С Новым годом, родные!

 Я всегда просыпаюсь раньше будильника.
 
 Можете называть меня старомодной, но последние лет пять мой «сторожевой пес» любительницы «поваляться-понежиться-и-нафиг опоздать на работу» не Кузя, который раньше тихим тембром урчал над ухом: «Марина вставай!», а серебристо-пузатенький, с потемневшим стеклом, надписью «одиннадцать камней» и милым слоненком на сером циферблате, будильник «Дружба». Полежав и повтыкав в потолочные голограммы, имитирующие звездное небо, я сладко зажмурилась, и потянувшись всем телом, в неге напрягшихся мышц, которая знакома любому человеку с физкультурой на «Ты», приятно подумала: «Сегодня Новый год...»
 
 Кузя на своих пластиковых гусеницах выехал с кухни, и включив плавную подсветку комнаты сказал:
 
 - Маришка, завтрак готов. До аэротакси полчаса. Два сообщения. Одно от Макса, второе от Рудольфа. Срочных сообщений нет. Погода минус восемь. Вещи я собрал в прихожей. Приятного аппетита. Ты сегодня великолепна.
 
 Ахахаха! Ну, про великолепно это он канешне загнул. Флиртует, чертяка.
 
 - Макса давай, - уже полностью проснувшись и забравшись на унитаз приказала я.
 
 Физиономия жизнерадостного второго пилота возникла передо мной.
 
 - Марин, я Таню отвезу в стоматологию, немного припоздаю, но на КПП буду как штык. Проходите инструктаж без меня. С наступающим!
 
 «Вот мудак», - подумала я. Впрочем, без особой злобы.
 
 - Рудольф!
 
 Острое лицо Рудика, со смешными бакенбардами, начало немедленно выплевывать слова обиды:
 
 - Марина! Я не понимаю, почему именно сегодня надо доставлять груз в Красноярск 46. В конце концов, я делал запрос в администрацию. У них еще достаточно комплектующих до следующей недели, тем более с Тюменью мы там зависнем до обеда. Пока сдадим судно, пока я выберусь на второй маршрут и попаду на посадку до Лиона... Я буду только в часов десять дома. А кузен с женой придет уже в семь. Это некрасиво! Я совсем не отдохну перед праздником. Мы знаем друг друга не один год. Так не делается.
 
 - Ух ты ж, млин, какой ранимый! - неожиданно вслух сказала я. - Ничего, успеешь еще винцом накидаться.
 
 Однако, время! Наскоро перекусив омлетом, и осторожно прихлебывая горячий шоколад, только до пояса одетая в комбинезон я давала последние наставления Кузе:
 
 - Закажешь мандарин, пару бутылочек вина, торт какой-нибудь. Только не сливочный, Алиска сейчас на диете. Ёлку новую зарисуешь посреди комнаты, да, и не забудь написать в домком, что со второго по пятнадцатое меня не будет, пусть коммуналку придержат.
 
 - Понял, - без особых эмоций прожурчал Кузя и начал исполнять приказы-просьбы хозяйки-рабовладелицы. Мы просто как-то с ним сцепились по поводу надо ли давать роботам права равнозначные человеческим, и под его неутомимым водопадом аргументов и логически выверенных фактов, я, как сказал бы мой хороший друг профессор Юнамото «потеряла лицо», и заорала на эмоциях:
 
 - Да кто вас ваще создал, чучело электронное?
 
 А поутру, обнаружила на ночном столике открытку с изображением рабов строящих Египетскую пирамиду и текстом: «О, прости своего электронного раба великая Госпожа! Кузя». Да, он у меня своеобразный.
 
 Всё. Указания дала. Быстро похлопать по карманам, вроде бы ничего не забыла, остановка перед зеркалом в прихожей, и нацепив шапочку со смешными вязаными косичками выходим в большой мир.
 
 ...Поэтому никаких пассажиров на подсадку. Сергеенко уже получил строгача в личное дело, и я думаю, одним этим дело не ограничится.

 - Марина! Марина!
 
 Все вокруг засмеялись, а до меня дошло, что Иваныч обращается ко мне.
 
 - Уже празднуешь? - наклонив голову и глядя через стильные очочи спросил Иваныч. Хотя какой Иваныч? Сергей Иванович Терещенко. Инструктор предполетной подготовки экипажей суборбитальных грузовых самолетов второй Московской авиабазы.
 
 - Извините, - пробормотала я.
 
 - Марина, мужики и водочка это конечно хорошо, но и работу кроме тебя никто делать не будет, - под одобряющий смех товарищей пилотов, штурманов и иже с ними заключил камрад Терещенко.
 
 - У тебя доставка в Красноярск?
 
 - Да, с заскоком в Тюмень.
 
 - Тюмень положи по боку, считай это тебе подарком на Новый год.
 
 Краем глаза я углядела, как Рудик аж воспрял духом и радостно что-то начал быстро выговаривать Карпенко.
 
 - Где Маклаков?
 
 - Сергей Иванович, у Тани там какие-то проблемы, он ее в Третью первосоветскую повез к стоматологу, - скривившись в извиняющейся мине, а про себя подумав: «Макс, дважды мудак», пробормотала я.
 
 - Эх, бабы, бабы... В мое время девки поздоровее были.
 
 Раздавив сигарету в пепельнице, которая мгновенно слизала бычок и выдохнула легкую волну яблочного аромата, Иваныч задумавшись уставился в окно, и словно стряхнув с себя наваждение громко сказал:
 
 - Ладно, всех с наступающим! Кроме дежурного экипажа, - при этом он посмотрел на кивнувшего Сергея.
 
 - Все свободны! Встречаемся второго. Марина, подожди, не уходи.
 
 Вся толпа товарищей по серебристому штурвалу начала галдя расходиться. Рудольф, уже вполне жизнерадостно, что-то втолковывал Гордееву, который  вежливо кивал, не отрывая глаз от наручного компика.
 
 - Сергей Иванович? - подойдя к столу, спросила я.
 
 - Выпей там за меня, - посмотрев на меня, тихонько проговорил Иваныч. - Молодец, дочка. Не забываешь традиции.
 
 - Выпью Иваныч, - осмелившись назвать нашего грозного инструктора не по имени-отчеству, я пообещала глядя ему прямо в глаза.
 
 Взобравшись в уютное кресло и пристегнувшись, я укоризненно посмотрела на Макса. «Не мы такие, жизнь такая», без слов, пожав плечами и виновато улыбнувшись своими безупречными зубами, показал всем своим видом Максим.
 
 - А ты боялась, даже юбка не помялась, - я повернулась слегка к Рудольфу и высунула язык.
 
 - Все равно нехорошо Марина. Ты знаешь, для меня семья это святое, - заново завел свою шарманку Рудольф.
 
 - Ага, - с удовольствием согласилась я. - Это когда ты Эмму застукав с соседом, гонял их полчаса по всему району с охотничьим ружьём?
 
 - Ай, ты ничего вообще не понимаешь. Вы с Алисой вместе не живете. Когда двое любят друг друга, они должны находить компромиссы.
 
 - Да, стопудово! Особенно учитывая тот факт, что бедняжке собственные рога наверное мешают в квартиру войти, - с холодной ухмылкой заключила я.
 
 Руди смутился.
 
 - Я мужчина. Это другое.
 
 - Мужчина - это звучит гордо!
 
 Повернувшись с Максом к Рудольфу и сделав серьезные физиономии, мы отдали ему салют.
 
 - Клоуны, - покраснев, брякнул пристыженный Рудик.
 
 - Ахахаха.

 Жизнерадостный смех заполнил кокпит. Однако, ребята-октябрята, работа не ждет. Обычно сабов, то есть нас, ребяток гоняющих на суборбитальных курьерах, не привлекают к доставке на такие малые расстояния. Но перед Новым годом обычно все стремятся закрывать проекты (ничего личного, правда премия на кону) поэтому иногда и приходится доставлять грузы мелкого веса и сумасшедшей стоимости прям, так сказать, к порогу. Да и что там лететь до этого Красноярска! Вот потом как я буду к валуну добираться, этта совсем другая история. Ну да ладно! «Он сказал поехали и взмахнул рукой!»
 
 - Собрались, - уже другим тоном сказала я.
 
 Парни сразу стали серьезные.
 
 - Чек-лист, - нацепив наушники я обратилась к Максу. Рудольф уже склонился над маршрутизатором, и его пальцы запорхали над «клавой».
 
 Взлетели как надо. Вот за это я и люблю свою профессию и торчу в ней уже который год. Потрясающий вид нашей, такой уютной и прекрасной планеты, то чувство, когда тебя вжимает в кресло от бешеных перегрузок, а за тонкой, кевларовой стенкой ревет мощь, которая привела бы в восторг даже Зевса. Все это дает мне такое ощущение восторга, что даже мультиоргазм я бы поставила на планку ниже.
 
 Я с детства мечтала работать в космосе, да по здоровью все-таки зарезали на комиссии. Несмотря на заслуги деда, знаменитую фамилию и обаятельную (по словам знакомых) коротко стриженую мордашку. Иногда нужно засунуть свои амбиции куда подальше и руководствоваться знаменитой поговоркой: «Лучше быть первым в деревне, чем последним в Риме». А в деревне я стала ну если не первой, но и не последней. По крайней мере, за всю историю сабов я стала первой девушкой главным пилотом в столь юном возрасте. Хотя какой там юный... А дед здесь совершенно Ни! При! Чём! Потому что если бы я была профаном, ни один мужчина не согласился бы работать со мной в экипаже. А Макс и Рудольф не раз уже били рыло товарищам авиаторам, которые поддав в баре неподалеку от базы, позволяли себе высказывать уничижительные реплики в мой адрес. И я с ними не спала. Зуб даю! Не то, чтобы мне совсем не нравятся мужчины, просто обычно переспав, коллеги работать нормально вместе уже не смогут никогда. Поэтому мальчики - пить вместе, по койкам разбегаться порознь. Однако, это все лирика. Не успели взлететь, пора уже и садиться.
 
 Сдав корабль суровым техникам и подкрепившись бутиками с горячим чаем в Красноярском спец.терминале, мы вышли в главное здание аэропорта.
 
 - Ну что, мальчики, до встречи!
 
 Макс летел до Москвы. У Рудика в Москве была пересадка.
 
 - Смотри кое-что не отморозь, - улыбнувшись, ляпнул Макс.
 
 - Заметано. Тане привет. Держи! Передай ей это от меня, - достав из мягкой сумки коробочку в подарочной упаковке, я протянула ее Максу.
 
 - Ну, Мариш. Зачем? - смутился Макс.
 
 - Норм! И тебе мущщина, - достав из сумки коробку украшенную вензелями, я вручила ее Рудольфу.
 
 Рудик расплылся в улыбке.
 
 - Где достала?
 
 - Де, де в Караганде. Места надо знать. А то ты мне все уши в прошлом году прожужжал, как тебе понравился коньяк «Кремлевские куранты».
 
 - Да, вот за это я тебя и люблю, - сказал Рудик и чмокнул меня в щечку.
 
 - На! - с загадочной улыбкой вручил мне темную коробочку Макс. - Это от нас двоих. Только, чур, откроешь на новый год.
 
 - Надеюсь там не кляп? - пошутила я.
 
 - Дар речи потеряешь, - пообещали настоящие друзья, без которых я не представляю свои последние десять лет моей настоящей и потрясающей жизни. Посмотрев на удаляющиеся спины парней, я взглянула на табло и быстрым шагом пошла на посадку до Братска.
 
 Полет до Братска прошел нормально. Не считая полупьяного, пытающегося неумело флиртовать, директора мелкого предприятия летевшего со мной в зоне повышенного комфорта, да расширенных от удивления глаз бортпроводника, так как комбез со всеми нашивками и регалиями все еще был на мне.
 
 «Повезло, - подумала я. «Может и в Москву до Нового Года попаду». Если бы прихватили еще и Тюмень по курсу, то тогда бы я улетела фиг знает когда. А Рудик, как мне кажется, вообще бы не попал к семейному застолью до полуночи. Тюмень это... В общем - это Тюмень. Тамошнего директора Тюмени-Центральной знают все. И пока его «королевское высочество» тебя не отпустит, не проверив самолично весь груз и подписав все нужные и ненужные бумажонки, ты фиг оттуда улетишь вообще. Надоели эти канцелярские крысы, а сделать ничего не можешь. Работа иногда имеет и неприятные моменты.
 
 Выйдя в зал ожидания, я сразу увидела Улугбека и помахала ему рукой.
 
 - Ну, Марин, ты что с ума сошла? Так одеться?
 
 Улугбек сразу набросил на меня меховую шубу и схватив за руку повел к ближайшей лавочке.
 
 - На, дутики на ноги одень.

 Да уж, в меховой шубе, шапке и дутиках из полимеров, выглядеть я буду стильно и красиво. Мужики, такие мужики.
 
 - Я договорился с парнями. Сашка Зуев заболел, тебя новенький повезет. Вовой зовут, - неторопливо шагая рядом по терминалу рассказывал Улугбек. - Нормальный парнишка. Уже полгода как по дальним доставкам работает. Пока не жалуется. Как сама вообще?
 
 - Спасибо, дорогой. Нормально. Нас ипут, а мы крепчаем.
 
 - Ай-яй-яй. Зачем ты так? - скривился от сурового выражения Улугбек.
 
 - Ты всегда была толковой. Замуж еще не собираешься? А то есть у меня на примете один хороший друг.
 
 - Спасибо, Уля! - захохотала я. -Ты ж знаешь, я девочек люблю. 
 
 - Ай, невозможно с тобой разговаривать, - опять скривился Улугбек.
 
 - Просто вы здесь совсем уже тиной ребятки покрылись. Патриархальные, так сказать, нравы.
 
 Непроницаемое лицо узбека оживилось искрами в глазах.
 
 - Патриархальные гришь? Был скандальчик недавно. Председателя горсовета сняли, за аморальный проступок несовместимый с обликом Советского человека.
 
 - Дааа, - после долгой паузы, ошарашенная, проговорила я. - Ноу комментс.
 
 - Ага! А ты говоришь тина... Пришли.
 
 Подойдя к пункту охраны и показав свои пластиковые документы, мы свернули налево. Улугбек, приставив свой пропуск к двери, распахнул ее, и обжигающий морозный воздух ударил под дых.
 
 - Блин, холодно-то как.
 
 Пройдя по площадке метров двести, мы направились к стоящей наготове «Стрекозе» с довольно древними движками. Мужчина, что-то энергично заталкивающий в салон, расслышав наши шаги повернулся и заулыбался.
 
 - Вова, - сняв черные очки, представился он.
 
 - Марина, - ответила я, оценивающе осматривая его и самолет.
 
 - Наслышан, - ответил Вован.
 
 - Надеюсь не о плохом? - без тени флирта, профессионально оглядывая самолет и прикрепленные к шасси стеклопластиковые лыжи, переспросила я.
 
 - Ну что вы, это честь для дремучего провинциала помочь коллеге из столицы.
 
 - Самокритики, однако, вам не занимать, коллега.
 
 - Какие есть, - вздохнув с притворным огорчением и почему-то уставившись мне на лоб, сказал Вова.
 
 Глядя на проплывающую под крыльями белоснежную скатерть с зеленым морем тайги, я спросила Вову:
 
 - Давно летаешь?
 
 - Второй год. Я вообще хотел транспортником стать, да ты знаешь, что-то прикипел к здешним местам. Да и работа неплохая. Через годик обещали на иркутские линии пересадить.
 
 - Ясно, а жена здесь не скучает?
 
 - Жена? Да нет у меня жены.
 
 Повернувшись ко мне, он внимательно посмотрел мне прямо в глаза.
 
 - Вот на тебе я бы сразу женился.
 
 - Да ну что ты, - смутившись, ответила я. - Я по ночам храплю, а еще в запой могу зайти на пару дней.
 
 - Это дело такое, - непонятно к чему подтвердил Вован. - Давай координаты.
 
 
 Продиктовав ему координаты, я немного напряглась. Вообще-то, как и положено, я отлетала на «мелких» ровно столько, сколько нужно для получения дальнейшего продвижения по карьерной лестнице. Но на снег ни разу не садилась на лыжах. Как будто прочитав мои мысли, Вован вдруг похлопал меня по колену и сказал:
 
 - Не дрейфь! Не первый раз замужем.
 
 - Да я и не волнуюсь, - сконфуженная прикосновением чужой мужской руки к своему телу пробормотала я, а про себя подумала: «Отвыкла я в своих столицах от простого, панибратского общения».
 
 Хорошо всё, что хорошо кончается. Немного попрыгав на девственном снегу, наша птичка рокоча моторами плавно остановилась.
 
 - Прибыли, - сняв наушники прокомментировал Вован. - Тебе помощь нужна какая-нибудь?

 - Не, сама обойдусь. Пасиб!
 
 Прихватив из салона заранее приготовленные Улей лыжи, и достав из сумки теплый комбинезон, я всунула в небольшой рюкзачок пару раскладных снегоступов и повесила на шею GPS.
 
 - Дай мне пару часов.
 
 - Без проблем, - серьезно глядя мне в глаза, сказал Вова.
 
 - Смотри аккуратнее. Держи! - протянул он мне «пищалку». Прибор экстренного вызова и спутникового ориентирования.
 
 - Спасибо, да я здесь, неподалеку.
 
 - Да я уже понял. К Валуну идешь.
 
 - Ладно, не прощаюсь, - после непродолжительной паузы ответила я.
 
 Сухой мороз приятно обжигал лицо, декабрьское солнышко придавало второе дыхание, лыжня музыкально скрипела под бегом. Ориентируясь по GPS, через минут сорок я вышла в распадок возле небольшой речушки.
 
 Огляделась, сняла лыжные очки и присмотрелась к прибору.
 
 Где-то здесь. Надев на ноги снегоступы, и воткнув лыжи в снег, я протопала, чуть спускаясь вниз по склону, и увидела Его.
 
 Валун.
 
 Громадный камень в виде черной стрелы несущейся в небо, стоящий на пологом берегу, как предмет с другой планеты. Сердце сорвалось в бешеном ритме. Не спеша, топая к нему с онемевшим от волнения телом, я приблизилась ближе. Еще ближе. Вот и бронзовая табличка, приваренная лазерной сваркой к черному, как приготавливаемый Кузей кофе, граниту.
 
 - Привет, родные, - прошептала я, и сбросив рюкзачок на снег, внимательно вгляделась в надпись на холодном камне.
 
 «На этом месте 8 апреля 2059 г., при приземлении трагически погиб экипаж Союз-МКЛ600. Космонавты Сергеев А.Г., Русицкий Е.М., Алексеенко В.П. Вечная память героям от благодарных потомков».
 
 Слезы наполнили мои глаза. Достав из рюкзака фляжку с бултыхающимся содержимым, я открыла ее и налила небольшую дозу ароматного коньяка в стеклопластиковый стаканчик. Помедлив, достала еще букетик почти свежих фиалок в герметичной упаковке и разорвав ее, положила к подножию памятника.
 
 - С Наступающим, ребята, - сказала я уже погромче, и шумно выдохнув, быстро выпила.
 
 Космическая тишина вокруг была оглушающей, или просто я надела на себя кокон из воспоминаний и не слышала даже своего биения сердца.
 
 Первые дни учебы, когда нас, курсантов Симферопольского Авиационного Университета, гоняли не хуже ребят из параллельных, намного более серьезных групп.
 
 Маму, всплакнувшую на выпускном, и папу, гордо смотревшего на любимую дочурку, такую красивую в своем нежно-голубом платьице в лучах июльского солнца.
 
 Первый полет, когда после слов инструктора: «Курсант Арсеньева, берите управление на себя», я ощутила мимолетный страх, а после дикий, щенячий восторг от послушного подчинения такой любимой, надежной и стремительной серебристой молнии.
 
 Наши вечера на ступеньках студенческого корпуса, когда молодые курсанты разливали дешевое вино по стаканчикам и бурно спорили о будущем космических исследований.
 
 Безумную гордость, когда узнала, что парней с нашей группы отобрали в контрольную группу для подготовки в космонавты, и наш маленький ритуал собираться с ребятами каждый год тридцать первого декабря.
 
 Вспомнила ту наивную девочку, которая только-только начинала узнавать жизнь. А когда погрузилась с головой в настоящий, иногда несправедливый, а иногда жестокий мир, чуть не сломалась. Но только став одним из лучших пилотов Московско-Ленинградской линии грузовых авиаперевозок. Только сумев спасти Алишу от безумия гражданской войны в Нигерии, а после удочерив её и радуясь за её успехи в Киевском Медицинском я сумела понять, что такое чувство гордости за свою страну. А самое главное, за людей живущих в ней. Которые несмотря ни на что, продолжают верить в будущее, честно делать свою нелегкую работу, и устремляют взгляд в звездное небо, вместо того, чтобы смотреть себе под ноги.
 
 Всю дорогу назад Вова молчал, а я была ему благодарна за это. Улугбек уже ждал меня в аэропорту.
 
 - Ну как ты? - спросил он с особым тактом присущим восточным людям.
 
 - Норм, - уже слегка захмелевшая кивнула я головой (стыдно признаться, но в «стрекозе» на обратном пути, я опустошила, вполне так себе, немаленькую фляжку до дна).
 
 - Давай, твой самолет через час. К десяти будешь в Москве.
 
 - Спасибо, Улугбек.
 
 Повернувшись к Вовке я сказала:
 
 - Спасибо, Вов. Добавься ко мне в друзья потом.
 
 - Не вопрос, - ответил он. - Это тебе спасибо.
 
 - Пока.
 
 - Пока. Увидимся еще?
 
 - Кто знает.
 
 - С наступающим!
 
 - Тебя тоже.
 
 В зоне вылета, Улугбек приподнял с пола сумку и сказал голосом, не терпящим пререканий:
 
 - Так, здесь я тебе собрал балык, икры, оленины.
 
 - Уля, я ж вегетарианка.
 
 - Веги кто? - с недоумением и недоверием переспросил Улугбек.
 
 - Проехали, спасибо!
 
 - Все, давай ребенок. Береги себя!
 
 - И ты себя, с наступающим!
 
 - И тебя!
 
 Сидя в уютном кресле комфорт-класса я вдруг вспомнила о подарке ребят. Судорожно покопавшись в рюкзаке и достав черную коробочку, я открыла ее. К красному камню с золотистыми прожилками была привинчена табличка с гравировкой: «Самой лучшей девчонке на свете, на долгую память». И подпись: «Короленко А.С. Командир МКД909. Марс. 2160 г.»