетельство было подтверждено другими документальными источниками, обнаруженными Р. В. Овчинниковым". Известный литературовед В. И. Коровин также поправил Пушкина в примечаниях к "Истории Пугачева", хотя до этого во вступительной статье подчеркнул, что "Пушкин как историк строго фактичен, документален".

Если учесть, что уральцы в своём "говоре" называли имя Дмитрий, как Митяка, а Михаил - Мисяка, то можно поверить в "ошибку памяти" А. С. Пушкина. В нравах того времени были шумные пирушки и пышные застолья. Приехав в Уральск, Пушкин остановился в доме атамана, Василия Осиповича Покатилова. Атаман и уральские войсковые чиновники дали в честь Пушкина два парадных обеда; знакомили его с городом и устраивали встречи с ветеранами - пугачевцами и очевидцами бунта. По сути, Пушкин был "сыт и пьян" во все дни своего визита у гостеприимных уральских казаков. "Дабы убедиться в гостеприимстве уральских казаков, стоит только проехать во владениях их несколько десятков вёрст, - писал в 1821 году оренбургский чиновник А. И. Левшин. - Во всяком форпосте, где останавливался я переменять лошадей, меня непременно угощали чем - нибудь; отказаться совершенно от того, что подадут, значит оскорбить хозяина... Знаю, что они довольно пьют вина; однако ж мне очень редко случалось встречать на улицах пьяных".

Действительно, в Ревизской сказке города Уральска Уральского казачьего войска 1834 года, находящейся в Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО, ф. 98, оп. 2, д. 65), был записан 80 - летний казак Михаил Денисович Пьянов. Более того, в "Ревизской сказке 1817 года Августа дня Оренбургской губернии города Уральска о числе жителей в оном и подведомственным оному Станицах служащим и не служащим казакам мужеска и женска пола людям", сохранившейся в Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан (фонд 138, оп. 2, д.188, на 804 листах) под № 548 также записан отставной казак Михаил Пьянов, возрастом 64 года. Там же, на листах 643 об - 644, записана жена казака Пьянова - Анисья, 68 лет.

Из биографии М. Д. Пьянова известно: "Пьянов Михаил Денисович (1752 - не ранее 1838) - яицкий казак, собеседник Пушкина в Уральске. Михаил Пьянов, младший сын Дениса Степановича Пьянова, знал Е. И. Пугачева с ноября 1772 года, когда тот приезжад в Яицкий городок и квартировал в их доме. 18 сентября 1773 года, в день первого приступа повстанцев, он вступил в отряд Пугачева... В начале января 1774 года Пугачев приехал в Яицкий городок, где среди дел военных нашёл время, чтобы поженить своих любимцев: секретаря ("думного дьяка") И. Почиталина и М. Пьянова. Вспоминая это событие, Почиталин рассказывал на следствии, что Пугачев выбрал "двух девок, которыя ему нравы, и женил двух своих любимцев, меня - Почиталина и Михайлу Пьянова; свадьба была на щот Пугачева, и платье на невест положил он свое; моя жена - дочь казака Семена Головачева, который умер, а Пьянова - дочь же казака Ивана Пачколина, который ныне на Яике". Как видим, вроде всё сходится, и возраст и близкое знакомство с Пугачёвым и свадьба "на щот Пугачева".

Однако информация, почерпнутая из Переписи яицких казаков 1773 года, которая имеет полное название "Список имянной о находящихся в Войске Яицком старшинах и казаках, и о их детях, после учиненного в 765 году Генерального списка, с показанием в оном вновь рожденных и убылых разными случай учинен при Войске Яицком дня 1773 года" (оригинал переписи находится в Российском Государственном военно - историческом архиве - РГВИА, ф. 653, оп. 1, д. 1), наводит на размышление и ставит под сомнение возможность "ошибки памяти" А. С. Пушкина. Вероятно, оренбургский краевед С. А. Попов не был знаком с этой переписью 1773 года, в которой тот же Михаил, 1752 года рождения, записан как старший сын Дениса Пьянова, что в корне исключает версию с "ошибкой" Пушкина. Вспомним, ведь, у Пушкина Денис Пьянов пировал с Пугачевым "на свадьбе младшего его сына".

Например, на листах 415 об - 416 и 416 об - 417 Списка 1773 года записаны:

Казак Степан Степанов сын Пьянов, он имел в 1765 году возраст 44 лет/в 1773 году возраст не указан, значит убыл из Войска. В бегах с 1773 года. У него дети: Петр - 3/10 лет и Федор - 2/9 лет. Служба - при городе.

У него брат родной казак Денис Степанов сын Пьянов 42/49 лет. Служба при городе казаком. У него дети:
Михайла 13/20 лет. При городе казаком.
Леонтий 11/18 лет. При городе.

Большинство уральских казаков были старообрядцами. В Уральском казачьем войске (УКВ) служили также татары, исповедовавшие ислам и калмыки - ламаисты, но в процентном отношении они составляли менее 5% от общей численности войскового населения. Казаки - старообрядцы были "чрезвычайно суеверны, медлительны"; у них была маниакальная "привязанность ко всему старому, отвращение от всего иностранного". Ещё со времён Петра I, когда полковник Захаров хотел "сделать перепись всем казакам, по Уралу живущим", они стали всеми правдами и неправдами "отлынивать" от неё. Вероятно, с той поры яицкие казаки и взяли "за манеру" избегать участия в переписях, проводимых властями. "... всякая важная перемена, - писал Левшин, - хотя бы очевидно полезная, для них несносна, и они всегда готовы до последней точки возможности противоборствовать оной". Особенно упрямились всем переписям уральские матери и жены, которые были "вообще богомольнее и суевернее" казаков. "По этой причине каждая Ревизская сказка проходила в УКВ с боем, - утверждает исследователь высылки "уходцев" Т. И. Ефремова, - и ни одной из них, наверное, нельзя верить, потому что от них увиливали кто и как мог".

Сопоставив данные переписей 1773, 1817 и 1834 годов с фактическим составом семей некоторых моих далёких родственников, пришёл к однозначному выводу, что не все сыновья в семьях заносились в списки переписей. Более того, некоторые семьи в одной из переписей присутствуют, а в других их нет, вообще. Возможно, что на время переписи семья целиком уезжала в "степь" или в "гости" к своим родственникам в другой форпост, или же имел место подкуп писаря, который составлял списки. Разумного объяснения причин, почему казаки так поступали, у меня нет. Вероятно, были на то какие то особые причины, возможно, связанные с религиозными суевериями и предрассудками. Например, суеверие, связанное с так называемой "печатью Антихриста", с годами, лишь, усилилось в сознании простых казаков. Поэтому нельзя утверждать, что если в переписях 1773, 1817 и 1834 годов отсутствует казак по имени: Дмитрий Денисович Пьянов, то его не было в "помине", вообще. Ведь, А. С. Пушкин упомянул, именно его, казака Дмитрия, как младшего сына Дениса Пьянова.

Иван Яковлевич Почиталин (1754 - после 1797), будучи секретарём "самозванца", пользовался большим доверием и любовью Пугачева, и находился при нём постоянно; с декабря 1773 по апрель 1774 гг. сопровождал его во всех походах и поездках. Однако, в своих показаниях на допросе в Оренбургской секретной комиссии 8 мая 1774 года, рассказывая о женитьбе своей и Михаила Пьянова, он не сказал, что Пугачев был у последнего "посаженым отцом". Наоборот, судя по его рассказу, Пугачев женил их "на скорую руку", без излишнего церемониала. В середине января осада Оренбурга и штурм Яицкой крепости были в самом разгаре, поэтому Пугачеву было не до традиционных свадеб для своих "любимцев". Судя по переписи 1817 года, у Михаила Пьянова жена Анисья была старше его на 4 года. Если Михаил Пьянов женился в возрасте 21 года, то его избраннице было уже 25 лет от роду и она, явно, "пересидела в девках". Скорее всего, брак был не по взаимной любви, а по принципу: "Стерпится - слюбится".

Посаженый отец - исполняющий роль отца жениха или невесты при свадебном обряде. Обычно посаженых отца и мать выбирают из самых уважаемых, именитых гостей. Им поручают идти в дом невесты для сватовства. Посаженых отца и мать сажают на самое почетное место в доме. Они имеют право советовать и руководить в семейных делах новобрачных.

- Что, ваше благородие? - сказал смеясь, Пугачев. - Выручили красную девицу! Как думаешь, не послать ли за попом, да не заставить ли его обвенчать племянницу? Пожалуй, я буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; закутим, запьём - и ворота запрём! (А. С. Пушкин "Капитанская дочка", 1836г.)

Читая сцену "женитьбы" Петра Гринева на Маше Мироновой, дочери повешенного по приказу Пугачева коменданта Белогорской крепости, в голову невольно закралась "дурная" мысль, что она не плод чисто литераторского воображения Пушкина, а  написана им на основе реальных событий, имевших место во время Пугачевского бунта в Яицком городке. "Посаженый отец" в народном свадебном обряде - это же, прежде всего мужчина, заменяющий родного отца, который отсутствовал на свадьбе своего "дитя" по причине смерти или находился в дальнем походе.

В самом начале бунта, в сентябре 1773 года, Пугачев во главе шайки мятежников в триста человек пришёл под Яицкий городок. Комендант крепости Симонов послал против него "пятьсот казаков, подкрепленных пехотою и с двумя пушками..." Отряд из двухсот казаков был направлен вперёд. Однако!.. "Произошёл мятеж, - повествовал Пушкин, - и половина отряда тут же передалась на сторону самозванца и потащила с собою пятьдесят верных казаков, ухватя за узды их лошадей. Захваченные казаки приведены были к Пугачеву, и одиннадцать из них, по приказанию его, повешены. Сии первые его жертвы были сотники Витошнов, Черторогов, Раннев и Коновалов, пятидесятники Ружейников, Толстов, Подьячев и Колпаков, рядовые Сидоровнин, Ларзянев и Чукалин".

Возможно, избранницей младшего сына Дениса Степановича Пьянова - Дмитрия - была малолетняя дочь одного из казненных по приказу Пугачева яицких казаков. В старину на Руси, ранние браки были распространённым явлением. Помните, у Пушкина в поэме "Евгений Онегин" рассказ няни: "Так, видно, бог велел. Мой Ваня Моложе был меня, мой свет, А было мне тринадцать лет..." В 14 лет девочка считалась уже невестой "на выданье". Главной причиной раннего брака признавалась, конечно же, большая взаимная любовь молодых людей. Девице - сироте, поневоле, требовался "посаженый отец", на роль которого и был приглашен царь - "самозванец" Пугачев, выдававший себя за покойного Государя Петра Фёдоровича. В роли последнего, он и запомнился очевидцам бунта, с которыми беседовал Пушкин во время известного путешествия осенью 1833 года, по "пугачевским" местам. Вероятно, "малолетка" Дмитрий Пьянов, по молодости лет, не принимал активного участия в бунте, что позволило ему потом избежать преследования и сурового наказания, поэтому о нём нет упоминаний в документах Оренбургской секретной комиссии.

Старший сын Дениса Пьянова - Михаил - участвовал в боевых действиях при осаде внутренней крепости Яицкого городка. При вступлении туда карательной бригады генерала П. Д. Мансурова Михаил Пьянов, "убоявшись того, что он состоял з бунтовщичьей стороны", спрятался в своем доме и только в конце августа отважился выйти из укрытия. Явившись с повинной в секретную комиссию, казак дал показания о службе у Пугачева. По приговору капитан - поручика С. И. Маврина, производившего дознание, М. Пьянов в наказание за то, что поверил, будто Пугачев - "истинный государь", высекли плетями, привели к присяге и отправили на службу "без очереди на четыре месяца на дальние форпосты".

Через чур любознательные читатели могут задаться вопросом: "Когда же Пугачев был посаженым отцом на свадьбе младшего сына Дениса Степановича Пьянова?" На этот вопрос можно найти правдивый ответ в главе Пятой "Истории Пугачева", в которой Пушкин рассказал о свадьбе Пугачева.

"Пугачев в Яицком городке увидел молодую казачку Устинью Кузнецову и влюбился в неё, - писал Пушкин. - Он стал её сватать. Отец и мать изумились и отвечали ему: "Помилуй, государь! Дочь наша не княжна, не королевна; как ей быть за тобою? Да и как тебе жениться, когда матушка государыня ещё здравствует?" Пугачев, однако, в начале февраля женился на Устинье, наименовал её императрицей, назначил ей штатс - дам и фрейлин из яицких казачек... Жена его оставалась в Яицком городке, и он ездил к ней каждую неделю".

Вероятно, во время одного из приездов Пугачева в Яицкий городок, он и был "посаженым отцом" на свадьбе Дмитрия Денисовича Пьянова. Подтверждением этому может служить тот факт, что после свадьбы Пугачева с яицкой казачкой Устиньей Петровной Кузнецовой отец Дмитрия - Денис Степанович Пьянов - жил и кормился при дворе "императрицы Устиньи Петровны". В середине апреля 1774 года, сразу по вступлении в Яицкий городок бригады генерала Мансурова, Денис Пьянов был арестован и отправлен в Оренбург, где дал подробные показания. Жизнь его оборвалась 12 августа 1774 года в Оренбургском тюремном остроге.

Надо заметить, что относительно Дениса Пьянова, в "Истории Пугачева", Пушкин допустил одну неточность. Он предположил, что если Пугачев в конце 1772 года, приехав в Яицкий городок проживал в доме Дениса Пьянова, то он и скрылся вместе с последним. Однако, перепись 1773 года утверждает, что "в бегах" был его старший брат - Степан Степанович Пьянов. Вероятно, это он скрылся вместе с Пугачевым из Яицкого городка в конце 1772 года. К сожалению, дальнейшая его судьба неизвестна.    

Александр Сергеевич Пушкин и не исключал "исторических" ошибок в "Истории Пугачева", поэтому 2 ноября 1833 года, в Болдино, предусмотрительно написал в предисловии: "Будущий историк, коему позволено будет распечатать дело о Пугачеве, легко исправит и дополнит мой труд - конечно несовершенный , но добросовестный". К сожалению, слова Пушкина стали пророческими, потому что по прошествии почти двух столетий, тайн и загадок в "Истории Пугачева" меньше не стало.

Источники:

Безрукова В. С. Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога). М., 2000.

Большаков Л. Н. Оренбургская Пушкинская Энциклопедия: Путешествие - 1833. Реалии "Истории Пугачева". Прототипы "Капитанской дочки". Исследователи и интерпретаторы. Оренбург, 1997.

Ефремова Т. И. Уходцы в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского Казачьего Войска и Государсива Российского. - Beenleing, 2014.

Левшин А. И. Историческое и статистическое обозрение уральских казаков. СПб., 1823.

Пушкин А. С. История Пугачева. М., 1983.