Подборка одёжек для души из салона Плагиат

            

        3.2     От  кутюрье   Л. Леонова ( роман "Вор") + Пудис.


-  фантазийный вариант  притчи  из  романа  Л. Леонова  «Вор»

    Я «Притчу тебе обрисую отцом Агофодором, уединенником моим, у  полу-смертного  ложа  сваво  сказанну…»  да  с  продолженьицем.
    «Так вот… Когда у Адама с Евой случилась та самая промашка с  яблочком, то и погнали их из Райского Сада помелом. Присели они под колючим  деревцем на бугорочек, дрожат обнямшись, да проливают горько - солену слезу что, впервые не  емши надо спать ложиться. Они ведь Там словно детки, на полном содержании  состояли, в Раю – то. Плачут эдак, своеобычно друг дружку попрекают. Тут и  подходит к ним ихний соблазнитель, только уж не в прежней змеиной - то коже, а  переодемшись, разумеется».
«Не печальтесь, горемычные - он к ним задушевно так, нараспев обращается,  - в чём ваше горе? - наивно спрашивает. 
- Вы мне доверьтесь, а то глядеть на вас - кровью сердце обливается!
Они ему так в рукав оба и вцепилися: «Пожалуйста, говорят, примите в нас  участие, а то из дому прогнали, зверь в лесу стонет, ночь наступает… жутко в мире  голому да натощак!
Он им в ответ: Не убивайтесь, говорит, - в тот Сад  и другая дорога имеется.  Вставайте, пожалуйста, ВРЕМЯ – ДЕНЬГИ, я вас сам туда поведу! И повёл…
- С той поры и ведёт он нас.

;;музыкальный фрагмент  из «Ловцов жемчуга», ансамбля «Пудис» ;;

Спервоначалу пешёчком тащился, а как притомляться стали, паровоз  придумали на железные колёса нас пересадил. Нонче же на еропланах да  сверхзвуковых летающих механизмах катит;
В ушах свистит, дыхание захлёстывает. Впереди Адам поддаёт со своею  старухою, а за ним мы все, неисчислимое потомство, копоть копотью. Ветер кожу с  нас лоскутьями рвёт, а уже ни чем теперь нельзя нашу жажду насытить,  остановиться, оглянуться… Долга она оказывается, окольная то дорога. А всё не  видны покамест заветные – то врата!
                ;;

Ну а дальше…, а дальше по чьему – то лукавому измышлению опасаться  стали те, кто ближе к Раю, впереди оказавшиеся, что не вместить «Саду Заветному»  всех идущих и карабкающихся. 
И придумали они способ отсечения да уменьшения «отставших» присвоив  себе право на решение этой задачи с немого согласия, надо полагать, и не только  проводника свого… Да и оружие подобрали подходящее для тово… уж оставшиеся в  Рай пренепременно вместятся.
                ;;               
                а   между   тем…

Полна событиями была история наших предков, шагавших окольным путём  в Сад Райский, подобно путнику по несказанно длинной дороге в Пустыне Времени.   Не оглядывался, не задавался вопросом, - по что так затянулся путь? Куда  извилистая его дорога, выбранная когда – то доверчивыми, наивными архи-предками  ведёт – приведёт.
Отвлекаясь на множество препятствий на своём пути не задавался вопросом - зачем их преодолевать. И приобрёл далёкий наш предок силу и сноровку таку, что и  без того Райского Сада мог бы обойтись, да по привычке всё стремится за  проводником своим вечным и неизменным в своей мрачной сущности. 
И с его «лёгкой руки» обманутые туманным соблазном предки наши ядерной  катастрофой выбросили себя из того реального Рая, который они незаметно для  себя создали из лесов с дикими зверями… долгим путём «в о з в р а щ е н и я».
                ;;
     Что  было  потом?
Трудно сказать, ибо впечатления, занесённые в записные книжечки  оставшихся в живых несчастных Адамов и Ев превратились в прах за то бесконечно  большое количество солнечных оборотов вокруг Истинного центра мироздания,  планеты нашей, населённой невообразимо разнообразным для предшествующей  эпохи миром живых существ - закрепившихся мутантов, образы которых  разрушают прежнее, принятое в первоисточниках выделение наших предков из  мира животных. 

    Итак  выходит, осталось пять дней творения.

Вот и вся притча, а пока мы реконструируем мир прошлого по древним  эскизам, чтобы приблизится к исходному - очередному приближению к последнему  Раю…

По крайней мере, отец Агафодор не продолжил её, хотя время до его  последней минуты позволяло сделать это. 

;; музыкальный фрагмент  из «Ловцов жемчуга», ансамбля «Пудис»,
с заключительным  фрагментом                ;


     3.1 КАТАРЫ, информация из интернета /религиозные взгляды катаров
Источники сведений

Катаризм известен по трём категориям исторических источников. Прежде всего, это писания самих катаров. Они должны были быть очень многочисленны, однако в годы преследований почти все материалы были уничтожены инквизицией. Тем не менее, до наших дней сохранились два богословских трактата и три «ритуала».

Один из этих трактатов — сохранившаяся во Флоренции «Книга о двух Началах». Этот латинский манускрипт, датированный около 1260 года, представляет собой резюме фундаментального труда, написанного катарским доктором Джованни де Луджио из Бергамо около 1230 года. Другой трактат, обнаруженный в Праге в 1939 году, является латинской копией анонимного манускрипта, первоначально написанного на окситанском языке в начале XIII столетия, автором которого был, очевидно, «совершенный» Варфоломей Каркассонский. Оба эти документа служат основным источником современных сведений о вероучении катаров. Материал для изучения катарской литургии дают Латинский ритуал из Флоренции, Провансальский ритуал, сохранившийся в Лионе и содержащий полный перевод Нового Завета на окситанский язык, и ещё один Ритуал на окситанском, находящийся в Дублине. Каждый из этих документов датируется приблизительно 1250 годом.

Следует также упомянуть о нескольких апокрифических писаниях. Прежде всего, это «Видение Исайи» (старинный текст, использовавшийся ещё богомилами) и «Вопросы Иоанна» (текст, переданный богомилами итальянским катарам около 1190 года).

Источником сведений о катаризме служат также полемические работы католических теологов, анализирующие и пытающиеся опровергнуть катаризм. Известно более 30 таких произведений, написанных в конце XII—XIII вв., правда, не все они имеют одинаковую ценность и важность. Многие из них не пытались исказить описываемую ими религию, наоборот, содержат многочисленные предупреждения о том, чтобы читатель не верил «досужим вымыслам о катаризме», распространяемым уже в то время. Авторов интересовали серьёзные доктринальные вопросы, которые они детально исследовали с большой интеллектуальной честностью, несмотря на своё крайне враждебное отношение к катаризму. Особенно это касается «Liber contra Manicheos» Дюрана де Уэски (бывшего вальденса, обращённого в католицизм), «Summa quadrapartita» Алана Лилльского, «Summa adversus catharos» Монеты Кремонского, а также работа Райнерия Саккони (бывший катарский «совершенный», обращённый в католицизм и ставший монахом-доминиканцем и инквизитором).

Наконец, последняя группа документов — источники юридического характера: показания и допросы, собранные инквизицией начиная с 1234 года. Большинство из этих источников до сих пор не опубликовано (за исключением реестров инквизиторов Жака Фурнье и Жоффре д’Абли). Именно там содержится множество сведений об общественной жизни того времени и о том, что представляло собой катарское общество. В том, что касается доктрины, верований и ритуалов, данные инквизиторов только дополняют предыдущие источники. В одном из показаний приводится например, даже молитва верующих катаров Лангедока: «Paire sant, Dieu dreyturier de bons speritz…» (Отче святый, Боже правый добрых духов).
Священное Писание

Священным Писанием в катаризме признавался Новый Завет, составлявший основу вероучения катаров, в особенности Евангелие от Иоанна. Большое значение также придавалось Посланиям ап. Павла.

Отношение катаров к Ветхому Завету было в целом критическим. Значительную часть ветхозаветных писаний они отвергали. Ветхозаветный Бог в их представлении — не кто иной, как бог гнева, «бог века сего или князь мира сего», злое начало. Чтобы вернее ввести людей в заблуждение и отвратить от спасительного пути, он заставил их поклоняться себе. Доводом в пользу того, что Ветхий Завет инспирирован «князем мира сего», катары считали изобилие в нём жестокости и чрезмерное внимание к плотской стороне бытия.

Напротив, некоторые книги пророков пользовались у катаров большим почитанием — а именно те, которые явно говорят не о мстительном и ревнивом Боге Израиля, а о Боге благом и духовном, которого и должен был явить людям Христос.

Священное Писание катары переводили на народный язык, хотя в молитвенной практике преобладала латынь. Чтение Евангелия от Иоанна было предусмотрено, в частности, во время церемонии Consolamentum. В этом случае чтение вслух начиналось со слов «In principio» и заканчивалось словами «gratia et veritas per Jesum Christum facta est». Характерные для этого Евангелия противостояния Свет — Тьма, Правда — Ложь, «Бог» — «мир» служили для катаров подтверждением их дуализма. Притча, которая приводится в Евангелии от Матфея о дурных и хороших деревьях, которые познаются по их плодам, была для них символом примера Христа, по наследованию которого можно распознать истинных христиан. Все книги, написанные катарами и известные нам с XIII века, основываются на выражении «Царство Моё не от мира сего».
Теологическая доктрина
Тулузский крест

Катаризм — религия спасения, основанная на Откровении. Катары использовали христианское предание о падении ангелов и Люцифере, а также о битве между архангелом и злобным драконом, для подтверждения евангельского дуализма, противопоставлявшего Бога милосердия и любви реалиям этого мира. В Святом Писании они видели предпочтение постулата о милосердии Божьем постулату о Его всемогуществе. Они видели в человеческих душах падших ангелов, заключённых в телесные тюрьмы в мире, который во зле лежит, и который не от Бога. Их дуализм был основан на противопоставлении невидимого мира света Божьего и этого мира, обречённого на разрушение и смерть злым творцом, которого они называли Люцифером или каким-нибудь другим именем дьявола. Души людей — ангелы, падшие из божественного творения, были увлечены драконом, вместе с ним низверглись в этот мир, и теперь ожидают избавления от своей земной ссылки: обещанного Христом спасения. Потому доктрина и культовая практика катаров опирается на Евангелие, толкованию которого они уделяли много внимания. Катарские проповедники основывали свои тезисы на целом корпусе ссылок на Писание. Именно так они интерпретировали послание Христа, Сына единственного истинного Бога, посланного Отцом в этот мир, «князем которого есть Сатана», чтобы, наконец, принести погибшим овцам, падшим ангелам, возможность спасения и возвращения на небесную родину
Дуализм

В католических источниках того времени встречаются много упоминаний о том, что катары верят «в двух богов — одного доброго, а второго злого…» Однако, согласно мнению большинства академических авторов, в частности Жана Дювернуа, такое представление их дуализма является упрощённым и тенденциозным. Оно происходит из судебных источников, преимущественно из нотариального формуляра. Однако из более непосредственных документов или документов лучшего качества дуализм приобретает не столь упрощённую форму. Основанием метафизики катаров действительно является вера в два начала. Но дуализм катаров не является исходным пунктом, а следствием размышления и рефлексий, выводом из анализа Библии. Метафизическую рефлексию катаров можно определить как дуалистическое прочтение Евангелий. Вся система катаризма основана на Новом Завете. Однако их Текст Нового Завета в одном месте отличался от текста ортодоксальной Библии. Синодальный перевод гласит: [Ио. 1, 3]: «Всё чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». [Ио. 1, 4]: «В Нем была жизнь, и жизнь была свет…». Катары же переводили этот отрывок следующим образом: [Ио. 1, 3]: «Всё чрез Него начало быть, а без Него ничто начало быть».[Ио. 1, 4]: «Всё, что в Нем, было жизнью, и жизнь была свет…».Таким, как они считали, должен быть перевод латинских слов Вульгаты: sine ipso factum est nihil.

Таким образом, смысл цитируемого отрывка из Пролога Евангелия от Иоанна выглядит так: всё через Него стало быть — то есть, то, что реально «есть» стало быть чрез Него. Наоборот, «без Него ничто стало быть» — то есть, то, что по-настоящему «не есть», то, что «без любви», согласно выражению святого Павла, которое охотно цитировали катары: «…если не имею любви, — то я ничто» (1 Кор. 13, 2).

Это означает, что катары различали два творения: истинное, дела которого на самом деле «есть», то есть, творение Божье («Всё чрез Него начало быть»); и иллюзорное, дела которого не имеют истинного бытия, этот видимый мир, ассоциируемый ими с «небытием» («а без Него ничто начало быть» или же, «все вещи без Него начали быть», как говорил Пьер Отье). Видимый мир, «этот мир», не является творением Божьим. Он возник из другого начала.

Дуализм катаров предполагал абсолютную независимость корней добра и зла по отношению друг к другу. Они основывали свою диалектику на Логике Аристотеля: «Противоположные принципы являются противоположностями», следовательно, добро и зло, являющиеся противоположностями, происходят от противоположных принципов.

Целью дуализма катаров было освобождение Бога любви, о котором говорится в Евангелии, от ответственности за происхождение зла и мира. Для них Бог-Отец пребывал в своём невидимом Царствии, а обречённый на разрушение мир был делом рук злого творца: дьявола или восставшего ангела.
Учение о перевоплощениях

Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование.
Добавьте ссылки на источники, в противном случае он может быть удалён.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (2020-03-19)

Пейре Отье (последний великий проповедник катаризма) говорил, что после конца света весь видимый мир будет… …уничтожен, и это он назвал адом. Но все души человеческие окажутся тогда в раю, и в небесах будет столько же счастья для одной души, сколько и для другой; все будут спасены, и каждая душа будет любить другую, как любят своего отца, мать или своих детей…
Реестр Инквизиции Жака Фурнье

Катары, отказываясь приписывать Богу ответственность за дела мира сего и власть в этом мире, проповедовали Царство Божье не от «мира сего, который во зле лежит», согласно определению апостола Иоанна. В этом мире они видели единственно возможный ад, но ад преходящий, который, в конце времён, придёт к своему концу, не имея ничего общего ни с вечностью, ни с Богом, ни с Его благим творением. Этот конец времён настанет тогда, когда все души людей будут спасены и вернутся к своему Творцу.

Эта версия представляет оригинальную форму средневекового христианства, лишённую средневекового символизма. Ничто видимое не могло, с точки зрения Добрых христиан, свидетельствовать о Боге или быть священным символом, ни крест, ни голубка. Они не строили ни храмов, ни часовен, и практиковали отправление культов и проповеди в домах близких людей, под сенью пещеры, в таверне, на лесной поляне, утверждая, что единственной Церковью Божьей является сердце человека.

Катары были довольно рационалистичны, высмеивая католические предрассудки:
« Это не Бог даёт такой прекрасный урожай, а унавоживание земли.[21] »
« Зачем ты простираешься перед этой статуей? Разве ты забыл, что это человек взял кусок дерева и вырезал её с помощью железных орудий?[22] »

Катары не создавали концепции политического и социального порядка божественного происхождения, божественного права, праведного насилия или священной войны. С их точки зрения все человеческие души, мужчин и женщин, богатых и бедных, еретиков и прелатов, души неверных и евреев были благими и равными между собою, и имели божественное происхождение. И всем им, без исключения, было открыто обетование спасения по милосердию Божьему.

Катары не верили ни в первородный грех, ни в свободу воли (Книга о двух началах):
« Становится абсолютно непонятным, каким образом ангелы, созданные добрыми, могли возненавидеть добро, подобное им, и существовавшее вечно, а также, почему эти добрые ангелы склонились ко злу, ещё не существовавшему, и полюбили его… »

Они считали, что истинная природа всякой созданной Богом души — благая. Они также, по мнению многих исследователей (Нелли Рене, Бренон Анн, Мишель Рокеберт), освободили женщин от чувства вины «греха Евы», основанного на библейской мизогинии.

В трактатах и ритуалах катаров нет никаких упоминаний, разъясняющих последовательное переселение душ из одной телесной тюрьмы в другую. Только в антикатарской полемике и показаниях перед Инквизицией содержится информация на эту тему. Однако теоретические тексты Добрых Христиан утверждают, что вопреки тому, чему учат католические клирики, Бог не создаёт бесконечно новые души, чтобы однажды остановить время и судить всех, в том состоянии и возрасте, в котором Он их застанет. Наоборот, определённое количество божественных душ пало в рабство тел, и теперь они должны «пробудиться» от этого мира, перед тем, как услышать призвание покинуть его и вернуться на небесную родину.

Как уже было сказано, они верили во всеобщее спасение всех божественных душ, попавших в рабство тел во время творения злого мира. Они считали, что переселяясь из тела в тело после своего падения, эти души получат опыт и возможность познания Добра, осознают свою принадлежность к иному миру, будут призваны Богом воссоединятся с Ним[23].

Термин «Конец света» занимает значительное место в эсхатологии катаров: но это ни в коем случае не внезапный конец. По мере того, как божественные души будут осознавать своё небесное происхождение, отказываться от злого мира, покидать его, злой мир будет опустошаться от бытия — потому что только Бог может быть творцом Жизни или бытия — до того дня, когда последняя воплощённая душа будет освобождена земной смертью от состояния забытья. Тогда «видимый мир вернётся к своему небытию», а божественное творение, заражённое временной утратой бытия, воссоединится с вечностью.
Христос. Дух Святой

Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование.
Добавьте ссылки на источники, в противном случае он может быть удалён.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (2020-03-19)

Несмотря на аргументы, которые можно обнаружить в протоколах инквизиции, невозможно отрицать христианскую сущность катаризма. Христос стоит в центре их религиозного просвещения и является сердцевиной их веры. Однако понимание его значительно расходится с представлениями католиков.

Катары, в частности, отрицали, что Христос искупил своей жертвой человеческие грехи[24]. Он только изложил учение о спасении, содержащееся в Евангелиях. Большинство из них не соглашалось с идеей о человеческой природе Христа. Катары считали, что он принял подобие человека, и его приход, жизнь среди людей и смерть были только видимостью. Теология катаров также утверждала, что именно Христос основал их версию христианства.

Некоторые полагают, что религия катаров является преимущественно докетической: Сын Божий, эманация Бога или Ангел Божий, согласно различным школам катаров, был человеком только по-видимости, а не в телесной реальности послан в этот мир; и только по-видимости Он умер на кресте. Хотя не все проповедники или верующие катаров были докетистами в одной и той же степени, и были такие, кто допускал, что Он мог страдать и даже умереть. Деву Марию катары тоже иногда почитали как ангела, а не земную женщину. Третьим в этом ряду был Иоанн Богослов.

Средство Спасения, согласно катаризму, было евангельским, но при этом радикально отличным от искупительной жертвы католического Христа.

Катары считали, что, на самом деле, Сын Божий пришёл в этот мир не для того, чтобы искупить первородный грех Своей жертвой и смертью на кресте, но просто для того, чтобы напомнить людям, что их Царство не от мира сего, и научить их спасительному таинству, которое навсегда избавит их от зла и от времени. Это таинство крещения Святым Духом, Утешителем, переданное Христом Своим апостолам.
Ритуал и культ

Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование.
Добавьте ссылки на источники, в противном случае он может быть удалён.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (2020-03-19)
Так называемый Лионский Ритуал катаров (на окситанском языке).

«Благая весть» Евангелия, с точки зрения катаров, состоит в просвещении Словом Христовым, в пробуждении душ, получающих спасение через крещение путём наложения рук, о котором сказал Иоанн Креститель: «Идущий за мною сильнее меня… Он будет крестить вас Духом Святым и огнём». Христос вдохнул этот Дух в апостолов, которые передали его своим ученикам.

Таким образом, в катарской интерпретации Евангелия главное значение принадлежало Пятидесятнице, а не Страстям. Скорее всего, эта интерпретация является более архаической. И в интерпретации катарами священных текстов, и в их литургии, исследователи находят очень большое сходство с ранним христианством.

Таинство consolament, практикуемое катарами, служило одновременно и крещением, и посвящением, и причастием, поскольку одного только крещения водой было абсолютно недостаточно. Консоламентом также давалось отпущение грехов, вступление на путь покаяния, знаком власти связывать и развязывать, которым отмечена Церковь Христова. Уделяемое умирающим, это таинство представляло собой также и соборование. И, наконец, соединяя душу с духом, оно являлось как бы духовным, мистическим браком. Единственное, чего в нём не было, так это Пресуществления.

Крещение путём consolament являлось коллективной, открытой для всех публичной церемонией. В сопровождении Старшего или Приориссы неофит приходил в дом епископа, «чтобы отдаться Богу и Евангелию», перенять традицию молитвы «Отче Наш» — наиболее важной молитвы, которую следовало регулярно повторять в определённое время и определённое количество раз, а потом принять саму Книгу Писания. Далее, после долгой церемонии, епископ и все присутствующие Добрые Люди возлагали правые руки на голову неофита и произносили первые строфы Евангелия от Иоанна. Consolament для умирающих был аналогичным ритуалом: его уделяли двое Добрых Людей в присутствии семьи и друзей умирающего.

Документы показывают, что Добрые Христиане часто присутствовали за столом верующих. В начале каждой трапезы — исключительно вегетарианской — старшие из Добрых Мужчин или Добрых Женщин благословляли хлеб, преломляли его и раздавали всем присутствующим. Этот ритуал, наблюдаемый уже с эпохи Тысячелетия, заменял им евхаристию. Они делали это в память о Тайной Вечере, но не считали, что едят Тело Христово, когда преломляют хлеб; для них эти слова из Евангелия символизировали Слово Божье, которое распространяется по миру.

Если какой-нибудь верующий встречал Доброго Мужчину или Добрую Женщину, то приветствовал их тройной просьбой о благословении, или, на окситан, melhorier и трижды простирался перед ними в поклоне.

Под конец всякой ритуальной церемонии Христиане и верующие обменивались поцелуем мира, мужчины между собой, а женщины — между собой. Ригористические обеты целомудрия фактически запрещали катарским монахам любые физические контакты с лицами противоположного пола.
Оценка исторического значения катаризма

Долгое время в исторической литературе, как в значительной части отечественной, так и зарубежной, оценка исторической роли катарского движения была однозначно негативной, хотя в советской традиции, например, в БСЭ, прослеживалась тенденция к положительной оценке катаризма как движения сопротивления диктату средневекового папства, которое крайне негативно оценивалось в СССР. Главным источником, на который опирались исследователи, были опровергающие эту средневековую ересь трактаты — антиеретические Суммы, составленные теологами XIII столетия. Катаризм рассматривался как антицерковное, во многом варварское еретическое учение, угрожавшее пошатнуть позиции христианства в Европе. С 80-х годов XX в. после работ оксфордского историка Роберта Мура наметился пересмотр отношения к катаризму. Сегодня большинство западных исследователей катаризма склоняется к более позитивной точке зрения. По их версии, катары с их учением о любви и неприятием насилия, были попыткой европейского общества вернуться к истокам христианства (предвосхитив тем самым Реформацию Лютера) и тем самым создать альтернативу католицизму, переживавшему глубокий кризис.

С этой же позиции оценивается значение других крупных религиозных движений Средневековья, предшествовавших Реформации — вальденсов, бегинов и т. п. Однако именно катаризм считается наиболее длительной и успешной из таких попыток. Силовое подавление этой попытки, принявшее характер опустошительной войны и последовавших жестоких репрессий, расценивается как один из первых в истории Европы прецедентов торжества тоталитарной идеологии.
Современная историографическая дискуссия по поводу катаризма

До 1950 года изучение этого вопроса находилось под исключительным влиянием теологов. Это обстоятельство привело к разногласиям в оценке происхождения катаризма. Одни исследователи (в их числе Л. П. Карсавин и автор одной из первых крупных монографий по истории Инквизиции Генри Ли) считают катаризм «неоманихейством», пришедшим на Запад с нехристианского Востока: «Существо догмы катаров совершенно чуждо христианству»[25]. Эту позицию разделяют и некоторые современные исследователи[26][27][28]. Однако разработка архивов Инквизиции привела к пересмотру господствующего среди историков мнения.

С 50-х годов XX века медиевисты всё чаще и чаще ставят вопрос о катарской ереси, используя терминологию социальной, а не религиозной проблематики. Кроме того, начиная с 1939 года, в архивах многих европейских библиотек (в основном благодаря исследованиям доминиканца о. Антуана Дондейна) были найдены многочисленные фрагменты рукописных книг аутентично катарского происхождения. На основании анализа этих источников большинство учёных стали полагать катаризм неортодоксальным христианским мировоззрением, возможно испытавшим влияние восточных представлений, но в целом являющимся органической частью именно западной духовной культуры[29][30][31][32].

Эти исследователи подчёркивают многочисленные общие черты, присущие как катаризму, так и в целом европейской культуре в XI—XII столетиях. Наиболее серьёзный вклад в опровержение «традиционного» видения этой ереси как ветви восточного манихейства внёс Жан Дювернуа. В его книге «Религия катаров» впервые, благодаря изучению полного собрания различных типов документов был проведён исчерпывающий анализ исторических данных средневекового религиозного феномена, называемого катаризмом. Автор пришёл к выводу об исключительно христианском контексте катаризма, и с тех пор этот вывод является господствующим в среде современных историков[33].

В 90-х годах ряд историков, в частности Моник Зернье, призвали пересмотреть существующие представления о ересях Средневековья, в том числе о катарах, обращая особое внимание на полемические приёмы, с помощью которых в сочинениях теологов конструировалось представление о единой ереси как о единой угрозе католической общине-ecclesia[34]. В сборнике статей 1998 г. «Inventer l’h;r;sie?» («Выдумать ересь?»)[35], в котором принимали участие такие медиевисты, как Роберт Иан Мур, Жан-Луи Биже, Жан-Даниель Дюбуа, Доминик Ионья-Пра, был окончательно определён разрыв между двумя направлениями французской еретиковедческой историографии: школой Дювернуа-Бренон, рассматривающим церковь катаров в организационном и доктринальном единстве[36], и «деконструкционистским», представляющим катаризм как «воображаемую идеологическую структуру без реальных оснований» (Жан-Луи Биже) и отрицающим единство и существование катарских церквей[37]. Тем не менее, «деконструкционистское направление» объединяет достаточно узкий круг медиевистов, а его выводы не разделяются большинством специалистов в области катаризма, которые считают, что «деконструкционисты» игнорируют критический анализ всего комплекса источников, существующих в этой области, и особенно аутентичные источники самих катаров[38][39].
Терминология катаров

Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование.
Добавьте ссылки на источники, в противном случае он может быть удалён.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (16 марта 2020)

Adoremus — см. Молитвы

Adoratio — термин из инквизиторского словаря, презрительное обозначение ритуала просьбы о благословении, называемый катарами melhorament или melhorier. Акцентируя внимание на жесте коленопреклонения, которым сопровождался этот обряд, Инквизиция пыталась высмеять эту практику, называя её обрядом «почитания» верующими еретиков.

Albanenses — так называли итальянские доминиканцы членов катарской Церкви Децензано (возле озера Гарда), предположительно основанной епископом по имени Альбанус, который в конце столетия спорил с другим катарским епископом по имени Гаратус. В XIII веке последователи Альбануса исповедовали так называемый абсолютный дуализм епископа Беллесманцы и его «Старшего Сына» Джованни де Луджио, автора «Книги о двух началах», тоже ставшего епископом около 1250 года.

Apareilement или Aparelhament — окситанское слово, обозначающее «приготовление» и представляющее собой церемонию коллективного покаяния, наподобие монашеской исповеди. Эта исповедь проводилась ежемесячно диаконами в мужских и женских монашеских общинах катаров. Эта церемония, называемая также servici, детально описана в Лионском Ритуале катаров. Для тех, кто хочет узнать больше, рекомендуется «La religion des cathares» Jean Duvernoy, в двух томах.

Caretas или «поцелуй мира» — известная по катарским ритуалам практика, означающая «примирение, прощение» является распространённой в Средневековье христианской практикой. Поцелуй мира завершал литургические церемонии катаров. Свидетельства перед Инквизицией подробно описывают этот ритуал, говоря о «поцелуе в лицо» или даже «в губы»: «Этим поцелуем «Совершенные» дарят нам мир, целуя два раза в губы, затем мы целуем их два раза таким же образом». Цитата из «Le dossier de Montsegur : interrogatoires d’inquisition 1242—1247». Показания Жордана де Перейль. Между Добрыми Мужчинами и Добрыми Женщинами, которым Правила запрещали прикасаться друг к другу, поцелуй происходил через посредство Книги Евангелия.

Consolamentum или Consolament — единственное таинство, практикуемое катарами и называемое ими «святым крещением Иисуса Христа». Речь шла о духовном крещении (в противоположность крещению водой Иоанна). Оно осуществлялось наложением рук, согласно обряду, схожему с раннехристианским (без материальных составляющих вроде воды и елея). Его ещё называли крещением Святого Духа-Утешителя, дополняющему крещение водой и сошедшего на Апостолов во время Пятидесятницы. Для катаров это крещение, совершаемое истинной христианской Церковью, имело также значение покаяния, поскольку оно смывало грехи и спасало душу. Оно совершалось над неофитами и означало их вступление в христианскую жизнь (орден), а для верующих — спасение души и счастливый конец (соборование). Литургические слова и жесты этого обряда подробнейшим образом описаны в трёх катарских Ритуалах, дошедших до нас, как и в протоколах Инквизиции.

«…Теперь, желая стать совершенным, я обретаю Бога и Евангелие, и обещаю никогда больше не есть ни мяса, ни яиц, ни сыра, ни жирной пищи за исключением растительного масла и рыб, до конца своей жизни больше не клясться и не лгать, и не отрекаться от веры под страхом огня, воды или другого способа умереть. После того, как я пообещал все это, я прочитал Pater Noster… Когда я сказал молитву, совершенные возложили Книгу мне на голову, и прочитали Евангелие от Иоанна. По окончании чтения они дали мне Книгу для поцелуя, затем мы обменялись „поцелуем мира“. Затем они молились Богу, совершая многочисленные коленопреклонения». Цитата из «Документов Монсегюра: свидетельства инквизиции 1242—1247» Записано со слов Гийома Тарью де ла Гальоль.

Convenenza — окситанское слово, означающее «соглашение, договор». Во времена войны и преследований, начиная с осады Монсегюра, Convenenza стала договором между Добрым Человеком и верующим, позволяющим принять Consolamentum, даже в том случае, если человек потерял дар речи. Жордан дю Ма был ранен и получил утешение «у барбакана, который был возле машины. Туда пришли Добрые Люди Раймунд де Сен-Мартин и Пьер Сирвен, которые дали раненому утешение, хотя он уже утратил возможность говорить…» Цитата из «Документов Монсегюра: свидетельства инквизиции 1242—1247» Записано со слов Азалаис, вдовы Альзю де Массабрак.

Endura — окситанское слово, означающее «пост». Инквизиторы XIV века употребляли его, пытаясь обвинить последних Добрых Людей в поощрении самоубийств у верующих, которые получили утешение на ложе смерти, но выжили. Однако исследователи считают, что это было неверной интерпретацией ритуальных постов на хлебе и воде, которые новокрещенные должны были соблюдать, согласно Правилам. Существует только несколько примеров голодовок, предпринятых Добрыми Людьми, которые, будучи схваченными Инквизицией, отказывались от воды и пищи, чтобы не говорить на допросах, потому что инквизиторы предпочитали сжигать их живыми.

Melhorament или melioramentum — окситанское слово, означающее «стремление к лучшему». Приветствие Доброго Человека верующим, представляемое инквизиторами как поклонение. Встречая Доброго Мужчину или Добрую Женщину, верующий становился на колени и трижды простирался перед ними, говоря: «Добрый Христианин (Добрая Христианка), прошу благословения Божьего и Вашего.» На третий раз он добавлял: «И молитесь за меня Богу, чтобы Он сделал из меня Доброго Христианина и привёл к счастливому концу». Монах или монахиня отвечали на это: «Прими благословение Божье», а потом: «Мы будем молиться за Вас Богу, чтобы Он соделал из Вас Доброго Христианина и привёл к счастливому концу».

Pater — Отче Наш или Святое Слово, фундаментальная молитва Христиан у катаров. Они произносили её ежедневно во время Часов, во время осуществления Consolament, перед едой и т. д. Их версия не отличалась от католической кроме одного слова: вместо «хлеб наш насущный» они говорили «хлеб наш присносущий» — вариант, восходящий к переводу св. Иеронима и акцентирующий символическое значение хлеба, означавшего Слово Божье. Кроме того, они использовали греческую доксологию «Ибо Твоё есть Царствие, и сила, и слава, во веки веков», на которой основывали свою веру во всеобщее спасение.

Бедные католики — катары были не единственными, восстававшими против клира, который накапливал богатства вопреки словам евангелистов. Дюран Уэска был первым создателем Ордена Бедных Католиков. После Собора в Памье в 1207 году, встретившись лично со святым Домиником, Дюран Уэска таким образом помог появлению Ордена Бедных Католиков. В 1212 году они построили два монастыря для братьев и для сестер в Эльне (Руссильон). Главная задача ордена состояла в том, чтобы постоянно проповедовать, подобно «Совершенным», жить в бедности, молиться и спать на голых досках… Дюран Уэска на сегодняшний день известен по сражениям с еретиками, а в особенности своим трудом «Liber contra Manicheos».

Верующие — согласно Эвервину де Стейнфельду, в середине XII века, в Рейнских землях, верующие представляли собой средний этап между простыми верными (или слушателями) и еретическим клиром христиан или избранных. Путём возложения рук верующий становился неофитом. В Лангедоке XIII века Инквизиция уже различает только простых «верующих в еретиков», то есть людей, слушающих науку еретиков. Фактически верующие представляли собой массу верных, которые «верят в то, что говорят еретики и считают, что еретики могут спасти их души», — говорится в реестрах Инквизиции. В начале 14 столетия Пьер Отье определял верующего как человека, ритуально приветствующего Добрых Людей и просящего их благословения.

Грехи — как и во всех авраамических религиях, грех является нарушением человеком божественного закона. Для Христиан-катаров этот божественный закон являлся четкими предписаниями и заповедями Евангелия: грехами для них были убийство, прелюбодеяние, насилие, ложь, кража, злословие, клятва, осуждение… Любой из этих грехов означал для Христианина (то есть для катарского монаха), немедленную утрату христианского состояния. «Освобождённый от зла» через крещение покаянием (Consolament) и получивший благодать Христианин у катаров не должен был грешить, потому что зло не могло больше действовать через него. Добрый Человек, который солгал, убил, поклялся или сознательно прикоснулся к женщине, должен был пройти через повторное крещение и повторное послушничество.

Две Церкви. Пьер Отье и его товарищи проповедовали Евангелие ещё более ясно и аргументировано, чем их предшественники. Жестоко преследуемые, они ассоциировали себя с Христом и Его апостолами, которых мир преследовал до них, и называли Римскую Церковь-преследовательницу злобной и лживо христианской. Перекликаясь с рейнскими еретиками 1143 года, Пьер Отье проповедовал: «Есть две Церкви, одна гонима, но прощает, а другая владеет и сдирает шкуру». Каждый в то время понимал, какая есть Церковь Христова, а какая — от мира сего.

Джованни де Луджио упоминается с 1230 года как Старший Сын катарского епископа Церкви Децензано. Возможно, был родом из Бергамо. Он является одним из наиболее учёных клириков своего времени. Он написал теологический катарский трактат, известный под названием «Книга о двух началах», от которого до нас дошёл только сокращённый вариант. Эта книга прежде всего была написана против тезисов катарского иерарха Дидье из Церкви Конкореццо и является вершиной катарской теологической рефлексии относительно проблемы зла. Трактат Джованни де Луджио написан по всем правилам средневековой схоластики середины XIII века. Он стал епископом Церкви Децензано около 1250 года, но через несколько десятилетий исчезает из документов, возможно став жертвой репрессий 1270-х годов в Италии.

Диаконы — в катарской Церкви диакон являлся первой ступенью иерархии. Диаконы катаров должны были посещать религиозные дома для администрирования и дисциплинарных совещаний на определённых территориях внутри каждой Церкви. Диаконы также проводили церемонию коллективной исповеди и покаяния в мужских и женских религиозных домах. Религиозные дома, где жили сами диаконы, играли роль странноприимных домов. Все диаконы у катаров были мужчинами, нет источников, которые указывают на существование диаконисс.

Дом (монашеский) — монахи и монахини у катаров жили в небольших женских и мужских общинах в религиозных домах, напоминающих католические монастыри, но со свободным входом и выходом. Там они занимались физическим трудом и совместно практиковали ритуалы и таинства. Некоторые из этих домов служили также гостиницами, больницами или хосписами; некоторые имели специфические функции школ или семинарий. Таких монашеских домов, открытых для посещения, было множество в маленьких городках Лангедока. Большинство из них состояло всего из нескольких человек, иногда членов одной и той же семьи. Вдовы, замужние женщины, родившие многих детей, девушки-бесприданницы, — одним словом, все те, кто решил посвятить себя Богу и достичь спасения в качестве Добрых Женщин — жили в общинах, отнюдь не изолированных от мира, вместе со своими сёстрами, матерями, тётями, иногда в том же доме, где жили остальные родственники, а иногда в соседнем доме.

Епископы катаров — общины у катаров управлялись получившими посвящение епископами на манер ранней Церкви. Как и католические епископы, они имели право посвящения вступивших в христианскую общину в их Церкви или епископства. Как епископы в Православной Церкви, они также были монахами. Первые еретические епископы упоминаются в Рейнских землях между 1135 и 1145 годом. Под конец 12 столетия уже известен епископ Церкви Франции, Ломбардии и четыре епископства Лангедока. Над епископами не было никакой централизованной власти наподобие папской, все Церкви были поместными.

Крещение — таинство, которое во всех христианских Церквях обозначает вступление в христианскую жизнь. В ранней христианской Церкви крещение означало также покаяние и отпущение грехов. Акт крещения тогда был двойным: водой (путём погружения) и Духом (путём возложения рук). Позже Римская Церковь разделила два эти обряда, оставив название крещения за крещением водой, и сохранив возложение рук для посвящения епископов. В то же время значение крещения водой сузилось до смывания первородного греха, и все чаще стало совершаться над маленькими детьми. В катарских ритуалах Consolament, возложение рук, все время называется крещением: «Святое крещение Иисуса Христа», или «духовное крещение Иисуса Христа». Катары по-видимому сохранили черты крещения, характерного для ранней Церкви: руки возлагали только на взрослых, которые осознавали происходящее, и просили отпустить им грехи. Для них это было единственное истинное крещение, потому что крещение водой или «крещение Иоанново», совершаемое в Римской Церкви было с их точки зрения недостаточным для спасения. Кроме того, они считали, что только их крещение «основано на Писании».

Кладбища — катары не придавали никакого значения сакрализации тела и не верили в воскрешение в телах. Потому у них не было никаких особенных обрядов захоронения. Если обстоятельства позволяли, то умерших в ереси хоронили, как и всех остальных, на обычных приходских кладбищах. Если же местный священник запрещал это делать, то катарская община имела собственное кладбище, как например в Лордате или Пюилоране. Во времена подполья умерших хоронили где придется: в саду, на берегу реки итд. Инквизиция часто эксгумировала эти трупы и сжигала их.

Младший Сын и Старший Сын — впервые эти иерархические церковные степени упоминаются в Лангедоке в 1178 году. Старший Сын и Младший Сын — это коадъюторы катарских епископов. Они сразу же получали епископское посвящение и их функции можно было приравнять к епископским. Потому после смерти епископа, Старший Сын становился епископом, а Младший Сын — Старшим Сыном. Тогда выбирали и посвящали нового Младшего Сына. Далее иерархия катаров состояла из диаконов, и самой нижней ступенью были Старшие и Приориссы (руководители и руководительницы мужских и женских религиозных домов).

Молитвы — как и все христианские монахи, Добрые Люди всю жизнь произносили молитвы в определённые часы. Прежде всего, это Benedicite (Benedicite, parcite nobis — Благослови и помилуй нас), Adoremus (Adoremus Patrem et Filium et Spiritum Sanctum, Amen — Поклонимся Отцу и Сыну и Святому Духу, Аминь). Далее, это фундаментальная молитва катаров, «Отче Наш», которой Христос научил Апостолов. Простые верующие, ещё не освобождённые от зла, не обращались к Богу непосредственно с этой молитвой, но их просьба о благословении во время ритуала Melhorament и была молитвой. Но Как следует из «Реестра Инквизиции Жака Фурнье», (том 2, стр. 461—462, в XIV веке верующие произносили следующую молитву: «Отче Святый, Боже правый добрых духом, Ты, который никогда не лгал, не обманывал, не сомневался и не ошибался. Из страха смерти, которая всех нас ожидает, мы просим Тебя, не дай нам умереть в мире чужом Богу, ибо мы не от мира, и мир не для нас, но дай нам узнать то, что Ты знаешь, и полюбить то, что Ты любишь…»

Облечённые в Святой Дух — термины hereticus indutus, heretica induta («облечённый еретик») очень часто используются в архивах Инквизиции для обозначения катарских монахов, чтобы отличить их от простых верующих. Возможно, это происходит от того, что до преследований Добрые Люди носили специальные чёрные или тёмные монашеские одежды. Но верующие часто называли Добрых Людей «облечёнными в Святой Дух».

Обеты — три монашеских обета, которые произносили катары, это: целомудрие, бедность и послушание. Это общие для всего христианства обеты, основанные на предписаниях Евангелия. Также к этому добавлялись обеты общинной жизни и воздержания, обет соблюдать монастырские часы («литургические часы»). Практически вступление в христианскую жизнь означало для катаров полное посвящение, самоотдачу.

Пчела — катары носили на пряжках и пуговицах гравировку пчелы, для «Совершенных» она символизировала тайну оплодотворения без физического контакта.

Рыба — как и все христианские монахи, которые жили в постах и воздержании, катары воздерживались от мяса, но не по определённым дням, а вообще, за исключением рыбы.

Семья (брак) — как и многие еретики XI—XII столетий, катары отвергали таинство брака, очень поздно введённого Церковью Римской (11 век), не желая смешивать божественное таинство и чисто материальный и социальный акт. Зачатие и рождение само по себе, без таинства, согласно христианской терминологии, является «телесным грехом». Катары говорили, что «познать телесно свою жену, как и другую женщину — это один и тот же грех». Они также считали, что эмбрионы в утробе — это просто тела, то есть сформированные дьяволом телесные оболочки, не имеющие ещё души. С другой стороны, рождение детей, согласно системе катаризма, было необходимым для «пробуждения мира», для того, чтобы души могли после смерти вселяться в другие тела и обретать новый шанс на спасение, пока все падшие ангелы не смогут наконец вернуться в Царствие. Некоторые доминиканские инквизиторы распространяли слухи, что катары могли бы привести человечество к исчезновению, запрещая рождение детей. Однако только катарские монахи и монахини принимали обеты абсолютного целомудрия, а их верующие женились (в том числе заключали браки в католической церкви) и заводили семьи. Они имели многочисленных детей, как и их католические соседи. Известны случаи, когда браки заключались между катарскими верующими через посредничество Доброго Человека, но без всякого таинства, только в качестве взаимного соглашения. Катары не считали девственность большой ценностью. Большинство из них становились монахами и монахинями в зрелом возрасте, после того, как они уже завели семью и поставили детей на ноги. Вступая в религиозную жизнь, часто одновременно, они освобождали друг друга от супружеских обетов. Истинным браком, о котором упоминается в Евангелии, («что Господь соединил, человек пусть не разлучает»), для катаров был духовный брак души и Духа, происходящий во время Consolament, воссоединяющий небесное творение, разорванное после падения.

Смерть — с точки зрения катаров, физическая смерть тела была признаком дьявольской природы этого мира. В целом это вписывалось в их идею о преходящем характере всего видимого и служило доказательством того, что злой творец неспособен создать ничто «стабильное и непреходящее». Смерть была злом и происходила от зла, Бог ни в коем случае не может наказывать ею или посылать на смерть. Именно поэтому катары отвергали учение об искупительной жертве Христа. Добрые Люди осуждали как убийства, так и смертную казнь. Наоборот, они давали обеты мужественно встретить мученическую смерть по примеру Христа и Апостолов.

Совершенные — католические полемисты называли «совершенными» тех, кто получил Consolamentum — то есть Добрых Мужчин и Добрых Женщин, составляющих катарский клир, чтобы вызвать ассоциацию с манихейцами. Потом этим термином стали пользоваться инквизиторы, в контексте «конченый еретик» (perfectus = завершённый, законченный), то есть тот, кого можно отдавать в руки светской власти на сожжение. Сами они никогда себя так не называли. Совершенный или совершенная обязывались не совершать больше никаких грехов, которые Евангелие считает противоречащими Закону Жизни Христовой. Если несчастье (или зло…) может добиться того, что кто-либо из них совершит малейшую ошибку, это значит, что зло ещё может действовать через этого человека, следовательно, его или её крещение аннулируется. Это название Добрых Людей инквизиторами приобрело популярность с 19 столетия, в основном в спиритуалистическом и эзотерическом контексте.

Стелы — долгое время катарам приписывались многочисленные дискообразные стелы, украшающие дороги возле деревень повсюду в Европе, особенно в Лангедоке, в основном возле церквей. Теперь учёные пришли к выводу, что это обычные народные христианские символы на могилах или межевых столбах. На многих из них есть изображение человека, тулузского креста или Флер де Лис. Однако в Боснии есть стелы, возможно являющиеся надгробными памятниками на могилах катарских иерархов (stecci).

Ткачи — презрительный термин, употребляемый в контексте «мерзкая ересь ткачей и ариан», чтобы обозначить еретиков первой половины XII века на севере Франции. Это слово было использовано во время миссии Бернара из Клерво на Юг в 1145 году. В 1157 году Собор в Реймсе принял меры против «ткачей-еретиков, которые перемещаются с места на место».

Троица — характерная для христианства концепция единства Бога в трёх лицах — Отца, Сына и Святого Духа, выработанная Отцами Церкви. Христиане у катаров пользовались тринитарной терминологией, но без привязки к католической и вообще ортодоксальной доктрине[40].
В культуре

    Катарам и крестовому походу против них посвящены романы французского поэта, писателя и эзотерика Мориса Магра «Кровь Тулузы» (Le Sang de Toulouse, 1931) и «Сокровище альбигойцев» (Le Tr;sor des Albigeois, 1938). В отличие от других авторов, Магр не только воспроизводит историческую панораму событий первой четверти XIII века на юге Франции, но и анализирует гностические и манихейские корни синкретического религиозно-философского учения катаров, впитавшего, по его мнению, в себя элементы кельтской традиции — под влиянием друидов, якобы скрывшихся некогда в Пиренеях от церковных гонений. Также, по утверждениям Магра, немало заимствовали катары, особенно в доктринальном и теогоническом аспектах, от индуизма и буддизма, семена которых могли занести в Лангедок странствующие тибетские монахи.
    Вокруг осады Монсегюра крестоносцами завязывается сюжет детективного романа российского и советского писателя Еремея Парнова «Ларец Марии Медичи» (1972), в основе которого лежат многолетние поиски мифического «сокровища» катаров. В 1980 году роман был экранизирован режиссером Рудольфом Фрунтовым на киностудии «Мосфильм».
    Сюжеты, связанные с учением катаров и преследованиями их католической церковью, лежат в основе сюжета историко-фантастических романов российской писательницы Е. В. Хаецкой «Жизнь и смерть Арнаута Каталана» (1997), «Бертран из Лангедока» (2001), «Дама Тулуза» (2003) и др.
    Преданиям и легендам, связанным с катарами и альбигойскими войнами, посвящены детективные романы британской писательницы Кейт Мосс (англ.)русск. «Лабиринт» (англ.)русск. (2005), «Гробница» (англ.)русск. (2007) и «Цитадель» (2012), составившие т. н. «Лангедокскую трилогию».
    Вокруг дуалистических воззрений катаров разворачивается основной конфликт в романе американского философа и писателя Теодора Роззака «Киномания» (англ.)русск. (Flicker, 1991).

--------------------------------
Из чата.
      Из чата:
Ну, раз уж так получилось, можешь выбрать подарок сам. Что тебе подарить?
Пойду пока закатки делать. Салат из кабачков

М Улин  Подари мне салат из облаков! можно подперчить звёздами и украсить радугой

 Галина Белявская О! Здорово!!! Хорошо. Сделаю. Вот сегодня закончу
из кабачков и займусь облаками и радугой. А вот как звезды туда же
примешать, не знаю. Но я попробую. Гурман ты, однако

М Улин хорошо бы радугу как... инструмент приготовления...

Галина Белявская начинаются капризы...ну что же, в День рождения
все позволено.буду думать. сама напросилась.
Пока на перевязку едем с Тимошей. Любой каприз накануне Дня рождения.
Да и немного позже. Билеты у нас с Сашей на 29 августа куплены. Так что салат привезу…
    В руки радугу - нож я возьму не спеша
И в салат из цветов облаков накрошу
(Без рецептов чужих, как подскажет душа),
Ну, и света у солнца сто грамм попрошу.
   Ложкой дождь зачерпну. И немного росы.
Я возьму ее только один лишь карат.
Трели птиц в тишине положу на весы,
Чтобы радости вкус приобрел мой салат.
    Поспешу в темноте с неба звезды собрать,
Чтобы блюдо приправить волшебной мечтой.
У ночного костра постараюсь набрать
Огонька, чтоб готовилось мне с теплотой.
    Я закончила. Пробу, волнуясь, сниму.
Я старалась, вот только хватило ли сил
Соответствовать вкусу (хоть чуть) твоему?
Я не знаю. Но сделала, как ты просил.
    В День рождения твой это блюдо свое
Отошлю я тебе (постараюсь успеть).
“Кулинарное” (вроде) творенье мое   

Нужно только улыбкой немного согреть....

                С Днем рождения !!!!!!!!!!!!!!     Галина Белявская  20.08.2014 г.

Перевод на беларускую мову Э.А. Банэля.


Вазьму я у рукi вясёлку, як нож
Кветак - аблокау накрышу у салату
(без рэцэптау чужых, як падскажа душа)
I прыгаршню сонца, дабаулю як брату.
Возьму лыжку дажджу i па крыху расы
Папрашу у травы не болей карату
Спевам птушак прыпраулю з вечэрняй тiшы
Каб i радасцi смак дайшоу да салаты
З неба у темрв я зоркi збяру
Каб марай чароунай страву прыправiть
А з вогнiшча ноччу агню набяру
Каб тяпла да душы у салату дабавiть.
Я завершыла. Зараз I пробу здыму,
Рабiла старанна! Цi хапiла мне сiлы
Адпаведать (хоть крыху) смаку твайму?
Я не ведаю, зрабiла, як ты прасiу.
у твой народзiнау дзень гэту страву сваю
Адашлю да цябе (Як бы паспець!)
«Кулiнарнае» быццам тварэнне маё
усмешкай сваёю жадаю сагрэть.

             /в этом переводе большая часть у-краткое(бел)представлена как "у"

Ответ М Улина

Получив твой салат – тот, фантазий цветок

Я был рад, что открылся мне спрятанный гурман

Что в душе задремал в ожидании строк

Затеряв среди многих роль с названием штурман.

О подарке таком я не мог и мечтать

Это ключик блестящий от замка большого

Впредь от входа в тот замок меня не отнять

В нём нашёл я приют …и для сердца больного.

Тот подарок из уст повелителя грёз

Кто-то скажет: Постой! - Это только лишь слово!

Соглашусь и уверую  Слово – Колосс!

Я  загуглю "талант", что бы выкрасть из тени

От понятий бесчисленных с искренним смыслом

И душа. Пробуждённая словом от лени

Шлёт тебе благодарность многозначным числом.


----------------------------

Вариации рифмованных текстов из студенческого фольклора биофака БГУ.



      4. Гимны юных студентов биофака БГУ
Из их романтических учебных практик.

             4.1.
 Есть на Нарочи место такое
Где для всех – палаточный уют
Там студенты летом из университета
40 дней на практике живут.
 

 За цветами ходят по бололтам
Кто-нибудь всегда в/(т)орчит в кустах
Если б не зачёты, к чёрту все болоты,
Зло своё сорвём на … комарах.


 А у энтомологов – разруха!
Не хватает блох и пауков
Ищут насекомых(извините) на своих знакомых,
Скоро будут разводить клопов…


 Мы на кухню вовсе не в обиде
Жалоб никаких пока что нет,
Практикой развиты наши аппетиты
Увеличить надо бы обед!


 Распорядок строгий нас не давит
Мы уже привыкли каждый день
Кушать по режиму, греть на солнце спину
Только утром подниматься лень.


 Если вас дежурные разбудят
И запишут кто там долго спит
Рады иль не рады: - «Будете в наряде!»
Вам дежурный строго говорит.


 Помнить Нарочь долго ещё будем
Биостанцию при нашем БГУ.
Где нам очень дорог из палаток город.
Пред тобою вечно мы в долгу!


            4.2.

 Хотим ли бегать мы с сачком
За еже-мухой и осой,
Над ширью пашен и полей
И у берёз и тополей.

 Спросите вы у тех стрекоз,
Что вам садилися на нос!
И вы тогда должны понять
Каких нам стоит мух ловить
Жуков клопов и мух
             /(-опять же блять)

 И как нам трудно их определять!
Но заставляют нас опять
Считать щетинки и усы,
У ежемухи и осы….

 Мы лучше пиво пить пойдём
И таракана там найдём,
А таракан, увидев нас
Сощурил хитро сложный глаз.

 И скажет: - «Вам пора давно,
давно пора идти в кино!»
А ночью снится будто мы
Сидим в морилке как клопы.

 И наши бёдра в микроскоп
Толкает хитрый жирный клоп.
И спорит насекомых ряд
- В какой включить меня отряд?…
                * * *
/ последний текст может исполняться под саунд-трек
   известной ранее песни «Хотят ли русские войны?»