Глава 30

Никита Сергеевич Хрущев сидел в небольшой горнице, в одной из хат украинского села и размышлял о том, как поступит с ним товарищ Сталин. Не он, конечно разрабатывал эту операцию, но он ее поддерживал и чуть ли не клятвенно заверял тов. Сталина в ее успешном проведении.

 А сегодня 27 мая уже ясно что войска фронта потерпели  поражение, которого не было с сентября 1941 года - с момента окружения Юго-Западного фронта под Киевом. Его взгляд упал на увесистый ТТ, висевший в кобуре на вешалке и вдруг он неожиданно вспомнил своего предшественника на этом посту корпусного комиссара Ващугина.

 Ващугин застрелился, в начале войны, когда понял что, что 8 мех.корпус посланный по его инициативе в наступление на Броды разгромлен. Никита Сергеевеч посчитал  тогда это малодушием, но сейчас оказавшись в схожей ситуации он так категорично уже не думал.

 А тут еще на ум пришла докладная записка начальника особого отдела полковника Рухле, направленная  Сталину и  «перехваченная» им у Абакумова и Никите Сергеевичу стало совсем тоскливо.

  «.. нет стреляться я не буду, буду ждать»,- твердо для себя решил Никита Сергеевич.    Если у Никиты Сергеевича еще было время ждать, то для Федора Яковлевича Костенко, который находился на одном из небольших хуторов западнее села Лозовеньки времени «ждать» уже не было.

 Он сидел в  чудом уцелевшей от бомбежек хате вместе с сыном Петром – капитаном- артиллеристом.
- Почему ты не улетел вместе со всеми? - чуть ли не кричал на него сын. Ведь это же за тобой самолет присылали.
- Не мог я Петя улететь отсюда,- негромко ответил генерал.


- Почему не мог? Ведь все эти штабники из штаба армии смогли, а ты почему не мог? Отец молчал. А за окном стрельба, которая шла с самого утра начала стихать, это могло означать только одно конец. 
- Иди сынок,- тихо попросил генерал.
- Куда?
- В плен.
- Никуда я не уйду.


-  Пойдешь,- твердо сказал он, а потом тихо добавил, - сын Сталина Яков в плену и ты посидишь.
- Я не пойду.
- Я тебе приказываю, уходи,- голос генерал зазвенел от напряжения и приобрел так знакомую по детству власть, которую Петр никогда не мог ослушаться. Федор Яковлевич поднялся со скамейки, прижал  сына к себе.

 Сын его гордость, его надежды, его краса, должен сейчас идти в плен. Они красные командиры учили своих сыновей побеждать, а не сдаваться. 
- Иди сын, это приказ.


Петр вышел из хаты и пошел по улице на встречу, въезжающим в хутор немецким мотоциклистам. Он достал свой ТТ и проверил патроны, «Пять в немцев, -решил Петр,- шестой себе».

Впереди него, подняв верх руки, навстречу немцам, шла большая группа красноармейцев и капитан Костенко вдруг понял, если он выстрелит, немцы из пулеметов скосят их всех.

 Тем временем Федор Яковлевич вышел из хаты, завернул в небольшой садик, состоящий из нескольких яблонь и груш которые уже отцветали. Быстро скинул свое генеральское обмундировании, обернул вокруг него портупею и пустую кобуру и бросил все это в стоящий рядом колодец.

Он не хотел, чтобы немцы потом его опознали. Затем взял в руки пистолет, передернул затвор и на секунду замер, он прислушался, пытаясь вобрать в себя последние звуки жизни которую он покидал.

Вокруг на удивление стояла тишина, только ветерок колыхал ветви молоденьких яблонь и груш. Белый цвет не спеша, опадал наземь, покрывая молодую траву легким белым ковром. «Хорошо»,- подумал генерал и поднес пистолет к виску.


Петр выстрела в саду не услышал, он скорее почувствовал, что отца больше нет. Боль, острой иглой впилась в сердце, и он вдруг понял, что он не сможет сидеть в плену, зная, что отца уже нет в живых. «Прости папа, на этот раз я тебя не послушаю…» , подумал Петр и поднес пистолет к сердцу.


 Леонид Васильевич Бобкин сидел  на поле и держал на коленях тело своего сына Гриши. Сын был мертв. Отец гладил волосы мальчика и плакал. Как не слышал он свиста снарядов и бомб которые много часов падали на его войска, так и не услышал он и тишины, которая наступила вслед за обстрелом.

Жизнь потеряла для него смысл. Многие пытались утешить отца и забрать мальчика чтобы похоронить. Но генерал ничего и слушать не хотел. « Сынок зачем я тебя послушался. Зачем я тебя взял с собой? Что я наделал. Господи что же я наделал?!!!»

Неожиданно он услышал над собой «Nach Oben!», перед ним стоял немецкий автоматчик и дулом автомата показывал ему, чтобы он подымался. Он оглянулся вокруг себя и только тут заметил, что все уже закончено.  Бой закончен, немцы сгоняют оставшихся бойцов в колонны. Он потянулся за кобурой, и немец нажал на спуск. Леонид Васильевич Бобкин упал на тело сына.