Она пришла

Она пришла. Я не услышал, как хлопнула дверь, как ключи были брошены в вазу. Но я почувствовал легкий ветерок и запах улицы. Дрожь прошлась по телу, и я до боли сжал карандаш в руке.

Она пришла. Я прямо вижу ее крепенькую фигуру, обтянутую легким расклешенным платьем, ее худенькие руки, что никак не могут снять туфли. Я мотнул головой и продолжил эскиз пейзажа за окном, но карандаш выписывал ее силуэт. Прошло много лет, слишком много лет, но я не забыл гибкости ее стана, легкой сутулости и неестественной худобы, что так пугала и меня, и ее. Как она нервно кусала тонкие, вечно шершавые губы, как, хрипло смеясь, запрокидывала голову назад.

Она пришла. Сейчас она топочет босыми ногами по холодному полу. Как часто я говорил ей, что она может простыть… Мои просьбы она всегда пропускала мимо ушей. Постоянно свистела дома, курила в спальне, покупала ненужные плюшевые игрушки… Ранее это раздражало, а сейчас за эти мелочи я готов продать душу Дьяволу.

Она пришла. Наверное, она зашла на кухню. Я представляю, как она критично осматривает содержимое ящиков и холодильника. Скорее всего, она начнет причитать и приготовит что-то съестное, попутно выкидывая испорченные продукты. Из ее пальцев никогда не выскальзывали овощи, а нож был словно продолжением ее тела. По привычке, она приготовит запеченную картошку с грибами, и, как всегда, это будет иметь божественный вкус, несмотря на недосоленость и черную корочку.

Она пришла. Но на кухне тихо. Значит, пошла в ванную. Она с легкостью избавляется от платья — и то с шелестом падает на кафель. Снимая белье, она словно ласкает себя. Включив горячую воду, она медленно намыливает свое тело и стыдливо краснеет, прикасаясь к груди и низу живота. Я всегда смеялся над ее стеснительностью, которая забывалась вмиг, когда мои руки покоились на ее талии.

Она пришла. Но плеска воды не слышно. Неужели она застряла в прихожей? Наверное, рассматривает картины. На них всегда присутствует ее силуэт. Размытый, скорбящей тенью спрятанный среди деревьев или отраженный в озере под лучами заходящего солнца. Мои руки сами выписывают ее образ. Он преследует меня. Везде и всегда она в моих мыслях.

И вот она пришла. Я все еще сжимаю карандаш. Неужели после стольких лет? Она за моей спиной. Ее руки стыдливо сжимают подол платья, а глаза боязливо перебегают с предмета на предмет. Худые плечи, усеянные веснушками, поникли, а тугая коса слегка растрепалась. Я ждал. Я знал и ждал. Это ожидание вымотало мою душу, ну, а она принесет в нее долгожданный покой.

Она пришла, и я поворачиваюсь к ней лицом. Ей двадцать лет, как и тогда. Ничего не изменилось, она такая же. В отличие от меня. Она смотрит на меня и с трудом узнает. Прошло тридцать лет, а время — беспощадно. В свои пятьдесят я выгляжу на все восемьдесят. Она так грустно улыбается, и глаза ее блестят от надвигающихся слез. По ком она плачет? По себе или по мне? Неважно.

Она пришла — и это самое главное. Ее холодные руки касаются моей щеки. Они нематериальнее пара, что клубком вьется с чашки горячего чая. Я представлял нашу встречу не так, но те фантазии остались далеко позади, на старой трасе возле аэропорта.

Она пришла. И зовет за собой. Я не могу и никогда не мог противиться очарованию ее вечно печальных глаз. Я беру ее за руку, но маленькая ладошка из-за своей эфирности не удерживается в моих разнеженных руках. Я мог бы без устали говорить с ней, ведь об этом я так долго мечтал, но эта тишина была нашим сокровенным разговором. Ее рассеянный взгляд, растрепанные волосы и до боли знакомое платье будили во мне давно похороненные вместе с ней чувства.

Она пришла за мной. Я это знаю. Я вижу по ее жестам, ее полуулыбке, что она скучала, что она счастлива меня видеть. Я тоже. Простила ли она меня? Этот вопрос так и не сорвался с моих губ. Он был не нужен… Она простила. Давно простила. А я?.. Я почувствовал, как она сжимает мою руку, почувствовал тепло ее тела. Я нашел ее губы. Как давно я не испытывал такого блаженства… Сквозь опущенные веки в глаза ударил яркий свет фар. В этот раз я не предам тебя. В этот раз я буду рядом. Мы будем вместе. Всегда.