Время прыгать с парашютом ч. 1

19.10.2015 - ?


Мы, жители мегаполисов, постоянно куда-то торопимся. Утром с неохотой вытряхиваемся из тёплой постели, принимаем душ, торопливо выпиваем чашку кофе с бутербродом, на ходу застёгиваем пуговицы и выдвигаемся в жерло кипящего вулкана под названием Большой Город. Впечатление такое, что с поворотом ключа в дверном замке чья-то невидимая рука придаёт нам ускорение, и мы бежим без оглядки, пока к условленному часу не доберёмся из пункта А в пункт Б. Сделать паузу нам удаётся лишь, заскочив на подножку трамвая или плюхнувшись на сиденье в вагоне метро, или остановив своё авто на красный сигнал светофора. Порой я замечаю, что, даже гуляя по парку, непроизвольно ускоряю шаг, словно опаздываю на жизненно важную встречу.

И так из года в год, из лета в осень, из зимы в весну. А когда же, собственно, жить – где-то между?

Последний год и особенно лето выдались для нашей семьи очень тяжёлыми. Начиная с января, все ресурсы были брошены на подготовку и поступление в институт сына – единственного, любимого, дорогого, очень способного, но, к сожалению, чертовски ленивого парня. Наверное, в каких-нибудь других,  очень правильных семьях растут образцовые отпрыски, они за много лет до окончания школы определяются с выбором профессии, усиленно готовятся к поступлению, но эта история не про нас. У сына всё случилось в последний момент, практически пальцем в небо был выбран политехнический, как институт с самым широким набором предлагаемых специальностей. 

Поиски хороших репетиторов, зарабатывание денег, сверхурочные на работе, отказ от и без того редких походов в ресторан и полюбившихся поездок выходного дня по стране – всё было, как в тяжёлом сне.

 Сын смотрел на нас, как на двух грустных загнанных лошадок, при случае спрашивал, стоит ли его поступление в институт таких жертв, и, не дожидаясь ответа, скрывался в своей комнате. Понимал, какие именно ответы могут посыпаться на его голову.

Не знаю, как я пережила дни экзаменов и ожидания результатов, но потеряла сон и поседела не на одну дополнительную тысячу волос. Узнав, что сын поступил, я сдулась, как воздушный шарик. Я поняла,что абсолютно опустошена и живу в режиме автопилота, хожу на работу, готовлю обеды и ужины, делаю покупки и убираю квартиру, однако при этом перестала ощущать вкус жизни. Не видела, какое по утрам небо, не замечала красоты бегущих по нему облаков, да и вряд ли могла бы  вспомнить в конце дня, были ли они там вообще.

В конце августа, взглянув на настенный календарь, я поняла, что лето почти закончилось. Впереди маячила осень с её коротким, как жизнь горящей спички, бабьим летом, густыми туманами и слякотью. А при мысли, что дожди скоро затянут свою тоскливую песню и можно будет совсем забыть про золото, яркий багрянец и уютное шуршание опавшей листвы под ногами, меня охватывала невообразимая тоска. Срочно нужен был отдых. Или перезагрузка.

Раньше очень помогали долгие неспешные прогулки по старому парку. Там дивной высоты тополя и липы, широкие аллеи, уютный пруд с утками и плакучими ивами, вокруг него беседки. Иногда я брала на работе отгул и проводила там целый день, взяв с собой термос кофе и бутерброды. Мне кажется, ничто так не восстанавливает силы, как единение с природой, она самый лучший лекарь человеческой души, помогает успокоиться и обрести равновесие.
Спасение можно найти и в любви.

Веками люди пытаются найти ответ на вопрос о том, что такое любовь, и каждый приходит к своему собственному выводу, не принимая за истину то, что им самим не выплакано, на собственной шкуре не выстрадано.

Прожив вместе с мужем почти два десятка лет, я бы сказала, что любовь – это очень тяжкий, но всё-таки благодарный труд. Наши отношения прошли через многие фазы, которые вполне можно назвать испытаниями. Поначалу правили балом сумасшедшая влюблённость и магнетическое притяжение, потом наступило пресыщение от  совместного существования,  доходило даже до отвращения и неприятия. В реальности это выглядело так: ты начинаешь преувеличивать недостатки другого, смотришь на него, будто на выедающую глаза луковицу, взвешиваешь на невидимых золотых весах каждое слово, жест и поступок, всё чаще приходишь к мысли, что даёшь гораздо больше, чем получаешь взамен. Были моменты, я даже хотела на какое-то время уйти от мужа, пожить врозь, чтобы понять, как быть дальше.

Я уже и не вспомню, как много было пролито слёз, сколько раз мы выясняли отношения и бросали друг в друга ледяные снежки-упрёки, да и незачем это делать.

Спас нас в этот период сын и общие заботы, а ещё пришедшее в какой-то момент осознание того, что эти изматывающие душу ситуации не навсегда, надо только потерпеть. Ссоры не приводят к взаимопониманию, проблемы, если они есть, надо решать, не загоняя в угол обиды и не запивая их одинокими горькими слезами вперемешку с валерьянкой.

Сынишка рос, становился более самостоятельным, и, глядя на то, как быстро он меняется и взрослеет, мы поняли, что созрели для ещё одного ребёнка. Но беременность никак не наступала, понадобились долгие-долгие месяцы исследований, чтобы услышать горький приговор о бесплодности одного из нас. Меж тем многие наши знакомые обзавелись вторым, а то и третьим малышом, моя лучшая подруга успела родить ещё одну дочурку, прекрасного крепкого бутузика, в итоге меня заклинило, мне стали сниться дети. Я то заплетала волосы хорошенькой белокурой малышке, то куда-то шла, ведя за руку темноволосого мальчика. Иногда мы сидели на скамейке и смотрели, как морские волны набегают на прибрежный песок…  После таких ночей я, как правило, просыпалась со слезами на глазах и вес день ходила разбитая. Поначалу я рассказывала мужу о том, что мне снилось, но заметив, что его сильно тяготит эта тема, перестала.

Спустя несколько лет мы смирились с мыслью, что у нас больше не будет детей и решили  дарить  без остатка всю любовь и внимание тому, кто у нас уже был. Вроде у меня получалось, я носилась с сыном по паркам и детским площадкам, возила на кружки и секции, мы пели песни и мастерили поделки, рисовали – столько всего, что и не вспомнить.
И всё же, как прокисшие остатки вина на дне бутылки, внутри меня плескалась мысль, что нам нужен ещё один ребёнок.

Глава 2

- Тань, поторапливайся, что ты там застряла? – муж нетерпеливо топтался у двери в ванную, ожидая, пока я нанесу последний штрих в макияж. Я критически осмотрела  себя в зеркале, сделала вид, что не замечаю пару морщинок, которые с недавних пор поселились у глаз, и сказала:

- Паш, пятиминутная готовность.

- Знаем мы твою пятиминутную готовность, - скорее по привычке, нежели по надобности, проворчал он, вжикнув молнией закрываемого чемодана.

- Готова? Давай присядем на дорожку, – мы опустились на кухонные стулья, помолчали с полминуты и двинулись к выходу.

В салоне машины было тепло, ненавязчиво пахло освежителем для салона. Я мысленно перебирала в чемодане вещи, собранные мной в дорогу, но понимала, что самое важное, чтобы были паспорт, деньги и ваучер в гостиницу, а мелочи типа зубной щётки или шлёпанцев можно купить и по прилёту.

Аэропорт сверкал яркими холодными огнями. У стойки регистрации на наш рейс не было ни одного пассажира. С трудом подавляя зевоту, сотрудница авиакомпании скользнула по нам взглядом и с надеждой произнесла:

- На Бургас? - Мы кивнули и почти одновременно спросили:

- А что, больше никто не летит?

- Да нет, ещё будут пассажиры, но по сравнению с тем, что было месяц назад, это капля в море.

Зато в магазине Duty free, несмотря на ранний час, было очень оживлённо. Прихватив с полки с товаром дня бутылку виски, муж закончил тему покупок, я же раздумывала, стоит ли бродить в поисках парфюма или не заморачиваться на ещё толком не проснувшуюся голову, чтоб потом не пожалеть о покупке, как это не раз бывало. Но тут мне на глаза попалась витрина с шоколадом Тоблероне – золотая обёртка с аппетитными орешками напомнили о сыне, он его просто обожал. Я вздохнула: почти две недели совсем один, пусть ему и не десять лет, умеет пожарить мясо, яичницу и картошку, сделать салат, и всё-таки… Что-то кольнуло внутри, и я положила в корзинку самую большую, четырёхсотграммовую упаковку. Паша глянул на моё приобретение, но промолчал – наверное,  в его голове витали схожие с моими мысли.

- Тань, как насчёт «два по сто в одну посуду»? – муж любил ввернуть в разговор какую-нибудь фразочку из фильма, а я не упускала случая ответить ему цитатой из другого, но спросонья не было настроения, я ответила:

- Ты уверен, что нам это надо в такую рань?

- А то! Как-никак, отпуск начался, стоит это дело отметить.
Взяв в кафе два бокала армянского коньяка и пару бутербродов с красной рыбой, на каждом из которых лежало по прозрачному ломтику лимона, мы присели за столик.

Нам никогда не приходилось отдыхать в сентябре. Пока сын был школьником, подстраивались под его график, на зимних каникулах катались на лыжах или в выходные выбирались на турбазы, летом в основном ездили на какое-нибудь море, пару раз летали в ноябре в Египет, а бархатный сезон застать не получалось. Будет ли море достаточно тёплым для купания? Смогу ли я утром делать пробежки вдоль побережья? Кажется, я не взяла свитер, по вечерам может быть холодно… 

Сделав глоток из подогретого бокала и откусив половинку крошечного бутерброда, я ощутила, как приятное тепло побежало по телу.
Господи, а не всё ли равно, что там с морем и погодой, главное – мы на отдыхе!

Глава 3

Видавшая виды Тушка, или самолёт Ту-154, радушно приняла на борт всех десять пассажиров, летящих вместе с нами до Бургаса. Было непривычно глядеть на практически пустой салон, я глупо хихикала и предлагала мужу занять каждому из нас по ряду кресел.

Минут пятнадцать я листала какой-то глянцевый журнальчик, а потом сладко задремала, прислонив голову к иллюминатору. Что-что, а поспать в дороге у меня получалось всегда, будь то поезд, автобус, машина или самолёт. Как-то я даже умудрилась уснуть в машине, где на всю мощность ревели колонки, выдавая на уши пассажиров совершенно немыслимое количество децибел. С годами я поняла, что так мой организм борется со стрессом, и благодарила небо за то, что именно таким щадящим способом.

***

Отель, предложенный нам туроператором, оказался очень уютным и был удачно расположен вдали от дороги. Хозяин, седой бородач лет шестидесяти, с улыбкой поприветствовал нас и выдал ключи от номера. Быстро заселившись, мы распаковали чемоданы, переоделись и пошли знакомиться с окрестностями.
Я обожаю море. Люблю наблюдать, как играют на волнах блики солнца,  с удовольствием погружаюсь в сладкое облако грёз или воспоминаний, думаю о чём-то хорошем, неизведанном, переношусь в другие миры, где можно быть кем угодно, от рыжеволосой озорной разбойницы до недоступной гордой королевы. Или просто закрываю глаза и вслушиваюсь в тихий шёпот воды, говорящей на приятном для слуха убаюкивающем языке.

А вот поплавать мы успели только в день прилёта и на утро следующего дня. Потом два дня море штормило, заходить в воду было запрещено, но не скажу, чтоб меня это очень огорчило. Достаточно было и того, что я могла бродить вдоль берега, ловить солёные брызги и радоваться, как ребёнок. Я сделала несколько сотен фотографий, сняла на видео огромные сердитые волны, вдыхала полной грудью насыщенный озоном воздух и никак не могла надышаться. Наверное, мои родители ошиблись при выборе имени, назвав Татьяной, а не Мариной, потому что без моря я не могла представить свою жизнь. У меня душа морская.

Павел, напротив, тяготился бездействием, он любил находиться в движении, плавать, отмахивая не одну сотню метров, а потом, обсохнув на солнышке, поиграть в волейбол или пройтись вдоль берега, если береговая линия была длинной. Видя, как он откровенно мается, я предложила сходить в турбюро и выбрать поездку куда-нибудь на денёк-другой – за это время, глядишь, и море успокоится. 

Глава 4

В итоге мы выбрались на два дня в Стамбул.

Отправлялись за полночь. В автобусе было очень душно, нам, как заходившим на маршруте последними, достались два последних места в конце салона. Кое-как разместившись, я собралась было задремать, но после выезда из города началась гористая местность, дорога вилась по ней серпантином. Нас мотало из стороны в сторону и трясло, как дрова в телеге, держаться было не за что, я нервно отдёрнула шторку и выглянула в окно. Расшитое звёздными блёстками небо смотрело мне прямо в глаза, зрелище было настолько потрясающее, что на пару минут я забыла, где нахожусь.

Вскоре  мы проходили один за другим два погранконтроля, как у болгар, так и у турок работало единственное окно на сорок пассажиров. Взъерошенные разбуженные дети хныкали, кто-то из туристов лениво покуривал, кто-то перекусывал на ходу. Я мимоходом подумала, зачем вообще брать маленьких детей в такие утомительные поездки, они ровным счётом ничего не будут помнить о ней.

Ранним утром мы добрались до Стамбула, глаза слипались, но если бы мы легли спать, вся поездка потеряла бы свой смысл.

Удивительное это дело, когда сорок невыспавшихся человек бродит в восемь утра по городу с экскурсоводом. Удивительней её может быть только такая же группа, тонкой струйкой пытающаяся по одному просочиться по узким переулкам старой части Стокгольма, и это ровно в семь утра, как случилось с нами лет пару назад. Но не суть.

Я честно пыталась приноровиться к манере речи нашего гида, он произносил мягко все глаголы, оканчивающиеся на «–т»,: «Голубая мечеть строиТЬся в 1609—1616 годах при султане Ахмеде I», «Основная часть города находиТЬся в Европе, меньшая — в Азии», «Вот, значиТЬся, мы и пришли». Через пару часов этого вездесущего «-ть» я перестала воспринимать информацию и переключилась на виды города.

Бывшая столица Римской, Византийской, Латинской и Османской империй оказалась огромным пёстрым ульем, где запахи специй и кофейного аромата смешаны с запахом йода, приносимого с моря, криками зазывал на рынке, призывами муэдзинов к молитве. Бессчётное количество мечетей, чьи высокие минареты вспарывали голубое небо, словно острия копий, величественный Софийский собор, при входе в который начинаешь трепетать, тысячи туристов из всех уголков мира – голова моя шла кругом. В какой-то лавочке мы попробовали настоящую гранатовую пахлаву с фисташковыми орехами, это оказалась настолько вкусно, что я уговорила Пашу купить с собой целую коробку, конечно, не дёшевое удовольствие, но оно того стоило.

Мы оторвались от группы и пошли гулять по городу.  К вечеру набрели на уютное уличное кафе, где миловидная девушка исполняла песни на разных языках. Не особо заморачиваясь с выбором, заказали что-то выпить и блюдо от шеф-повара. Через минут двадцать нам принесли сковородку, в которой всё булькало и шкворчало, издавая изумительный аромат.

Мне давно не было так хорошо… Я и Павел вдвоём под уютным звёздным полотном неба, вкусная еда, шикарное обслуживание, музыка -  хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался. Я довольно громко подпевала исполнительнице, гости кафе подмигивали, мол, молодец, Танюха - жги! Наверное, у меня действительно неплохо получалось. Глаза Павла блестели, было видно, что ему всё нравится,  и это зажигало внутри меня какой-то яркий радостный огонь. Я уже предвкушала романтическую восточную ночь, однако, когда мы добрели до номера и приняли душ, стало понятно, что программа максимум на сегодня выполнена. Я нежно поцеловала зевающего почти безостановочно Пашу, рухнула на кровать и уснула сладким розовым сном невинного младенца.

***

Рано утром нас разбудил телефонный звонок. Плохо соображая со сна, муж потянулся к трубке, а моё сердце вдруг сжалось в предчувствии недоброго.

-  Да,  - произнёс Паша,  - это я.  Алла, что случилось? Когда?

Алла, ассистент главного, что-то сбивчиво рассказывала. Лицо Павла с каждой минутой мрачнело, наконец, он решительно сказал:

- Можешь заказать мне на сегодня билет из Стамбула? Мои паспортные данные должны быть у тебя в компе. Спасибо.

И нажал отбой.

- Паша, что произошло, что-то на работе? – секунды молчания казались долгим часом. Не глядя мне в глаза, муж вздохнул:

 - Владимир ночью угодил в больницу, что-то с сердцем. Мне надо быть там, Таня. Во-первых, узнать, насколько всё серьёзно, а во-вторых, в конторе не осталось никого из руководства, кто-то должен принимать решения  и подписывать бумаги.

Я едва сдержалась, чтобы не выругаться. Ужасно, всё просто ужасно. С одной стороны, я очень переживала за Владимира, шефа Павла, чьё сорокапятилетие мы праздновали в ресторане пару недель назад, с другой стороны, наш с мужем совместный отдых с этого момента накрывался медным тазом. 

- Ты надолго? – чувствуя, что вот-вот расплачусь, спросила я.

Пашкины глаза стали серого, отдающего стальным блеском цвета, так всегда бывало в те моменты, когда он был предельно сконцентрирован:

- Не знаю, Пушистик, постараюсь вернуться как можно скорее.

Я быстро сосчитала, сколько будет два плюс три, число проведённых в отпуске дней отняла от двенадцати и поняла, что до конца отдыха осталась неделя и что мужу вряд ли удастся прилететь обратно. Наш рейс в Бургас был чартерным и, насколько я поняла из слов работницы авиакомпании, последним, отправлявшим туристов в Болгарию. Придётся искать другие варианты, например, через регулярный рейс на Софию или Варну, а там автобус-поезд-машина. И неясно, стоит ли возвращение таких сложных телодвижений, ведь ещё неизвестно, что там с Владимиром.

Мы собрали вещи и спустились на завтрак. Несмотря на яркое солнце за окном и вкусную выпечку и кофе, настроение было ниже плинтуса, и, читая это на моём лице, как в открытой книге,  Павел не сдержался:

- Таня, ну что ты сразу скисла, а? Я же не виноват, что так вышло. Думаешь, мне очень хочется сейчас лететь домой и разруливать проблемы вместо того, чтобы наслаждаться морем, солнцем и ничегонеделанием? Пойми, у меня нет другого выхода, на мне огромная ответственность за дела нашей компании, в которой, как тебе известно, есть и моя доля.

На миг показалось, что пространство вокруг меня зазвенело. Придавленная железными аргументами и тоном, в котором они были высказаны, я проговорила как можно более спокойно:
- Я всё понимаю, Паша… Просто до боли обидно, что нам не удастся  побыть вместе и что ты не сможешь отдохнуть.

Мне было бы легче, если бы в этот момент муж взял меня за руку, может, даже обнял и сказал что-нибудь ласковое, успокаивающее, но вместо этого Павел встал из-за стола и спросил:

- Не переживай. Я всё же успел немного отдохнуть. Налить тебе ещё кофе?

Я машинально кивнула, и он направился к кофейному автомату. 

Потом был яркий день, пролив Босфор и открывающиеся шикарные виды на мечети, виллы богатых и очень богатых людей, традиционный чёрный чай в стеклянных стаканчиках, праздные туристы, каждые три секунды щёлкающие затвором фотоаппаратов или кликающие для съемки на экран телефона.

А через час Павел уехал в аэропорт.


Продолжение:http://www.proza.ru/2016/03/10/1302