Тень

Тень
Артём. пошёл на это. Всё равно бы пришлось. Иначе его никогда бы не приняли в компанию Жука. Не то, чтобы очень хотелось, но состоять в друзьях у Жука – это круто в любом случае. И в школе потом будет что рассказать. Жук  - рыжий парень полутораметрового роста, крепкий, давно завоевавший себе авторитет в драках и нагонявший страх на всех пацанов, которые имели неосторожность случайно оказаться на его территории.  И не только на чужаков. Жук сеял страх и среди своих приближённых. И ему, похоже, это нравилось. Нравилось, как уступают дорогу, выполняют все просьбы (если их можно так назвать) и даже те, которые могут грозить пацанам серьёзными неприятностями дома.
Жук давно уже не дружил с законом. Хотя, как ни странно, все его подвиги всегда сходили ему с рук. Почти все. Кроме того, у Жука оказалось достаточно ума, чтобы не перегибать палку. Приходилось действовать на грани фола, стараться не переступить черту, за которой уже не будет ни авторитета, ни власти.  Вернее, может авторитет и останется, но за решёткой…. А  Жук туда не хотел. Очень не хотел. Хотя всем давал понять, что ему это пофигу.
И всё же судимость у парня была. Условная, правда. И на эти два года Жуку пришлось заметно поумерить свой пыл. Но сделано всё было настолько грамотно, что никто, кроме участкового не заметил перемен. Наоборот, пацаны зауважали его ещё больше.
В этом деле всё имело значение: походка, одежда, манера вести себя с пацанами и взрослыми. Жук запомнил эти азы ещё с начальной школы, когда попробовал свою первую сигарету, после которой его вывернуло наизнанку прямо на  ботинки. Дело было на школьном дворе за углом. Жук тогда предпочёл   уйти , стараясь не попадаться на глаза учительнице и тем более ученикам. Смыл позор в придорожной канаве, и пока шли занятия, бродил по осеннему лесу. Дома, конечно, попало, но авторитет Жука стал стремительно расти. И он этому только радовался. 
Сейчас Жук усиленно пытался перейти в девятый класс, но «успехи в учёбе» не давали ни малейшего шанса это сделать. И вот что удивительно. Чем  хуже он учился, тем более снисходительными оказывались педагоги. Прощалось абсолютно всё. Всё, за что любого троечника сожрали бы живьём на педсовете.  Ругали постоянно, но дальше криков дело не шло. И Жук относился к нотациям совершенно спокойно. Просто стоял и ждал, когда всё закончится. Иногда нагловатая ухмылка скользила по его губам, доводя учителей до белого каления. Другие ребята восхищались хладнокровием своего кумира, но это было не хладнокровие. Просто расчёт. Холодный расчёт. Ведь пути отступления всегда были. Извинения учителю в приватной обстановке, относительно хорошее поведение, попытка работать на уроке – всё это на глазах преображало суровых педагогов.
 Но это крайние меры. К ним Жук прибегал редко. Он был нагл, но осторожен. Никогда не действовал необдуманно.
 В девятый класс его переведут. Никуда не денутся. Несмотря на сплошные двойки в журнале. Дневника у него не было. Вообще. Зачем расстраивать родителей.
***

- Ну, что, ты идёшь? – Жук в упор посмотрел на Артёма, как смотрят на трёхлетнего пацана, пытающегося строить из себя взрослого. Крепкий рыжий парень с тремя такими же крепкими пацанами стоял возле калитки. Он ждал, что Артём побледнеет, попытается уговорить их перенести мероприятие на следующий день. Но этого не произошло. Артём подошёл к четвёрке и, сунув руки в карманы, процедил:
- Без базара. Пошли.
- Смотри, есть ещё время передумать
- Не боись, не передумаю.
- Тогда тебе десять минут на сборы. Время пошло.
Через десять минут Артём стоял у калитки. На нём были тёплый свитер, куртка, тёплая вязаная шапка. Он основательно подготовился. Он знал, что проведёт ночь на свежем воздухе, но не у костра. Матери сказал, что идёт с парнями в поход.
Жук искоса посмотрел на Артёма, и , то ли выполняя свои обязанности, то ли желая потрепать Артёму нервы, начал свой инструктаж:
- Сейчас мы идём на старый сеновал. Ты знаешь, где это?
- Конечно, кто же его не знает.
- Так вот, если ты действительно такой крутой, то мы тебя запрём внутри. Одного на всю ночь.
- Тоже мне, испытание! Ты, Жук, меня за малолетку не держи, давай что-нибудь посерьёзнее!
Свита притихла. Главарь сощурил правый глаз с рыжими ресницами.
- Так тебе этого мало?! Вы слышали?!  –  Жук обвёл взглядом своих вассалов. Свита заржала. Рыжий главарь продолжил:
- Раз мало, то завтра продолжим .
Новый взрыв хохота.
– Если ты этого захочешь.
- Может, и продолжим, – твёрдо проговорил Артём, не обращая внимания на ржущую компанию.
- Хорош ржать! – Жук вытирал слёзы.  – Слушай дальше: если наделаешь в штаны, щёлкни выключателем на стене. Я покажу тебе его. Загорится свет, но не внутри. На это можешь не надеяться. Свет загорится на дереве. Там фонарь. Короче, фара от трактора. Внизу – аккумулятор. Мы придём и отведём тебя к твоей мамочке.
- Ну, это уж дудки. Можешь сразу уносить свой аккумулятор
- Могу и унести. Только жалеть потом не будешь?
- Не ссы, не пожалею.

Компания зашагала по улице. Вот и крайний дом. Сейчас будет поворот. Предполуденное осеннее солнце мягко  припекало макушку. Лето не сдавалось, но осень всё равно позолотила кроны деревьев, давала понять, что её намерения вполне серьёзны.  Пацаны Жука шли молча, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Сам Жук молчал. Молчал и Артём. Он думал. Обдумывал ситуацию.
  Артём должен провести ночь в каком-то сарае и всё. Ну и где подвох? Где реальное испытание? Чем может напугать старый покосившийся сарай? Хищники Артём не достанут, комаров уже нет. Темноты он вроде не боится. Тогда в чём соль? Ни Жук, ни его компания никак не хотели отвечать на этот вопрос ни ранее, ни сейчас. Сейчас  тем более. Они отгородились стеной молчания. Или пытались действовать на нервы. Если так, то им это удалось. Артём уже разнервничался, и ему казалось, что не сарай это вовсе, а, как минимум, замок с вампирами.
Но этот страх вскоре исчезнет. Испарится, стоит им уйти. Что же останется потом? Артём вдруг понял: сегодня ночью в сарае будет разыграно представление, где ему отведена роль главного зрителя. И задача у зрителя только одна – досмотреть спектакль до конца, при этом, не обмочив штаны. Что ж, вполне логично.
Немного полегчало.  Действительно, что ещё может случиться. Ну, теперь его задача – смотреть и слушать, при этом, не забывая, что это – всего лишь спектакль. Не более. Это как на крутых аттракционах в парке. Сначала страшно, но стоит сказать себе, что всё это абсолютно безопасно – страх уходит. Полностью. Артём так пробовал и не раз.
На душе стало легко. Он даже улыбнулся. Но ему никто не ответил. Жук и его кореша шли угрюмые, словно это они собирались провести там ночь.
И ещё одна тайная мысль прекратила донимать Артёма. Тайная до такой степени, что Артём стеснялся даже пустить её в своё сознание, держал в самых тёмных кладовках своего мозга. Но теперь она исчезла. Артём был рад, что не останется один в сарае. Нет, он не боится темноты, но…. Какая-то иррациональная часть сознания всё время стремилась избегать таких ситуаций. Древний инстинкт, оберегавший человека.
В темноте человек слеп. Слеп – значит беззащитен. Беззащитен – значит уязвим. Там, где нет света -  опасно. И Артём это знал.
***
Тропинка свернула влево и упёрлась в огромный бревенчатый сарай. Чёрные от времени стены потрескались, но были ещё крепкими. Драночная крыша поросла мхом.
«Неплохо. Идеальное место для отдыха». У Артёма отлегло от сердца. И вправду, чего тут страшного: ночь просидеть в сарае?  Можно просто свернуться калачиком и прохрапеть до утра.
- Ну, чё встал, заходи. Или последнее желание есть?  – в ответ на реплику Жука пацаны заржали. Артём уверенно вошёл внутрь.
В сарае оказалось довольно светло. Солнце лезло внутрь через сотни щёлок и щёлочек, лилось сквозь прорехи в дранке. В дальнем от входа конце сеновала громоздилась куча всякого хлама. Виднелись осколки деревянных колёс, всяких там сеялок – веялок и прочей древней техники. Всё это добро покрывал толстенный слой пыли. Просто толстенный. Таких пластов пыли Артёму видеть не приходилось. Крыша ещё держалась, не давала влаге смыть налёт древности. Ближе к выходу была навалена куча старого сена: не свежего, но всё ещё источавшего относительно  приятный запах. Прямо над кучей белел выключатель с убегавшим в щель проводом того же цвета. Система безопасности. Только сегодня она не пригодится. Напрасно Жук щурил свои глазёнки с рыжими ресницами; Артём не струсит. Нет, не струсит.
- Мобильник давай сюда! – Жук протянул руку. – Фонарик, спички, зажигалку если есть.
- Я не курю. А мобилу зачем?
- А так страшнее. Со спичками ты в два счёта сгоришь вместе с сараем. Так что давай, выкладывай.
Не хочется расставаться с телефоном, но придётся. Артём  выключил аппарат и положил его в ладонь Жука. Тот сразу же убрал его в карман.
- Смотри не потеряй!
- Не боись. Родакам твоим на обратном пути передам. Скажу, что сломался. Да, кстати,  дома знают, что ночевать не придёшь?
Артём утвердительно кивнул.
-Ничего не хочешь сказать на прощание?
Ватага Жука дружно заржала. Но у Артёма от этих слов кровь отхлынула от лица. Но он не подал вида, только отрицательно мотнул головой. Тёмная дверь со скрипом захлопнулась, подняв в воздух облачко пыли. Сухо брякнул засов.Сразу стало темнее. За дверью послышалось хихиканье и звук удаляющихся шагов. Испытание началось.
***
Внутри оказалось неплохо. «Тоже мне, испытание – провести ночь на свежем воздухе. Эх, костёр нельзя развести! А то можно оттянуться по-полной…». Артём вспомнил, как однажды решил переночевать в лесу. Васю, приятеля долго уговаривать не пришлось. Набрали целые рюкзаки всякого необходимого добра – и вперёд. Мобильники, для остроты ощущений, оставили дома. Устроились на берегу реки. Кругом природа, птички поют. 
Соорудили шалашик, костёр развели. Красота! Весь день купались, загорали. Забросили удочки, только кроме пары раков ничего не поймали.  Бросили улов в котелок. Раки нехотя шевельнули конечностями и покраснели.
Есть особо не хотелось. Так, пожевали кое-чего. Раков съели с аппетитом. Ещё бы - собственная добыча.
Горел костёр, сизый дым исчезал в густой кроне одинокой ольхи. И ни машин, не людей. Никаких родителей с их вечным «нельзя». Только два друга: Артём и Вася – полноправные хозяева этого клочка земли,  робинзоны на маленьком острове детства. Веселились, строили планы на оставшееся время. Наворочали столько идей, что для их осуществления потребовалась бы неделя.
Потом наступил вечер. Медленно, неспешно солнце направилось к горизонту. Скоро ночь – главная часть их похода. Ночь, с её таинственными звуками, криками ночных птиц, леденящими душу историями о живых мертвецах, тянущих костлявые руки из  тёмных могил, с первобытным ужасом ожидания свирепых хищников, вышедших на охоту.
Солнце опускалось. Кусты прибрежных ив становились всё темнее. Вася, до этого носившийся со своим важными делами как угорелый  по густой стерне скошенной травы, всё чаще подсаживался к костру. И, удаляясь время от времени, старался не отходить далеко.
И Артём заметно приуныл. Вечерний лес уже не казался таким приветливым. Далеко в деревне кричали петухи, лаяли собаки. И звуки эти доносились до ушей сладкой музыкой, самой лучшей музыкой всех времён. Теперь между деревней и их лагерем пролегла невидимая черта, переступить которую никак нельзя, иначе засмеют. И друзья, и родители. Разумеется, мама с папой их поймут, но обязательно ввернут в разговор какую-нибудь колкость. Незаметную, но очень обидную.
 Да и они сами себя уважать перестанут. Так что, надо терпеть.
Захотелось домой. Дико захотелось. Они бы с радостью остались здесь ночевать, если бы прозвучал запрет. Но им разрешили. И теперь ребята не имеют права вернуться раньше утра.
Они хотели домой каждый в отдельности. Но ни Артём, ни Вася не высказали этого вслух. Подростковое самолюбие не позволяло проявлять слабость.
Утихли петухи, заснули собаки. Темнота стала ещё гуще, окружив костёр непроходимой стеной, полностью поглотив весь мир. Костёр горел, стрелял в неё красными искрами, но ночь только крепла в огне, наливалась тёмными чернилами. Огромную ольху ещё немного освещал костёр, но ивы полностью потонули в ночном сумраке. Повеяло прохладой. Продрогшие друзья сидели на бревне  и смотрели в огонь. Налетели комары. Гонимые неутолимой жаждой крови, они слетелись со всей округи на запах разгорячённых тел.
Да, этот момент пацаны упустили. Теперь ночь превратится в одну сплошную битву с комарами. Иначе сожрут заживо. В рюкзаках оказалось кое-что из одежды. Ребята накинули на себя всё что можно и перенесли бревно в ту сторону, куда отлетал дым. Насекомые ослабили натиск, но не прекратили его. Комариный авангард путался в слоях одежды, тщетно пытаясь добраться до кожи. Но лицо и кисти рук оставались открытыми. И Артём с Васей, морщась от дыма, махали руками перед лицом, хлопали себя по щекам. Мазь они, почему то не взяли.
Бася попытался укрыться в шалаше, но вскоре вылетел из него и вновь утроился на бревне. На немой вопрос Артёма пробурчал: «Холодно». Шалаш изредка окуривался дымом, но стоял далеко от костра. Да и дым не всегда отклонялся от намеченного маршрута – ольхи. Только редкие порывы ветра вынуждали его лететь к сооружению из еловых веток.
Артём не поверил Васе и повторил попытку.  В шалаше и вправду стоял дубак. В рюкзаке лежал старый плед, которым  подросток укрылся с головы до ног после того, как прилёг на постель из еловых лап.
Холод пробил тонкую оборону пледа  примерно через полчаса. За это время Артём провалился в забытьё, даже вроде бы ненадолго уснул. Но холод и вездесущие комары  не давали шансов на отдых. Артём вскочил и побежал к костру.
Стало ещё холоднее. Теперь не спасал и костёр. Лицо обжигал жар, а спину, бока и затылок сковывал холод. Не дремали и комары.
Друзья укрыли спины пледом  Артёма. Лёгкая дрожь давно превратилась в колотун, но плед согревал, и дрожь отступила. Никто не пожелал ни рассказывать, ни слушать страшные истории. Комары исчезли. Решили вздремнуть до утра.
В кустах раздался шорох. Обычный шорох отозвался в ушах рыком голодного тигра. Птица перелетела с ветки на ветку, пробежала мышь или проскакала лягушка. Может, к ним подкрадывается свирепый хищник. В последнее предположение никто не верил, но всё равно волосы встали дыбом. Артём подкинул на всякий случай  в костёр дров; к огню хищники точно не сунутся.
Небо посветлело. Несильно, слегка. Темнота чуть-чуть отступила.  «Ура, утро! Можно смело отправляться домой! Нырнуть в тёплые постели».
Темнота не спешила сдавать свои позиции. Мрак ночи нехотя уходил, сползал с открытого пространства в заросли ивняка.  Всё ярче и ярче разгоралось небесное зарево.
Снова появились комары. Проснулись, мучимые голодом, и с остервенением набросились на ребят.
«Пора завязывать» - отрезал Артём и с ведром спустился в речной туман. Костёр зашипел, взорвавшись облаком пара, и угас. Друзья собрались быстро. Покидали в рюкзаки вещи. Шалаш решили не трогать. «Пусть стоит на память» - изрёк Вася.
-  Вась, сколько времени, как ты думаешь? – спросил Артём, когда всё было уложено.
- Часов семь, наверное…. Или шесть.
- Надеюсь, никого не разбудим.
Часы показывали четыре, когда продрогший Артём дошёл до дома. Конечно, все ещё спали. Родители, предвидя подобный финал, не стали запирать дверь. «Вот тебе и семь часов». Артём разделся и юркнул под одеяло.
***
Солнце светило в щели, пылинки танцевали в его лучах. Страха не было. Было весело. Да, сейчас он учёный. Надел тёплый свитер и куртку прихватил. Холод теперь не опасен. Но кое-что не давало покоя. Оторванность от мира. Он, среди леса, в этом чёртовом сарае. Телефона нет, часов нет. Ни радио, ни плеера. Оставили бы хоть мобильник.…  Ведь телефон – это всё. Средство связи. Игрушка для свободных минут. Плеер, часы, наконец.
Артём впервые в жизни ощутил глубину потери. Никогда раньше с ним такого не было. Телефон всегда был под рукой, или в пределах досягаемости. Сейчас он выключен.
Артём оказался без мобильника а, следовательно, без часов. Это со стороны Жука – верх жестокости. Садистские замашки Жука никого уже не удивляли. Наоборот, пацаны всем в округе рассказывали, какой крутой у них вожак. И гордились этим, дурачьё.
Сейчас Жук стал вдруг противен Артёму. И зачем он полез в это дерьмо? Что ему здесь надо. Кучка недоумков, олигофренов, пресмыкающихся перед своим великовозрастным кумиром.
Он твёрдо решил ограничить контакты с компанией Жука этим сараем. Завтра докажет что не лыком шит, но от предложения Жука стать верным вассалом вежливо откажется. Представив себе, как он будет вежливо отказываться, Артём улыбнулся.
Чем бы заняться?  Прилёг на охапку сена и обвёл взглядом крышу. Старая дранка чёрная снаружи, внутри ещё сохраняла цвет дерева. Немного потемневшая, бывшая давным-давно красавицей елью, она добросовестно выполняла свою работу. Сено оставалось сухим, несмотря на прошедший вчера дождь. Но кое-где силы природы пробили драночную оборону. В крыше то тут, то там светлели прорехи. Но куча сена с Артёмом надёжно укрыта от дождя.
Артём вгляделся в крышу. По давней привычке пытался найти очертания лиц. Он часто так делал, лёжа на кровати в деревенской избе. Трещинки на потолке, сучки, подтёки краски причудливым образом формировали образы очень похожие на смешные и страшные рожи. Не очень правильные, иногда гротескные лица то ухмылялись в злобной усмешке, то искренне улыбались ему. Рты их чаще были открыты в крике изумления, страха или боли.
Десятки лиц в фас, но чаще в профиль. Они жили своей жизнью. Каждое лицо рассказывало Артёму свою историю. Рассказы, страшные и смешные, возникали в голове, и он мог часами лежать без сна, вникая в многоголосье потолочных жителей.
Ложась спать, он обводил взглядом потолок, подмигивал старым приятелям, знакомился с новичками, лицами, которые не заметил раньше.
Однажды утром при свете дня, а не лампочки, Артём увидал совершенно новое лицо. Старик с восточным тюрбаном на голове приветливо улыбался сверху вниз. Просто свет солнца лился под другим углом. Старик мог появиться только утром. Но история про старика не получилась. А вечером …. Артем, как ни старался, не смог ничего увидеть. Ни старика, ни его историю.
Дранка не хотела раскрывать свои секреты. Прямые линии древесины с тёмными подтёками проступившей когда-то воды не походили на лица даже при сильном воображении. Да и солнечные лучи оттеняли крышу. Они били в прорехи, целясь прямо в глаза. Артем оставил эту затею.
***
Солнце клонилось к закату.  Весёлость как рукой сняло. Стало тоскливо. Вспомнились родители, уютный дом.
Солнечные зайчики перебрались с пола на стену. Стали заметно краснее.  Навалилась тоска. Артём представил себе тёплый, уютный дом. Работающий телевизор, запах жареной картошки с луком.  В животе заурчало.  «Эх, недопёрло пожрать захватить!».
Голод ещё усилил тоску. Всё рядом, так близко. Каких то пара километров по прямой. А он здесь, в этом вонючем сарае, страдает неизвестно для чего.
Блин, у Жука явно с фантазией проблемы.  Мог бы и поинтереснее  что-нибудь придумать. Прыгнул бы разок с моста в сентябрьскую воду – и дело с концом. А сидеть почти сутки в сарае больше похоже на идиотизм. Ну, ладно. День уже почти прошёл. Скоро и ночь пролетит.
Но этот факт мало бодрил Артёма. Не хочется, ох не хочется киснуть в развалюхе среди леса, пока все наслаждаются жизнью. Даже одного дня уступать Артём никак не желал.
Пожалуй, стоит вздремнуть. Что зря сидеть. Глядишь, и ночь незаметно пролетит. Артём подбросил в кучу ещё немного сена и плюхнулся в получившееся ложе. Постель, конечно, не ахти, но для одной ночи вполне сойдёт.
Красные лучи ползли по стенам всё выше и выше. Ветер шуршал по крыше ветвями деревьев. Артём незаметно для себя закрыл глаза и провалился в дремоту.
Что-то прервало забытьё. Неуловимое, но вполне реальное вырвало его из мягкой перины сна. Артём открыл глаза.  Темно. Дырки в крыше тускло светились, как угли прогоревшего костра.
Да, похоже, поспать не удастся. Может, показалось, но Артём явно чувствовал чьё-то присутствие. Он замер. Тишина. Только ветер нехотя перебирал на деревьях оставшиеся листья.
Пацаны…. Они уже здесь. Готовят шоу. Ну ладно, посмотрим.
Проснулся страх. Ощущение постороннего присутствия не ободряло, наоборот, пугало.
Стало неуютно. Артём инстинктивно замер, даже постарался сдержать дыхание. Но организм требовал кислорода, и вентилировать лёгкие всё же пришлось.
Стало темнеть. Где-то далеко гудели машины, играла музыка, раздавался чей-то смех. Всё это там, за лесом, за этим проклятым сараем. А здесь становилось всё страшнее.
Если кто-то здесь и есть, то он обязан был издавать звуки. Любые звуки. Дышать, двигаться, кашлять. Но звуков не было. Лишь из деревни доносились звуки далёкой жизни.
Здесь же стояла тишина. Гробовая тишина.
Мурашки побежали по коже. Он, кажется, струсил. Как маленький мальчик, испугавшийся тёмной комнаты. Жук сейчас, поди, животик надорвал от смеха.
Нет, нужно что-то делать. Нельзя позволить страху взять верх.
Артёму иногда снились кошмары. Как и всем маленьким мальчикам. Когда сон швырял его в объятия ужаса, Артём знал, что если закричать – страх уйдёт. Но этот крик не должен быть криком ужаса.  Нужно подать голос достаточно громко, и тогда кошмар исчезнет, растворится.
И он кричал. Сначала ничего не получалось, затем из горла вырывались стоны. Только после нескольких попыток удавалось крикнуть.
После этого мать трясла его за плечи.  Артём просыпался с радостью и недоумением на лице.
А может закричать? Взять и закричать сейчас? Или кашлянуть. Просто кашлянуть. Никто ничего не подумает.
Артём всё равно считал, что Жук оставил пацанов около сарая. И любой ненужный звук может свести на нет все усилия. И восстановить прежние позиции вряд ли получится.
Нет, кричать не стоит. Но безмолвие сводит с ума. Ещё немного, и….
Артём набрал в грудь воздуха. Выдохнул шумно, но гортань не издала ни звука. Голосовые связки повисли как провода в жару. Он повторил попытку. На сей раз из горла вырвался стон.
И это сработало. Стон сумел разогнать гнетущую тишину. Хоть, какой-никакой живой звук.  Страх ослабил объятия. Артём приободрился.  «Может песенку спеть? Ладно, оставим на потом».
Тени сгущались. Вернее они слились в одну огромную тень, которая заполнила весь сарай. Всё пространство сеновала, оставив лишь узкие щёлки для отблесков уходящего дня. Щёлки только усиливали и без того мрачную картину.
Осень. Ночи становятся всё темнее. Не зря Жук выбрал для испытания первую половину сентября. Это не июнь с его белыми ночами.
Заметно похолодало. Похоже на лёгкий мороз. Артём поплотнее укутался в куртку, застегнул все кнопки и молнии.  Сел. Светлые прорехи делили тьму на куски, причудливые очертания которых так напоминали ему лица на потолке. Он с радостью занялся бы их изучением, но только лёжа в своей постели, зная, что за стеной спят отец с матерью. Но не сейчас, когда огромные злобные монстры замерли перед расправой. Расправой над ним. Только сейчас Артём заметил, что у чудовищ нет лиц. Есть всё остальное, но нет лиц. А лицо – это главное. Потолочные герои имели, прежде всего, лицо. Без конечностей, иногда без тел, но всегда с глазами, носом и ртом.  Потому, что они были добрыми. Добрый человек не станет прятаться за маской. Он открыт, и его улыбка обращена ко всем, кто смотрит на него. Ему нечего скрывать.
А тени оказались безликими. Безликими – значит злыми. Они замерли подобно восковым фигурам.
«Хватит! Хватит нюни распускать! Это всего лишь тени. Тени, и ничего более. Придёт утро – и они рассеются.
Порыв ветра прокатился по крыше. Артём вздрогнул. Что-то изменилось. Да, определённо изменилось. Стало светлее.
Луна. Ещё вчера она набирала силу, почти круглая висела над горизонтом. Сегодня полнолуние! Ура! Не так темно (и страшно) будет. Но поздновато она сегодня вышла. Видать из-за туч.
Тени отступили. Лунный свет сделал очертания более чёткими. Некоторые тени стали ещё чернее, некоторые поблёкли. В дальнем углу на куче хлама вырисовывалась тень почти шарообразной формы. Артём заметил её только при луне. Как старика в тюрбане, правда, там было солнце. Старик появлялся днём.  А шарообразное страшилище пришло ночью, когда взошла луна. И оказалось настолько реальным, что Артёма пронзил приступ безотчётного страха. Он закричал.
Этот крик не нужно выдавливать из себя – он сам выходит. Не спрашивая нас, уместно ли это в данной ситуации. Первобытный вопль особи, попавшей в беду. Вопль, цель которого – предупредить остальных членов стаи и попытаться напугать хищника.
Жук напрочь вылетел из головы. Артём понял, что столкнулся с неведомым, возможно опасным явлением. Просто продержать Артёма ночь в сарае – это не в характере Жука. Потому что это слишком просто.  Просто даже для двоечника. Нет, Жук планировал расправу. Жестокую расправу. Ему не нравился Артём. Никогда не нравился.  Он во многом не уступал Жуку, а в некоторых вопросах превосходил его. Городской выскочка, решивший, что ему всё позволено.  Жук испугался, что будет выглядеть на фоне Артёма не так эффектно, как раньше. И власть его закончится. Навсегда. А сегодняшняя ночь – ночь расправы. И у Артёма всего два варианта: позор, или психушка. На убийство у Жука духа не хватит.  А покалечить Артёма физически тень тоже не сможет.
И, если никого из пацанов поблизости нет, - дела плохи. И тишина это подтверждает. Значит, тень – его главный враг.
Разумная часть сознания мальчика всё ещё цеплялась за остатки здравого смысла. Тень – это неосвещённый участок пола, стены, потолка. Как она может угрожать? Чем? Она шарообразная? Слишком правильной формы? Ну и что? Тень может принять любую форму, только опаснее от этого не становится.
Артём пошарил рукой в сене и ухватил кусок доски. Швырнул его в тень. Кусок пролетел свободно, ударившись о дальнюю стену сарая. Она не шелохнулась.  Мальчик немного успокоился. Действительно, где это видано, чтобы тени нападали на людей. Может Жук решил проверить чью-то старую байку. Не-а, слишком натянуто.
Артёму вспомнился один случай. Он, пятилетний пацан, остался ночью один в квартире. Родители срочно ушли куда-то, оставив его. Мама поцеловала в щёчку, сказав, что Тёма уже большой и не должен ничего бояться. Велела закрыть глазки и спать.
Потом щёлкнул выключатель. За ним – входная дверь. Артём даже и не думал, что мамин халат, весь день мирно провисевший у шкафа, в темноте может превратиться в страшное чудовище.  Даже не представлял. Ведь мама была всегда рядом.  А теперь её нет...   И он оставлен на растерзание жутким ночным монстрам, которые днём прикидывались халатами, старыми пальто, отставшими обоями. Они существовали всегда, только Артём не задумывался об этом. Мама была всегда рядом. Всегда. И у чудовищ просто не было шансов.
И вот шанс появился. Да какой! Дома никого, кроме жертвы. Родители появятся только через пару часов, не раньше. Они часто так уходили. Оставляли Артёма на попечение соседки тёти Шуры и уходили. Артём успевал вдоволь наиграться разными диковинными штучками, которых у соседки было навалом, довести до белого каления кота Пиночета. Мальчик, наконец,  загонял его под диван, откуда Пиночет сверкал зелёными глазищами, и время от времени шипел.
Потом тётя Шура кормила Артёма блинами со сгущёнкой, а кота выманивала кусочком колбасы. Пиночет выходил неохотно , осторожно нюхал воздух. Убедившись, что игра закончена, с аппетитом приступал к еде.  Затем появлялись родители.
Теперь Артём стал уже совсем взрослым, и в услугах тёти Шуры не нуждался.
В темноте халат отрастил голову и пытался шевелить руками – рукавами.  Сначала чуть заметно, затем всё успешнее. Рукава не просто двигались – они тянулись к Артёму.  У мальчика отпали все сомнения – халат пришёл за ним. Специально проник в его комнату, дождался, пока все уйдут. И теперь не просто висел, размахивая рукавами, а двигался. Плыл по воздуху к его кроватке.
Артём закрылся с головой одеялом. Но обнаружил, что так ещё страшнее. Под одеялом не видно врага. А незримый враг страшнее видимого. Снова откинул одеяло и уже не сводил с халата глаз.
Как же медленно шло время. Это чудовище остановило стрелки на всех часах. Да, оно долго ждало этого момента, и очень сильно позаботилось, чтобы сегодня не упустить свой шанс. Нет, оно не упустит. Сожрёт Артёма заживо и повиснет халатом, как только зажжётся свет.
Мальчик схватил плюшевого мишку и выставил перед собой как щит. Но халат это не напугало.  Артёму показалось, что халат затрясся в приступе беззвучного смеха. Он смеялся над  Артёмом, над его нелепой попыткой прикрыться спиной хоть плюшевого, но всё-таки друга. Сотрясались фланелевые плечи, метались рукава. «Ты трус, Тёма! И я сожру тебя! Сожру!»
Мгновения решали всё. Артём больше ни минуты не хотел и не мог оставаться в таком положении. «Закричать! Громко, чтобы все услышали. Нет, не пойдёт. Дверь же заперта. Кто придёт ему на помощь?!»
Выключатель. Как он раньше не подумал об этом. Над самой кроватью. Но, чтобы щёлкнуть им, придётся встать. Преодолеть свой страх.
Артём взглянул на врага. Халат, похоже, понял, что сейчас произойдёт. Понял, и задрожал. Движения рукавов стали бессмысленными, дёрганными.
«Получай, тварь!» - мальчик откинул одеяло, поднялся и со всей силы ударил по выключателю.
Свет ослепил глаза. Монстр снова стал халатом, только рукава слегка шевелились от сквозняка. Артём подошёл к нему. Ничего страшного, просто халат. И как можно его бояться?
Через час родители обнаружили Артёма крепко спящим в ярко освещённой комнате. Плюшевый мишка был крепко прижат к груди.
***
Тень не двигалась. Лунный свет не растворял её: он делал тень более чёрной, более отчётливой, безжалостно удаляя окружающую тьму.
Похоже, пацанов не будет. Он здесь один. Один, если не считать тень. Артём уже свыкся с её материальностью, что готов был уже дать ей имя. А что? Будет с кем поговорить.
«Эи, ты там, в углу! Как тебя зовут?» - произнёс Артём хриплым голосом. Прислушался. Тишина. Только шелест ветра на крыше. Положение тени не изменилось.
« Ну и сиди себе там. Мне всё равно» - втайне Артём мечтал услышать тихое ребячье хихиканье. Но стояла тишина. Да, пацанов, похоже, поблизости нет. Навалилась тоска.
Порыв ветра прошёлся по крыше.  Заскрипели старые деревья. Артём вдруг вспомнил, как однажды зимой ходил в лес. Так, просто прогуляться. Уже совсем стемнело, но мальчика это не остановило, наоборот приободрило. 
Стояла поздняя осень. Заканчивались каникулы. Снег только выпал, кое-как припорошив пожухлую траву.  Артём брёл по знакомой тропинке, дышал свежим морозным воздухом.  Шумел ветер, кружились в воздухе снежинки и щекотали лицо. Артём наслаждался свободой, поздней осенью, замершей природой, но за поворотом деревня скрылась из виду и лирическое настроение закончилось. Тьма обступила подростка со всех сторон. Тревожно зашумели верхушки сосен. Сорвался с ветки и ударил с лицо комок рыхлого снега. Но Артём продолжал идти.
И вот – поляна. До боли знакомая поляна, где всегда росла брусника, и часто попадались белые грибы. Сейчас она выглядела неуютно. Снег немного обозначил её очертания, но полностью поляну разглядеть оказалось невозможно. Слишком темно.
Ветер заскрипел старой сосной. Артём поёжился. Идти дальше он не хотел. Страх, первобытный ужас овладел пареньком. За каждым деревом чудились волки. Артём читал, что волки на зиму сбиваются в стаи, чтобы легче охотиться.  И теперь за каждым деревом мерещились серые хищники. Вдруг краем глаза мальчик уловил движение.  Показалось, что огромный зверь бесшумно пересёк поляну у самой кромки леса. Артём резко обернулся – ничего.  Померещилось.  Мальчик развернулся и бегом бросился обратно.
***
Ветер снова принялся за ветви деревьев. Артём вздрогнул. «Нет, так нельзя! Иначе свихнусь к утру. Нужно вспомнить что-нибудь нейтральное или смешное. Смех в таких ситуациях помогает». Напряг мозги, но истории и шутки, над которыми Артём мог смеяться бесконечно, сейчас не вызывали даже улыбки. Наоборот, вспомнилась ещё одна страшная история.
Раньше рядом с их городским домом находился пустырь. Сейчас там построили девятиэтажку, но до этого на пустыре стоял старый деревянный дом. Его почему-то не сносили, хотя все жильцы уже давным-давно съехали. Так и стояла древняя избушка среди новостроек. Это место дворовая ребятня всегда обходила стороной. Почему? Никто не мог этого сказать. Обходили – и всё. Чувствовали недобрый взгляд давно потухших окон. Даже про привидения поговаривали. Якобы, видел кто-то  в окне белый полупрозрачный фантом.
Окна квартиры, где проживал Артем, выходили как раз на ветхую развалюху.  Мальчик часто по вечерам направлял свой мощный бинокль в тёмные провалы окон, но так ничего и не увидел.
Однажды Артём решился. Решился заглянуть внутрь этого ветхого строения, чтобы навсегда развеять все страхи и сомнения. И не днём, а когда стемнеет. Это было объявлено официально. Затем он,  молча, наблюдал за медленно вытягивающимися физиономиями друзей, чувствуя себя героем.
Как стемнело – перешли к делу. Ставка была серьёзная – портативный CD аудиоплеер, по тем временам – сокровище. Это сейчас они никому не нужны.
 К дому подошли в половине десятого вечера. С Артёмом согласился пойти только Гоша – его одноклассник. Да и то после часовых уговоров. Остальные сослались на срочные дела. Короче, струсили.
Особняк смотрел тёмными провалами окон. Со стёклами. Не было выбито ни одного. Потемневшая от времени обшивка превратила дом в чудище. Бр–р! Аж в горле пересохло… . Артём взялся за калитку и дёрнул её на себя.  Знал – стоит замешкаться – страх усилится многократно.
Калитка открылась легко. К крыльцу вела дорожка из красного кирпича. За лето она изрядно заросла травой. Трава успела пожухнуть, и путалась под ногами как старое мочало. Помнится, был конец октября.
Путь лежал мимо окон. Артём хотел только одного: чтобы они оставались тёмными. Чтобы в окнах не загорались огоньки, не мелькали фантомы, не появлялись страшные рожи – ни людей, ни призраков. Пусть местные бомжи выберут на эту ночь другое место для ночлега. Только не сегодня. Дом пустой и должен оставаться пустым.
Без теней,
без призраков
и без людей.
 Нервы напряглись до предела. Любой звук, даже отблеск света в стёклах легко обратил бы Артёма в паническое бегство.
Всё обошлось….  Мальчик миновал шеренгу погасших навсегда окон и взялся за ручку двери….
***
«Главная тень, похоже, выросла» - Артём снова взглянул в глубину сарая.  «Толстяк» висел неподвижно, но увеличился в размерах. Или нет, просто воображение добавило немного лишнего….
Снова потемнело. Луна стыдливо прикрылась подвернувшимся под руку облачком и «толстяк» поник. Сдулся.  Лунный свет должен уменьшать тени, а выходило наоборот….
…Вот и дверь. Замка давно нет, как и щеколды. Артём дёрнул ручку. Скрипнули петли, раскрылась пасть дверного проёма. Изнутри пахнуло затхолью и мышами. Но чернильной темноты не было. Свет фонарей проходил сквозь пыльные стёкла большой оконной рамы. Все стёкла на месте. Ни одно не выбито.
Дверь, ведущая в дом. Вот и она. Замки?! Тоже нет…. Дверь не просто не заперта: она слегка приоткрыта. Вот за ней действительно темно. Потому что за ней не горница или кухня. За ней темное помещение,  без единого окна. И в этой чернильной темноте прячется последняя дверь – дверь к победе. Дальнейшего Артём не боялся. Окон в доме много, дом совершенно пустой. Самое страшное – нарваться на труп какого-нибудь алкаша. Такое иногда случается в заброшенных домах.
И эту дверь ему сейчас предстояло отыскать. Артём включил фонарик. Тонкий луч вырвал из темноты старый шкаф, лежащий на боку, мешки с разным хламом, обломки стульев, глаза….
Пара огненных глаз уставилась на него. Мальчик чуть не запустил фонариком от страха, но вовремя успел разглядеть кое-что ещё. «Тьфу ты, кошка». Животное махнуло хвостом и зашипело. Артём сделал шаг вперед, и кошка растворилась в темноте.
Изнутри дом оказался вполне обычным, только пустым. Пол покрыт хламом, обрывками газет, тряпками. Хозяева забрали всё ценное, оставив мусор тем, кто возведёт на этом месте современное красивое здание. Пусть разгребают.
Этот дом отапливался не печью. Отсутствие её сразу бросилось в глаза Артёму. Зато под окнами чернели обрывки труб. Радиаторы уже скрутили. Артём водил фонариком в разные стороны: по потолку, стенам, пытаясь узнать что-нибудь о людях, живших здесь когда-то. Но старые стены не сохранили память, стёрли всё, что касалось тех неблагодарных людишек, которые посмели бросить, предать дом. Дом, десятилетиями согревавший их, укрывавший от дождя и снега.
Мальчик подошёл к окну. Приятель с полными ужаса глазами стоял не шевелясь. Артём помахал ему, но безрезультатно. Тогда он направил луч фонаря в окно. Только тогда приятель вышел из оцепенения и замахал руками вслед.
Всё! Плеер в кармане…
На обратном пути Артём спросил своего друга, что же его так напугало. Но друг уклонился от ответа….   
Щели вновь посветлели. Поправилась и тень. Как будто это и не тень вовсе….
Бесформенная масса, как маленькая чёрная тучка нависла над полом. Артём уже просто смотрел на неё. Смотрел не отрываясь. Как в раннем детстве с раскрытыми от ужаса глазами. Хоть разум и не хотел до конца признавать реальность этого порождения тьмы, другая, более древняя часть сознания верила в него. Верила и боялась.
Нет, это не шутка пацанов. Тень существует здесь давно  и возможно заставила замереть от страха не только Артёма. Иначе откуда Жук про неё знает. Мысль о неведении Жука относительно тени Артём отмёл сразу. Но и он узнал об этом только сейчас.
Значит далеко не все «шестёрки» Жука проходили это испытание. Да и проходили ли вообще?
Что ж. Для Артёма приготовлен эксклюзив. 
«Но рано, Жучара, потираешь ручонки от удовольствия! Я ещё выйду и начищу твою харю как медный самовар! При всех пацанах начищу!» - Артём с ненавистью сжал кулаки.
Только теперь до него дошёл весь смысл происходящего. Жук расправился с ним. Побоялся открытой схватки, разделался подло и хитро. Ведь никто, никто никогда не хвастался проведённой на сеновале ночью. Значит неизвестно, чем закончится эта ночь? И сможет ли Артём что-либо кому-либо рассказать? Или сможет, но ему не поверят. Ведь тень не опасна. Иначе у Жука появится реальный срок, вместо виртуального. И этого он боится. И никогда на это не пойдёт.
Хотя, кто докажет, что Артёма убил Жук. И мало вероятности, что будет подтвержден факт смерти Артёма по вине Жука. В любом случае Жук выкрутится. И если бы тень на самом деле была безобидной – то все в округе знали бы про неё. Но никто не знал, кроме Жука.
Сигнал! Точно! Где он?!  Артём пошевелился, приподнялся, не спуская глаз с тени. Одновременно зашарил по стене правой рукой.  Ничего, хотя днём выключатель был прекрасно виден. А сейчас рука собирала только паутину и пыль. Тень не двигалась. Артём поднялся в полный рост и водил рукой под самой крышей. Он сделал шаг вправо и принялся исследовать другой кусок стены.
Снова ничего. Ещё один шаг. Опять облом. Артём вернулся в исходную точку и пошёл в другом направлении.
Есть!!! Рука нащупала пластмассу. Осталось только нажать на клавишу.
«Стоп! Сигнал под рукой – так к чему спешить! Сейчас пока ещё всё в порядке. А будет плохо – включу» - Артём опустился на пол. Сено осталось там, откуда он только что пришёл. Мальчик решил, что лучше никуда не двигаться от выключателя – так безопаснее. Он держал руку на выключателе, но тут вдруг понял, что свет загорится снаружи. Снаружи, но не внутри. И пройдёт немало времени, прежде чем его выпустят. Выпустят со смехом и улюлюканьем.
Тень неподвижно висела над полом. Неподвижно, но чуть ближе. Совсем чуть-чуть. А может быть, луна изменила положение? Но тогда тень должна отдалиться, а не приблизиться.
Значит это не тень. Н просто тень, а нечто таинственное. Таинственное и опасное.
Артёму пришла в голову шальная мысль: подойти к тени и просто потрогать её. Просто протянуть руку. Если это просто тень – ничего не случится. Всё равно от неё никуда не деться до рассвета.
А если нет…? Холодный разум удержал от рокового поступка. Остановил в последний момент. Сердце в ответ заколотилось ещё быстрее. Словно почувствовав страх, тень переместилась ещё ближе.  И это уже не было обманом зрения. Она двигалась. Двигалась к нему.
Бежать! Выбраться отсюда через крышу. Ведь до утра никто не придёт. Теперь Артём был в этом уверен. Никто и близко не подойдёт к сараю. Просто разворошить крышу. Дранка старая – проблем не будет. Утром просто залезть обратно. Утром тень бессильна.
Артём потрогал стену. Над головой она заканчивалась, переходила в стропила. Пошарил ногой вокруг. Нагнулся. Да, хлама здесь хватает. Кусок жерди с приколоченной к нему доской легко отделился от пола.
Ударил по дранке. Мусор посыпался лавиной. В глаза, нос, за шиворот. Крыша устояла. Ещё удар….  Снова ничего. Артём со злостью и ужасом колотил по крыше пока не пробил отверстие размером с два кулака. И понял свою оплошность.
Обрешётка крыши оказалась такой частой, что не давала возможности пробить дыру большую, чем эта. Прибитые к стропилам доски держались крепко. В щель между ними могла бы пролезть разве что кошка. Помочь могла лишь бензопила.
Артём обернулся. Увлёкшись побегом, он на время забыл о тени. И увиденное чуть не исторгло крик из его горла. Тени в дальнем углу уже не было.  Она исчезла оттуда. Перебралась ближе. Теперь её туша висела ровно посередине сеновала. Нисколько не изменив очертаний. Чтобы не закричать, он швырнул в неё бесполезную жердь. Швырнул от отчаяния, от страха, от бессилия.
Кусок дерева долетел до середины сарая, ткнулся концом в тень… и отскочил. Да, именно отскочил, как отскакивают мячи от стенки в спортзале, как отлетают камни от колёс движущихся автомобилей. Тень уже не была бесплотной. Она полностью материализовалась, и её материализация произошла у Артёма на глазах. Из тьмы ночи, под действием света луны, сеновал извлёк из глубин ада мерзкое создание. И эта мерзость направлялась к Артёму. Двигалась медленно, не спеша, смакуя каждый шаг.
Ужас охватил мальчика. Он опустился на пол, начисто забыв о выключателе. Да и зачем он теперь. Тень всё равно расправится с ним раньше, чем кто-либо придёт к сараю. В том, что именно так и случится, Артём не сомневался. Просто сидел и смотрел на неё.
«Толстяк» уже миновал середину сеновала. И Артём услышал голос. Бормотание на непонятном языке возникало в черепе, глубоко в мозгу, выдавливалось оттуда невидимой рукой черного гада. Всё громче и громче. Казалось, лопнут барабанные перепонки. Изнутри. Голос звучал в голове, рвался наружу, заставляя их вибрировать. И перепонки работали на пределе. Ещё немного, и они не выдержат.
Тень двигалась. Уже вполне отчётливо. Загородила собой крохотный лунный лучик, сочившийся сквозь стену. Лучик угас. Толстяк обрёл материальную оболочку.
Меж тем голос тоже стал плотью. Вытекал из мозга, забирал оттуда тепло, оставляя взамен холод. Лютый, нестерпимый холод. Проникал в тело, высасывая жизнь. Словно арктический ветер, с самого Северного полюса проник в сарай. Стало не просто холодно – нестерпимо холодно. Так, вероятно, чувствует себя человек, которого погружают в жидкий азот.
Мысль как огнём опалила мозг. Артём вспомнил, как приятель, стоя у заброшенного дома, смотрел не на окна, из которых Артём махал ему рукой, а куда-то в сторону. И глаза его были полны ужаса. И сейчас внезапная догадка озарила его. Он понял причину. Как всё   просто. Это была Тень. Приятель смотрел на Тень. И сегодняшняя ночь – не случайность. Не Жук устроил всё это – Тень. Она заставила Жука устроить испытание, чтобы разделаться с Артёмом. Отомстить ему за потревоженный покой. Тень нашла его через столько лет. «Гоша тогда мог  испугаться чего угодно» - возражал здравый смысл.  «Это была Тень» - мысленно повторял Артём.
Он не мог пошевелиться. Холод сковал каждую клеточку. Мальчик просто смотрел безжизненными глазами на Толстяка, подплывшего к нему уже вплотную. Он умирал.
***
Жук проснулся среди ночи. Проснулся как от удара. Словно что-то тяжёлое и мягкое упало с потолка. Сел. Лунный свет прочертил от окна узкую дорожку.  Злое, нехорошее чувствовалось в этом свете.
Луна. Её не должно сейчас быть! Жук вскочил и выбежал на улицу в одних трусах. Холодный воздух обжёг кожу, ноги окатило холодом ночной росы. Так и есть.  Луна улыбалась своей идиотской улыбкой.  Ни единого облачка на небе.
Блин, ведь сейчас нельзя. Нельзя даже приближаться к сараю. Ещё дядя Кузя говорил. Только когда нет луны. То есть в новолуние.  Даже узкий серп представляет опасность.
«Запомни, Жучара, если хочешь пощекотать нервишки, дождись, когда луны не будет при ясном небе. Без туч. Если луна закрыта тучами – это всё равно, что зонтик от ядерного взрыва. Не поможет. Даже близко к сараю не приближайся…  Если хочешь жить, конечно».
Рашпиль с  Чинариком, похоже, этого не слышали. Если только про сарай, да и то краем уха. Если бы знали – предупредили. Хотя бы один. Но он?! Как же мог он, Жук, упустить такое?!
В чём заключалась опасность, дядя Кузя говорить не стал. Как Жук ни старался. И это сыграло свою роковую роль. Теперь не только Жук – все узнают, что будет, если переночевать на сеновале в полнолуние. И крайним сделают Жука. Это бесило его больше всего. Ему, ему светит срок.
Жук вернулся в дом за телефоном. Рашпиль ответил сонным голосом.
- Ты  что, спишь, придурок?! Я что тебе велел делать?! – заорал Жук от злости и отчаяния.
- Я так, самую малость. Да не парься ты. Всё нормально. Поди уже целые штаны наложил твой Пупсик.
- Сигнала не было?
- Не- а
- Точно? Узнаю, что врёшь, - кастрирую!
- Точно не было. Чинарик может подтвердить. Только он сейчас на шухере….
- Слушай, Рашпиль, а не могло так получиться, что кто-то из вас очень медленно моргал и пропустил сигнал?
- Да всё путём. Пупс от страха и выключатель потерял. «Или дрыхнет без задних ног» - издалека добавил Чинарик.
Значит, сигнала не было. Это значит что Пупс скорее всего мёртв. И вина за его смерть ляжет на Жука.
- Короче, Рашпиль, слушай сюда: пацанам отбой, только не забудь, передай всем
- Чё случилось, Жук? Твои приколы не сработали? – Жук не открыл пацанам тайну сарая, просто сказал, что приготовил для Артёма кучу пренеприятнейших сюрпризов, после знакомства с которыми он будет «неопрятно выглядеть и плохо пахнуть». И пацаны поверили. Они не ведали, что на самом деле будет там происходить.
- Не вякай, когда тебя не просят! Ты понял?!
- Понял….
- Чё ты понял?!
-  Не вя….
- Дебил, пацанам отбой дай!
***
Лет двадцать назад местного выпивоху Кузю пригласили на пьянку. Ерёма купил «жигуля» и решил это дело обмыть. Выпили, закусили. Ушицы сварили из пойманных тут же окушков. За добавкой на Ерёмином авто в магазин съездили. Заодно и машину проверили.
Потом Кузьма пошёл домой. Но так как с водкой вышел перебор, тропинки сами собой перепутались. И вышел Кузя к сеновалу. Недолго думая плюхнулся на  сено и уснул. Тогда ещё сено здесь хранили.
Проснулся ночью. И видит: в сарае тьма кромешная, а над ним шар здоровенный висит, чернее сковородки, и как будто соки из него сосёт. И Кузьму словно паралич прошиб – ни закричать, ни встать не может. Кое-как боком подполз к краю копны и скатился вниз. Ноги в руки – и бежать. Домой прибежал с мокрыми штанами. Две бутылки водки из горла выпил – и ни в одном глазу. Кому ни расскажет – все смеются, мол «белочку» ты поймал, завязывай. Только старик один из соседней деревни его внимательно выслушал и головой покачал. «Повезло тебе, паря. Сейчас новолуние, поэтому только штаны пострадали. А если бы луна светила – не разговаривал бы ты со мной сейчас.
Много чего тогда рассказал старик. И про странные трупы, которые  иногда находили в этом сеновале. Списывали на переохлаждение. И никто в селе не догадывался об истинной причине. Наказал он Кузе молчать, но разве такое утаишь. Тот Жуку и выложил всё по пьяни. Жук решил зря не трепаться, приберёг козырь на всякий случай. И случай представился. Чувствовал, не быть ему в лидерах, пока здесь Пупсик. И кличку придумал унизительную, правда, при Артёме её не произносил. Побаивался.
Прекрасно понимая, что от Артёма так просто не отделаться, придумал ему провальное испытание. Исход был заранее предопределён: позор и изгнание Артёма. Даже если подросток не нажимал на кнопку сигнала. Жук помнил ужас на лице дяди Кузи, когда тот рассказывал про сеновал. А ведь дядя Кузя не из пугливых. Против ножей и обрезов с голыми руками ходил. Поэтому открыть сарай предполагалось не утром, а глубокой ночью. Часа в четыре утра пацаны должны были собраться около сарая и наблюдать картину маслом: Пупсик с перекошенным от ужаса лицом выбегает с мокрыми штанами из глубин сеновала.  После такого пацаны с ним не только дружить – разговаривать не будут. Если учесть, что тайну сеновала из всей компании знает только Жук. И авторитет Жука остаётся в неприкосновенности ещё на долгое время.
***
Ещё солнце не успело подняться над верхушками деревьев, ещё туман заливал молоком пожелтевшие луга, а Жук уже мчался на велосипеде. Он не рискнул соваться туда ночью, предпочёл дождаться рассвета. Поехал другой дорогой. Рашпиль с Чинариком по его распоряжению покинули пост, но на всякий случай он предпочёл окружную дорогу.
Фонарь не зажигали. К фонарю была прикреплена небольшая коробочка. Внутри неё располагалась электронная схема, позволявшая выключить фонарь только снаружи. Бесполезно щёлкать выключателем внутри сарая – фонарь не потухнет. Но лампочку не включали.
Ворота оставались запертыми. Ночной морозец побелил их инеем. Жук обошёл вокруг. Последняя надежа угасла, когда он не обнаружил подкопа. Артём не пытался удрать.
- Тёма! Тёма! – закричал Жук. Удивился, как хрипло и глухо звучит голос. Артём не ответил. Засов отлетел в сторону. Из  зева раскрывшихся ворот смотрели застывшие глаза Артёма. Жук бросился бежать.
Улик собралось достаточно. Отпечатки пальцев на засове, брошенный велосипед. Жука увезли в это же день. Все жители бросили свои дела, и пришли к сеновалу. Милиционеры уже охрипли, уговаривая народ разойтись. Голосила мать Артёма. Её не пустили внутрь. Постаревшая от горя женщина сидела на поваленной берёзе, а односельчане отпаивали её валокордином. Дядя Кузя клялся оторвать Жуку голову.
А внутри сеновала Артём сидел, прислонившись к стене. Ужас навсегда отпечатался на его лице. На шее проступали коричнево – багровые пятна. Особенно много пятен оказалось на лбу. Они не были разбросаны в беспорядке. На лбу мёртвого Артёма горело слово ЖУК. Тень избавилась от подельника.
Несколько дней спустя ночь осветило зарево. Из леса поднимался чёрный столб искр, затмив узкий серп убывающей луны. Это горел сеновал. Утром на пепелище обнаружили обгорелый труп дяди Кузи. Снова вся деревня собралась возле сеновала.  Люди молча смотрели на пепелище. Суетились пожарные, сматывали рукава.  Участковый задавал вопросы и что-то записывал в блокнот.  А вечером того же дня почти полная луна высветила над шконкой Жука чёрную безобразную тень.