Короткий роман

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

КОРОТКИЙ РОМАН

Рассказ   


-  Не узнали меня, - не удержалась, наконец, от вопроса, женщина, сидевшая напротив Колчина в электричке. С самого начала она вела себя очень странно: когда он, внимательно оглядевшись, выбрал, наконец, подходящее местечко, тут же встала и пересела в самый конец вагона. Затем, столь же неожиданно, вернулась. Теперь вот завязался разговор.
-  Ну почему же, - отозвался Сергей. – Вот только не понимаю, почему мы на «вы», у нас, помнится, были хоть и недолгие, но достаточно близкие отношения.
-  Да, совершенно верно, – кивнула женщина. - Короткий, можно даже сказать - стремительный, роман. Кстати, Илона мне всё рассказала, я даже знаю сумму, в которую меня оценили. Что, очень деньги нужны были? Я могла бы заплатить и дороже. Ну, вспоминай, вспоминай, Серёжа, ты ведь хвастался когда-то, что у тебя феноменальная память. К примеру, как меня зовут?
-  Екатерина. Екатерина Игоревна.
-  Ну а фамилия.
-  Фамилию не знаю.
-  Уже ложь, - презрительно фыркнула «Катенька». – Мой бывший муж, Валерий Патрин, слишком известный человек, чтобы его фамилия стёрлась в твоих воспоминаниях. Я даже не стала её менять. Кто я без неё?
Сергея начал раздражать затеянный его собеседницей допрос.
-  Прости, Катюша, но я, действительно, до сих пор понятия не имею, кто твой муж. Знаю, что какая-то шишка. Что я помню? Была презентация очередной моей книги, на ней присутствовала, среди прочих, Илона, журналистка-фрилансер, моя давняя знакомая, с какой-то подругой. Как обычно, после мероприятия был небольшой «междусобойчик». Каким-то образом вы обе туда проникли. Я никогда не ухожу с подобных вечеринок один. С Илоной мы когда-то были близки, но она быстро разобралась, что я гол, как сокол и наши любовные отношения плавно перетекли в деловые: она находила нам с ребятами  спонсоров, устраивала встречи с читателями, презентации наших книг. Не задаром, конечно. Иногда, при расчёте, мы по привычке сочетали приятное с полезным. В тот вечер ты подвезла нас до моего дома, а сама уехала. Тут и начались откровения. Оказалось, что «папик» Илоны - муж её лучшей подруги, то есть, твой «слишком известный человек». Что он давно ищет повод, чтобы развестись с тобой, и предлагает за это хорошие деньги. Их мы с Илоной быстренько в воображении распилили. Наш роман с тобой был бурным, но скоротечным. Илона тщательно запечатлевала на фото и видео его для истории. Когда снимков и роликов, в том числе интимных, набралось достаточно, вы обе исчезли, а у меня на холодильнике, как воспоминание, остался конверт с деньгами. Вот и всё. Да, конечно, не спорю, я поступил подло. Но Илона всё равно кого-нибудь другого бы наняла. Хочешь отхлестать меня по мордасам? Не возражаю. Для удобства можем выйти в тамбур. Есть ещё вопросы?
Екатерина кусала губы, не зная, что ответить. Наконец, задумчиво проговорила:
-  Ну если ты не знаешь, что было дальше, могу прояснить: мы развелись с мужем, он поступил достаточно благородно: оставил мне квартиру, машину, дал хорошие отступные, на которые я теперь существую, но на Илоне не женился, выбрал девушку глупую, красивую, но молодую, словом, идеал для зрелого, тёртого мужика. Илона не растерялась, уехала в Москву, нашла себе другую кандидатуру, сейчас, насколько я слышала, процветает, но мы с ней не видимся. Да я уже и человек не её круга. Что ещё? Сама я замуж снова так и не вышла. Сейчас вот еду в Москву, подруга пригласила походить с ней за компанию по театрам, музеям. Хочется развеяться, насладиться общением с прекрасным. О тебе. Очень часто наши отношения вспоминала. Никак не могла понять, как в одном человеке может сочетаться подлая низкая душонка с удивительным талантом, глубоким знанием жизни, женской сути, любви. И только когда наткнулась на твоё стихотворение: «Признание», всё поняла. Я его даже наизусть запомнила:

   Зачем вы резко оборвали
   Возникшую таинственную нить.
   Зачем так грубо помешали
   Мне тихо, нежно вас любить?

   Моё признанье испугало?
   Спасибо, дали мне урок.
   Что есть творец, и есть творенья.
   Они разнятся, но урок не впрок.

   Я больше вам не докучаю,
   Ещё нежнее вас люблю.
   Я не страдаю, я летаю,
   И скоро снова воспарю.

Всё в точку. И о творце и его твореньях, и о том, что урок не пошёл впрок, не стану скрывать - я люблю тебя по-прежнему, а твои стихи, рассказы, романы читаю и перечитываю именно так, как ты написал одной поклоннице в своём комментарии: трижды - сначала умом, потом сердцем, затем душой. Ещё я очень счастлива, что мы так нежданно-негаданно встретились сегодня и прояснили всё, что с нами когда-то было.

Сергей молчал. Он смотрел в окно и удивлялся:  как странно, такой ёмкий разговор, а они и половину пути ещё не проехали.
-  Ты тоже в Москву? - только из-за того, чтобы возобновить разговор, спросила Екатерина.
-  Нет, до Малаховки. Там санаторий есть, «Сосновый бор» называется. У нас там встреча с читателями. Ребята пораньше уехали на машине, а я вынужден был по делам задержаться, теперь вот навёрстываю упущенное.
-  Встреча с читателями? – удивилась Патрина. – Неужели кто-нибудь на такие мероприятия ещё ходит? И хорошо платят?
- Когда как. В этот раз ничего. Мы просто заведующую там зацепили, она запала на одного из наших, красивый парень – Филипп, под два метра ростом, вот и устраивает нам такие встречи, практически, каждый заезд. А деньги мы зарабатываем на продаже своих книг, часто с автографами. Люди на отдыхе, расслабляются, скучают, а потому охотно раскупают нашу продукцию. Ну и разговоры после, иногда весьма для наших дел полезные, да и просто связями: дружескими, любовными, мы никогда не брезгуем. Если повезёт, денёк отдыхаем, там бассейн шикарный, и снова мчимся на какое-нибудь мероприятие. Вообще-то нас четверо самых закадычных «мушкетёров», ну а фактически больше сотни, все профессионалы: с корочками, наградами, дипломами. Все с царём в голове, графоманов и бездарей среди нас нет. Помогаем друг другу с заработком, публикациями, изданиями, всегда готовы протянуть руку помощи. Мы не изгои, не отверженные, у нас много читателей, поклонников на литературных порталах, в СоцСетях, но с большими издательствами стараемся дел не иметь: права берут на три-пять лет, а гонорары нищенские, могут и вообще рукопись так и не издать: в шкафу продержать весь срок и вернуть обратно. А уж если возьмутся, испоганят вещь своим изуверским редактированием так, что родная мать не узнает. Недаром Джек Лондон в своём «Мартине Идене» сказал, что редакторы берутся из неудавшихся писателей. Сейчас ещё хуже контингент появился: девочки, только что литфак окончившие: сами без году неделя в литературе, а на полном серьёзе отчитывают нас, учат, как надо писать. Летом здесь активность замирает, и мы отправляемся в турне по курортам: Пятигорск, Кисловодск, Черноморское побережье Кавказа, Крым. Там отдыхаем, развлекаемся по полной программе, снова встречи, книги, знакомства. Ну а вообще-то мы ничем не гнушаемся: телевидение, интернет, сценарии для видеороликов, клипов, корпоративных вечеринок, юбилеев, других самых разных мероприятий. У нас есть даже своя маленькая цифровая типография. Печатаем буквально без счёта свои нетленки. И сбываем тоже.
Екатерина усмехнулась:
-  Ну, по тебе не скажешь, что ты процветаешь. У меня взгляд намётанный, ещё с прежних времён, когда я была дамой из высшего света. Что, у ребят положение не лучше? Или ты не везунчик?
Сергей мрачно скривился:
-  Да нет, у большинства из нашей команды всё в шоколаде, я просто слишком часто «падаю в колодец».
-  В колодец? – покачала головой Патрина, было чему удивиться. – В смысле пьёшь, уходишь в запой?
-  Опять не угадала, -  Колчин снова поморщился, - пью я мало. Зачем? Я и так постоянно в нирване: занимаюсь любимым делом, живу яркой, насыщенной жизнью, о чём ещё можно мечтать? Всё дело в том, что у нас, прозаиков, своя специфика - не так, как у поэтов, которых может осенить в общественном транспорте, даже в туалете, на стульчаке, нам нужно полное погружение. Поэтому, когда «накрывает волной вдохновение», отключаются все виды связи, день путается с ночью, потом выкарабкиваешься на свет божий с новым рассказом, повестью, а если повезёт, даже кусочком романа в зубах. Все наши понимают, никто не тревожит – ну, «упал человек в колодец», можно только порадоваться за него. Затем вещи читаются, обсуждаются, по мере сил редактируются, корректируются, верстаются, так и рождаются обычно наши книги. Долго ищем деньги на их издание, дальше, как я и говорил: продаём, рекламируем, допечатываем, снова продаём.
От следующей остановки ходили, в основном, только скоростные электрички, поэтому вагон постепенно набился до отказа. Они какое-то время молчали, затем Екатерина решилась всё-таки задать самый важный для неё вопрос:
-  И что, ты так до сих пор и не женился?
-  Очень смешно! – Колчин расхохотался. – Кто ж за меня замуж пойдёт? Ещё в прежние времена жены писателей приравнивались к жёнам декабристов, ну а со мной вообще полный завал. Кому такое понравится: муж то в «колодце», то пропадает невесть где с утра до вечера, о женщинах уж и не говорю, как обойтись «творцу» без их нежности, ласки, сокровенных признаний? Где иначе черпать вдохновение, материалы для своих «творений»? А ведь тут, с какой стороны ни посмотри – сплошные измены. Сцены, ревность – никто больше месяца не выдержит, проверено уже. Есть, правда, и среди нас супружеские пары, но это, скорее, творческие союзы. У некоторых даже дети имеются.
-  Я бы выдержала, - тихо сказала вдруг Екатерина.
-  Ты? – удивился Колчин. – Но я ведь для тебя подлец, негодяй, тварь жалкая. И измениться я не смогу. Я ведь тебе говорил уже: мне наплевать, что обо мне люди думают, для меня моя жизнь – счастье, Богом посланное. Когда-то я, как большинство людей вокруг, работал - «служил», между делом пописывал, а летом звонил своему литературному агенту, и он продавал меня куда-нибудь в рабство: «негром», «призраком», в команду к какой-нибудь знаменитости или в телесериал, но однажды на весь сезон меня купила молоденькая дамочка из «новых русских», у которой было двое детей и возможность, благодаря вельможному мужу, посвятить всю свою жизнь их воспитанию. Когда она стала читать им сказки, то была совершенно потрясена их содержанием: убийства, предательства, ненависть, даже среди родных, самых близких, людей - чего в них только не было. И тогда она решила писать сказки сама, попросив найти её профессионала в подмогу. Это было что-то незабываемое. У нас было совершенно трепетное отношение друг к другу, но ничего интимного, мы перемещались из Москвы в мой город, улетали на море, шлялись по замкам, музеям в Европе, и дети были с нами единой командой, не капризничали, хохотали, светились счастьем. И мы писали, писали, вдохновения было хоть отбавляй. После этого я понял, что отшельничество – не выход, я должен играть в команде. С тех пор и играю.
-  Ладно, скоро твоя остановка, вряд ли нам доведётся ещё когда-нибудь свидеться. Я внимательно слушала тебя эти полтора часа, Серёжа, но они ничего не изменили. Хочу напомнить тебе, если ты забыл: «я не страдаю, я летаю» - я люблю тебя, а на всё остальное мне наплевать, - жалко пролепетала Екатерина, путаясь в словах, стараясь уложиться в те жалкие минуты, что ей остались. - Я много раз могла бы уже снова выйти замуж, но не могу заставить себя. Давай, я напишу тебе свои координаты: e-mail, Скайп, номер мобильного телефона. Может, у тебя когда-нибудь выкроится на меня время, и мы вновь встретимся. Такими короткими встречами-вспышками я могла бы быть счастлива хоть всю оставшуюся жизнь.
Сергей ничего не ответил, он только отрицательно покачал головой.

Они некоторое время молчали, затем Колчин вздохнул с облегчением:
-  Ну всё, моя остановка. Рад был встретиться, поговорить.
Он встал, достал сверху небольшую дорожную сумку, стал протискиваться к выходу. Затем вдруг вернулся, не обращая внимания на недовольный ропот пассажиров в проходе и предложил:
-  Ты, наверное, так ничего и не поняла из моего рассказа. В принципе, если хочешь, поедем со мной, посмотришь, как мы работаем. Но никаких обязательств, договорились? Ни с твоей, ни с моей стороны.
Она не раздумывала ни секунды.
Уже в маршрутке Сергей искоса поглядывал на Екатерину и в голову ему, вместо подготовки к предстоящему выступлению, лезла всякая ерунда:
«А что, почему бы и нет? Где я ещё найду такую дуру? Впрочем, почему дуру? Женщину, человека».