Жизнь атеиста. Глава 5

Как же тяготит человека длительное бездействие! Он ощущает некое онемение конечностей своей души. Жизнь ковыляет мимо него, ехидно посмеиваясь. Не человек, а Венера Милосская! Испытывая жажду действий, он мучается, медленно варится в собственном соку, а из его рта высовывается, шевеля ногами, непрожёванный крик. Тоскливо, хоть вешайся! Мир вокруг словно теряет краски. В сердце – коллапс, вакуум, пустота. Примерно это ощущал Смирнов в томительном ожидании выписки, когда он вновь будет свободен, как птица! Наконец этот день настал.
Одевшись, учёный вышел из здания больницы. О, эта зимняя свежесть! О, этот ветер, треплющий волосы своими холодными руками! Проведя долгую неделю в душной больничной палате, Смирнов был рад ослепляющему блеску снега, трескучему морозу, выводившему из себя раздражённых и постоянно куда-то спешащих обывателей. Как же ему хотелось броситься в белую пелену и забыться!.. Но нет. Нельзя было терять зря времени. «Неужели, любой из этих людей может желать мне смерти?» – лихорадочно размышлял Смирнов, разглядывая прохожих. - «Любой может вонзить нож мне в спину?» Добравшись до автобусной остановки, учёный зашёл в транспорт и уютно устроился у окна. Напротив него сидел парень, лицо которого скрывал вязаный шерстяной шарф. На нём были надеты чёрные кожаные перчатки, красный пуховик, а на ногах красовались начищенные до блеска туфли с носками из жёлтого металла. Учёному показалось, что он уже неоднократно встречал этого молодого человека…
Его размышления прервал неожиданный оглушительный крик. Обернувшись, Смирнов увидел беременную женщину. Она вела за руку девочку лет пяти-шести, лицо которой опухло и покраснело от слёз.
- Женщина, уймите своё чадо. Вы находитесь в общественном транспорте, – негромким голосом  сказала старушка, расположившаяся в непосредственной близости от источника шума.
- Ну это же ребёнок! Она же ещё не понимает всех тонкостей общества! Вот подрастёт – поумнеет. А вы бы лучше уступили место беременной женщине с ребёнком, вместо того, чтобы критиковать. Воспитание детей – самая тяжёлая работа!
Смирнов не выдержал подобной наглости.
- Если я правильно понимаю, - произнёс он, - вы считаете, что все вокруг вам должны, потому что до вас дошли не все блага цивилизации? Я говорю о контрацептивах. Раз уж воспитание – такой Сизифов труд, зачем вы вообще рожали? В конце концов, в наше время есть средства для прерывания беременности.
- Аборт – это грех!
- Спешу вас огорчить: Бога не существует. Праведность нигде не зачтётся, ибо по ту сторону смерти нет абсолютно ничего. Ожидать каких-то высших благ от пожилого национал-социалиста, якобы сотворившего наш мир, в высшей степени нелепо.
- Как вы можете так говорить! – воскликнула она со злостью, - Минуточку… Я вас где-то видела… Ну точно! По телевизору ж показывали! Вы унизили самого патриарха! А он – посланник Божий на нашей грешной Земле!
Женщина демонстративно ахнула.
- Если в вашем понимании «унизить» значит «морально раздавить при помощи интеллекта и достойных аргументов», то да, это был я.
Услышав это, сидевшая рядом студентка обернулась и с удивлением спросила:
- Вы – Андрей Смирнов?
- Он самый.
- Можно автограф? – робко протягивая записную книжку и ручку, сказала она. – Все мои соучащиеся от вас без ума!
- Конечно, можно! Всегда рад встретить единомышленника! – ловким движением поставив подпись, ответил учёный.
Беременная, ворча что-то о распущенном поколении, покинула маршрутку, предварительно окинув студентку презрительным взглядом.
Спустя полчаса автобус практически опустел. Осталось всего два пассажира – Смирнов и мужчина в красном пуховике, который, казалось, спал. От долгого неподвижного нахождения в одном положении ноги неприятно покалывало. Не обращая на это никакого внимания, учёный продолжал угрюмо разглядывать серые пейзажи за окном. Люди суетились, копошились, как вошь, мерно глотая кровь времени. «Все они живут в своих мелких вселенных, воображая, что именно их мировоззрение правильно, напрочь забыв про мнение других, - думал Смирнов, - многие девушки становятся жертвами культа деторождения: бросают карьеру во имя «очага семейного», поддерживать пламя в котором им придётся, сжигая собственную плоть! Многие дети вырастут в полнейшей уверенности, что сексуальные меньшинства – нечто противное законам природы, как фашисты в своё время были уверены в никчёмности евреев и славян. А я?.. Чем я-то лучше? Пропагандирую атеизм, пытаюсь насильно привить «правильное мнение», заставить людей посмотреть на вещи под другим углом. Может быть, мне самому стоит это сделать, чтобы понять своих врагов?» Закрыв глаза, профессор впервые заплакал - от досады и бессилия. Слёзы примерзали к щекам, превращаясь в сосульки. По телу бегала мелкая дрожь, попытки унять которую не увенчались успехом…
- Остановка - N-ский вокзал, - объявил водитель автобуса.
Смирнов встрепенулся и поспешил к выходу, а за ним и мужчина в красном пуховике. Учёный незамедлительно отправился к кассе. Наконец-то закончится весь этот кошмар! Внезапно он почувствовал чью-то руку на своём плече. Обернувшись, профессор не без изумления увидел соседа по маршрутке. Он нанёс Смирнову удар кулаком в висок, от которого тот потерял сознание и без чувств повалился наземь.