Выстрел

    Охотник - промысловик, такая вот необычная была профессия у  Амантая Карибаева. Для многих людей охота – это хобби, любимое занятие  в свободное от работы и других обязательных дел  время. Для Амантая же – это работа, пускай и любимая, но все же обязанность, и ходить на эту работу приходилось всегда, и в лютые морозы, и в жару, и в дождь, и тогда, когда хотелось  просто  побыть дома, посидеть ничего не делая в тепле и уюте, но нет, надо идти и выполнять план по забою дикого зверя.
      Добывал Амантай зверя разного, тут и белки, горностай и ласка, ценимые за дорогой мех, сайгаки и разные олени были источником мяса. Истребление серых разбойников – волков, приносило двойную пользу – тут вам и теплый мех, да и регулировать их численность было необходимо, иначе вырезали они маралов и ланей, да и домашним животным покоя не было от не в меру расплодившихся хищников. Хозяина здешних окрестностей – медведя, Амантай старался обходить стороной, не хотелось ему стрелять в этого огромного и страшного на вид, но мирного по своей сути зверя. Тянь-Шаньский  длиннокоготный медведь  был в основном вегетарианцем, лишь изредка балуя себя мясом небольших парнокопытных, сурков и сусликов.
       Высоко в горах, там, где никогда не таял снег, водился снежный барс. Занесенный в «Красную книгу" вымирающих животных, он был осторожен и чуток, даже увидеть его издали  было большой редкостью. Амантаю несколько раз пришлось повстречаться с этой дикой кошкой. К счастью, все обошлось благополучно, стрелять не пришлось.   
      Профессия эта досталась ему,можно сказать, по наследству, и дед его, и отец тоже были охотниками. Правда они в свое время не работали на государство, а обеспечивали своим ремеслом в первую очередь свои семьи, а вот то, что оставалось в излишке шло уже на обмен для получения необходимых для жизни вещей, или просто продавалось  в виде мехов или мяса.
     Отец с раннего детства приучил маленького сына к охоте и уже в тринадцать Амантай стал метким стрелком. Попасть суетливой белке в глаз, дабы сохранить в целости шкурку, было непросто, но  необходимо.
    - Не дыши, контролируй сокращения своего сердца, плавно нажимай на курок и сделай так, чтобы выстрел произошел в интервале между двумя ударами,- отец терпеливо, раз за разом следил за движениями сына и не мог нарадоваться, что рука у наследника крепка и глаз востер.


                -----
               
               
    Когда в 1941 году  пришла война, Амантаю было двадцать три года. Его призвали буквально через неделю после ее начала и уже через два  месяца, наспех пройдя обучение, молодой боец разведывательного  батальона  оказался на фронте. Многие навыки армейской службы пришлось познавать уже на передовой. Видавшая виды винтовка Мосина, так называемая "трехлинейка", образца 1892 года, стала его оружием. Молодой воин заботливо готовил полученное ружье – тщательно отладил работу отсечки - отражателя, которая управляла движением затвора, отделяя патроны, подаваемые из магазина, и удаляла стреляные гильзы. Убедившись, что механизм работает идеально и задержки при подаче патронов из магазина в ствол не будет, Амантай с любовью погладил гладкий приклад из орехового дерева и закинул винтовку за плечо.
        - Хорошее ружье, неприхотливое, надежное  своей безотказностью работы механизмов. Скорострельность тоже в порядке, вот только ход курка очень тяжелый, и поэтому спуск получается длинным и нередко неконтролируемым в самом конце - это плохо, особенно когда  в стрельбе нужна большая точность. Ну ничего, белке в глаз стрелять здесь не требуется, а во врага, в человека, попасть  особой меткости и не надо, - подумал Амантай, подходя к блиндажу, вокруг которого расположились новобранцы, так же как и он присматривавшиеся к своему новому вооружению и вдруг он остановился пораженный своей мыслью.
      - А ведь теперь придется стрелять в людей, не в зверье, пускай и во врагов, но все же в людей, и убивать их, - неприятно свербнуло в груди.
     - Рота! Строиться! – зычный голос командира прервал его размышления, вернув бойца в реальность. А реальность заключалась в том, что противники, враги, сосредоточились здесь с одной только целью – убить, уничтожить друг друга. Страшное слово, неестественное для разумного человека понятие – война. Зачем убивать себе подобных?  Для того чтобы защитить свою землю? А почему враг пришел, чтобы ее захватить? Ему что, своей земли не хватает? Хватает, наверное. Тогда, видимо, дело не в земле. А в чем тогда?  Разные идеологии? Но разве не могут люди просто жить, каждый на своей земле, имея разные представления о морали, правде и справедливости. Почему с самого первого дня существования человечества, люди стремятся убить тех, кто находится рядом с ними. Все понятно с животными, они иногда просто хотят съесть своего визави, или отобрать добычу, а порой овладеть самкой врага. Но ведь люди  в современном мире не воюют  за это. За что тогда? Фашисты считали необходимым уничтожить коммунистов, а те в свою очередь старались освободить мир от так называемой « коричневой чумы». Конечно, причины возникновения войн объясняются людьми,  на эту тему пишутся научные трактаты, защищаются диссертации. Но все же, на простой вопрос: " Зачем людям убивать друг друга?" ответа нет, и не может быть, потому что убивать друг друга разумные люди не должны.

                ------

        Прошло полгода. Амантай  Карибаев привык стрелять в людей. Он уже не задумывался о том, что тот, кто попался ему на прицел, тоже чей-то сын, и его видимо ждут где- нибудь там, в далекой, неведомой Германии. А он вот тут, уткнулся вон головой  в серебристый сугроб, после того, как Амантай, четко отследив удары своего сердца, плавно нажал тугой курок. В морозной тишине выстрел прозвучал тяжким резким вскриком испуганной птицы. И тот, который только что виднелся в разрезе мушки старой винтовки, уже не нуждался ни в чем.  Война. Люди привыкают к смерти, привыкают убивать, это становится ремеслом, ежедневной работой. Страшно.

                -------


        Поздняя ночь  или ранее утро. Морозный трескучий воздух, чуть светит тусклая луна.      Сухой холодный снег тревожно хрустит под распластавшимися, ползущими по нему телами людей. Восемь разведчиков, совершив дерзкий рейд к расположениям неприятеля, возвращались назад, когда предательски  вспыхнула осветительная ракета, и стало светло, почти как днем. Амантай зажмурился и припал к земле, вернее к снегу, и замер, стараясь не шевелиться. Залаял пулемет, чуть впереди просвистели пули, втыкаясь в снег, создавая небольшие белоснежные всполохи.
     - Уходим, рассредоточиться в разные стороны, врассыпную, - негромко сказал командир, голосом, слегка дрожащим от волнения  и напряжения.
   Погасла ракета. Амантай резко приподнявшись, рванул вперед. Десять шагов, пятнадцать… Опять яркая вспышка… Пулеметный огонь. Опять перебежки.
    Светало. Сизый, почти фиолетовый лес  показался впереди. Все, еще совсем немного, и он будет в расположении своего подразделения. Предрассветная синева. Он  встал и побежал и тут же упал лицом вниз и замер, ошарашенный увиденным.
      Впереди кто-то шел. Их было трое. Двигались они навстречу ему, от леса. Скрипел снег под ними, неясно доносились голоса.
     - На каком языке они говорят? Наши? Фашисты? – Амантай  привычным движением стянул с плеча ружье.
       Патроны. Сколько у него их осталось после той суетливой и беспорядочной стрельбы, которую они открыли, будучи обнаруженными  в расположении противника. В соответствии с приказом командира, собираясь в разведку, он не взял с собой патронтаж, дабы не потерять необходимую в данном случае мобильность и легкость передвижения. Все запасные патроны хранились в двух подсумках, прикрепленных к поясному ремню. Носимый боекомплект составлял сорок  патронов, хранимых в стандартных пятизарядных обоймах.   Амантай,вглядываясь в предрассветную мглу, перевернулся на бок и один за другим обшарил все отделения подсумков. Они были пусты.  Подтянув к себе винтовку и отстегнув магазин, он понял, что у  него остался всего один патрон.
      Между тем, идущие навстречу подходили все ближе и ближе. Теперь, в морозной тиши, можно было различить на каком языке они говорили. Сомнений быть не могло, говорили неясно, но  Амантай все же разобрал немецкую речь.
     Фашисты. Идут прямо на  меня. Отбежать уже поздно, укрыться негде. Скоро они его обнаружат, и тогда… Амантай повернул ручку затвора влево, отвел его назад до отказа, затем дослал затвор вперед и повернул рукоятку вправо. Все, теперь он был готов к стрельбе, к стрельбе одним патроном.
       Голоса становились все яснее и четче, люди подошли совсем уже близко. И вскоре Амантай отчетливо увидел их. Два немецких солдата, в длинных серых шинелях, вели между собой человека  без шапки и верхней одежды, с руками, заведенными назад, вероятно они были связаны.
     - Ведут пленного, нашего…,- Амантай вдавливал свое тело в снег, стараясь сдержать учащенное дыхание.
      Они подошли совсем рядом. Вдруг, идущий впереди немец остановился, развернулся назад  и что-то сказал своему напарнику.  Тот,невольно наткнувшись на пленного, грубо толкнул его, и, человек со связанными руками неловко шагнув в сторону, упал ничком в снег. Фашисты негромко засмеялись. Пленный медленно поднялся и теперь был чуть  в стороне, высокий, в белой рубахе, с  зачесанными назад  седоватыми волосами. Он стоял прямо, горделиво приподняв крупную голову. Амантай разглядел его уверенный, даже немного ироничный взгляд, упрямо сжатые тонкие губы. Высокие хромовые сапоги, широкие галифе, весь его внешний вид, все говорило о том, что это офицер высокого ранга.
      Немцы  стояли совсем рядом друг к другу, один из них порылся в карманах и, достав пачку сигарет,  протянул ее второму. Тот, весело что-то говоря, вытянул одну  и, продолжая смеяться, зажал ее во рту. Первый тоже отправил в уголок смеющегося рта сигарету и спрятал пачку в кармане  шинели. Затем он неторопливо расстегнул  ее нижние пуговицы, чуть откинул длинные полы и начал шарить в карманах брюк.
     - Ищет спички или зажигалку, - мелькнула мысль в звенящей от напряжения голове Амантая.
     - Сейчас один из них протянет другому огонек и тот, наклонив голову, станет прикуривать и окажется  совсем рядом с первым. Тогда они расположатся на одной линии, их шеи, причем правые их стороны, там, где проходят сонные артерии, будут на прямой  линии огня. Если точно попасть первому в сонную артерию почти по касательной к поверхности шеи, то пуля, прошив ее, выйдет  из тела, и на ее пути должна оказаться сонная артерия второго.
  - Невероятно, - подумал солдат, - но это шанс. Единственный шанс. Их двое, а патрон у  меня всего один.
     Зажигалка первый раз не сработала. Немец потряс ее и чиркнул еще.      Не попасть - означало смерть для них обоих. Для этого пленного офицера и для него, Амантая. Это он прекрасно понимал.
      - Может зарыться в снег, авось не заметят, пронесет. А как же тогда он, этот офицер. Нет, этого я сделать не смогу, - подумал Амантай и приложился к холодному цевью. Мушка не дрожала. Рука была тверда. В первых лучах солнца он четко выцелил правую сторону шеи врага, стоящего к нему спиной. Второго, прикрытого  массивным телом первого, он почти не видел, но чувствовал, что все он рассчитал верно. Теперь  главное не упустить один единственный, самый важный момент.
     - Ну давай! Давай же! Я готов! Я смогу! Давай же!
      Сердце билось спокойно и размеренно. Амантай дышал легко и ровно, в такт своему сердцу. Пауза между его ударами, задержка дыхания, вспышка зажигалки  и выстрел произошли в одно мгновение. Спуск получился  хоть и длинным и тугим, но контролируемым.
    Первый фашист, державший зажигалку, дернувшись всем телом, чуть всхрапнув, упал на спину, второй схватившись за шею, опустился на колени и затем, дико вскрикнув, упал ничком на своего товарища, уронившего так и не пригодившуюся  им зажигалку.
     Амантай вскочил и побежал в их сторону.
    - Товарищ командир, товарищ командир! Бегите! Бегите скорей! Давайте я вам руки развяжу, - кричал он, на ходу вынимая из ножен стальной клинок.
     Опешивший пленный удивленно смотрел на лежащих  на снегу немцев и неизвестно откуда взявшегося бойца в белом маскировочном халате.
    - Откуда ты взялся? Герой ты мой! – воскликнул он, подставляя связанные руки и восхищенно смотря на чернявого, совсем молодого парня.
    - Я из разведывательной роты, были обнаружены врагом при возвращении из задания. Я шел к своим, а тут вы…
    - Как это ты сделал? Ведь всего один выстрел был, а рухнули оба? Или мне показалось?
     - У меня оставался всего один патрон, товарищ командир.
      - Так ты специально так стрелял?
      - Да, это был наш единственный шанс.
      - Герой, умница ты мой, - взволнованный офицер обнял парня за хрупкие плечи.
      - Надо уходить, товарищ командир, они слышали выстрел, могут выслать дозор. Надо торопиться! – Амантай тревожно оглянулся назад.
     - Как звать тебя, солдат? – офицер нагнулся и снял с убитого немца автомат.
     - Рядовой Карибаев, товарищ командир! – бойко ответил боец.
     - Я полковник Ефимов, я тебя обязательно найду, обязательно, слышишь сынок, обязательно.

                -------

           Свое слово он сдержал. Много лет спустя в далеком казахском селе состоялась встреча генерала Ефимова и охотника- промысловика  Амантая Карибаева.  С  тех пор на груди  меткого стрелка блестит  золотая Звезда Героя Советского Союза.