Хэппи нью йе

                Марку Цукербергу, с гибридным подхалимством
     Я, сидя на корточках, сгорбившись и втянув голову в плечи, чувствуя легкий привычный ознобец, никак не связанный с температурой окружающей среды, лениво жуя сигаретный фильтр и напевая какую-то херню, варганил русский национальный напиток - чифир, варганил по-конски, чтоб ложка алюминиевая плавилась и зубы почернели от эдакого уважения, ответственно и вдумчиво. Волосатый Милле недолго просидел в позе русского человека, что с него взять, с убогого, одно слово, немец, пробормотал сдавленным голосом " шайзе" и переместился на стул, положив ногу на ногу, ладно, воспитанный чувак, не стал бить ху...м по столу, помнится, бородатый мудень с берегов Невы первым делом вытаскивал х...й и только потом ругался матом, видимо, именно так представляя в воспаленном воображении образ истинного рок-н-ролльщика с рыжим " Роллексом", ухоженной соской-женой и счетом в банке. Что ж, каждый имеет право на выбор. Вот он и выбрал. Короче, на х...й я его послал, со всеми духовыми инструментами, голыми торсами и рыжими бабами.
     - Музыка наааас связала, - пропела белобрысая хохлушка и разделась догола, зная мои вкусы и предпочтения. Села немцу на загривок, свесив длинные ноги на грудь, щекоча мандой шею и размахивая руками. Я покосился на нее. Отхлебнул чифиру. Ништяк. Встал, держа кружку через полотенце, дабы не обжечь длинные пальцы истинного аристократа, задвинул тост.
     - Короче. В соответствии с православными традициями встречаем мы сегодня, браты и сестры, Новый год. И это будет, товарищи, не только год кинематографа, но и в целом год России.
     Протянул кружку девке, она отпила, поморщилась, как-то судорожно сглотнув, и спросила :
     - А почему России-то ?
     Немец сразу догадался. Сшиб ее с шеи на пол и заорал, тряся гривой :
     - Потому что обезьяны, коза !
     Она уползла под диван и оттуда вопросила, жалобным блеющим голоском :
     - Где обезьяны ? Я их с детства боюсь.
     Я вытащил ее за руку, укутал в попсовую шубу русского бородатого рокера, глуповатого и веселого мещанина, всегда напоминающего мне мешошника из " Теллурии", отбивающего бензопилой атаку роботов-мародеров, усадил в уголок дивана, потрогал за сиську, подмигнул и шепнул : " Спи, Таня". Милле тихо встал и медленно пошел к двери, убоявшись оставаться со мной наедине, ведь послушная девочка Таня сразу отрубилась, всхрапнув и перднув, улыбнувшись застенчивой улыбочкой коллаборационистки. В дверь влетела новая гостья, столкнувшись лбом с немцем, тот аж застонал и заскрипел зубами, схватившись за лоб и, не видя дороги, шатаясь, побрел к дивану, лег, положив голову на колени спящей Тани, успокоился неровным сном, вскрикивая и дрожа, наверное, даже во сне матушка Россия не отпускала бедолагу.
     - Мать моя женщина !- вскричал я и бросился обнимать долгожданную сисястую американку, рыжую, пьяную, веснушчатую. Она облапила меня медведицей, обмусолила все лицо, рухнула на колени, жадно раскрыв рот, как Алексис Тексас, жопастая блондинка с шикарным бюстом и Мистером Питом за пазухой, обезбашенным и в наколках. Я расстегнул ширинку, но она уже уснула, как была, с открытым ртом и закрытыми глазами. Бережно отволок ее на диван, фигурно уложил между немцем и Таней, причем руку Тани запустил в декольте рыжей, а обе руки Милле засунул в его черные джинсы, хихикая и представляя, как он дрочит, глядя на лесбийскую оргию в центре заснеженной России, кайфуя и несколько обламываясь в ожидании неминуемого ОГПУ, как известно любому немцу, не дающего продыху лесбиянкам и гомикам, следящего за всеми во имя соблюдения социалистической законности и норм ГТО, магических, недоступных пониманию разума среднего европейца обычаев и традиций, впрочем, непонятных никому.
     Сел в отдалении в кресло и закурил. Подумал об Илоне Маске. Бля, я ведь так и не узнал в прошедшем году, кто это, недосуг было, то батяня Асад, то нефть, понимаешь, того, обогатила российский бюджет своим падением, приведя рублевую массу к неслыханному росту, то ООН какая-то, рыла свиные вокруг, бумажка, подсунутая мужиком с усами, длинный негр при понтах, вопросы левые, ответы невнятные. ****...ся. Ну и годик был. Я отпивал чифир мелкими глоточками, цитируя в потолок Катю Семенову " С какого, парень, года, с какого парохода" и ждал рассвета нового дня нового, две тысячи шестнадцатого года, х...й знает, что несущего всем вам.