Река Сосьва. Усть-Кальинское урочище

На фотографии: река Сосьва, на этой поляне был поселок Усть-Калья. Вид против течения со скалы Хмурый Камень.


УСТЬ-КАЛЬИНСКОЕ УРОЧИЩЕ.

Большинство туристов-водников свой сплав по реке Сосьве начинают не от самой Сосьвы, а от моста через речку Шегультан, по которой через двенадцать километров сплава попадают в реку Сосьву.
 
 Так вот, после двадцать девятого километра сплава по Шегультану и Сосьве по левому берегу начинаются красивейшие Усть-Кальинские скалы, протянувшиеся вдоль берега на два километра. Последние фрагменты этой длинной скальной гряды заканчиваются напротив большущей прибрежной поляны, в том месте, где в Сосьву впадает ее правый приток Калья,    название которой переводится с вогульского наречия, как "Берёзовая река".

С реки Сосьва открывается огромная поляна, занимающая правый косогорный берег, поросшая отдельными кустами и деревьями. Это место достойно того, чтобы здесь остановиться если уж не на дневку или ночевку, то уж просто стать здесь на обед или отдых нужно обязательно.

  В первой половине 20 века на этом красивом месте располагался небольшой поселочек, жители которого промышляли заготовкой и сплавом леса, а позднее мыли золотишко по руслу реки.
 
История заселения этого косогора связана с тем, что в начале 20 века возникла острая необходимость в промышленной заготовки леса для нужд Надеждинского металлургического и Богословского медеплавильного  заводов.  Таксацией лесных угодий, разбивкой леса на кварталы и созданием новых лесных кордонов было поручено специалистам лесного дела из Пермской губернии П.Н. Оболенскому и его помощникам М.Лошкарёву и Я.Н. Волкову. Они-то и определили леса между Сосьвой и Кальёй самыми лучшими для нужд названных заводов. Эти же специалисты выбрали и место для нового лесного кордона в устье Кальи – правобережный мыс рек Кальи и Сосьвы.

  Выбор места для кордона был  очень удачным: в этом месте короткие бревна (2 м), сплавляемые по Калье, встречались с основным молевым потоком больших бревен, шедшие с 1907 года молем с верховьев Сосьвы. Да и красота этого места необыкновенная. 

Первыми поселенцами кордона Усть-Калья, основанного в 1909 году, была семья зырянина Николая Федоровича Турьева, прибывший вместе с женой Агрипиной Савльевной (в девичестве Киселева) и пятью дочерьми из Вологодской губернии.  Работящая семья нового лесника, назначенного на эту должность Петропавловским лесничеством, за короткий срок построила на пустом месте дом, разработала огород, поставила конюшню. Кормилицей была корова, а муку и прочую необходимость  приходилось доставлять из ближних крупных сел. Кроме коров, в хозяйстве Турьевых были овцы, куры  и лошади. Берега Кальи (как и Сосьвы) были усыпаны кустами жимолости, смородины, черемухи — ешь сколько хочешь  вкусные терпкие ягоды,  в речке — полно рыбы, в том числе таймени и хариусы, излюблимыми  местами которого являются многочисленные речные перекаты.

Второй семьей, срубившей дом на Усть-Калье, была семья лесообъезчика.
Сплавляемый по Калье лес сопровождали женщины и подростки, которые длинными баграми разбирали образовывавшиеся заторы бревен, волоком стаскивали обмелевшие на берегу и застрявшие в кустах бревна. Всеми этими работами руководили опытные сплавщики.  Доведя лес до Сосьвы, сопровождающие  отдыхали в казармах-бараках, которые со временем были для них построены, затем вверх по берегу Кальи возвращались домой. Со временем для нужд сплавщиков леса в Усть-Калье появились склад, магазин, пекарня. Кордон разрастался строениями, население росло.

Дома свои поселенцы белили не только изнутри, но и снаружи. Глину для приготовления извести жители поселка брали из пещеры, которую нашли на правом берегу Кальи, неподалеку от ее устья. Со временем за этой пещерой закрепилось название Усть-Кальинская.

Более удобного места для поселения нельзя было найти во всем северо-восточном районе лесничества: встреча двух рек, большой косогор, с которого открывался прекраснй вид на Калью и Сосьву, красивые скалы вверх и вниз по течению.  Весной берега утопали в зарослях цветущей и душистой черемухе. Берега  Кальи и Сосьвы изобиловали покосными полянами с роскошными травами.  В окрестностях  Усть-Кальи было много ягодных и грибных мест, а в реках много рыбы (хариус, таймень, налим, тугун, щука и др.)

Для сопровождения сплава леса по Ваграну и Сосьве до Надеждинского завода впервые применили специальные плоты, управляемые с двух сторон. На плотах устанавливались домики из тёса для ночлега, защиты от непогоды, приготовления горячей пищи и складирования продуктов. Жители прибрежных деревень  называли их «харчёвыми», так как имели возможность приобретать с таких плотов муку, керосин, соль, водку, порох, патроны, дробь, косы, лопаты, топоры и другие необходимые в хозяйстве товары и принадлежности.

В 1920-30-х годах Усть-Кальинский кордон разрастается: здесь возникает  поселок золотоискателей, работники которого относились к Южно-Заозерскому приисковому управлению.  Старатели мыли золото ручным способом на плотах по рекам Калья, Ваграну и Сосьве, а также из шурфов и штолен.

 Первыми золотоискателями стали прибывшие из Нижнего Тагила и Висима, а также местные жители из Петропавловского завода, Воскресенки и Мостовой.  При промывке золота далеко от Усть-Кальи старателям приходилось жить в землянках или бараках, оставленных лесозаготовителями.  Однажды искатели золота из Усть-Кальи при промывке  породы со дна Сосьвы нашли самородок весом 73 грамма. Иногда вместе с золотом попадалась и платина в шлихах.
 
В начале 1930-х годов в п. Усть-Калья и его окрестностях поселили так называемых кулаков, высланных из южных областей страны. Среди них были и казаки. Этих спецпереселенцев использовали при заготовке леса и сбора живицы – сосновой смолы. Нехватка жилья, одежды, голод, суровый климат для выходцев из теплых краев – всё это вело к большой смертности спецпереселенцев. Это приводило к побегам и даже волнениям среди переселенцев.
 
        (Более подробно о событиях в апреле 1931 года смотрите в материале "Протестное движение спецпереселенцев").

Основатель кордона Николай Федорович Турьев умер в 1932 году, а его жена Агрипина Савльевна, работая пекарем в местной пекарне,  потихоньку, чтобы не увидели мастера-десятники лесозаготовителей, передавала голодающим спецпереселенцам дополнительные пайки хлеба, а ее зять – то, что приносил с охоты, но всем нуждающимся переселенцам  помочь не было возможности.   
                *****

На конец 1933 года в Усть-Калье было 5-6 частных домов да старательские бараки. Магазин новый, только построенный.  Говорили, что участок этот богатый. В прошедшем летнем сезоне здесь работали 300 человек. Но крупной артели не было, в бригадах работали по 5-6, до десяти человек. К зиме народ стал уходить, добыча понизилась. На промывах вода замерзала, надо было её постоянно греть. Никакой механизации, всё делали вручную: хоть «пахарем» на Калье и Сосьве, хоть в шурфах  глубиной до 15-ти метров.

В начале 1934  года условия жизни старателей в Усть-Калье были очень плохими: ветхий деревянный барак длиной метров пятнадцать и шириной метров шесть, похожий на сарай, окна одинарные. Посредине печь: большая железная перевёрнутая вагонетка, в которой вырезана топка, закрывавшаяся кусочком железа. Топили её день и ночь докрасна, дров было достаточно. На ней варили, кипятили чай.

В одной стороне барака были нары, а на другой – деревянные топчаны-койки. Но спокойно спать было невозможно, не было спасения от клопов.. Они по стенам ползали – красным-красно, хоть горстями отгребай. Спасаясь от них, многие старатели залезали в пустые матрацы, а койки делали подвесными. Но клопы не переставали донимать: поднимались на потолок и оттуда падали на висячие койки, на спящих. Ядов никаких на них не было, поэтому чуть ли ни каждый день ошпаривали кипятком. Жили в такой халупе человек тридцать одиноких и 15 семейных с детьми. 

В конце марта 1934 г. погода стояла ясная, морозная, под 40-45 градусов. В полутора километрах от поселка Усть-Калья один старатель и его 15-летняя напарница готовили на реке  новую прорубь-майну (длиной 5 м и шириной 70 см) для работы черпака. Лед под ними провалился, оба оказались в воде, подо льдом. Мужчину вытащили сразу, а девушка оказалась зажата льдом. Пока ее вытащили, она успела наглотаться воды, еле откачали. Ее хоть и пропарили дома в бане, но  на другой день она заболела воспалением легких и умерла.

Летом 1934 г. старатели со своими плотами-пахарями  встали прямо напротив  бараков на Усть-Калье. Начали усердно работать и намывать от 10 до 15 граммов каждый день. Однако хотелось большего, поэтому спускались ниже и ниже по течению.

Плоты-пахари встали напротив к.Хмурый и прорабатывали речное дно. Один из плотов  попал на струю наноса от скалы. В первый день намыл 25 граммов, во второй 32, на третий лишь 15, на четвёртый 3.  В 50 м ниже намывали в день по 12-15 граммов золота.

********************

В середине 1930-х годов в поселке Усть-Калья были хороший магазин и склад для продовольствия и промтоваров.  Но здесь могли отовариваться только золотари. Эти артельщики за день намывали золота весом в 5-6 головок спичек, что оценивалось в 50 копеек. Килограмм муки в местном магазине стоил 7 копеек, цена простого ситца по 8 копеек за метр, сатина по 15 копеек.

7 мая 1936 г. постановлением Президиума облисполкома населенный пункт Усть-Калья подчинен Петропавловскому сельсовету Кабаковского (будущий Серовский) района.

 Один из внуков основателей Усть-Кальи – 17-летний Николай, сын их дочери Евдокии, - утонул в весеннем паводке Сосьвы 30 мая 1941 года при измерении уровня воды в реке.

В начале войны из осажденного Ленинграда часть эвакуированных детей привезли на север Свердловской области, в старинное село Всеволодо-Благодатск. Здесь их поселили в открывшийся детский дом. Одной из воспитательниц в детдоме работала недавняя выпускница семилетней школы Лиля Павлова, 1928 года рождения.

В 1942 году она поступила в педучилище в городе Серове на заочное отделение, но стать учителем ей не довелось. Через год, в 1943-м, детдом из Всеволодска перевезли в пос. Лангур, где была жедезнодорожная станция. Лиля переехала к своей старшей сестре в пос. Усть-Калья, где ей пришлось  вместе с  сестрой  работать на драге, пилить дрова. 

Вот пришла пора уезжать в Серов на сессию, а начальник ее не отпустил: не тот, мол, профиль, да и работать некому, каждые руки на счету. Время военное, с начальством не поспоришь, учебу в училище пришлось бросить. Так и работала Лиля на драге до конца войны. 

А вот что вспоминает о своей работе на заготовке дров для драги бывший житель деревни Воскресенка Юрий Аристархович Башков:

«В начале 1944 года зимой говорит мне  дед Никифор Черемных: пойдём, парень, со мной на Усть-Калью дрова для драги пилить.  Дед этот в нашей деревне Воскресенке жил, старый охотник был, медвежатник. Предложил, чтоб нам с голоду не умереть. Пойдёшь? Пойду! Пришли мы на Усть-Калью. Дали нам пилу длинную, топор. Пилим дрова для драги: один старый, другой малый. Мне тогда 13 лет было.

Снега глубокие были, листвянку пилили. Врежешься в этот снег, а он сразу вокруг ствола делается дубовый. Дед говорит: ты, парень, сильно-то не убивайся, давай костёр разведём, погреемся. Я говорю, мол, и так тепло. 

Дрова заготовляли для 107-й драги, которая на Барбашинском плёсе стояла. Там лесник дед Тимофей Барбашин в избушке один жил, на другом берегу Сосьвы.
В бараке у нас жило человек десять. Печь железная, которую уборщица топила. Спали на топчанах. Вставали утром, когда хотели, никто не указывал, когда выходить. Как напилишь, так и поешь. Листвянка стоила дороже, сосна дешевле. А еще сухую пилили, а она - что железо. Надо свалить, распилить на чурки и расколоть. Сучки собрать и сжечь, под метёлку. Отметят тебе затёсами, какие деревья пилить, те и пилишь.

Сегодня свалим, попилим, завтра допилим и поколем. Сложишь поленницу, придут замерять. Чурка 75 сантиметров, ни больше, ни меньше, чтобы в топку котла драги вошла. Сегодня тепло - пилишь, завтра мороз - колешь, по морозу хорошо колется колотушкой берёзовой по топору. Складывали плотненько, чтобы дырка между поленьями была небольшая. Иначе не примут.

Домой приходили по темноте. Еле ноги тащили. Чего-нибудь сваришь, каждый себе варил. В артели всё мужики были. Хлеб в пекарне брали. В войну там не лишко чего было: муки дадут немножко, чтоб с голоду не умер, сахару немножко. В бараке на окно сложишь, никто там не украдёт - полный коммунизм. Артель - маленький колхоз, что заработал, то и съел, то и одел.

С работы по пути в пекарню зайдёшь, булку хлеба возьмешь, на то и живёшь. Сколько муки нам давали, мы всю в пекарню сдавали, там из неё хлеб пекли. Счетовод подсчитает, что ты сдал, что ты взял, и что тебе осталось: а ничего тебе не осталось! Дрова копейки стоили, если муки в расчёт дадут килограммов 5-10, то рад, вприпрыжку домой бежишь.

На самой горе стояли магазин и контора. Там выселенец Павел Иванович Денисов жил, чуваш. Он сторожем был. Один жил, держал корову, козу, огород.

Раз в декаду с Даньши приезжал продавец. У него муку брали под запись, какой-нибудь мосол мяса костлявый, если привезут. Всю муку в пекарню отнесёшь, там запишут. Похлебку варили, а про чай и не знали, что это такое. Я и понятия не имел чай пить. Захочешь пить, где дрова пилишь, возьмёшь кружку, снега почерпнёшь, на костре растает, напился и дальше пилишь. Вот и весь чай.

Никакой спецовки не давали, всё своё, что из дому взял: валенки, шапка, фуфайка. Рукавицы, что мать сшила, берёг, как зеницу ока, чтобы руки не занозить. За два сезона много рукавиц изодрал. А когда тепло, и голорукий  работаешь, жалко варежки-то». 

Жизнь начала оживать, когда начали поступать американские продукты, техника и даже буровая техника в  полном комплекте с вышкой и экскаваторы
                *****
 
Ученики п. Усть-Калья с 1 по 4 классы посещали начальную школу в поселке лесозаготовителей Даньша, располагавшемся в месте слияния р. Даньша с Ваграном.  Начальная школа здесь была открыта еще в 1932 году. В годы войны закончив начальную школу, ребята больше не учились.  Чтобы прокормиться и обеспечить малолетних братьев и сестер, ученики в старательских поселках бросали школу и устраивались на работу на прииск, который располагался на реке Усольцевой.

Только с сентября 1946 года в Усть-Калье была открыта своя начальная (1-4 классы) школа, школа № 16. Так как в районе не хватало учителей с педагогическим образованием, то детей в поселке учили случайные люди. Только в конце августа  1951 года в Усть-Калью была направлена молодая учительница Анна Ивановна Басалаева, которая вскоре вышла замуж за Николая Петровича Тимирёва,  местного начальника драги.   Весной ученики 4-го класса ходили с учительницей в школу п. Черёмухово, чтобы там сдавать экзамен за выпускной класс.
 
В 1952 году окончательно закрыли добычу золота в Североуральском районе.  Летом  1954 года в Усть-Калье закрыли школу, жители поселка за немногим исключением переехали в поселок Петропавловского леспромхоза - поселок 42 квартала, который  еще в 1948 году обосновали на обоих берегах Кальи в семи километрах выше устья.
В этом же 1954 г. в поселка  42 квартала была открыта начальная школа № 24, куда и была переведена из Усть-Кальи учительница А.И. Тимирёва.  Жители Усть-Кальи свои добротные дома перевозили на новое место.

В 1953 году в Усть-Калье в возрасте 83 лет умерла Агрипина Савльевна Турьева – первая жительница лесного кордона Усть-Калья, жена Н.Ф. Турьева, основателя этого кордона.

 Осенью 1956 года п.Усть-Калью покинула последняя его жительница – Улита Никитична Иванова.

  На поляне, когда-то приютившей основателя кордона, остались одни оплывшие ямы от погребов в бывших домах. Сама поляна, занимавшая некогда весь косогорный берег, постепенно зарастает кустарниками и деревьями, которые ежегодно метр за метром отвоёвывают себе пространство у неё.

                ******   

31 декабря 2015 г. 

При написании этого очерка использованы воспоминания Е. Мылова, жителя г. Североуральска

************************************ 


СЕВЕРНЫЙ УРАЛ. ПРОТЕСТНОЕ  ДВИЖЕНИЕ  СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В АПРЕЛЕ 1931 г.

Первыми спецпереселенцами в Петропавловском леспромхозе Надеждинского (Серовского) района Уральской области были зажиточные казаки с Кубани, прибывшие в северные края Уралы в начале 1930 года. Все они были направлены на лесоповал по участкам Усть-Калья, Денежкино, Марсяты, Усть-Канда, Сама, Атюс.

Начиная с января 1931 года нормы вырубки леса для переселенцев против вольных рабочих были увеличены на 50%.  Так как спецпереселенцы, не обеспеченные профодеждой и не имевшие опыта работы на лесоповале, не могли выполнить этих норм выработки, последним продовольствие выдавалось не полностью, с уменьшением его дневной нормы на 50 и даже 75%.  Это привело к тому, что уже в первых числах апреля 1931 года  сказалось на материальном благополучии переселенцев и вскоре почти повсеместно переселенцы стали голодать. Переселенцы поселков Усть-Калья, Денежкино, Сама, Марсяты, Усть-Канда буквально голодали, употребляя в пищу мясо павших животных, мох, березовые листья и другие лиственные суррогаты, не имея возможности приобрести продукты питания за личные средства не только потому, что леспромхоз зарплату установил по низким ставкам и не уплачивал таковую свыше 6-ти месяцев, так что переселенцы оставались постоянными его должниками. К тому же  зам. секретаря Надеждинского (Серовского) райкома ВКП( б) Маслов своей директивой в феврале 1931 года категорически запретил торгующим организациям продажу переселенцам продовольствия и промтоваров.

За отсутствием надлежащего питания, медицинского контроля и обслуживания большая часть спецпереселенцев, потерявшая трудоспособность, не могла обеспечить выполнения плана лесозаготовок, вследствие чего руководство Петропавловского леспромхоза дало распоряжение о привлечении на лесозаготовки всех без исключения спецпереселенцев, без различия пола и возраста, установив нормы выработки даже для детей 12-летнего возраста и стариков по 2—2,5 кубометра в день, тогда как средняя норма выработки на всех лесосеках для взрослого рабочего устанавливалась 3 кубометра в день. По этой причине спецпереселенцы, дабы выполнить норму выработки, оставались для работы в лесу целыми сутками, где зачастую замерзали, обмораживались, подвергались массовым заболеваниям, тогда как с наступлением весны на складах сельпо остались неизрасходованными в значительном количестве промтовары — телогрейки, полушубки и т. п., которые при проверке были обнаружены на складах.  Не получая медицинской помощи, надлежащего питания и нормальных жилищных условий, к концу лесозаготовок люди окончательно стали нетрудоспособны и в большинстве своем инвалиды.
К спецпереселенцам стали применять резкие репрессии: штрафы, аресты с содержанием в неотопленных помещениях раздетыми по нескольку суток и без пищи, там же систематически избивались и подвергались всевозможным истязаниям, женщин и девушек насиловали, били ложками по половым органам. Издевательства начальственного состава леспромхоза над переселенцами по своей дерзости не находили себе границ.
Поселковый комендант Деев дал установку десятникам — бросать в воду работающих на сплаве переселенцев. Для спецпереселенцев заранее изготовлялись гробы, стоящие на виду у спецпереселенцев, и были случаи, что в гробы клали для погребения живых переселенцев. Такой случай имел место в апреле 1931 года на Самском лесоучастке, когда в гроб была положена обессиленная от истощения спецпереселенка. Был случай, когда переселенец был брошен в костер.

В конце марта и начале апреля 1931 года в этот же район были доставлены на жительство спецпереселенцы Западной области, преимущественно из бывших Смоленской, Брянской губерний, расселенные по поселкам на различных лесоучастках: Усть-Калье, 25-й, 80-й кварталы, Усть-Канда, участок № 2, Атюс № 3, Петропавловского и Марсятского участков леспромхоза. По ознакомлении их с условиями жизни спецпереселенцев — кубанцев со стороны спецпереселенцев Западной области в их среде стала проводится организационная работа с целью склонить эту часть на открытое выступление, для чего велась соответствующая обработка: «Зачем вы, Кубанцы, переносите голод, холод и издевательства, нужно выступить открыто против этого с наступлением весеннего и летнего периода. Мы рассчитывали, что кубанские казаки народ смелый и решительный, а они на деле оказались трусами. Вот мы этого произвола терпеть не будем».

20-го апреля 1931 года на 80-м квартале лесоучастка был убит десятник Прокопьев К. С., замеченный ранее в избиении спецпереселенцев и вновь произведший избиение спецпереселенца Повесьма Никифора и его матери, вследствие чего Прокопьев получил смертельное ножевое ранение со стороны спецпереселенца Повесьмы Николая. Это обстоятельство послужило поводом к распространению также в среде спецпереселенцев-кубанцев мысли о необходимости решительного реагирования таким же образом на злоупотребления работников леспромхоза.

20-го апреля 1931 года состоялось организованное выступление спецпереселенцев Западной области в количестве 300 семей с участка Усть-Калье.

Это было выступление с конечной целью намерения продвижения выступивших по железной дороге до ст. Сама и города Надеждинска.  Но принятыми властью мерами продвижение было остановлено и выступившие были доставлены  на участки прежнего расселения.

 Из числа выступивших спецпереселенцев арестовано 53 активных участника и организатора.   Кроме  того арестованы:
десятники ЛПХ (леспромхоза) — 4 человека,
работники  поселковых  комендатур — 8 человек, 
работники кооперации — 2 человека.
Всего арестовано  67 человек.

******************** 
Подробности здесь   http://corporatelie.livejournal.com/130810.html