Неприятности

Василий сидел в суперэлектротеплокресле с тяжёлой головой и нехорошими мыслями.

«Чёрт меня дёрнул пять лет назад поменять пол» - думал он – «Ну, был бы сейчас Василисой, никаких алиментов не было бы. А то, вот, устроил себе на голову. Всё-таки в древности было чем-то проще – задавали родители по своему усмотрению пол ребёнку на всю жизнь, и было понятно, как себя вести. Поменять пол – целая история была. И никаких проблем, кроме, конечно, самого простого – не могли добиться одинакового количества тех и других. От моды многое зависело. Теперь и регулировать не нужно, будь, кем хочешь, меняй, сколько хочешь. Даже имена, принадлежащие одному полу, исчезли, которые, конечно, нельзя и так, и так использовать. Так что каждый при смене может себя свободно чувствовать. И всё равно, трудно.

Ну ладно, мальчишкой мечтал женщиной быть – супербанты и эксан-причёски нравились. Еле полу-совершеннолетия дождался, чтобы разрешили. Стала Василисой. Все причёски перепробовала, супербанты переносила. А всё что-то не то.

С Женькой в браке жила душа в душу, да чувствовала, что чего-то не хватает. А чем было плохо? Нет, захотелось силы мужской, главным быть в отношениях этих, вообще во всём. Долго крепилась, Сашу даже родила, чтобы закрепиться уж навсегда. Но тут  совсем замучилась. Хоть не орёт – противокриковые таблетки действуют, и подгузников не пачкает, которых,  за ненадобностью, лет двадцать, как не выпускают  – всё-таки забот хватает. Эти ежедневные уколы с питательным раствором, этот заменитель кислорода для дыхания в первые месяцы, пока не привык к этому, как его, чем мы теперь дышим в результате исчезновения на планете чего-то там зелёного… Короче, помни о нём всё время, кошмар! А ещё Женька после рождения Саши со всеми гулять начал, а мне не даёт. Не выдержала.  Развелась, Сашку в общество по воспитанию отдала, Женьке платить алименты пришлось. Василием стал. Только от Женьки скрываться пришлось, чтобы на половину алиментов не подал, даже в другой город переехал.

Вот жизнь поначалу пошла! Девчонка за девчонкой! Вот где волю всему, что накопилось за бытность Василисой, дал! Жить бы так вечно, что мешало?  Да  надо же жениться! Влюбился, видите ли, да в кого? В бывшего мужчину! Ну, и родила Антонина Валентину. Но что-то не понравилось ей в том, что надо за девчонкой смотреть. И в половом отношении кое-что не так стало казаться. Ребёнка сдала туда же, куда я раньше Сашку и исчезла с концами. Наверно,  снова Антоном стала и где-то припеваючи живёт.  Только теперь мне алименты платить, разве его найдёшь? Защита личных данных, что б её! И, ко всему,  все прочие мои женщины в претензии, мало им внимания уделяю. Надоели! Не хочу быть сильным и главным. Завтра же снова Василисой становлюсь –  Сашку, к счастью, назад не отдают, чтобы не травмировать ребёнка в результате смены полов родителей. И от вторых алиментов освобождаюсь автоматически».

Тут страшная мысль заставила Василия вздрогнуть и похолодеть. А вдруг закон изменится, и женщины тоже должны будут платить алименты наравне с мужчинами? Но он тут же успокоился –  этого долго ещё не случится,  ведь тогда все сразу же мужиками сделаются и некому рожать будет. Машины пока ещё не всё могут заменить, да и род людской в момент прекратится. Возможно, в далёком будущем…

«И почему это лицо никто не меняет» - продолжали течь мысли – «хотя, пожалуйста, в любой момент, на какое угодно. Гораздо проще, чем пол. Но ведь оно своё, неповторимое! Какой идиот его корёжить будет?  А пол что? Ничего! И от любого, будь то мужской или женский, свои неприятности. Ну, ладно, главное вовремя от них уйти и больше не делать глупостей, таких, как, например, дети. В ультротехнический наш век это вполне возможно. Важно, что лицо остаётся прежним, остальное – ерунда».

Вася успокоился и мысленно нажал кнопку. Кресло превратилось в кровать, пустило снотворные неоволны, и он заснул.


Сентябрь 1980.