Два харалужных клинка. Древняя Русь. Эпилог

Эпилог

Солнце клонилось к вечеру, когда за последним поворотом дороги открылся вид на частокол и въездные ворота в городище. Впереди босоногий мальчишка гнал домой по обочине дороги двух коз с маленькими козлятами. Поравнявшись, я стал расспрашивать его о жизни в селении. Из путанных, сбивчивых ответов мальчишки мне удалось понять главное, что кузнец Добрыня жив, здоров и даже обзавёлся новым учеником. За время нашего отсутствия решился и мучавший Смагу вопрос, прошлой осенью девку Порошу наконец-то выдали замуж за бондаря в соседнее селение. Услышав эту новость, парень заметно повеселел, стал шутить и балагурить.
Сразу в городище мы заезжать не стали, повернули коней к городскому капищу, чтобы принести требы богам за успешное завершение нашего похода.
На капище ничего не изменилось, деревянные изваяния богов с привычными невозмутимыми ликами стояли полукругом на большой поляне. Дожидаясь, пока Смага и Лесава первыми принесут почести богам-покровителям, я перебирал в памяти подробности долгого путешествия, заново переживая особо яркие моменты. В некоторых случаях только помощь богов помогла мне с честью выйти из испытаний, пришла пора выразить им свою признательность.
Капище опустело, и, сняв с пояса кошель, я по дуге стал обходить богов, выкладывая в чаши для треб вытащенные наугад монеты, а остаток вытряхнул в чашу Велеса. Не беда, что кошель был почти пуст, зато благодарность шла от всей души.
Из леса вышел волхв Бравлин и остановился поодаль, не решаясь прервать моё общение с богами. Волхв помнил меня ещё безусым мальчишкой и искренне обрадовался, увидев живым и невредимым. Мы обнялись, и я накоротке рассказал ему о походе, пообещав позже посвятить в подробности.
Перед отъездом из селения мой учитель Белота попросил передать в дар волхвам одну ценную вещицу, подарок покойной жены. Сейчас было самое время, и я вручил его Бравлину.
Маленькая, высотой меньше пальца, отлитая из золота фигурка изображала, по-видимому, Святовита. Смеющийся бог лихо подбоченился правой рукой, а в левой держал рог с вином. Из спутанных волос на голове сзади и с боков просматривалось ещё три его лика с задумчивым, печальным и глубоко горестным выражением лиц. В кажущейся простоте отливки чувствовалась рука большого умельца.
Рассказав трагическую историю старого мастера, я попросил Бравлина отвести этот дар на главное капище Рода, нашего прародителя.
- Сам я в Родень не скоро соберусь, недосуг будет. Пусть волхвы на Священной Тризне помянут сгинувшего на чужбине коваля Славуту, селянку Добромилу и маленького Станила.
- И ещё, - я достал из загашника подарок Сартак-бека. – Доверяю твоей мудрости, распорядись этой вещицей, как сочтёшь нужным.
- Не жалко? – волхв внимательно осмотрел золотое кольцо с отпечатком птичьей лапы и понимающе улыбнулся. – Вдруг ещё понадобится..
- Хватит мне по чужим краям мотаться, - моё решение было обдуманным и окончательным. – Пора свой дом строить, семью создавать. Если и доведётся ещё побывать в Хазарии, то с воинским отрядом. А вам кольцо для важных дел пригодиться может.
Прощаясь с волхвом, я вдруг с удивлением осознал, что действительно, юность и пора ученичества закончились, начинается взрослая жизнь, где меня ждут более серьёзные испытания, чем были до сих пор.
Перед моим внутренним взором возникло милое лицо Леры, вернее, теперь уже Рады, её упрямо вздёрнутый подбородок, ямочки на щеках и взглянувшие с немым укором синие глаза, в которых можно было утонуть.
«Как там она? Освоилась ли на новом месте? Дождётся ли моего сватовства?»
Девичий лик внезапно затуманился, и на его место выплыло властное лицо боярина Нагибы с презрительной усмешкой на губах.
Вспомнились слова Истислава:
- Дядя никогда не отдаст Раду замуж за простого веся или гридня.   
Я и раньше понимал, что добиться руки девушки будет очень тяжело, но теперь, после возвращения, эта задача стала выглядеть ещё сложнее.
Чей-то незримый призыв заставил меня оглянулся на покинутое капище. Лики богов, освещённые вечерним солнцем, уже не казались суровыми и отстранёнными, они смотрели в мою сторону с интересом и дружеским участием, словно пытались подбодрить:
- Дерзай, а мы поможем.
«Мой род не менее славен, чем род девушки», - я гордо выпрямился в седле, отбросив гнетущие мысли. – «Да и сам я, пожалуй, уже кой чего стою».


Конец второй книги