Ты единственный мой... - 14

Алина, не дождавшись мужа в спальне, вышла ему навстречу. Мурад, посмотрев на нее, особенно красивую сейчас - с распущенными по плечам густыми волосами цвета спелой пшеницы, одетую в нежно-голубой прозрачный пеньюар,  оттеняющий ее синие огромные глаза, не смог не почувствовать восхищение, несмотря на то, что на душе было неуютно и тяжело.
- Мурад, - протянула к нему  руки Алина, в которой  он видел сейчас одновременно и роскошную молодую женщину, и беззащитного обиженного им ребенка. Он, желая любым путем уйти от гнетущих его душу мыслей, спрятаться от укоров собственной совести,  напоминающим ему об Асе, обнял  и подхватил на руки стройное тело Алины, зарылся лицом в ее золотые волосы, целуя их, и понес крепко прижавшуюся к нему  жену   в спальню.
- Алина, хорошая  моя... Прости меня, ради бога. Я  виноват, - Мурад говорил все это с таким отчаянием и чувством вины, что Алина поспешила прекратить его самобичевания своим несмелым еще поцелуем – она-то даже  не подозревала даже, за что ее любимый  просит  у нее  прощения.
Алина  впервые была в его объятиях, впервые ощущала вкус его поцелуев, и голова ее закружилась от счастья.  Мурад,  ее любимый   муж, крепко сжимая   Алину  в объятиях и  жадно целовал.  Мурад и Алина  встречались  уже     несколько  месяцев, а последний месяц    официально считались  женихом и невестой, но между ними  ни разу   не было ни поцелуев, ни жарких объятий.
- У  тебя  с   Мурадом что-нибудь было, дева ты наша непорочная? - с любопытством спрашивали у Алины подруги, более раскрепощенные в своих нравах, чем  она, воспитанная  в строгих правилах.
- Нет, - честно отвечала Алина  и тут же объясняла: - На родине Мурада жениху и невесте до свадьбы не принято  даже  целоваться.
Девочки не поверили своим ушам:
-Что??? И ты с ним  даже не целовалась?
 Алина  покачала головой и покраснела. Она   понимала, как  удивляет сейчас своих  подруг, которые  в отличие от нее давно уже знали   все об отношениях мужчины и женщины и не понаслышке.   
Подруги Алины недоуменно  переглянулись, а потом взорвались хохотом.
- Чего вы смеетесь, ненормальные? - покраснела Алина. – Мурад меня любит  и потому боится обидеть.
- Ну да, конечно. Ты, наверное, очень бы обиделась, если   он  вдруг взял бы да поцеловал тебя, - не переставали подшучивать над  смущенной  девушкой ее подруги: - И вообще, вы-то сейчас не в Дагестане.
- Ну и что? – отчаянно и упрямо спорила с подругами Алина, которая и сама иногда думала о странном   поведении  своего жениха. Ни разу он не попытался ее обнять, поцеловать, и без ее настойчивых вопросов  даже  о своем отношении к ней    не говорил. А самой большой его лаской было взять в свои сильные руки полудетскую ладошку Алины. И даже это делало девушку, безумно влюбленную в своего суженного, счастливой.
Однажды они были с Мурадом в кино,  и в один из моментов, который чем-то напугал девушку, она  прижалась к Мураду поближе. К удивлению своему, Алина   почувствовала, как он отодвинулся, как напрягся весь от ее близости.
- Ты же не любишь меня, Мурад, – сказала она по дороге домой.
 - Я знаю, почему ты так думаешь, - ответил он ей после некоторого молчания.  Конечно, он понял ход ее мыслей, но не мог  тогда  сказать Алине  правду. И потому  сказал первое, что пришло в голову:
- Ты не права, Алина. Обычаи  у нас такие, понимаешь, традиции.  Жених, уважая свою невесту, все оставляет на послесвадебные времена. У нас с тобой, Алинка, вся жизнь и вся любовь еще впереди.
И вот она, наконец,  в объятиях любимого мужа. А Мурад   так неистово целует ее, ласкает, любит... Алина была безгранично счастливой, но недостаточно опытной, чтобы увидеть в порывах Мурада не любовь и не страсть, а какое-то отчаянное желание забыться и спрятаться от мучительных сомнений  и угрызений совести.
Алина  завидовала сама себе: Мурад  теперь   ее муж, и он ее любит. А она обожает его, умирая и воскресая в его руках от  нежности, любви,  восторга, переполняющих ее.   
…А где-то очень далеко от них, от безгранично счастливой Алины была безгранично несчастна другая девушка. Ася, узнав от Бориса новости о Мураде, настолько растерялась, что не смогла сказать ни слова. Что он такое говорит? Ее Мурад уехал? Но зачем, почему, отчего? Что с ним такое приключилось? А как же она, Ася? Она же не сможет,  не  сумеет без него жить…
- Ну что  ты раньше времени расстраиваешься? – успокаивала ее бабушка. – Может, ему там работу хорошую предложили. А у нас в стране ведь свободно никуда не уедешь, все запрещено. Вот он тайно и уехал. И тебя заберет. Потерпи, родная, в жизни все бывает, Мурад не похож на предателя.
- Он не любит меня больше, бабушка, - грустно сказала Ася старушке, которая уже давно поняла это и сама. Поняла по его звонкам, которые вначале стали реже, а потом прекратились вообще, по грустным глазам Аси после переговоров с Мурадом. Ася просила у Мурада его телефон, говорила, что могла бы и сама ему иногда звонить, но Мурад отвечал, что у них там телефона нет, да и не живет он на одном месте - все время в разъездах с экспедицией.
Бабушка не раз спрашивала внучку о том, что сказал ей  по телефону жених. Не от любопытства спрашивала, а от тревоги,   хотела разобраться: что   у них происходит. А Ася, пряча глаза, отвечала, что у Мурада сейчас совсем нет настроения   и даже разговаривает он через силу и односложными фразами. Но  она тут же пыталась успокоить бабушку: это он после смерти мамы  так изменился. Бабушка же видела совсем другие причины, но старалась, как могла, успокоить внучку. Вот и сейчас она, с жалостью глядя на расстроенную  новостью Асю,   пыталась ее утешить.
Девушка грустно улыбалась. Она, в отличие от   бабушки   знала, что в те времена попасть в Африку было практически  невозможно или крайне трудно. Для Аси  потекли  месяцы бесполезного ожидания, от Мурада по-прежнему не было никаких  известий. Ася переживала так сильно, что вначале пропустила  много занятий, а потом была уже не в силах готовиться к ним. Ей пришлось бросить институт. Два   раза в неделю она звонила Борису, спрашивала у него про Мурада. А однажды  попросила его:
- Борис, узнайте, пожалуйста, в какую именно страну  уехал Мурад? И  помогите мне, если можете,  найти в Москве посольство этой страны.  Я все им объясню, скажу, что согласна на переезд  туда  на любых условиях, даже если надо поменять гражданство. А пока мне надо знать – в какой  Мурад  стране и как мне туда попасть?   
- Но зачем, Ася? - спросил ошеломленный Борис. – Африка -   не деревня какая-то.  Где  ты там будешь его искать,  не зная ни страны,  ни штата, ни города, в котором он сейчас живет, ни его, возможно, уже нового имени.
- Вот я и прошу Вас, узнайте, в какой он стране.  А уже  там я обязательно найду его, Борис, - уверенно сказала девушка и, не выдержав, расплакалась. - Только помогите мне, умоляю. Помогите сориентироваться.  Я совсем не знаю Москву.
- Ася, может быть,  и  не стоит вам искать Мурада - осторожно сказал Борис, чувствуя, как от жалости к этой   девушке к горлу подкатил ком, - может, его чувства  уже  изменились…
- Нет, что Вы, Борис?! Этого не может быть никогда, - уверенно сказала Ася. - Вы просто Мурада не знаете. Он  меня любит, я уверена в этом.
- Ну  тогда потерпите немного, Ася. У меня есть один  надежный канал связи, и я постараюсь в ближайшее время узнать   о Мураде более точную   информацию, - ответил  Борис, в душе   ругая  друга.
В тот же вечер он позвонил Мураду:
- Слушай, у тебя совесть есть? Зачем ты эту несчастную   мучаешь? Она звонит через день, плачет, собирается  все посольства африканских стран обойти.  Хорошо, что   ты, аферист, хоть страну  конкретно какую-то  не выдумал, а просто  континент  назвал.  Теперь ей жизни не хватит тебя там разыскивать.  Никакая Инюрколлегия не найдет при таком запросе.  Позвони ей сам, прошу тебя  и  скажи все  как есть.
Мурад  сначала молчал, а  потом ответил поникшим голосом:
- Помоги мне,  Бориска.    Прошу, придумай что-нибудь, я не смогу сказать  ей правду.
- Как я могу тебе помочь? – взорвался Борис. - И что прикажешь мне делать? Что? Квартиру сменить? Телефон навсегда отключить? И это  бы я сделал, но разве это выход? Мне   жалко эту Асю.  Везет  же  таким козлам, как ты. Такая любовь, как у твоей Аси  – одна на миллион, ты хоть это понимаешь? А ты… Иуда несчастный, предатель.  Ладно,  говори,  что я должен сделать?
- Скажи ей, что со мной случилось несчастье. Именно так и  скажи. Ну умер, скажи, от несчастного случая, в катастрофу попал, что хочешь, то и придумай.
- Да ты что, идиот, совсем с ума сошел? Как я ей такое могу сказать?   Она твой переезд оплакивает как великую трагедию, а ты хочешь  совсем ее добить! И не проси, не смогу я, - возмущался Борис.
- Нет, скажи так. Ты  просто  Асю не знаешь. Это для нее будет легче, чем узнать, что я бросил ее, что женился, предал.  Она  поплачет тогда  и забудет…
Продолжение  http://www.proza.ru/2016/01/01/154