Пробуждение от жизни

Яркий свет слепит глаза. Я отворачиваю голову, и под ухом раздаётся хруст. Не должно быть такого звука. Почему не должно? Непривычное ощущение ускользает подобно змее, оставляя в пыли дорожку. Теперь не разобрать непривычное или нет. Остаётся лишь уверенность, что хруст был. Вот до ушей доносится новый звук - шум прибоя. Где-то рядом большое количество воды бьётся о большое количество земли. Или это кровь стучит в ушах? Нос не чувствует запахов тины и прочего прибрежного гнилья. Надо открыть глаза и определиться.

"Осторожно! Двери закрываются!". Что? Кто это сказал? Противный голос промелькнул в мозгу, как фонарь за тёмным окном.

Свет уже не настолько яркий, но подняв веки, сразу опускаю их обратно. Это с непривычки. Сейчас похлопаю ресницами и сфокусирую взгляд. Так уже лучше - цвета определились. Жёлтая плоскость уходит из-под головы вдаль, где с ней соединяются голубая и синяя полосы. Значит все-таки прибой, и хрустит песок. Лёжа на нём, я различаю мелкие грани ближайших песчинок. Всё происходящее воспринимается спокойно и немного отстранённо, хотя я уверен, что никакого моря и пляжа здесь не должно быть. Впрочем, уползает и эта уверенность. Я медленно сажусь и оглядываюсь. Всё верно: песчаный берег, волны, голубое небо. Ощущения меня не обманули. Лёгкий ветерок шевелит волосы. Набегающие гребни волн разбиваются с плеском. Пальцы утопают в зернистом песке. Запахов по-прежнему нет. Нос дышит, но ничего не чувствует. Может у меня шок? Аккуратно поднимаюсь на ноги. Чувство равновесия не подводит и голова не кружится. С увеличением угла обзора вид не изменился. Голубое небо нависает над ровными границами сред. Только я нарушаю эти прямые, как по линейке линии. Я словно вопросительный знак среди сплошных многоточий. Что у меня за спиной? Оборачиваюсь и замираю. Белый песок устилает всё доступное глазу пространство. Много песка и много воды. Что это? Пустыня и океан? Почему я здесь? Ответа нет.

Переключаю внимание на себя. На мне лишь льняные штаны и рубаха, больше ничего нет. Откуда эта одежда? Вопросы торчат в пустом пространстве сознания, как я на этом берегу. Спасительная мысль - я сплю! В подобных ситуациях люди пытаются проснуться, ущипнув себя. Я щипаю себя за всё, что можно, но в результате чувствую лишь боль. Теперь мне понятно, что это не сон и реальность не изменится. В недоумении протираю глаза, щёки, всё лицо, чувствую под ладонями трёхдневную щетину. Значит, трое суток назад у меня была бритва. Вывод здравый, но пользы никакой. Память молчит, и подсознание ничего не подсказывает. Пробую подвести итоги. Я оказался один на берегу, между пустыней и океаном или морем, в одежде, но без памяти. Ах, да, ещё обоняние пропало. Что-то со мной произошло. Видимо какой-то стресс. Может, была авария? Я получил сотрясение мозга и амнезию? Проверяю голову, осматриваю себя со всех сторон. Никаких порезов, синяков или шрамов я не нахожу, всё цело. Ногти подросшие, не стриженные пару-тройку дней. Что происходит с человеком в подобной ситуации? Паника, но её у меня нет. У меня даже каких-то особых эмоций нет. Я воспринимаю обстановку так, словно читаю условия задачки в учебнике. Теперь эту задачку надо как-то решить. Что мы проходили на прошлом уроке? Медленно иду вдоль прибоя. Кажется, решение пока верное. Плыть не на чем, идти в пустыню мне тоже не хочется. На берегу же всегда бывает жизнь. Кстати, о жизни ­ пока я единственный представитель здешней флоры и фауны. Птиц, крабов, водорослей или ракушек нигде не видно.

По дороге, я стараюсь вспомнить, всё что было. Выходит плохо – ничего не помню. Понимание обстановки и чёткость мышления, а также понятийный аппарат у меня сохранился, но произошедшее со мной пока остаётся загадкой. Всё это напоминает телевизионное шоу. Мне надо выжить, решить вопрос с едой, питьём и жильём и узнать правду о себе. Только как это всё сделать? Я прошёл уже несколько километров, но пейзаж существенно не меняется. Ветер стихает и усиливается, на небе появляются облака, прибрежная линия где-то вдаётся, образуя небольшие заливчики. Холмики, дюны и барханы оформляют пустынный рельеф. Волны воды слева и волны песка справа. Странно, что действие жары не ощущается. Голода я не чувствую, даже пить не хочется.

Только я стал привыкать к этой замечательной картинке, как вдруг появляется новая деталь. Я замечаю её случайно, шаря взглядом по сторонам. В воде, мирно поблёскивая, колышется какой-то предмет, издали напоминая ящик. Ради такого трофея можно и искупаться. Мысль о том, что я могу не уметь плавать, в голову не приходит, но к счастью, память тела не ошибается. Уверенно подплыв к предмету, я обнаруживаю, что это старый телевизор. Удивительно! Буксирую за шнур до берега и вытягиваю свою добычу на сушу. Это обычный старый телевизор с электронно-лучевой трубкой. Это повод к раздумью. Телевизор является необходимым логическим звеном в происходящем. Разложив одежду на просушку, я растягиваюсь на песке. Мне теперь ясно, что произошло кораблекрушение, и выловленное чудо техники с утонувшего судна. Вероятно и я спасшийся пассажир, даже скорее матрос - это объясняет простую одежду. Скорее всего, корабль потерпел бедствие далеко отсюда, и нас унесло течением: никаких других следов кроме себя и спасённого из воды предмета, я не заметил.

Нагретый солнцем песок постепенно отдаёт мне тепло. Наверное, это неплохая картина сверху: голый человек рядом с телевизором на границе пустыни и океана. Согретый я медленно засыпаю.

***

Проснулся я от треска и гула как будто вокруг меня крутился осиный рой. Пытаясь понять источник звука, поднимаю голову. Недалеко от меня на боку валяется телевизор. Его экран светится помехами. Это серьёзный удар по создавшейся в моём мозгу картине реальности. Я даже думаю, что ещё сплю или у меня зрительная галлюцинация, но впрочем, раньше мои глаза не давали повода меня обмануть. Аккуратно поднявшись, я подошёл к телевизору. Провод с вилкой небрежно растянулись в стороне. Чёрно-белые волны шли по монитору. Может я сошёл с ума?

Тем временем треск помех усилился. Раздражённый этим звуком я ударяю ящик ногой. Экран мигнул и помехи исчезли. По чёрному фону поползла строчка «В ролях:». Дальше шли имена и фамилии: Олег Янковский, Елена Коренева, Инна Чурикова, Александр Абдулов… Оторопело уставившись в экран я медленно пячусь и хватаюсь за голову. Первым порывом было выкинуть этот чёртов телевизор обратно в воду. Немного успокоившись, я осторожно гляжу в его сторону. Взор упирается в погасший чёрный экран. Быстро подойдя, я убеждаюсь, что он действительно не работает, нет ни помех, ни изображения. По ту сторону стекла на меня смотрит совершенно незнакомое лицо. Я медленно качаю головой, и оно делает то же самое. Это моё отражение. Мысль: «Что испытывает ребенок, впервые увидев себя в зеркале?». Моё лицо мне совершенно незнакомо, как и фигура. Насколько же сильно отличаются представления человека о себе самом и его реальный облик. Это похоже на отлежанную руку: внезапно обнаруживаешь, что тебя трогает нечто холодное, а после понимаешь, что это твоя конечность.

За этими размышлениями я совсем забыл про телевизор. По его экрану снова побежали помехи. Оглядев со всех сторон, я пытаюсь отыскать на телевизоре аккумулятор, но ничего похожего не нахожу. Устав от загадок и волнений я снова смотрю в бегущую рябь. Если до моего сна всё выстраивалось в логическую цепочку, то теперь вся логика летела в пропасть. Судя по всему, я все-таки сошёл с ума, и это пляска безумного логического хоровода. Додумываются ли сумасшедшие, что они сумасшедшие? Я вздрогнул. В помехах мне  мерещиться чёрт знает что. Если долго всматриваться в помехи, то они начинают всматриваться в тебя? Быстро встав, я ухожу от этого места. У меня появилась определённость в эмоциях: мне это всё очень не нравится.

У меня замыливается взор. Мне непонятно изменился ли пейзаж. Все ощущения говорят, что перемены есть, но конкретику отметить трудно. Приходится долго концентрироваться, напрягать органы чувств, чтобы заметить, что солнце переместилось в небе, а ветер меняет скорость. Барханы из бледно-жёлтого песка кажутся неизменными. Море остаётся постоянным в своей переменчивости. Что говорят мне мои внутренние ощущения? Голода нет, жажды нет. После спасения телевизора я заснул скорее по привычке, чем от усталости. Обоняние ко мне не вернулось. Может я нарисованный человек на картине? Какой-нибудь бурлак с Волги, бросил корабль и ушёл за край, за раму. Нет, с такими мыслями я точно безумен, самому смешно. Ноги утопают в песке. Солнце над головой. Куда я иду? Что-то опять картинка перед глазами расплывается…

***

Скорость в темноте. Меня трясёт и меня много. Я огромная всепоглощающая биомасса. Но нет, я один, а много других. Светло и появляется ещё больше света. После вспышки все пропадают. Толпа подбрасывает вверх шапки, они превращаются в птиц и улетают клином в тёплые края. Меня тянет за ними. Но это уже не клин, это рыбий косяк. Он сжимается в упругий шар рядом с поверхностью воды. На нас идёт охота. Снизу атакуют более крупные рыбы, а небо взрывается клювами птиц. Кажется, меня поймали. Яркое солнце и напряжение всех мышц.

***

Я очухиваюсь в каком-то бархане, весь в песке. Опять потерял сознание, успев перед этим в беспамятстве уйти от воды. Теперь край моря блещет рядом с горизонтом. На другой стороне пространства ничего не изменилось, такой же желтый цвет до края. Немало я прошагал без чувств,  пока песчаное ложе не приняло меня. Я отряхиваюсь. Пролежал бы ещё немного и меня проглотил бы какой-нибудь бархан. Внезапно я натыкаюсь ногой на что-то бумажное. Это оказывается запечатанное письмо. Лист сложен треугольником таким образом, чтобы на пустой оборотной стороне можно написать адрес. В уголке бумаги неразборчивые остатки печати. Адресов не понять, виден лишь след почтового штемпеля. С волнением я ломаю печать и разворачиваю бумагу.

"Моя родная Амалия! У меня выдалась свободная минутка, и я могу написать, как я тебя люблю. Чаще я лишь успеваю подумать об этом, но если выдаётся возможность – пишу. Я верю, что мы очень скоро встретимся, и будем долго гулять по нашим местам. Ты помнишь их всех? Наша расписная парадная, надпись под окном в твой день рождения. Мы стояли у ступенек, уходящих в воду, прижавшись, и чувствовали тепло. Такие воспоминания согревают меня в тяжёлые моменты. У нас сейчас много грязи и холода, и эти мысли помогают терпеть. Я очень по тебе скучаю, скучаю по дому и родителям. Передавай им привет! И сёстрам тоже! Нас зовут, вернусь ­ напишу следующую весточку. Люблю тебя, я с тобой навеки"

. В раздумьях я отпускаю письмо. Оно кружится и падает к ногам. Такими я представлял военные письма моего дедушки. И бабушку мою, кажется, звали Амалией. Как бы там ни было, это не объясняет присутствие в пустыне письма. Такое чувство, что свет фонаря выхватил предмет в тёмной комнате и тут же потух. Оставшийся отпечаток на сетчатке кричит, что такого предмета в комнате быть не может. Я продолжаю рыскать в потёмках, хотя в реальности очень даже светло.

Не торопясь, я возвращаюсь к воде. Опять точки перед глазами. Я напрягаю глаза и вижу, как точки двигаются. Неужели здесь появилась живность? Это похоже на стаю чаек. Они кружатся над приливом, ловят рыбу и галдят. Стоп, почему галдят? Я вижу, как раскрываются их чёрные клювы, но не слышу ни звука. Не слышен мне и шум прибоя. В испуге я громко хлопаю в ладоши. Точнее я вижу, что хлопаю. Звука нет. Я потерял слух??!!

***

Я сижу на берегу и наблюдаю, как волны одна за другой штурмуют песчаный берег. Я вижу, как они тихо плещутся, набегают буруны и пенисто отползают. Мысленно я это озвучиваю. Птиц поблизости нет, они улетели вспугнутые, когда я пытался докричаться до своих собственных ушей. Теперь я снова один. Я по-прежнему не испытываю голода, холода и жажды. Но мне как-то всё равно. Это уже не важно, не волнует. Видимо, я упал духом. Или достиг нирваны. Что мне теперь делать? Вопрос камнем падает на дно моей безмятежности. Я смотрю на солнце, которое спокойно садится за горизонт. Жаль, что я не могу тоже написать письмо. Да и не кому. Интересно, действительно ли не кому или в той прошлой жизни у меня все-таки кто-то был? У человека всегда есть кто-то кому можно написать письмо. Было бы на чём.

Нехотя я начинаю писать пальцем на песке, сначала медленно, но всё больше разгоняясь. Я обращаюсь к себе и к человечеству. Призываю и проклинаю, делюсь самым сокровенным до чего смог дотянуться памятью, прошу, даже унижаюсь, и вывожу пафосные клятвы. Волны лениво размывают мои слова, ветер засыпает буквы. Я оставляю бесполезное занятие. Моя попытка сохранить происходящее в рамках разумного давно обречена на неудачу.

Ошмётки сознания и логики получают очередной удар ­ на небе всходят навстречу друг другу две луны. Я безумен, я на другой планете, галактике, вселенной. Я смеюсь и не слышу смеха. Видимые края окружающего меня мира подёргиваются в дымке.

Становится холодно. Под светом лун, я начинаю бег, чтобы согреться. Слева от меня две лунные дорожки. Я начинаю опасаться, что они сольются в одну, а луны сойдутся в небесном поединке. Внезапно, я лечу, кубарем запнувшись о какую-то корягу. Поднявшись, я пытаюсь нащупать, обо что ударился. Меня начинает потряхивать, когда мои пальцы чувствуют выпуклую округлость черепа, пустые глазницы и неровные ряды зубов. Вскочив, я снова мчусь по пустынному берегу подальше от своей находки. Мы здесь одни: я и мой товарищ мертвец. Постепенно я сбавляю ход, чтобы не навернуться ещё раз. Дорожки и луны сближаются, но светлее не становится. Напротив, мне кажется, что чем они ближе, тем темнее становится.

Получается, я не один был в этом месте. Или может череп был не человеческий? Теперь я жалею, что не исследовал его. Палец ноги болит, значит, падение мне не привиделось. С некоторых пор я мало доверяю происходящему и по несколько раз проверяю оставшиеся на мою долю ощущения. Это место реальное и значит, погибший был на самом деле. Бедолага так не смог найти отсюда выход. Как бы меня не ждал такой же конец. Хотя может умереть не самый плохой вариант? Отплыть подальше и попробовать нырнуть и не выныривать. Нет, надо бороться до последнего. Движение ­ это жизнь. Пока я мыслю, я существую. И тут меня пронзает резкий приступ боли, и я замираю. В сгустившемся мраке лунные дорожки сошлись. Ещё один приступ боли скручивает моё тело, и оно ударяется о песок. Мысли останавливаются, и я перестаю существовать.

Сознание возвращаются медленно, по капельке, по песчинке. Боли нет, я лежу на песке, чувствую под собой его прохладу. Вместе с сознанием пришли отрывочные воспоминания. Это место мне знакомо, я его видел раньше, уже здесь бывал. Может быть, я даже прогуливался как раз по этому берегу. Если я здесь был, то как-то отсюда уходил. Это хорошая новость.

Надо двигаться дальше, но меня окружает чернота. Ну да, надо же глаза открыть. Но они открыты! Я размахиваю перед лицом руками, трогаю глазные яблоки, жмурюсь, ­ зрения нет. Вдобавок к отсутствию обоняния я лишился и зрения. Я слеп и могу передвигаться только на ощупь. Это страшный удар, но удивительное спокойствие воцаряется в моей душе. Я знаю, что делать. Осязание ещё позволяет мне определить, где заканчивается берег и начинается вода. Я дополз до кромки берега. Повезло, что выбрал верное направление. Меня бросает в дрожь от мысли, что мог повернуть не туда и продолжать движение, задыхаясь в песках. Встав на ноги, я вхожу в воду и медленно бреду вперёд. Я вспомнил, откуда знаю это место. Песчаный берег, чистый пляж, спокойное синее море и лёгкий тёплый ветер, небо с редкими облаками и двумя лунами ­ всё это мне не единожды снилось, это один из моих любимых снов. Но сейчас мне он не нравится и даже немного пугает. Я хочу обратно в свою настоящую жизнь, в свою реальность

Возможно, потери моих ощущений означает, что я просыпаюсь. Если так, то я хочу ускорить процесс, придать ему ускорение, поставить в этом деле точку. Вода уже доходит до груди, я начинаю плыть вперёд. Тяжело быть утопленником. Буду плыть, пока не устану, а там как получится. Я хочу проснуться.

Интересно, если это сон, то откуда здесь мертвец? Конечно, во сне может быть всё, но если он уже вам хорошо знаком, не один раз снился, то вы знаете, что от него ожидать. Вы знаете, как он начинается, чем заканчивается, что в нём происходит. Я же не наблюдаю здесь ничего подобного, только место действия знакомо. И в этом сне никогда не было ни трупов, ни живых людей.

Я выбился из сил. Не могу уже думать об этом. Меня охватывает беспокойство, волнение. Я начинаю нервничать и дёргаться. Куда мне плыть?! Сколько ещё ждать?! Что-то впивается мне в ногу и причиняет боль Ощущение, что ногу проткнули. Пытаясь дотянуться до ноги, я с головой ухожу под воду. В толще воды я различаю смутные бьющиеся силуэты и огромные тени. Барабанные перепонки оглушены давлением. Вода залила нос и рот и теперь проникает в лёгкие. Наверху свет преломляется водой и бьёт мне в глаза. Лучи пересекает темно-красный шлейф вперемешку с пузырями воздуха. Я опускаюсь на дно. Я проснулся.

***

Из ленты новостей. "Железнодорожная катастрофа на переправе. 53 погибших, более сотни пропавших без вести. Поезд, выезжая из тоннеля, сошёл с рельс и, пробив ограждения моста, рухнул в воду. Причины катастрофы выясняются".