***

Зима; мне 5 лет, дедушка везёт меня на санках.
В одной руке у меня сосулька, в другой-длинная трубочка из камыша. Я втихаря пытаюсь облизать сосульку, дед посмеивается и подмигивает, а при маме громко ругается, заболеешь ведь!
Дома дедушка режет камыш на части, соединяет все, склеивает, вырезает дырочки-вот и готова дудка, играй, внучка, пока мама не пришла.
Дедушка добрый, у него самые тёплые и умелые руки, один карман забит семечками, другой-карамельками, у него миллион историй и седые волосы, от которых я в восторге.
На следующее утро дед приходит рано, собирает в садик меня и куклу Лейсан, которая ростом с меня и одета в мою одежду.
Мы идём в садик, одна моя рука в кармане деда пытается угадать, какая конфета самая вкусная, к другой привязана веревка от санок, на них моя Лейсан. Дед учит меня, куда лучше прятать очки абики, чтобы дольше искала.
Мне семь, мне прокололи уши. Дед с абикой дарят мне сережки из собственных колец. "Ты у нас самая
красивая"-говорят.
Мне все ещё семь, и дед заболел, стал ругаться на брата и на меня, потом перестал узнавать нас, называл маму врачом и норовил уйти из дома. У нас обрывалось сердце.
Мне 10; я прихожу домой, а сестра в тёмном платке, нет больше дедушки,  нет, нет, не может быть, говорю я и иду в комнату, там все незнакомые, все плачут и начинают утешать меня, а я не могу поверить, нет, так не бывает, как теперь жить, я не успела так много сказать, я не сказала, как люблю его. Он успел забыть, наверное.
Прошло 9 лет, а боль не ушла, и вина не ушла (не успела, не сказала), и каждый поход на кладбище пытка-прости, дед, прости, я люблю тебя, да ведь некому уже говорить, некому прощать.
Мне 19; я в поисках зажигалки нашла в кармане брата кучу тех же конфет.
Для него дед делал то же самое.
Счастье не забывается.