Дивизионная разведка 5 отрывок из повести

      Немец был где-то на крыше, и за ним нужно было следить. Следить, притаившись и не шевелясь. Что же вы за гадские птицы, мысленно простонал Седых, внутренне поджимаясь и холодея, что же вы меня преследуете, даже на войне? Наверху скрипнула деревянная обрешетка, и в этот момент гусь кинулся на Василия и хватанул его за икру ноги. Разведчик чуть не взвыл от боли и стиснул зубы так, что чуть крошка зубной эмали не брызнула. В это мгновение солнце нашло брешь в плотной облачности на небе, и Седых увидел на земле тень человека, который стоял на крыше, пригнувшись. Немец среагировал мгновенно и присел, но этого мгновения хватило, что бы Василий увидел, что руки его противника пусты. Значит, пистолета у него нет... скорее всего. Разведчик дважды выстрелил через перекрытие и отскочил от здания с поднятым на уровень глаз пистолетом. Раздался сдавленный стон – значит, зацепил все-таки.
        Гусь опять кинулся за Василием, пришлось пнуть его ногой, хотя это было рефлекторное движение – гуся этим не напугаешь, это вам не собака. Уворачиваясь от разъяренной птицы, Седых заметил, что немец скатился по крыше в сторону хлева. Послышался шум падения тела, что-то посыпалось, а затем обрушилось на пол. Бросившись к хлеву, Седых не строил особых иллюзий, пистолет мог быть у немца в кармане или за поясом. Две пули просвистели рядом, подтверждая опасения. Позиция Седых было не очень выгодной, он стоял освещенный в проеме ворот, а немец внутри хлева, в котором еще и не было окон. Тем ни менее, движения рук своего противника, Василий угадывал. Беспрерывно перемещаясь,             
          Седых постоянно имитировал намерение выстрелить и ждал ответного выстрела. Но он был мишенью очень подвижно, и еще два выстрела прошли мимо. Василий выстрели в ноги, но из-за недостаточного освещения промахнулся. Он сделал финт, как будто бросается вперед на своего противника, но тут же остановился и снова метнулся из стороны в сторону. Немец купился и снова выстрелил. За выстрелом последовал характерный щелчок бойка – патрон был последним. Седых бросился к фашисту, а тот неожиданно наперерез ему в угол к двери. Разведчик не успел буквально на три шага, когда увидел, что в руках у немца изворачивается мальчишка лет восьми. Вагнер обхватил его рукой с окровавленным рукавом за горло и прижал нож к уху. На сгибе большого пальца правой руки ясно виднелся свежий красный след глубокого укуса. Сверля русского злобным взглядом из под лобастого залысого лба, он проговорил сквозь зубы:
        - Стой на месте или я перережу мальчику горло.
        - Отпусти мальчика, Вагнер, - Седых растерялся, но тело его было готово к мгновенным действиям, - тронешь его, и я тебя убью. - Немец удивленно шевельнул бровью, но больше ни чем не выдал своего удивления. Не так уж и сложно догадаться, что тебя вычислили.
       - Уйди с дороги и дай мне уйти в лес, тогда я его отпущу. Здесь ведь нет никакой роты.
       - Отпусти мальчика, - снова попытался настаивать Седых.
       - Положи пистолет на землю, - приказал немец и надавил ножом на горло мальчику. Мальчишка извивался и рычал как звереныш.
       - Хорошо, - согласился Василий, понимая, что ему не дадут возможности протянуть время. Образ Оли Смирновой с перерезанным горлом стоял перед его глазами. Он отступил назад и немного в сторону, якобы освобождая дорогу немцу. Недалеко раздались крики, в том числе и голос Кравцова, который звал Василия. Немец быстро пробежал глазами вокруг. Этого мгновения хватило на то, что бы, наклонившись и, кладя пистолет на землю, потянуть из-за голенища финку.
         Седых медленно выпрямился. Нож в его опущенной руке был не виден, он стоял боком к противнику. Как можно спокойнее Василий сказал:
        - Уходи, но не трогай мальчика.
         Может быть раненная рука у немца ослабла, а может мальчонка изловчился, но он наконец вывернулся и вцепился зубами в кисть руки фашисту. Немец зарычал и попытался выдернуть руку, но мальчик повис на ней как пиявка. Решение пришло мгновенно и другого выхода Седых в данной ситуации не видел. Очень уж ярким было воспоминание о хлещущей из горла крови. Одними пальцами он перехватил финку за лезвие, мысленно, как учил Сергей Сергеевич, он отсек все, кроме мишени – горла фашиста, которое теперь не закрывала голова заложника. Короткий замах и сильный бросок всем плечом. Когда Пауль Вагнер уловил движение русского и поднял на него глаза, финский нож уже вонзился ему в горло под кадык по самую рукоятку. Мальчишка вырвался из ослабевших рук, а немец страшно выкатив глаза, захрипел. Руки его схватились за горло, ноги подогнулись, хрип вперемешку со спазмами кашля душили обер лейтенанта. Немец упал на колени и повалился на бок, его тело билось в конвульсиях, ноги скребли по земле и, наконец, замерли. Возле головы, лежащего на боку тела, растекалась лужа крови.
        Василия настолько колотила нервная дрожь, что ему пришлось обхватить себя руками. Но он упорно не отводил глаз от тела немецкого разведчика. Вот и получил ты за все, фашист, думал он, и за Олю, и за всех остальных! Как ты их, так и я тебя. Валяйся в луже крови и пусть тебе перед смертью привидятся лица всех убитых тобой.
        За его спиной слышались всхлипывания. Седых обернулся. На земле распластался. вытянув шею, гусь. Видать пуля обер лейтенанта, посланная в Василия, досталась храброй птице. Гусь лежал чуть на боку, перья его были в крови, а одно крыло чуть заметно подрагивало. Мальчик сидел около птицы на корточках и поглаживая ее двумя пальцами по голове, шмыгая носом. Василий подошел и сел рядом на землю, привалившись к колоде спиной. Ноги его не держали совсем.
        - Испугался, герой, - спросил Седых устало.
        - Еще чего! - возмутился мальчуган, - мне Ваську жалко. Он храбрый был.
        - Васька? - Василий вяло улыбнулся. - Да, уж. Это я на себе почувствовал. А, ты чего с матерью не убежал, она же тебя звала. 
        Мальчуган насупился, но не ответил.
        - А, Ваське твоему спасибо... - вздохнул Седых, - и тебе тоже спасибо. Вы мне очень помогли.
         Из-за дома выбежал Кравцов с двумя разведчиками. Увидев сидящего на земле Василия, капитан прибавил шагу, решив, что лейтенант ранен. Сейчас мне влетит, подумал Седых равнодушно, вместо двух вражеских разведчиков два трупа. Навоевал. Кравцов остановился посередине двора и обвел его взглядом. Потом подошел к трупу обер лейтенанта, шевельнул носком сапога кисть правой руки со следом укуса. Постояв, медленно пошел и присел на корточки около Василия и мальчишки.
       - Этот-то бедолага как пострадал? - спросил он ровным голосом, как будто ничего особенного и не произошло.
          - В бою погиб, - ответил Седых серьезно, - защищая свой дом и своего хозяина. Геройский, между прочим, был гусь. Если я покажу, что у меня от него на ноге, медсанбат в обморок упадет.
        - А это у тебя что? - спросил Кравцов, повернув голову мальчугана. На шее около уха кровоточил неглубокий порез. Опытный капитан без всяких пояснений понял все, что здесь произошло.
        - Это он, - хмуро кивнул головой мальчик в сторону немца.
        Кравцов потрепал его по шевелюре и посмотрел на Седых.
        - Не переживай, Васек, всех живьем не переловишь. Черт с ними с обоими – и Вагнером и майором. Основную задачу мы выполнили, там такие приказы и планы, что половина генерал-фельдмаршалов теперь с досады удавятся.
        Седых думал совсем о другом. Мысленно он прощался со своей подругой, которой поклялся отомстить. Спи спокойно, Оля, говорил мысленно молодой разведчик, говорил много других слов, которых не успел сказать ей при жизни. Но зачем кому-то об этом знать, и Кравцову он ответил другое:
        - Ваську мне жалко. Геройский был гусь...