Глава 28

(26 мая)

  Бой - самое большое испытание моральных,физических качеств и выдержки бойца
               
  ст.13 БУП-38

Солнце еще не взошло, а порядка 60 танков – все, что осталось от 21 танкового корпуса и отдельных танковых бригад Шестой армии, выстроились в подобие клина восточнее Лозовеньки. В головной походной заставе – Пятая гвардейская танковая бригада.

 Черный от копоти и недосыпания командир бригады - генерал-майор Михайлов обходит четырнадцать танков своей бригады, за ним следуют несколько «безлошадных» танкистов. Всего  неделю назад их было тридцать восемь, а сейчас всего 14. Экипажи стоят возле машин, на решетках трансмиссий лежат раненые танкисты бригады.


Среди них и Сашка Мясишев. После того как его раненого, а в рузультате бомбежки еще и контуженного, достали из разбомбленного полевого госпиталя танкистов Сашку стали считать своим раненым танкистом.

 Поэтому ему как танкисту досталось место на корме танка, вместе с раненым в грудь танкистом, которого привязали веревками, чтобы он не свалился во время движения.  Сашке наказали присматривать за тяжелораненым, чтоб в случае чего оказывал тому помощь.

 Он видит, как к  его танку подходит затянутый в кожаный реглан командир бригады.
- Командир танка, младший лейтенант Семенов,- представляется молодой танкист. Михайлов пытается вспомнить, что он знает о Семенове.

 Оказывается ничего. Видно пришел в бригаду  перед самим наступлением. Плох  или хорош младший лейтенант Семенов как командир танка, выяснять некогда.
- Товарищ младший лейтенант, Вы временно отстраняетесь от командования танком, Волков.- оборачивается комбриг к стоящему позади него танкисту принимайте танк.


- Но я..,- попытался что-то возразить Семенов.
- Отставить Семенов, поступаете в распоряжение комиссара бригады. И комбриг уже у следующего танка. Нужно успеть, успеть пока не взошло солнце и не налетели «юнкерсы» пробить оборону немцев.
- Командиры машин ко мне, - командует он, и к нему устремляются командиры танков.
- Направление атаки – село Садки. Снарядов мало, огонь вести стараться наверняка. В село не входить, а  обойти с севера.  И  постарайтесь не отрываться от пехоты.


Позади танков выстроилась многотысячная толпа.
- Бойцы,- кричит с танка полковник-пехотинец, стараясь перекричать гул танковых двигателей,- бежать вслед за танками. Остановок не будет, привалов тоже. Старайтесь не отстать. Он еще что то пытается сказать, но вверх уже взлетает красная ракета.

 И танки , а за ними войска начинают движение. Гул 60 танкових двигателей, который разносится  окрест, оповещает немцев о начавшейся атаке русских. Танки  начинают движение, обдавая бойцов отработаными газами, но это никого не смушает. Броня танка, дает призрачный шанс на спасенне и бойцы  это знают.

 Солдат и командиров тысячи,  из разных частей и дивизий. Они бегут за танками стараясь не отстать. Но все равно многие постепенно отстают.  На головы атакующих сразу же падают снаряды. Промазать по этой толпе практически не возможно. Танки увеличивают ход, пытаясь броском вперед выйти из зоны обстрела.

А пехота постепенно отстает, ее накрывает артиллерия и минометы. Снова падают убитые, но толпа не останавливается.   Траншеи  немцы оборудовали и замаскироали на гребнях оврагов, и когда наши войска вттягиваются  в эти балки немцы открывают огонь. Вот она «лебединая» песня МГ-34, созданного Луисом Штанги.

 Трассы этих пулеметов снабженных трассирующими пулями сходятся на  атакующих и там где они прочертили свой гибельный след образуется пустота. Сашка вцепившиь в решетку двигателя, пытается удержаться на танке. Вокруг него ад.

  Стоит непрерывный грохот разрывающихся снарядов, ревет мотор его танка, рядом с танком бегут и падают красноармейцы и командиры. Он видит открытые рты бойцов которые что-то кричат , но из-за страшного грохота вокруг ничего не слышно.

Видны лица: молоденькое лицо красноармейца с открытым ртом и потное лицо бежащего рядом с ним командира в фуражке с красным околышем. Затем взгляд выхватывает чьи-то ноги в грязных обмотках, которые размотались и теперь длинными тряпками метут землю, затем на них наступают чьи-то сапоги и хозяин обмоток падает на землю. Все эти картинки боя- яркими мгновениями фиксируются в памяти.


   Противотанковая артиллерия немцев пытается остановить этот танковый клин, Горят «тридцатьчетверки», а Т-60, от попаданий поставленных на прямую наводку восьмидесяти восьми миллиметровых снарядов зенитных пушек, разрывает в клочья, вместе с лежащими  сверху  моторных отсеков ранеными, но атака не прекращается.

 Перегреваются пулеметные стволы немецких МГ , а  эта масса металла и человеческих тел,  несмотря на ужасные потери все ближе и ближе к траншеям. И первыми не выдерживают немецкие пехотинцы, они понимают что сейчас эта дикая в своем желании прорваться толпа ворвется в траншеи и спасения уже не будет.

 Немцы бегут и уже им в спину несутся очереди башенных пулеметов танков. Быстрее, как можно быстрее пройти эти двадцать километров до Чепеля, пока немцы не успели подтянуть резервы и закрыть эту брешь, но немцы успели.

 В этом сражении они все успевали. Сначала налетели «юнкерсы», большие массы пехоты на открытом пространстве, без всякого зенитного прикрытия – идеальная цель. А следом за «юнкерсами» подошли танки. Первым ударам подверглись левофланговая и правофланговые колонны.
Сашка видел как откуда то слева показались немецкие танки. С ходу они развернулись для атаки и не сбавляя скорости понеслись на левофланговую колонну наших войск.

 Колонна дрогнула и начала разбегаться, но куда ж ты убежишь в чистом поле от танка. Многие поднимали руки, но танки не останавливаясь начали подминать под себя красноармейцев. Не было ни пушек, ни противотанковых ружей, что бы остановить это побоище все тяжелое вооружение  за неимением боеприпасов и топлива было брошено.

 Легкий танк, на броне которого лежал Сашка,  вступить в прямой поединок с Т-ІІІ и Т-IV, не мог, для него это было бы самоубийством, и он увеличив скорость стал  уходить от танковых снарядов. Часть войск  и с десяток танков прорвалось.
 Сашка лежал на корме танка и изо всех сил держался руками за решетку моторного отсека, чтобы не свалиться. Он понимал, упади он, и с его ранением в ногу, это будет означать одно - смерть.

 Пехота отстала, и все же один без винтовки все бежал и бежал вслед за его танком. Сашка видел как он на бегу отстегнул каску и бросил ее, вслед за каской он сбросил с плеч и вещмешок.

 Лицо его , постепенно от бега стало пунцовым, потом приобрело цвет буряка. Этот марофон продолжался несколько километров, но постепенно боец начал отставать, затем он окончательно остановился и сразу же повалился на землю. А танки их было всего несколько штук все шли и шли не
останавливаясь, периодически на ходу стреляя из пушек и пулеметов.

 
 Его сосед умер. Умер он сам или его настигла пуля, Сашка сказать не мог. Он видел как его голова, при каждом рывке танка, безжизненно мотается из стороны в сторону. А потом танк остановился и чьи-то руки его осторожно сняли с брони и отнесли в санитарную палатку.

 Не видел Сашка уже того, как из одного из танков прорвавшихся к своим выбрался дивизионный комиссар Гуров. Так утром 26 мая Сашка Мясищев на моторном отсеке танка пробился  к своим в районе Чепеля.
  А утро 26 мая только начиналось....


В районе Петровского на крутом правом берегу Донца стояла ГАЗ "М 1". Возле машины стояли два генерала: генерал-лейтенант Подлас, генерал-майор Анисов, возле них горел в костер, в который  адъютант  лейтенант Долгашев  папка за папкой отправлял секретные документы 57 Армии.

 Костер насыщенный секретными документами горел ярко и задорно  и глядящему на его огонь генералу Подласу казалось ,что вместе с секретной документацией он поглощает и жизни людей указанных в этих сгорающих документах.


- Машину топи, - приказал  генерал Анисов водителю Петру Безенцеву. Тот сел в машину, не закрывая дверь отъехал от берега подальше, разогнался    и на ходу выпрыгнул из машины. Черная легковушка кувыркаясь  в воздухе и  вращая колесами упала в реку.


Генерал-лейтенант Подлас проводив взглядом упавшую машину, горько усмехнулся и повернувшись к сидевшему у костра адъютанту и спросил:   " Осталось там что-нибудь из наших запасов?
- Так точно товарищ командующий - ответил тот и достал из лежащего на траве черного кожаного портфеля, в котором он возил "походный набор"- аккуратно упакованные в бумагу четыре  стаканчика.
Водитель, адъютант и генералы выпили водки.  Генерал Подлас обернулся и посмотрел на запад. Там  в степных балках носящих такие странные названия: Копани, Бузова балка добивали остатки его Армии.

Словно стая стервятников, почуявшая мертвечину, немецкие пикировщики слетелись на добычу. Пятьдесят седьмой Армии больше не существовало. А ее руководство в ночи обогнав свои войска сейчас стояло на берегу Северского Донца.

 Всего 70 метров воды отделяло их от спасения. Достаточно просто переплыть реку и на том берегу немцев уже нет. Но  не мог представить себя  командующий 57 Армии Кузьма Петрович  Подлас  на том берегу мокрого и жалкого  без своей Армии .

 Он так сразу и сказал это Анисову и Долгашеву, предоставив им свободу действий. Но они тоже не пожелали спасения.  И  вот они: лейтенант, два генерала и водитель на берегу Донца. Ночью ему показалось что все - они прорвались и тянутся с тыловыми колоннами нет смысла.

 Что они подождут войска возле переправ. Но по другому подумал остальной нач. состав увидев машину командующего "удирающего" в ночную темноту и бросив свои войска последовали за ним. А когда рассвело, оказалось что выйти к переправе смогли немногие.

 А всех остальных сейчас добивает в поле авиация и подошедшие немецкие танки.  В памяти возникло  поле у совхоза «Степок» сплошь заваленное телами наших солдат, да так густо, что водителям машин пришлось останавливаться и растаскивать тела по сторонам, освобождая место для проезда.


- Прости, меня Андрей Федорович, если что не так,- обратился Подлас к своему нач. штаба.
 - Простите и Вы меня, Кузьма Петрович.
- Прости меня Михаил Митрофанович,- обратился генерал к своему адъютанту,- если чем обидел за время нашей службы
- Да что Вы Кузьма Петрович,- какие обиды.


Они выпили еще,  потом обнялись, попрощались и генерал Подлас достал из кобуры свой  ТТ - раздался выстрел за ним почти сразу еще два и два генерала и лейтенант остались лежать на зеленой молодой траве на высоком правом берегу Северского Донца.

 
Но это все только начало  - страшного для нас дня 26 мая.
«Утром 26 мая, когда яркое солнце поднялось и заблестело на востоке, с юго-запада прибыла эскадра „Штук".  Когда она разворачивалась над позициями дивизии, солдаты радостно приветствовали ее из своих нор.

 Затем самолеты с пронизывающим воем сирен обрушились на Крутоярку и Балку Михайловку. Взрывы бомб заглушали весь остальной шум боя. Как грозовое облако, клубился чад взрывов над вражескими позициями.

 Четыре часа продолжался налет авиации, ломая сопротивление врага. Противник нес ужасающие потери. Оставшиеся в живых были парализованы ужасом. С 11.00 противник начал бежать на юг. Более мелкие группы уходили на юго-восток»- так немецкий  историк В.Вертен описывает утро 26 мая в северной оконечности котла.


Из трех колонн стартовавших ранним утром 26 мая от Лозовеньки в направлении Садки, прорваться вперед смогла лишь часть средней колонны. С первыми лучами солнца прилетели «пикировщики» и от трех колонн не осталось и следа. Все бежали спасаясь от убийственного воя падающих сверху бомб.

 А потом подошли танки и началось истребление, кровавое побоище его солдат, причем безответное. Противотанковых орудий нет, на руках у бойцов одни винтовки, а наши танки главная надежда в этом прорыве, оторвались от пехоты, и ушли вперед, фактически обрекши  пехоту на  уничтожение, чем немцы и воспользовались.

 Генерал Городнянский  видел, как немецкие танкисты ради забавы носятся по полю за отдельными солдатами и давят тех гусеницами. Наши бойцы подняли руки и начали инстинктивно сбиваться в кучи в надежде на милость победителей. Но милости у немцев не было.

 Генерал  видел, как танк с белым крестом на броне на полной скорости  влетел в такую группу наших солдат с поднятыми руками и начал крутиться на месте  размазывая в кровавую лепешку попавших под гусеницы. Красноармейцы метались по полю, а их планомерно расстреливали .

 Вопли, крики раненых неслись отовсюду. "Горе побежденному" - гласила давняя истина и сейчас на его глазах она претворялась в жизнь. Сил не было смотреть на это избиение его войск.  Генерал Городнянский достал из кобуры свой ТТ. В его сердце не было отчаяния. Он не был виноват, в том, что сейчас происходило на его глазах. Но и жить с этим он уже не мог.

  Из 22 тысяч человек, которые пошли на прорыв 26 мая, из окружения вышли около 5 тысяч человек, пять танков, пятой гвардейской танковой бригады, 2 автомашины ГАЗ-АА и одна зенитная пулеметная установка на базе грузовика ГАЗ-ААА. (9)