Измена
- Па, я не знаю как в глаза смотреть теперь ей. Это ж развод. А я же люблю ее, ну правда…
- Тише, тише, сын… Развод… Ты погоди швыряться словами-то. Налью-ка тебе ещё. Такое без вина никак не проглотить. Любишь, так любишь. Скажу о себе. Просто поболтаем за вином. Чего я только ни натворил в своей-то жизни… Много чего натворил. Даже страшно оглянуться. Но вот что любопытно… Всё, буквально всё, что действительно улеглось в памяти, связанно с женщинами. Самые тонкие, самые тёмные мои углы – всё с ними. Это как? Это притом, что я всю жизнь свою мать твою боготворил. Женщину в ней боготворил. Я всегда считал, да и теперь не далек от такой мысли, что женщина есть самое лучшее, что придумал бог. Женщина… Москва, как много в этом звуке для сердца русского… Черт…, я про женщину же, а не про Москву. Вино чертово… М-да… Мужиков, ей богу (не забывая себя), я нахожу дураками. Я их видал пачками. В моей карьере, в моей жизни их было много. Каких только не было. Было два-три умных, но и те растворились, размылись как-то, да и навряд повлияли на мою жизнь или ментальность, а вот женщины… Если придет к любому человеку однажды мысль углубиться в свою память, то, ей богу, он не найдет там ничего, кроме женщины. М-да… Но каких распрекрасных бы я ни видел, с какими королевами ни делил бы постель, каждая, буквально каждая подвигала меня к мысли, что брак превыше всего.
Это не исповедь никакая, сын, но это странно… - именно женщины оградили наш с мамой брак. Его сохранили именно измены, adult;re, как сказал бы француз. Глядя на то, как женщина стремится завоевать меня, я вдруг в какой-то момент начинал понимать…, нет, не ценность себя, но ценность того, на что она покушается. На то, что зовется дешевым словом «брак». Взгляни в глаза женщины, с которой изменяешь. Внимательно погляди. Кроме любви, совершенно очевидной, всепоглощающей любви там что?.. О, да… Там цель. Впрочем…, цель конечно же была и в глазах твоей невесты, теперь жены, но есть разница – глаза завоевательницы и глаза грабительницы. У грабительницы глаза горят особым огнем, не имеющим ничего близко с любовью. Именно так, натыкаясь, от женщины к женщине, глядя в глаза их, я и остался с мамой.
- И что, па? Измены в порядке вещей? То есть все? А женщины? Ну…, замужние то есть?
- Женщины – это да. Это сложный вопрос. Это, блин, бином Ньютона. Я, как и ты, глупый мужчина. Почему изменяют женщины я не знаю. Женщины…, это блин… Давай выпьем.
Выпили.
Считается…, слышал, что от дурного мужа, или пьющего… Все же пьют… Я слабо в это верю. Завоевать новое царство? Вроде глупо. Завоеванное не приглянулось? Шут их знает.
- А мама? Что если и она тебе изменяла?
- Чушь собачья! Мама… Скажешь тоже… Мама… Женщина - это всегда выбор. Выбрала, родила – и все тут. Не-ет…
Что-то нервное пронеслось в глазах отца, будто что-то припомнилось, привиделось. Он налил себе полный стакан и выпил в одиночку.
- Запомни раз и навсегда, сын. Мама – человек святой. Это отец может быть кем угодно, самым паршивым плутом, женщин там направо и налево, но мать… Жена Цезаря вне подозрений. Даже думать не смей! Мама… Мама тебя девять месяцев в себе таскала, блевала, как алкоголик, порвалась вся, рожая, шрамы такие на животе, школа, музыка, танцы, как с писаной торбой с тобой возилась. Взбредут же мысли в тупую голову! Всё! Спать иди. Завтра пойдешь, помиритесь. Ишь чего выдумал! Мама…
Сын, почти уже успокоившись, вином - скорее всего, отправился спать, благо его комната всегда была за ним в доме, а отец подошел к окну и уперся разгорячённым лбом в морозное стекло. Рождественский иней начал таять и стекать каплями по его носу, шлепаясь о подоконник, будто слезы. Он вовсе не плакал, он вообще никогда не плакал, но эти капли… Он стоял и думал: а что если мама?.. Тогда ведь было… Было, когда она весь вечер где-то была, а после не могла толком объяснить. Муки, дикие муки, сильнее каких и нет больше на свете, муки застарелой ревности вдруг вновь, как тогда, всколыхнулись в его груди, как какое-то наводнение, цунами. Ведь было, Было! Или не было?.. Он так никогда и не узнает. Женщина, которую, как имя, он так боготворит, так и останется женщиной, той тайной, которая и оградила их брак.
Свидетельство о публикации №215122801642