Тяжёлый Новый Год

Юджин Дайгон               Тяжёлый Новый Год
Артём Сепультурин проснулся с неясным ощущением того, что сегодня его ожидает очень важный день. Во всём теле ощущалась ватная вялость, голова гудела от тяжести, во рту словно кошка сдохла и беспокоили два вопроса – «кто я?» и «где я?». Ответ на первый вопрос нашёлся быстро – он двадцатилетний вокалист группы «Могила», студент Политеха в академе, для друзей - Принц. Чуть позже пришёл ответ и на второй вопрос – он у себя дома, родители уехали в Питер, к родственникам, отмечать… Новый Год! Сегодня тридцать первое декабря! Вот почему такой важный день – вечером у него концерт, в клубе «Чебурашка». Его, Артёма доля от гонорара закроет брешь в бюджете, образовавшуюся в результате долга Сашке – продавцу всех радостей жизни. Кстати, под эту долю и занять у кого-нибудь можно, чтобы взять у того же Сурена, Сашкиного конкурента, ту радость, что поможет отстоять концерт достойно. У Сашки то без уплаты долга точно ничего не выпросишь. Вот если к дяде Коли сходить, например, то можно занять. Сейчас он наверняка в запое, значит, денег даст. Да потом и вряд ли вспомнит про них, если не запишет. Правда, водку с ним пить придётся, а кайф на водку тяжело ложится, но ничего, как-нибудь организм вытянет. А на что ещё молодость и здоровье?
Артём с трудом встал с постели, заметив, что на ней лежит под одеялом чьё-то длинноногое тело. Кто это сегодня? Марина? Алёна? Ира? Наташа? Настроение слегка качнулось от нулевой отметки.
Со стен хмуро смотрели суровые герои металла. «НАМ НРАВИТСЯ, КОГДА НАМ ХРЕНОВО», - значилось чёрным на светло-серых обоях над ними.
Артём подошёл к зеркалу и оглядел себя с ног до головы. Голый высокий, поджарый, голубоглазый длинноволосый блондин. «Всё нормалёк, только рожа опухшая», - подумал Артём.  Электронные часы показывали 13.31. На столике под зеркалом лежали два пустых одноразовых шприца.
«Значит, это не Марина, она не ширяется», - подумал Артём.
Шатаясь, он подошёл к окну и выглянул на улицу. Город занесло свежим пушистым снежком. Белое бархатное небо щедро сеяло его, а низкое солнце заставляло сверкать на крышах, тротуарах и машинах.
«Наш вечно засраный Муходрищенск весь словно усыпан бриллиантами», - подумал Артём. Он давно хотел уехать в Москву или в Питер, стать там известным музыкантом, но остальные участники «Могилы» учились в разных местных ВУЗах или были тесно привязаны к родному городу работой и семьями. А начинать с нуля и искать новую группу Артёма ломало.
-Милая, пора вставать! – крикнул Артём, напрягшись. Слова с трудом вылезали из горла.
-Ну, Принц, дай поваляться, - заканючили с постели. Одеяло приоткинулось, и показались растрёпанные тёмно-вишнёвые волосы и большие глаза цвета ореха.
«Алёна! Вот ведь влип! Она же с братвой всё время шляется! С ней каждый раз – как на минном поле», - подумал Артём.
«Зато из твоих девок она самая красивая», - сказал ему внутренний голос. – «Риск – благородное дело».
Алёне недавно исполнилось восемнадцать лет, после окончания школы она нигде не училась и не работала. Одевалась она в подарки от гораздо более взрослых друзей, они же обеспечивали её теми радостями жизни, на которые у её ровесников денег хватало только на себя. Предпочитала она кокаин, но и от всего остального не отказывалась. Год назад Алёна выиграла на областном конкурсе красоты. Друзья называли её Барби. Она и в самом деле походила на куклу – на очень дорогую красивую куклу с шикарными формами. Из родителей у неё была только мать – продавщица супермаркета, давно махнувшая на дочь рукой и заботившаяся о ней в меру сил по инерции. А отец Алёны сидел в колонии за убийство, совершенное по пьяному делу, и сидеть ему предстояло ещё лет шесть, потому что убил он сразу троих – зарубил собутыльников топором из-за спора, кому идти за самогоном.
-Пора вставать, - повторил Артём. – У меня дел, как у Буратино, а тебя скоро искать начнут. Ты же у нас синяя королева. А сегодня праздник – как же им без тебя, твоим бандюкам! Ты вчера-то как от них улизнула, они же с Рождества всё празднуют, что до сих пор на свободе?
-Напрягать стало из ресторана в ресторан ездить. Отдохнуть решила от этой жести и разборок. Они между кабаками всё время морду кому-то бьют, чтобы денег отжать. А вчера они на меня в карты играть решили. Я и сбежала. А ты вообще ничего не помнишь?
-Я себя-то с трудом сейчас вспомнил. А про тебя вообще ни в одном глазу.
-Короче, я тебя на улице встретила. Ты, Принц, шёл зигзагом по Бродвею, чуть под такси, в котором я к маме ехала, не попал. И я решила тебя к тебе домой отвезти. А уже здесь ты эти два баяна достал.
-Ну и как всё было? – спросил Артём.
-Чудесно. Мне всегда под винтом нравится. Только сейчас мрачняк. Всё вокруг тусклое. И встать сил нет.
Артём стал смутно припоминать волшебный калейдоскоп прошедшей ночи, жаркие объятия Алёны, обрывки ласк и поз, позаимствованных из порнухи, и что-то тёплое шевельнулось в его груди.
«Ну да, - подумал он. – Всё-таки сейчас идёт лучшее время моей жизни».
-Ладно, - сказал Артём. – Давай заточим что-нибудь.
-А что у тебя есть? – спросила Алёна.
-Не знаю. Родаки оставили полный холодильник. Будешь яичницу?
-Сейчас, только оденусь.

В этот сказочный праздничный день Снегурочка вспоминала, как она оказалась в Тёмном Лесу. Зима в тот год выдалась необычайно морозной, печки в деревне с трудом обогревали дома – и всё равно по углам было холодно, и окна покрывал толстый слой льда. А в хлевах скотина замерзала – так что мяса было на столах много, но будущее обещало оказаться голодным.
И вот, чтобы умилостивить Бога Зимы, самую красивую девушку деревни отвели вечером в лес, связали, и оставили в качестве жертвы, положив на снег у высокой ели. Девушка очень боялась, что волки найдут её до того, как убьёт холод. Но не от волчьих зубов она умерла, а уснула в жгучих объятиях Зимы, под конец уже не чувствуя ни боли, ни страха.
А когда девушка проснулась, то сразу же поняла, что это уже совсем другой лес – не тот, что в мире людей. Тёмный Лес, в котором к ней пришёл Дед Мороз. Он развязал её, надел ей на плечи белую шубу, расшитую самоцветами и отвёл в свой дворец. Проснувшись, она забыла своё прежнее имя. И стала Снегурочкой.
Во дворце у Деда Мороза обитало много мужчин и женщин, детей и стариков. Все они приняли смерть от лютого зимнего холода. И у каждого было своё занятие – кто плёл снежные кружева, кто ковал ледяные клинки, кто лепил игрушки из снега, а кто выращивал белые и голубые цветы. Все плоды трудов обитателей дворца Деда Мороза попадали обратно в мир людей и творили в нём зимнее волшебство, претворяя волю Бога Зимы.
В тот год, сразу после жертвоприношения, наступила оттепель, все жители деревни вздохнули с облегчением и радостно встретили Рождество. Только мать девушки ночами плакала, оставшись на старости лет в одиночестве, понимая, что уже никогда не выдать ей свою дочь замуж, не увидеть внуков, и хотела было след за дочерью пойти в лес и замерзнуть, но умерла она хоть и той же зимой, но в тепле, на печке и даже после смерти дочку свою больше не увидела.
А Снегурочка ходила незримой тенью по домам живых, проникая в их сны, и рассказывала спящим прекрасные сказки о любви, побеждающей смерть, о дружбе, вызволяющей из плена и о находчивых молодцах и девицах, которые сумели перехитрить  саму Смерть. И оставляла у дверей домов подарки, созданные во дворце Деда Мороза.
Снегурочка уже несколько сотен лет оставалась вечно молодой и прекрасной.
Иногда она показывалась какому-нибудь парню и заманивала его в лес, в котором парень насмерть замерзал, а потом встречала его Тёмном Лесу и одаривала своими ласками, навсегда оставляя в мире вечной зимы.

В бордовом кожаном коротком платье на молнии и дорогих колготках, увешанная золотом Алёна сидела за столом на кухне у Артёма и уплетала яичницу.
Расположившийся напротив неё хозяин в синих джинсах и чёрной футболке с мертвецом и надписью «Могила» свой завтрак уже съел.
-Один мой друг, Паша Бабай, жениться на мне хочет, - рассказывала девушка.
-А сколько ему лет? – поинтересовался Артём.
-Тридцать почти. Он реально крут. В клетке дерётся. Чаще побеждает. Ты «Хаммер» чёрный видел?
-Попадалась мне такая тачка. Типа милитари-катафалк.
-Это его. Так вот, кто-то ему нас с тобой заложил. Он вчера от меня потребовал, чтобы я больше с тобой не встречалась. Типа, это его репутацию позорит. У него, мол, серьёзные намерения. А ты, типа – баклан. И если я с тобой крутить не перестану, то у тебя будут реальные проблемы.
«Вот, блин, попал», - подумал Артём. С Алёной он встречался уже два года и отношения строились на честном трахе – всё остальное она получала от других. До сих пор каких-то сложностей не возникало. Хотя наличие у девушки крутых друзей, бывало, напрягало Артёма, но пока он с ними не сталкивался – и хотел бы и дальше держаться от них подальше. Он бы и расстался с Барби, но уж больно хороша она была в постели. Артём имел много разных девушек, но Алёна всех превосходила. Иногда Артём даже думал, что любит её. Но кайф и металл он всё равно любил больше.
-Странно, что тебе до сих пор не звонят, - заметил Артём.
-Я вчера телефон выключила, чтобы никто нам не мешал, - с очаровательной улыбкой сказала Алёна.
-Ты придёшь сегодня на мой концерт? – спросил Артём.
-А где это будет?
-В «Чебурашке».
-А во сколько?
-Начало в семь, но мы будем выступать где-то после десяти.
-Мы с Пашей будем встречать Новый Год в ресторане «Крокодил». Прикинь, шансон всю ночь слушать. Нет, так-то там всё красиво. И хавчик шикарный, вино итальянское, кальян, кайф нужный. Всё красиво – кроме музыки. Но ничего, потерплю. На мне ещё никто жениться не собирался.
«Вот так вот тёлки и проё*ываются», - подумал Артём. Он уже привык к тому, что эта Барби, эта королева – его, причём на халяву.
-А мы с тобой как? – спросил он.
-Милый, мы с тобой всё так же. Просто я Паше скажу, что мы расстались. Придётся шифроваться. Ты не напрягайся, меня на всех хватит. Тем более, при красивой жизни. Не парься, Принц.
Молодые люди допили кофе, после чего Алёна одела шубу и ушла, поцеловав на прощание парня в губы.
Артём вяло побрился, стараясь не порезаться. Руки слушались плохо.
Затем тоже засобирался – обул высокие ботики, надел серый пуховик с рогатым черепом на рукаве и чёрную вязаную шапку.
Ему еще предстояло сходить к дяде и попытаться занять денег. А потом посетить Сурена и взять кайф на вечер, чтобы зажечь в этой «Чебурашке» так, как никто ещё там никогда не зажигал.
«Деньги нужны, чтобы купить кайф. А кайф нужен, чтобы заработать денег. Замкнутый круг», - подумал Артём, закрывая дверь квартиры.
 
Снегурочка шла по Тёмному Лесу, в вечном мраке, едва касаясь искрящихся в лунном свете сугробов. Её шаги были легки. Она искала беглецов из мира живых – тех, кто покончил с собой в канун Нового Года, не в силах вынести одиночества в праздничный день – стариков, повесившихся на железных лестницах лоджий; разведённых некрасивых сорокапятилетних женщин, наглотавшихся таблеток; вскрывших вены от несчастной любви первокурсниц; выбросившихся с верхних этажей подростков, затравленных сверстниками; разнесших свои мозги выстрелом из ружья алкашей, доведённых муками делирия. Найдя несчастных, она отводила их во Дворец Деда Мороза.
Все они в этот праздничный день попадали в Тёмный Лес, на Праздник Мёртвых, чтобы испытать то веселье, которого не нашлось в их жизни. Они имели право на радость, хотя бы погибнув. И карнавал, лихой и яркий, подхватывал их и кружил в хороводе. Они держали за руки других таких же изгнанников общества и кружились по тронному залу Бога Зимы, в центре которого стояла роскошная ёлка, увешанная позолоченными черепами и красными птичками, распростёршими крылья, сверкающими рубинами с куриное яйцо, блестящими алмазами величиной с кулак, бирюзовыми снежинками размером с ладонь и гирляндами горящих фонариков, выполненных в виде маленьких избушек с большими окнами. Зал освещался свисающими с потолка сосульками, полыхающими неоновым светом.
Сам Дед Мороз сидел на гигантском ледяном троне, рукой приветствуя каждого вновь прибывшего.
Все гости получали карнавальные костюмы – скоморохов, богатырей, бояр, иноземных купцов с востока и с запада, лесных зверей и персонажей русских сказок. Особенно много было Иван-царевичей, Василис Премудрых, Елен Прекрасных и Серых Волков. А вот Баба-Яга плясала всего одна, да и та, по всей вероятности, настоящая. Что-то было необъяснимо зловещее в её оскаленном в кривой улыбке рте, заставлявшее поверить в то, что она и в самом деле ела маленьких детей, изжарив их в своей печи.
От угощений ломились столы, но всё, даже жаренная дичь было холодным. Пироги и пряники, печенье и мороженное лежали на блюдах грудами, заморских фруктов тоже было не счесть. Вино и медовуха, брага и пунш стояли по углам в больших ледяных котлах.
У одной из стен сидел на стульях целый оркестр в лубочных нарядах, громко играя народные песни, а перед ним стоял целый хор красных девиц – они то и создавали буйное веселье, от которого ноги у всех гостей Бога Зимы сами пускались в пляс. И наложившие на себя руки от души веселились, чувствуя себя счастливыми, хоть после смерти.
А Снегурочка приводила всё новых гостей, поступком своим заслуживших честь быть приглашёнными на этот праздник. Но обширного зала дворца хватало на всех гостей, словно стены его всё время расширялись.

Артём стоял у двери домофона и набирал номер квартиры дяди Коли. Ему с трудом верилось, что он дошёл. До дома было всего метров пятьсот, но преодолеть их оказалось непросто. Ноги еле передвигались, ледяной ветер дул прямо в лицо, снег вокруг предательски сверкал, стараясь ослепить. Дважды Артём натыкался на встречных прохожих, с трудом находя в себе силы, чтобы пробормотать невнятные извинения. Пальцы без перчаток мгновенно закоченели, и он три раза ошибся, нажав не на те кнопки. Наконец, услышал хриплый голос:
-Кто там?
-Это я, Артём.
-А, Артём. Заходи.
Домофон запиликал, железная дверь открылась, и Артём попал в тёплый подъезд. На лифте он поднялся на пятый этаж. Небритый дядя Коля, тоже высокий, светловолосый и голубоглазый, встречал его на лестничной клетке, в камуфляжных шортах и синей тельняшке. В руке он держал дымящуюся сигарету.
-С Новым Годом, дядя Коля! – сказал Артём.
-И тебя с этим самым! Проходи.
Они зашли в квартиру, причём хозяин тщательно запер дверь.
-Мои то все в цирке, представление смотрят со слоном, - объявил хозяин. – Так что я один.
В квартире было грязно и накурено, жалобно мяукала кошка, и несло этой же самой кошки отходами.
«Врёт. Жена его, Лидка, с детьми к своей матери опять, наверняка в деревню уехала. А он тут квасит. И уже не первый день», - подумал Артём, разглядев в зале пушистую новогоднюю ёлку с облупившимися старыми шарами и батареей пустых бутылок под ней.
-Закурить есть? – спросил Артём.
-Кури, - дядя Коля протянул ему полупустую пачку «Петра».
Артём взял сигарету, достал зажигалку и с наслаждением закурил, выпуская дым через ноздри.
Хозяин махнул рукой и пошёл в зал. Артём последовал за ним.
Дядя Коля был чуть не вдвое его старше, служил срочную в Чечне, в ВДВ, во время второй компании и получил там ранение в ногу. По молодости он тоже слушал металл. После армии устроился работать в охрану, да так до сих пор там и оставался.
Сейчас, впрочем, включённый телевизор показывал комедийное новогоднее шоу. Пять Дед Морозов на экране ругались, выясняя, кто из них украл подарки, и с кем ушла Снегурочка.
-Выпьешь? – предложил дядя Коля.
Они сели на диван, возле которого на маленьком столике стояла полупустая бутылка водки и три рюмки. На блюдечке лежало нарезанное сало.
-Давай, - согласился Артём, обнаружив, что налито во все три рюмки.
-Я всегда для братанов наливаю, которые в Чечне остались, - сказал дядя Коля и предложил, - Бери любую.
-Спасибо, - сказал Артём и взял рюмку.
-Ну, за Новый Год! – провозгласил дядя Коля и опрокинул свою рюмку в рот.
Выпил и Артём.
-Как успехи на ниве тяжёлого рока? – спросил дядя Коля.
-Всё хорошо. Сегодня концерт будет в клубе.
-Я забыл, как твоя группа называется?
-«Могила». В честь фамилии. Прадедушка то у нас был из Португалии, коминтерновец. В Союз бежал от фашистов. А фамилия у него была Сепультура. Могила то есть, по-португальски.
-Ну да, у нас с твоей матерью родословная то попроще будет – Ковалёвы. Прадед в деревне кузнецом был, да на войне погиб под Ржевом.
Дядя Коля налил еще по одной и провозгласил:
-За дедов!
Выпили за дедов.
Потом за женщин, за ВДВ, за детей, за Донбасс, за матерей, открыли новую бутылку и когда дошли до её середины, Артём вспомнил, зачем пришёл.
-Дядя Коля, можно тебя попросить?
-Проси.
-Деньги срочно нужны. До завтра. Сегодня концерт, заплатят, завтра отдам.
Дядя Коля с невозмутимым лицом поинтересовался:
-Сколько?
-Пара штук.
Дядя Коля полез в карман и достал сложенную пополам тонкую стопку тысячных купюр. Отделив от неё две бумажки, он протянул их племяннику.
-Держи.
-Спасибо, дядя Коля! Я обязательно отдам.
-Ну, сможешь отдать, отдашь, - сказал дядя Коля.
Артём посмотрел на часы, стоящие под телевизором. Они показывали 16.44.
-Дядя Коля, мне бежать нужно, к концерту готовиться.
-Ну ладно, давай ещё по одной. За Снегурочку, - сказал дядя Коля, покосившись в телевизор, где Снегурочка раздавала детям из мешка плюшевых зайцев.

Снегурочка шла по Тёмному Лесу, освещаемому волшебным круглым месяцем, сейчас словно покрытому слоем благородного серебра. Услышав детский плач, она направилась на его звук.
И обнаружила маленькую девочку, сидящую на поляне посреди белых сугробов. Большой грустный заяц стоял, вытянувшись, рядом с девочкой и гладил её по плечу лапкой. На девочке был розовый пуховик и белая шапочка с длинными ушами. По лицу девочки текли слёзы.
-Мама! Я хочу к маме! – сквозь рыдания повторяла девочка.
Снегурочка подошла поближе и остановилась. Она сразу увидела, как тяжёлый внедорожник едет через реку по льду, как лёд подламывается под его тяжестью и машина уходит в воду, как открываются передние дверцы и, цепляясь за кромку льда, из воды выбираются мужчина и женщина, а серый «Ниссан» быстро тонет, как громко кричит женщина («Галя! Доченька моя!»), как она пытается бросится обратно в воду, а мужчина силой удерживает её. Всё это произошло там, в мире живых, только что.
-Не плачь. Твоя мама осталась в другом мире, - сказала Снегурочка.
Девочка замолчала и посмотрела на неё.
-А папа? – спросила она.
-И папа тоже. Они уже на берегу.
-А когда они придут за мной?
-Когда-нибудь сюда могут прийти и они. Вернее, не за тобой, а к тебе.
Девочка посмотрела на Снегурочку большими удивлёнными глазами.
-Мне было так холодно… И вода… Как я здесь оказалась?
-Ты исчезла там и появилась здесь.
-Здесь страшно…
-Нет, здесь совсем не страшно. Такой милой девочке здесь нечего бояться. Посмотри, какой заяц. Он тебе нравится?
Девочка посмотрела на зайца и улыбнулась.
-Он хороший, - сказала она. – Только тут темно. И есть хочется.
-Я отведу тебя туда, где много таких, как ты, - сказала Снегурочка и протянула девочке руку.
Девочка взяла Снегурочку за руку, и они пошли во Дворец Деда Мороза.
А заяц встал на четыре лапы и скрылся среди сугробов.

До дома Сурена Артём доехал на «Газели», насобирав мелочь в карманах.
Сурен жил в частном секторе, на самой окраине, в потемневшем от времени бревенчатом доме, окружённом высоким деревянным некрашеным забором.
Когда Артём подошёл к калитке, громко и злобно залаяла собака – лет пять уже сидевшая на цепи кавказская овчарка.
-Иду, иду! – раздалось со двора.
Калитка открылась и в её проёме появился Сурен – наполовину цыган, наполовину армянин – низкорослый темнолицый коренастый брюнет в сером полушубке, недобро сверкающий чёрными глазами.
Узнав Артёма, он сразу спросил:
-Ты с баблом?
-Да, - ответил Артём.
-Это хорошо, - заулыбался Сурен. – Давай, во двор заходи.
Артём протиснулся мимо посторонившегося Сурена, который быстро окинул улицу взглядом. В уже сгущавшихся сумерках он ничего подозрительного не обнаружил и захлопнул калитку, закрыв её на засов. Двор был почищен от снега, но местами носил на себе следы пребывания собаки, продолжавшей заходиться лаем.
-Тебе чего? Есть спайс, есть шмаль, гашиш, чай очень хороший, кокс - дорогой, но чистый…
-Мне винт нужен. На две штуки.
-Смотри, ты бухой уже. С винтом плохо может быть.
-Мои проблемы.
Артём протянул Сурену деньги.
-Хорошо. Минутку подожди.
Сурен поднялся на крыльцо и скрылся в доме. Через некоторое время, на продолжении которого собака злобно скалилась и рычала на Артёма, из дома появилась смуглая девочка лет десяти, в меховой жилетке и пуховом платке и протянула закрытый пузырёк из тёмного стекла. Теперь вечер удастся. Беспокоило только одно.
«Может, стоит попытаться навести справки?» - подумал Артём.
Артём взял пузырёк и сунул в карман.
-Сурена позови. Спросить его нужно, - сказал он девочке.
Она скрылась в доме, и еще через две минуты вновь появился недовольный Сурен.
-Чего тебе ещё? Банку ты забрал.
-Про Бабая хочу спросить. Паша Бабай. Знаешь?
-Знаю. Вопросов про него лучше не задавать. Крутой он. Ему башку отвернуть человеку легче, чем тебе обосраться.
-Ну, с Новым Годом вас тогда, - сказал Артём.
-Ладно, ладно. И тебя с Новым Годом, - сказал Сурен, открывая калитку.

-Ну, вот мы и пришли, - сказала Снегурочка.
Она по-прежнему сжимала ладошку девочки своей холодной рукой.
-Я не помню, как меня зовут, - пожаловалась девочка.
-Здесь все забывают свои имена.
Ледяной Дворец Деда Мороза блестел в лунном свете. Его широкие окна, затянутые белыми кружевными узорами, светились. Двери, выкованные из серебра, были распахнуты. Изнутри доносились весёлая музыка и задорная песня.
-А что там внутри? - спросила девочка.
-Внутри празднуют Новый Год. Едят и пьют. Пляшут, забыв про обиды и беды, - ответила Снегурочка. – Сейчас сама всё увидишь.
И они вошли во дворец.
За столами сидели разодетые в шелка и бархат, парчу и меха гости Деда Мороза. Они смеялись и радостно считали:
-Раз, два, три, четыре…
Во главе стола Иван-Дурак целовался с Василисой Премудрой.
-Это что, свадьба? – спросила девочка.
-И свадьба тоже, - ответила Снегурочка.
К ним подошёл Серый Волк. Он важно ступал на задних лапах и держал в передних рыжий беличий костюм.
-Надень его, - приказала Снегурочка. – Здесь все в костюмах.
Девочка послушно скинула на пол пуховик и шапочку и натянула на себя беличью шкуру. От прежнего ребёнка остались только глаза и рот.
Волк показал лапой на ближайший стул у стола со сладостями.
Увидев ледяные чаши с мороженым разных сортов, девочка в беличьей шкурке бросилась к ним и стала стоя уплетать пломбир серебряной ложкой.
Волк подошёл к ней и похлопал лапой по плечу, второй указывая на стул. Девочка вежливо села и продолжила угощаться.
Посреди зала, окружённый хороводом из добрых молодцев, леших и кикимор, Иван-Царевич лихо плясал в золотой короне, сжимая в объятиях Жар-Птицу, наряд которой напоминал о бразильском карнавале.
На всех лицах сияло выражение счастья.
Дед Мороз довольно улыбался с трона, взирая на общее веселье.
-Тебе здесь нравится? – спросила Снегурочка, подойдя к девочке.
-Да! Здесь хорошо! – ответила девочка и вновь вернулась к поглощению пломбира.
-Тогда я оставлю тебя здесь навсегда, - сказала Снегурочка и пошла к выходу из дворца.
-Спасибо! – донеслось ей вслед.
Снегурочка печально добрела до опушки и углубилась в чащу Тёмного Леса.

От дома Сурена Артём, шатаясь и запинаясь, с трудом переставляя ноги, дошёл до квартиры гитариста своей группы, тот жил в старой панельной девятиэтажке, метрах в двухстах от частного сектора. По дороге Артём увидел мёртвую собаку, лежавшую на обочине. «Вот уж точно – жизнь сука, а потом ещё и подыхаешь», - подумал Артём. Настроение стало совсем мрачным.
С гитаристом он на старенькой «девятке» доехал до клуба, как раз к началу сборного концерта. И чувствовал, что скоро станет, как та собака.
В гримёрке Артём приготовил дозу и укололся, используя захваченный из дому шприц.
Ощутив приход, он сразу стал другим человеком. Нахлынули бодрость и экстаз. Всё безнадёжно рутинное окружение металлического конвейера вдруг превратилось в лихой и бесшабашный праздник, наполненный светом и оптимизмом. Казалось, что сегодня их группа покорит этот клуб, а завтра – весь мир. И светлячки летали по углам, осыпая всех музыкантов своими чудесными блестками.
Артём вышел в зал.
«Чебурашка» вмещал около тысячи посетителей. Сейчас погруженный в полумрак клуб был забит молодёжью полностью. Места у обоих барных стоек тоже не пустовали. За столиками в глубине зала сидели компании посолидней. Над сценой висело красное полотнище, на котором серебряными буквами значилось:
                HEAVY NEW YEAR
По обоим сторонам от сцены располагались железные клетки. В них извивались под музыку рослые аппетитные девицы в одних кольчужных трусиках, одна блондинка, а другая брюнетка. Артём успел трахнуть и ту, и другую – особого впечатления на него они не произвели. Гибкие, но словно резиновые. И холодные, как медузы.
На самой сцене стояла роскошная белая пластиковая ёлка двухметровой высоты, обмотанная сверкающей, как будто железной, цепью и увенчанная рогатым козлиным черепом. Рядом была установлена картонная фигура Чебурашки в человеческий рост, держащего в лапах электрогитару. По стенам зала были наклеены серебристые снежинки и развешаны искрящиеся гирлянды фонариков.
Во вспышках света, в коже и цепях на сцене бушевали металлисты, в зал неслись трэш и угар. Группа «Ядерные каннибалы» разогревала зал. На экране за сценой мелькали кадры фильма «Есть глаза у холмов».
-Ну что, пока всё спокойно? – раздался вопрос за спиной.
Артём обернулся. Это был Толик Трупоед – басист «Пираньи», сероглазый длинноволосый бородатый шатен среднего роста в камуфляжных штанах и чёрной косухе.
-И тебя с Новым Годом, - сказал Артём.
-В смысле, в прошлый Новый Год «Альтаир» ОМОН накрывал. Сорок человек взяли и заперли на всю новогоднюю ночь. Как обдолбанных.
-Так им и надо, попсовикам.
-Ну что, по пиву?
В баре им, как участникам концерта, налили бесплатно. И даже места у стойки им уступили какие-то ребятишки совсем уж школьного возраста.
Пока они пили пиво и выходили, чтобы покурить – причём Артём курил сигареты Толика – на сцене сменилось несколько групп. Зал уже ревел и прыгал. Время быстро летело. Все девушки выглядели, как принцессы.
Внезапно телефон Артёма запиликал и завибрировал.
Звонила Алёна.
-У вас там так орут, -  сказала она.
-Да, орут что надо, - ответил Артём.
-Короче, я с Пашей поругалась и еду к тебе в «Чебурашку». Ты там?
-Да.
-Ты как?
-Меня прёт.
-А на ваш выход я успеваю?
-Да вроде.
-Тогда сегодня я с тобой, Принц.
-Отлично!
Алёна отключилась, и Артём спрятал телефон в карман джинсов.
-Мне пора работать, - сообщил Толик, встал с высокого табурета и исчез в толпе.
-Значит, следующими мы будем, - сказал Артём. И тоже пошёл готовиться к выступлению.
Когда он вышел на сцену, то зал показался ему поляной, поросшей грибами. Причём у каждого гриба имелись человеческие глаза, смотрящие сейчас на него. Артём заревел своим фирменным гроулингом. Рёв этот, поддержанный гитарами и барабанами, превратил зал в древнее капище, на котором все зрители почувствовали себя живыми мертвецами, управляемыми колдуном-клавишником. Время от времени Артём оживлял зал, переходя на чистый вокал. Молодёжь двигалась, качалась и прыгала в ритме дэнс-метала, руки поднимались над шатающейся толпой, показывая различные комбинации пальцев…
Песня шла за песней. «Могила» прекрасно звучала. За спиной на экране мелькали кресты и надгробия, которые Артём каждый раз ловил краем глаза, когда поворачивался боком к публике..
Вдруг в зале он увидел сияющую Алёну. Её лицо показалось ему настолько прекрасным, что он ощутил гордость за то, что обладал ей этой ночью, и многими ночами ранее. «Мы встречаем этот Новый Год вместе!» - подумал Артём. Как раз начиналась красивая лирическая баллада, и эту балладу он решил петь только для Алёны. Сейчас Артём был твердо уверен, что любит её, что она – самая лучшая девушка в его жизни. Все остальные особи женского пола просто перестали для него существовать.  Чувство сказочного, нечеловеческого счастья охватило его.
Лицо Алёны внезапно исказилось. Она что-то кричала и показывала пальцем за спину Артёму.
Артём обернулся – и увидел крепкого лысого мужчину лет тридцати, в черной коже и с пистолетом, направленным ему в голову. «Это Бабай!» - подумал Артём.
Артём дернулся в сторону зала, чтобы спрыгнуть со сцены, но выстрел прозвучал быстрее, чем Артём успел стронуться с места.
А дальше всё поглотила тьма.

Снегурочка остановилась в полнейшем недоумении.
Перед ней под голой берёзой сидела серая обезьянка и молча жалобно таращилась на снег и хозяйку Тёмного Леса.
-А тебя-то как угораздило? – спросила Снегурочка.
И тут же увидела всю картину приключений заморской гостьи – как она вылезает из клетки, которую забыли запереть и через дверь заднего хода выбирается из цирка на свободу, как эту дверь запирает спохватившийся уборщик, и обезьянка остаётся одна на пустой и холодной улице, как она бегает вокруг здания цирка, пытаясь попасть обратно внутрь, как мороз всё глубже забирается ей под шкуру, как она, наконец, сдаётся и ложится рядом с сугробом, свернувшись калачиком и засыпает.
-Вот бедненькая. Не знаю прямо, что с тобой и делать. Привыкай к нашему лесу.
Из чащи вышел лохматый бурый медведь и лизнул обезьянку в морду. Она запрыгнула ему на спину, и они скрылись в лесу.
Невдалеке раздалась громкая ругань, и Снегурочка пошла на её звук.
На поляне она нашла пьяного и сердитого мужика в красном тулупе и красной шапке, с длинной белой накладной бородой и большим мешком.
Снегурочка посмотрела и его историю. Артист ТЮЗа ходил в костюме по адресам, поздравляя людей с праздником, и везде принимал на грудь. И так он набрался, что до очередной семьи из списка так и не дошёл – упал в глухом переулке, когда пытался срезать дорогу, и вырубился, побеждённый алкоголем. Никто его не подобрал, и он замёрз.
-А где моя Снегурочка? – возмущался артист. – Потерял я её у каких-то богатеев. Они ей столько лавэ предложили, чтобы она их всю ночь развлекала и обслуживала, что осталась до утра. А мне стакан налили – и за дверь! Только не помню, где это было. И как это я до леса дошёл? Что это за лес вообще?
-Придётся теперь тебе быть без Снегурочки, - со смехом сказала хозяйка Тёмного Леса. – Я тебе её не заменю. У меня свой Дед Мороз есть. А до леса этого дошёл ты своими ногами. Лес этот особенный. Вот я тебя к своему Деду Морозу отведу, и ты сам всё поймёшь. Иди за мной.
И она отвела ряженого к настоящему Деду Морозу.

Артём с трудом разлепил веки. Он не мог пошевелиться – в руки и в ноги впивалась верёвка. Голова сильно болела. К горлу подступила тошнота и его вырвало.
Он лежал на широком кожаном сидении, в просторном салоне автомобиля.
-Очухался, гнида? – спросили спереди.
Артём попытался спросить, где он, но у него вырвался только стон.
-А, баклан, не любишь, когда тебе из травмата в тыкву шмаляют? Ты мне, сука, «Хаммер» заблевал!
За стеклом проносился тёмный ельник.
«В лес привезли, - обречённо подумал Артём. – Похоже, что это всё. Интересно, яму себе заставят копать? Хотя какая сейчас яма – добьют и снегом завалят».
Машина остановилась.
-Ну всё, баклан, приехали. Отъё*ался ты уже. И отпрыгался.
Открылась и хлопнула вновь прикрытая передняя дверца. Открылась задняя дверца – прямо перед головой Артёма.
Сильные руки вытащили Артёма из машины и бросили на холодный снег. Чёрный «Хаммер» стоял на пустой тёмной просеке, выхватывая светом фар покрытые снежными хлопьями ели.
Бабай возвышался тёмной угрюмой фигурой. В руках он держал шприц, наполненный раствором чайного цвета.
-Я ведь её предупреждал, чтобы с тобой не водилась, - сказал Бабай, садясь на корточки и делая укол в бедро Артёма прямо через джинсы.
После этого он взял Артёма за ноги и потащил в лес. По телу Артёма расплывалась мягкое расслабляющее тепло. Боль в голове прошла. Верёвка больше не врезалась в мышцы.
-Вот здесь, под ёлочкой, я тебя и оставлю. Подыхать тебе будет не больно. Уйдешь молодым, красивым и добрым. И мстить с того света никому не будешь. А за Барби не беспокойся – ей со мной хорошо будет. По крайней мере, ближайшие пять лет.
Артёму было уже всё равно. Ощущение уюта убаюкало его. Ничто уже не имело значения. Он плавал в золотистом тумане.
Его глаза закрылись, и завертелся карнавальный калейдоскоп из лиц красивых девушек.
А потом сгустился мрак.
Некоторое время ничего не нарушало безмолвия тьмы.
А потом мрак медленно рассеялся и вновь возник лес. Только совсем другой – словно шепчущий что-то неразличимое и наполненный густой аурой таинственного волшебства.
Он попытался вспомнить своё имя и не смог. Он лежал на снегу под голым когтистым деревом. С трудом сев на снег, он огляделся.
     Лунный свет делал лес загадочным собранием серебряных вилок, ножей и канделябров. Сугробы мягко сияли, словно застеленные чистейшей скатертью.
А потом он  увидел Снегурочку.
Она была прекрасна и холодна.
-Добро пожаловать в сказку, - сказала она.