Предновогодний снег

Взглянув вверх, продавец мяса Василий Иванович Угольников увидел, как рваные, почти свинцового цвета, облака обволакивают Запад и, наползая на тягучую густоту городского мира, втягивают в себя синеву, чистую и безмятежную.Он нахмурился и тяжело вздохнул.

- Дешевеет погода, на глазах уценяется, - заговорил он озабоченно и негодующе. - Еще немного и вся крась, небесная, уйдет за бесценок. Не люблю я этого, страсть как не люблю.

Мясник, еще больше насупив брови, облокотился на прилавок, помолчал немного и продолжил говорить тем же недовольным голосом, обращаясь в морозное и совсем неприветливое для него пространство.

- Ничего в этом мире нет вразумительного и толкового. Продажность кругом базарная. Сегодня утром огузок упал с прилавка на загаженный асфальт, а тут ещё погода настроение травит. Наверно, снега посыплются.
Дороги захлюпают и зашипят под шинами, погрязнут в сольно-песочных смесях, в мутных дорожных реках. Автомобильные пробки запрудят и обесточат трассы. Моя кормилица - мясовозка - потеряется на светофорах. Свинина, освежеванная сынком по утру, опоздает к распродаже. Дневная выручка упадёт. Кругом одни убытки – на небе, на рынке и в карманах. Нехорошую затею перед Новым годом придумали эти тучи.

Рваные облака, как будто услышав слова мясника, назло всему миру скучковались в одно большое свинцовое месиво и, наступая, отняли у неба остатки синевы. На Востоке осталась лишь маленькая полоска чистоты и непорочности, которая, выгнувшись полумесяцем, не пускала непогоду за горизонт. На прилавок упали первые бархатные снежинки. Через минуту стол, куски мяса, ценники побелели. Побелела и чёрная шапка на голове мясника. Стряхивая рассыпчатую холодь с плеч и груди, мясник с тоской спросил:

- Интересно, а по чём снег сегодня торгуется ?

Рядом стоявшая дебелая торговка, с розовыми щеками и необычайно красным носом, лениво обернулась.

-Вот ещё… Кто снег покупать то будет ? Разве это товар ? – Ответила она громко и выразительно, чтобы слышали соседние продавцы, стоявшие за прилавками и согнувшиеся от холода.

- И не скажи,Светка, - обращаясь к торговке с лиловым носом, заговорила маленькая в очках, похожая на учительницу, дама сорока лет, стряхивавшая снег с лежащих на прилавках рядками связок с бананами, пирамидок из апельсинов, мандаринов и прочей турецкой экзотики. – Слышала я, вчера в маршрутке, - баба одна визжала дурковатая -, что область прищемила Присалова, нашего, главу поселения. Посадили воришку под домашний арест. В один момент отстранили его судом от должности и вешают на него должок, по ихнему завётся - не целевое использование средств.

-Тю ! Так причём здесь снег !? – Возмутилась торговка с лиловым носом.

- Как раз и причём ! Московские следователи накопали, что в прошлом годе он выдал из городской кормушки какому-то предпринимателю пять миллионов рублей на уборку снега. Тот хапнул деньги, встал на лыжню и иноходью ушел от следствия, так и потерялся где-то с деньгми. Город между тем утоп в сугробах… Помнишь, же как мы с тобой с утрица топали до рынка пешком по трассе, заваленному снег.

-Помню… - буркнула Светка.

- И я помню... я тогда с мясовозкой скувырнулся с трассы в обочину, погнул дверцу и зеркало вывернул, мясо пришлось на санках до базара везть. – Влез в их разговор мясник. – Иду,снег как из лоханки сыплется, мороз сжирает руки, ноги холодом, а я санки проклято тяну. Под ногами снег поёть - жмык да жмык… Противно было.

- Ну так вот… - перебила неласково мясника бананщица. - Сколько дадут за тот снег ?

- Не знаю… - снова буркнула Светка, не подавая вида, что ответ на этот вопрос у неё уже был в голове, но она не захотела показывать свою слабость перед "дюже умной бабой".

- А я тебе скажу, что цена тому снегу – шесть лет тюрьмы с конфискацией имущества.

-М-да, хорош снежок, быстро уторговался…, - поддержал мясник продавщицу турецкими товарами. – За пять лямов – пять лет отсидки в тундре с кайлом – неплохо сработано.
Снег между тем повалил ещё гуще. Лохматые хлопья накрыли не только прилавки с продуктами, но срамную мусорность торговых площадей рынка.Мясник достал из под прилавка прозрачный хрустящий полиэтилен и накрыл им мясо. Тоже самое сделали и другие.

- Машка, слышь, – обратился к сорокалетней даме в очках мясник. – Как ты думаешь,сегодняшний снег кого-нибудь посодить или так всё на легкую проскочит ?

Пожав плечами, Машка тихо ругнулась. Ругнулась сквозь зубы. Видимо, сказал какое-то матерное слово, да так бесшумно, что никто и не услышал от бывшей интеллигентной женщины грубое базарное словечко.

- Наверняка, посодить, – сделал сам вывод мясник. – Вона снегу сколько уже навалило. Дороги запушило. Моя мясовозка, как пить дать, застряла под Николаевкой, у Мелентьевского моста, буксует сейчас, мотор рвёт. Чую плохо дело. Усадит снежок машину. До ночи точно не вылезет из снега.

Он тревожно посмотрел на небо. Непогодная хмурь, отяжелев свинцовостью, спустилась ниже к крышам домов и усилила сыпь снега.Небесные хлопья стали крупнее и пушистее. Через некоторое время в воротах рынках показался белый нос "Газели" с улепленными снегом окнами и запорошенным тентом кузова.

- Васьк, гляди, твоя мясовозка прорвалась в город, - Воскликнула торговка с лиловым носом.

Обернувшись к воротам, мясник замер от неожиданности. Мясовозка медленно вползала в рынок, половиня толпу покупателей и оставляя морщинистые следы на выпавшем снеге. Вздрогнув, она остановилась у мясного прилавка. Из кабины выскочил молодой парень лет двадцати в кожаной бейсболке и осеннем тренировочном костюме, лицом и походкой похожий на мясника.

- Батя, - обращаясь к отцу заговорил радостно он.– Убежал я от непогоди, раньше выехал и проскочил Милентьевский мост, снежок догнал меня на Николаевском въезде. Куда мясо сгружать - то ?

- Та давай сюда, на боковушку, сынок, - указывая на соседний прилавок, заискрив глазами, заговорил мясник. - Укладывай, сейчас на свежачок покупатели налетят. А это... сердце, легкие и печень привез ?

- Не... мамка сказала оставить; соседка тетка Грунька приходила с дядкой Ванькой и внучатами, просили на жаркое к новогоднему столу.

- И шо ?

- Отдала... наложила в сумки им, те и ушли...

- Ух, чертяка, а не мамка...

- Да ладно, чего уж там..., - махнул рукой молодой и пошел к кузову. - Можа Бог за это мамкино волшебство и помог мне пуржину проскочить.

Закинув полог крытого кузова на верх, оттуда посыпался на белый асфальт молодой, еще не слипшийся снег. Отодвинув в сторону опаленную огнем и выскребанную ножом свиные ноги, как приказала ему мамка, он кусок за куском начал переносить красное, дрожащее при ходьбе и пахнущее ещё свежей кровью мясо, и заботливо, по–хозяйски, укладывал его под руку мясника. Тот бережно ощупывал выскребаную до желтизны кожу свинины и тихо, вслух приговаривал:

- Этот на пять кило пятьсот, этот на все шесть, а этот крупняк все десять потянет... видать, снежок сегодня на удачу землю белым окропил. Труженикам он всегда в помощь.

Стоявшие рядом торговки молчали, крутились на одном месте от холода, ревностно зыркали на картину выгрузки и бессмысленно стряхивали с себя снег. Мимо них, не задерживаясь, брели покупатели и останавливались, толпясь, только у прилавка мясника. Азартным взглядом они оглядывали будоражащее свежестью мясо и на перебой спрашивали цену товара у повеселевшего продавца.

- М-да... - выдавила из себя дама, с глазами учительницы. - Снежок каждому выбирает свою дорогу - кому-то дальнюю дорогу и тюремную хату, а кому-то мясное счастье. Много ли человеку надо... Сейчас Присалов, этот ворюга, сидит, наверно, под домашним арестом, водку жрёт с адвокатом и в окно умиляется Предновогодьем. А снежок идёт и идёт...