Отпуск в деревне

  Автобус затормозил более резко, чем ожидалось, от чего я потерял равновесие и чуть не упал, спасибо женщине, которая ухватила меня за руку и я удержался…
- Вовка, не дрова везёшь, аккуратнее, - крикнула она водителю, на что тот весело ответил:
- Ладно тебе Петровна, всё ворчишь…
- Да как же не ворчать то, куда гонишь, торопишься, что ли? Так тебе же ещё один рейс делать…
- Ну, всё то ты знаешь Петровна, тебе бы в ГАИ работать, цербер ты наш неугомонный, - и он опять засмеялся, довольный своей шутке.
  Мы вышли вместе, я со своей сумкой и Петровна с корзиной.
- Извините, - обратился я к ней, мне дом 178, это в какую сторону?
- Так нам по пути, - оживилась она, я в 164, а вам немного дальше. Идёмте, нам в ту сторону, - махнула она рукой через дорогу, в сторону края села. 
Я подхватил свою сумку, её корзину и мы пошли.
- А вы к кому? В 178 вроде ни кого, хозяева живут в городе, и сюда приезжают редко, на праздники, или в отпуск, их и сейчас дома нету, - поинтересовалась она.
- Так они мне и дали ключ от своего дома, и разрешили пожить, мы дружим с Олегом, - ответил я, и работаем вместе, а у меня отпуск…
- Аааа, - протянула она, тогда понятно, значит дружите с Олегом. А отпуск, дело хорошее, у нас тут раздолье, и речка рядом, и озеро есть, и лес…
- Вот Олег мне тоже, самое и сказал, поезжай ко мне в деревню, там раздолье и воздух чистый…
- И надолго вы к нам, - поинтересовалась Петровна.
- Да думаю недельку пожить, а если понравится, то и вторую тоже…
- Понравится, понравится, - заверила меня Петровна, на следующий год ещё раз приедете, вот увидите.
- Дай бог, - ответил я, но видно небольшая нотка сомнения прозвучала в моём голосе.
- И не сомневайтесь, конечно, понравится, - добавила она, речка, природа, посмотрите какая красота кругом.
- Ну не знаю, - ответил я. Посмотрим...
- А величать то тебя как мил человек?
- Сергеем, - ответил я. А вас как зовут?
- Так ведь, Петровна я, - улыбнулась она, не уж-то не запомнил?
- Петровна то я слышал, а полное имя, а то как-то не привычно, мне вас так называть.
- Ну что ж, если не привычно, - улыбнулась она, зови меня Агрофена Петровна, но, а так мне не привычно, давно меня все просто Петровной кличут, вот и ты зови.
- Ну, вот и пришли, - сказала она, беря у меня из рук свою корзину с продуктами. Вот мой дом, а тебе туда, дальше, видишь антена чудная на крыше предпоследнего дома, как тарелка, так это и есть Олегов, тебе туда.
- Ну, что ж, - улыбнулся я в ответ, спасибо вам. Надеюсь, ещё встретимся, а магазин далеко?
- Так в конце улицы, где мы дорогу переходили, а рынок, это в район ехать надо.
- Так что, не переживай Серёга, - добавила она, в магазине всё необходимое купишь, а если молоко, то милости просим ко мне. Речка в той стороне, - подытожила она, открывая калитку, а озеро там, - махнула она рукой в сторону леса, и рыбалка тут, и позагорать есть где.
- А где лучше купаться, - спросил я, где лучше пляж, где местные купаются?
- Так, кто где хочет, там и купается. В речке вода прохладнее, и она ближе, а в озере теплее, но оно дальше, но вода сказывают, в озере целебная, омолаживает, и грязь тоже, сплошной курорт у нас тут Серёга, - улыбнулась она, ну ты иди, иди, потом сам разберёшься, где тебе больше понравится. Но в озере долго не купайся, вредно говорят, мороки всякие случаются…
- Эт какие мороки, Петровна, - засмеялся я, русалки что ль?
- Может и русалки, а может просто вредно - улыбнулась она, кто ж его знает, я туда давно не хожу, старая уже по озёрам то бегать. Ну, ты иди милый, иди, - махнула она рукой, а то у меня мясо на жаре пропадёт…
  Калитка закрылась, а я подхватил свою сумку и пошёл в сторону дома с чудной, как сказала Петровна, антеной. Тарелка, как тарелка, думал я, разглядывая издалека дом, в котором мне предстояло жить ближайшую неделю.
  Немного посопротивлявшись, замок открылся. Дверь скрипучая, - отметил я про себя, надо бы смазать, веранда, дальше кухня и две комнаты, вот и весь дом.
- Ну, что ж, холодильник есть, - я воткнул вилку в розетку, и послышалось тихое урчание компрессора, хоть старенький, но работает. Плита газовая, и телевизор – что ещё надо для полного счастья, человеку, свободному целую неделю.
  Продукты, привезённые с собой на первое время, отправились в холодильник. Переоделся, шорты и майка сменили джинсы и рубашку. 
Окна настежь, вещи разложить, и на речку, знакомиться, созерцать и любоваться…
- Ну, вот и всё, вот я и в отпуске, - улыбнулся самому себе в зеркале, вот я и хозяин фазенды, эх жаль только  рабыни Изауры не хватает,  уборочку сделать, да и вообще не помешала бы…
- Ну, что, местные красоты и красотки, я иду, я иду любоваться вами и покорять вас, - пафосно продекламировал я в зеркало, показал ему язык и вышел на улицу.
  Замыкая дверь на замок, который опять ни как не хотел поддаваться, я услышал за спиной тихий  мужской голос:
- И кто это у нас тут ходит, и кто это у нас тут хозяйничает…
Оглянувшись, я никого не обнаружил, пожал плечами, и продолжил свою борьбу с замком, за право лидерства…
- И что, так и будем меня упорно не замечать, нехорошоооо…
Я опять обернулся, опять никого…
- А ты сюда смотри, левее, левее…
Я перевёл взгляд левее, и увидел над забором, рядом с деревом, голову. Лицо у головы было не брито, волосы не чёсаны, да и сама голова видимо только-только проснулась, ещё, как говорится, не разгулялась.
- Ну вот, - сказала голова, здрасьте вам.
- Здрасьте, - ответил я голове, что-то интересует? Спросил я, продолжая я бороться с замком.
- А как же, - улыбнулась голова, что это мы тут делаем?
- А мы тут отдыхаем, - ответил я, и тоже улыбнулся.
- И давно, мы тут отдыхаем, - продолжала улыбаться голова.
- Да вот, уже практически целый час, - улыбнулся я в ответ, взглянув на часы.
- Ну, - задумалась голова, не очень-то и давно, ещё привыкнуть не успели? И добавила, - а ключик ровнее держите, он и закроется…
- Нет, ещё не успел, но уже начинаю привыкать, - в тон голове ответил я. И действительно замок закрылся…
- Это хорошооо, хорошооо, - протянула голова,  а ты кто?
- Я Серё…, - начал было я, но голова меня перебила.
- Стоп, имя пока не надо говорить, что мы тут делаем, - уже серьёзно спросила голова и над забором показались вилы.
- Так я же сказал, мы тут отдыхаем, мне Олег ключ дал от своего дома и разрешил у него пожить…
- А как фамилия Олега, а работает где, а как жену зовут, - посыпались вопросы.
Получив такие же исчерпывающие ответы, голова удовлетворённо тряхнула головой, и, улыбнувшись, произнесла:
- Ну вот, а теперь и знакомиться можно, так как, говоришь, тебя кличут?
- Серёгой меня кличут.
- И на долго ты к нам Серёга отдыхать? Продолжала допрос голова.
- Пока на недельку, а там как понравится…
- Понравится Серёга, понравится, здесь всем нравится, природа, раздолье, красота одним словом, один воздух чего стоит, - подытожила голова. И почесав небритую щёку лица, продолжила:
- Ну что Серёга, коль ты к нам на неделю, а может и больше, если понравится, то надо обязательно знакомиться.
- Так вроде уже…
- Неет Серёга, так не знакомятся, - перебила голова, и многозначительно почесала горло.
- Аааа, - протянул я, ну что ж, надо, так надо, значит, будем знакомиться, а тебя как кличут?
- Так Сашок я, соседствую с Олегом, и за домом его приглядываю попутно, не уж-то Олег не предупреждал?
- А как же, предупреждал, - ответил я, и не раз, так и сказал, если что, к соседу, к Сашке обращайся, он рядом живёт, он поможет. Но пока-то не надо помогать, - улыбнулся я.
- Ну не знаю, не знаю, - не согласилась со мной голова, может и надо, но ты этого ещё не знаешь. Ну, так что, долго я буду чесать горло?
- Надо, так надо, - повторил я, понимая, что сегодня я уже на речку не попаду. Олег предупреждал про этого Сашка, мол, выпить любит, и если почувствует возможность выпивки, то не отстанет.
- Так, что ты выпей с ним разок, - говорил Олег, Сашок  парень хороший, услужливый, во всём поможет, всё расскажет, может и подружитесь ещё. На рыбалку сходите, он все рыбные места знает…
- Так надо сходить ещё, - продолжил я, где у вас тут магазин?
- А  я мигом, ты Серёга, деньги давай, - сказал Сашок, и над забором показалась его рука.
Я покопался в кошельке, и протянул ему тысячу рублей.
- Держи, и закусить чего-нибудь купи, - добавил я.
- Ааабзательно, - улыбнулась голова и скрылась за забором.
- Ну, что ж, красоты, и красотки, пока подождите, - пробормотал я и начал опять ковырять замок…
Не успел я протереть и поставить на стол рюмки, а Сашок уже стоял на пороге с полным пакетом в руках:
- Ну, вот и я, - сказал он, принимай хозяин.
Через минуту на столе лежала нарезанная колбаса, батон, открытые рыбные консервы и зелёный лук, а весь этот натюрморт, венчали две бутылки самогона. Я выдернул из горлышка пробку из свёрнутой газеты, понюхал и спросил:
- А что, в магазине водки не было?
- Ты что Серёга, это ж свойский, это ж натур продукт, - произнёс Александр и с укоризной поглядел на меня, а что водка, один суррогат, и головная боль на следующий день, ты что, хочешь, что б у тебя завтра утром голова болела? Нет? Вот то-то, слушай меня, я тут все ходы знаю, и принеси посуду по больше, а то из этих напёрстков, только микстуру пить…
- Ну, что ж, натур продукт, так натур продукт, - согласился я и поставил на стол стакан.
- Вот это, то, что надо, - улыбнулся он, потирая руки…
Первая бутылка улетела в момент. Два полных стакана он и две рюмки я, мы даже поговорить толком не успели, оказалось, что я сильно проголодался, а колбаса с хлебом и зелёный лук, даже и не поняли, что с ними случилось.
- Ну как натур продукт? Поинтересовался Сашок, и я в ответ одобрительно промычал полным ртом.
- Вот, то-то, я врать не буду, слушай меня, не пропадёшь…
- Значит так, завтра с самого утра, идём на рыбалку, - произнёс Александр, открывая вторую бутылку. Червей я накопаю, снасти у тебя есть? Я так и знал, - кивнул он головой, у меня есть. Возьмём значит, мои, да оно так и лучше, - продолжал он, ваши новомодные спининги, только ловить мешают.
- Ну, давай тащи, что сидишь, смотришь, - сказал он поднимая свой стакан.
- У меня есть место прикормленное, там знаешь, какие караси, ого-го, меньше пятисот грамм нету, ушицы сварим, позагораем.
- Ууух, и красотища же там, Серёга, - продолжал он, ох и отдохнём. Кстати, надо будет с собой взять, ты не против?
Я был против, как человеку малопьющему, мне было достаточно и сегодняшней дозы. Но, не желая портить настроение Александру, согласился и полез в карман за деньгами…
- Не, не надо, у меня осталось ещё, на завтра хватит, - произнёс он.
Основательно захмелев, Сашок откинулся на спинку стула и достал сигареты.
- Не Саш, пошли на улицу, там покурим, - предложил я, а то в комнатах и так душно.
- Ну что ж, на улицу, так на улицу, - согласился он.
Расположились прямо на ступеньках, и закурили.
- Ох и хорошо же на душе, - произнёс Сашок, это хорошо, что ты приехал, начал он с философским видом, выпуская из ноздрей дым.
- Это почему же, - спросил я и тоже глубоко затянулся сигаретой.
- Ну, как же, всё в  этом мире взаимосвязано, ты согласен?
Я ещё не понял, куда он клонит, но на всякий случай кивнул головой.
- Ты вчера собирался сюда ехать?
- Да, - ответил я, вчера.
- Вот, - произнёс он и выставил в верх указательный палец. Вот, - повторил ещё раз. Вот видишь, ты вчера не сам собирался, тебя судьба сюда вела.
- Это как, судьба? Я ещё месяц назад начал сюда собираться…
- Вот, - повторил он опять, ещё месяц назад, а может и больше, всё было уже запланировано. Я и жене это талдычу, а она не верит. Ругается, и ни как ей этого не докажешь…
- Я не пойму, о чём ты, что ты жене говорил?
- Ну, как же, мы вчера выпили на работе? Выпили. Жена кричит  - алкаш, опять напился, а я ей доказываю, что это не я пил, это судьба такая у меня была вчера выпить.
- А я то, тут при чём?
- Ну, ты даёшь Серёга, до сих пор не понял? Я вчера выпил, а сегодня ты меня похмеляешь. Судьба ещё месяц назад это задумала. А жена алкаш, алкаш. Вот так-то, это судьба. И от неё, ни как не отвертеться. Ты то, уже собрался, ты уже выехал, значит, выпить, я просто обязан был, что б, не нарушать стройную картину мирозданья. Понял?
- Ни хрена себе, - только и сказал я.
- Знаешь, как сегодня утром голова болела, наверно пять литров воды выпил и аспирин, ни чего не помогает, а это потому, что водку пили, из магазина. А там суррогат, об этом и по телевизору говорят, и голова болит. Вот я и маялся полдня. Хотя и это судьба. Это, она меня учит, что б я понял, и не зарился больше на магазинную, есть натур продукт, вот и пей его…
- Сильнооо, - только и произнёс я. Ну ты Сашок, и философ, я бы и не подумал. А зачем, тогда меня судьба сюда привела, что б только тебя опохмелить?
Александр глубоко затянулся, на мгновение задумался, выпустил дым в верх и произнёс:
- А чёрт его знает зачем, время покажет, но ведь не зря же она тебя сюда привела.
- Наверно не зря, - согласился я.
Вечерело, солнце опустилось к самому горизонту, и уже было видно, как оно медленно, но уверенно уходит и уносит за собой яркие краски летнего дня, жара отступает. Затянули свою бесконечную песню сверчки – цык, цык, цык, стрекотали они…
- Сверчки, - сказал я сам себе.
- Нет, кузнечики, - отозвался Александр, а может и сверчки, а не всё ли равно.
Нам сиделось уютно, и хорошо. Закат окрасил наши задумчивые лица. Каждый думал о своём…
- Значит, говоришь судьба?
- Угу, - ответил он и глубоко затянулся, раскуривая вторую сигарету.
- На речку пойдём ловить, или на озеро? Почему-то спросил я.
- Конечно на речку, на озере рыбы нету, там газы выходят из воды.
- Какие газы?
- А кто ж их знает, какие-то выходят, и вода поэтому лечебная, и грязь…
- Аааааа, - произнёс я. А ты откуда знаешь?
- Да один учёный тут приезжал, и очень хвалил нашу грязь. Только долго купаться нельзя, говорил, плохо будет.
- А Петровна сказала какие-то мороки, там, русалки…
- Да слушай ты её больше Серёга, она тебе не то расскажет. Какие мороки? Может обмороки? Может ты не расслышал…
- Может и обмороки, может и не расслышал, - согласился я. А что она может рассказать?
- Сказывают, колдунья она, в скотину превращается ночами, и народ пугает, - вяло улыбнулся Сашок.
- Какой народ, - не понял я.
- Какой какой, который, гуляет ночью. Ну, там девчата с парнями, с танцев идут, из клуба, а она, сказывают, в корову обернётся и бегает за ними.
- Дурак, что ли? Улыбнулся я. Скажешь тоже, в корову…
- Не веришь?
- Неа…
- Ну и ладно… - он мотнул головой. Пойду я, а то моя Зинаида скоро придёт. Спасибо тебе Серёга, вылечил…
- Это не я, это судьба, - улыбнулся я. Пошли, допьём остатки, и отдыхать.
- Не Серёга, у меня норма, мне хватит, ещё червей, снасти глянуть, а завтра вставать рано. Ты сам выпей соточку, и ложись, крепче спать будешь. А завтра утром, я разбужу.
  На вкус самогон был на удивление приличным, без присущего ему резкого запаха сивухи, и не противный. Пьётся мягко и не передёргивает, как после водки. Действительно натур продукт, - подумал я, но на сегодня хватит.
  Быстро убрал со стола остатки снеди, бутылка тоже последовала в холодильник, умылся прямо у колодца, затем вылил на себя ведро холодной воды, взбодрился и в постель. Уснул сразу, ещё голова не опустилась на подушку, а я уже спал.
  Снились мне коровы. Я иду на речку, удочки на плече, а они кругом, много коров, они ходят вокруг меня, вроде как хоровод водят, то в одну сторону, то в другую, и ни как не дают пройти. Я их отталкиваю, они упираются и мычат, мычат, и вот сквозь это не стройное мычание, я слышу грубый крик быка:
- Вставай Серёга, пора, пора проспишь утреннюю зорьку, вставай, - и рогом меня толкает в бок. Я упираюсь, пытаюсь увернуться, падаю с кровати и просыпаюсь. Стук в окно и голос соседа вывел меня из сонного состояния:
- Ну, что ты Серёга, утреннюю зорьку проспишь, вставай скорее…
Я кинулся одеваться.
- Заходи, хоть кофе попьем, - крикнул я ему.
- Пошли, пошли, - торопил меня Александр, там попьём, ты бери его с собой, я котелок взял, на костре вскипятим…
  Деревня ещё спала, и только петухи сообщали друг другу, что скоро утро, да Трезоры и Шарики за забором услышав издалека наши шаги, принимались вяло тявкали, показывая этим, что службу они несут исправно, но ни как не понимают, кому это так необходимо бродить по улице в такую рань, и проводив нас до конца своего участка, и ещё раз напоследок тявкнув, успокаивались, и возвращались на своё место с чувством исполненного долга…
  Александр бодрым шагом шёл впереди, на одном плече у него весел рюкзак, котелок, на другом удочки, а я семенил сзади, в руках у меня была неудобная пляжная сумка с покрывалом, полотенцем, кремом, банкой кофе, сахаром и чашками…
- Быстрей, быстрей Серёга, не отставай, надо спешить, а то на утреннюю зорьку опоздаем – торопил он.
- Да и так, только рассветает, - тихонько отбрёхивался я, куда мы торопимся.
- Как это куда, нам ещё дойти надо, расположиться, снасти, костёр, туда-сюда, и солнце взойдёт. И всё, и клёв кончится. А нам же на уху, а нам же, ещё и испечь рыбки, ты любишь печёную?
  Рыбу то я любил, и, причём любил её в любом виде, в варёном, жареном, печёном, но не так, что б бежать сломя голову посреди ночи на рыбалку, короче я по натуре рыбоед, а не рыбак, и поэтому, я ну ни как не понимал, чего это мы так несёмся. Уже и речка, а мы всё идём и идём, вдоль русла.
- Давай здесь остановимся, - предложил я, тут и место для купания, и песок.
- Нет, - отрезал Александр, идём на моё место. Там прикормлено, и уже можно сказать караси нас ждут. Кааарааасиии, вы нас ждёёёёте, - крикнул он. Мы идёоом, - и весело засмеялся своей шутке
  Первый карась попался, когда я уже заваривал кофе. Потом второй, третий, тут уже было не до завтрака. Только и успевали вытаскивать серебристых красавцев. И за час с небольшим, натаскали около трёх десятков хороших карасиков.
 - Может, хватит, - спросил я, разглядывая наш улов.
- Сейчас солнце взойдёт, и они сами перестанут клевать, - ответил Александр. Давай лови, пока ловится. Сейчас уху поставим, остальное засолим, завялим, и ты домой повезёшь, да и Олегу передашь от меня. Смотри, какие они жирные, ууух, и хороши, - сказал он, отцепляя очередного красавца.
  Мне, если честно сказать, уже надоело это занятие, хотелось просто растянуться на песке и лежать и наслаждаться покоем. От этой рыбалки какая-то суета, туда иди, сюда беги, подсекай, закидывай, потом чистить, потом опять же костёр. Нет, пока вчера пили натур продукт, о ней, о рыбалке, думалось, как об очередном приключении, а тут вдобавок ещё и комары, мазь, конечно, я взял, но она не очень то и помогала, проклятая мошкара так и вьётся вокруг, так и лезет везде, и это тоже раздражает.
- Да не волнуйся ты, - улыбнулся Сашок, наблюдая, как я отмахиваюсь от комаров, солнце взойдёт, и они сами отстанут. Ни куда от них не денешься, привыкай, природа…
 - Да уж, - только и произнёс я, вот, гады, везде лезут.
Солнце взошло над горизонтом, и клёв прекратился. Просто, как отрезало.
- Ну, вот и всё, - сказал Александр, поправляя червя на крючке, а ты говоришь, хватит, вот теперь, хватит. Ну что, пошли уху варить? Ты пока раздуй костёр и ставь воду кипятиться, а я буду рыбу чистить и картошку.
  Так и поступили, пока уха варилась, я с наслаждением прыгнул в воду. Как же приятно, немного прохладная вода бодрила, проплыв несколько десятков метров я выбрался на берег.
- Ууух, и хорошо же, Сашок, а ты что не купаешься, иди, окунись, я пока за ухой присмотрю, - окликнул я его, или ты полежать решил, видя, что он лежит около костра.
- Ух, и хорошо же, - повторил я ещё раз, растирая себя полотенцем. Да иди, искупайся, сразу проснёшься. Я подошёл к нему, и тронул за руку. Но увидев гримасу боли на его лице, отпустил.
- Сашок, что с тобой, - я наклонился к нему, что с тобой?
- Там…там…, - он показывал указательным пальцем вниз.
- Что, что, - я наклонился к его лицу, что ты говоришь?
- Там, - гримаса боли исказила его бледное лицо, там, таблетки, - одними губами произнёс он.
- Где, где, - засуетился я, где, здесь? Я полез в карман его брюк. Или здесь? Я залез в другой карман, там лежал пузырёк с маленькими таблетками. Я достал одну и сунул ему в рот. Он закрыл глаза и замер.
- Сашок, ты это, перестань, не умирай, - суетился я, не умирай, нам ещё рыбу солить, ты помнишь? А домой идти, ты это брось, я же тебя не дотащу, ты вон какой, а я? Сашок, может ещё таблеточку?
Он открыл глаза и опять прикрыл. Я достал ещё одну и положил ему в рот.
- Ты лежи тут, а я побежал в деревню, скорую вызову, хорошо? Я стал натягивать на себя шорты и майку. Сашок, я скоро, ты смотри не умирай, хорошо,  ты слышишь меня? Он опять открыл глаза и одними губами прошептал – не умру, беги…
  И я побежал, ни когда не думал, что у меня столько прыти, через коряги перескакивал, словно перелетал, сквозь кусты, срезая путь, нёсся, не разбирая дороги…
- Сашок, я успею, я успею, ты только не умирай, - вертелось в голове. Как долетел до его дома, не знаю, не заметил, влетел во двор, не обращая внимания на обалдевшего на цепи барбоса, и стал стучать в окно:
- Зинаида, Зинаида, вы дома? Занавеска на окне дёрнулась и почти сразу же открылась дверь и в проём выскочила испуганная женщина.
- Что случилось? Вы кто?
- Александру плохо, она там, - я махнул в сторону реки. Надо скорую вызвать…
Она метнулась в дом и выскочила с чемоданчиком в руке и крикнула:
- Бежим, что стоишь, показывай дорогу. Я фельдшер…
Я бежал и оглядывался. Понимая, что женщине за мной не успеть, сдерживал свой бег…
- Он таблетки взял? Спросила она. Такие маленькие?
- Да, я дал ему две, сначала одну, потом ещё одну…
- Это хорошо, что две, это хорошо,  что дал…
  Сашок лежал в той же позе, и с прикрытыми глазами. Зинаида подбежав, открыла чемоданчик, и стала колдовать с ампулами и шприцом, ловко ввела лекарство в вену и только тогда перевела дыхание. Затем достала танометр, померила давление, набрала в лёгкие воздух и выдохнула.
- Успели. Гад ты такой, ну что ты со мной делаешь, ведь говорили же тебе – нельзя грамм пить, а ты два дня в подряд, а у него сердце, - уже говорила она глядя на меня. Ему вообще нельзя выпивать. Да он и не выпивает последнее время, а вот позавчера на работе выпил, и вчера. Наверно с вами?
- Со мной, но я же не знал, я только приехал, - начал я было оправдываться…
- Да знаю я, что только приехал, я вас и не виню…
- Сашок, ну ты как, - она наклонилась к нему.
- Нормалёк, - улыбнулся он, не дождётесь.
- Щас как дам, - она замахнулась на него, гад ты, что ты делаешь со мной, а если б его не было, тогда что? Вас кстати как зовут?
- Серёга он, - прошептал Сашок и улыбнулся мне. Судьба, - прошептал он, уже глядя на меня. Понял Серёга?
- Да ладно тебе Саша, ты пока лежи. Что будем делать? Обратился я к Зинаиде. Надо носилки наверно?
- Да, - согласилась она, я схожу в деревню, и кого-нибудь приведу с носилками, а вы тут побудьте с ним, хорошо?
  Домой я попал только к обеду. Рыбу было велено не выкидывать, а взять с собой, и засолить, так я и сделал. Скорая помощь приехала, но Александра решили оставить дома. Уход специалиста был ему обеспечен, и строгий надзор тоже. Я между купаниями в речке захаживал к нему в гости проведать и просто поболтать. Говорили на разные темы, иногда я рассказывал о своих поездках, об увиденном, иногда он делился своими воспоминаниями, иногда о политике.
- Как же так получилось Саша, - спросил я на третий день.
- Да вот, - ответил он, уже год не выпивал, думал всё, отпустило, вот и решил попробовать.
- Так ведь надо по чуть-чуть, - начал было я.
- Да понимаю я, норму знать надо, - улыбнулся он, поверь, норму я знаю, но её разве выпьешь? Судьба, - продолжил он и улыбнулся, ты согласен?
- Да какая судьба, - махнул я рукой, нечего пить было, и не было бы судьбы.
- Неееет, ты не прав. Всё записано в книге судеб, и ни куда от этого не денешься Серёга. Я и выпивать-то не думал, хоть и за месяц знал, что будет юбилей, что будут стол накрывать. И ведь знал, что нельзя, я ведь своё уже выпил. А тут, за столом, как ударило – выпей, ничего не будет. Ну и выпил один маленький стаканчик – смотрю, ничего, потом ещё, и опять ничего, а потом пошло и поехало…
- Потом с тобой выпил, и тоже ничего, - продолжил он. А утром чувствую, сердечко жмёт, ну я таблетку в рот, и пошёл за тобой. Так что Серёга, если б не ты, то, хана мне. Судьба тебя послала сюда, а ты ещё спрашивал – зачем? Вот зачем, меня спасти…
Потом подумал и продолжил:
- А ты говоришь купаться, вода-то холодная…
- Какая вода, - не понял я.
- Да так, - махнул он рукой, поговорка…
- А если б я не приехал, ты бы и на рыбалку не пошёл, - не унимался я.
- А хрен ты угадал, я что, зря целую неделю рыбу прикармливал? Я бы пошёл, всё-равно пошёл, так что Серёга, это судьба, –  философски произнёс он и поднял в верх указательный палец. Судьба. Вот смотри сюда, за месяц до юбилея, мы начали обсуждать, что подарить, а ты задумал ехать к нам, я выпил, а ты выехал сюда, я утром маялся с похмелья, а ты пришёл и я похмелил меня, а потом пошли на рыбалку, и мне стало плохо, а тут ты. И меня спасли. Судьба тебя привела сюда, понял? А вот если бы не привела – хана мне…
- Так что, не переживай Серёга, всё хорошо, отдыхай спокойно, ты своё доброе дело сделал, - помолчав, произнёс он, мавр сделал своё дело, мавр может отдыхать.
- Это кто мавр, - спросил я.
- Получается ты, - улыбнулся он, ведь ты отдыхаешь, да и загорел уже.
- Ну да, ну да, - произнёс я, и мы рассмеялись.
- Ну как тебе тут, только честно?
- Если честно, то очень хорошо. Даже не ожидал, что так будет, какая-то бодрость в организме появилась, тонус, что ли, сплю хорошо, просыпаюсь рано. Да ещё и овощи, молоко свежее у Петровны покупаю, когда сметана с творогом…
- Это да, хорошее питание на отдыхе, это самое важное, - махнул головой он. А ты на озеро не ходил?
- Да как-то не по пути, да и не с кем, опять же, - вздохнув, произнёс я. В общем-то мне и речки хватает, я уже там с ребятами познакомился, тоже отдыхать приехали к родственникам, когда в волейбольчик сыграть, да и так поболтать, посмеяться, всё не один…
- Зря конечно, - произнёс Александр, сходи на озеро, хоть ноги подержи в грязи, да и сам в воде можешь полежать, оно только польза будет. Зина, - позвал он жену, иди сюда, расскажи про полезность нашего озера, а то Серёга не верит…
- Что вы, Серёжа, - произнесла Зинаида, выходя на улицу из дома, конечно, сходите, надо было сразу начать ходить, грязь и вода лечебная, только ни кто не верит, а моя бабушка, бывало, походит, ноги подержит в грязи, дней десять, а потом весь год не жалуется на суставы. Только долго сказывают нельзя лежать в воде.
- Ну ладно, - улыбнулся я, коль бабушке помогало, то и я схожу. Только у меня пока ничего не болит…
- Ну и что ж, что не болит, - ответила Зинаида, для профилактики, полежите в воде, или в грязи, хуже не будет…
- Всё верно, - поддержал её Александр, ты Серёга слушай мою жену, она фельдшер, она знает, она знаешь, какие книги читает по медицине…
- Да ладно тебе балабол, - улыбнулась она, скажешь тоже…
- А вы-то сами тоже ходите, - поинтересовался я у неё.
- Вот так и я, как и вы, Серёжа, пока не болит, не пошевелимся, как говорится – сапожник без сапог. Надо бы, да всё некогда, а потом ведь, поздно будет…
- Так пошли вместе, - предложил я, вместе веселее.
- Когда, - спросила она, то вас больных лечить, то огород, то стирать…
- Понятно, - улыбнулся я, человек сам себе создаёт препятствие, и с успехом его преодолевает…
- Вы правы, Серёжа, где-то так.
  До озера было рукой подать. Краем деревни, и в сторону леса, там не доходя до опушки, и находилась местная лечебница, в виде огромной лужи с тёмной водой, по краю заросшей камышами. По над берегом, тянулись выкопанные кем-то небольшие лужи с жидкой грязью.
- Видимо в них и принимала свои ванны Зинина бабушка, - улыбнулся я сам себе.
- Бррр,  и как туда лезть в эту жижу, хотя, что я потеряю, коль уже пришёл, можно и попробовать, хуже-то не будет. И быстро раздевшись до плавок, я плюхнулся в ближайшую лужу и стал мазать себя грязью. Намазавшись не жалея, как можно жирнее, я  прикрыл глаза и устроившись удобнее, задумался. Солнечные лучи, немного затенённые деревьями, пригревали, но не жгли, а тёплый ветерок тихонечко скользил по телу и приглашал погрузиться в приятную негу. Камыши шелестели и убаюкивали. Мысли сами собой витали и приносили в голову, всё, что им заблагорассудится. Но больше всего почему-то вспоминались свиньи, когда-то виденные мной в поездке по Кавказу. Они стайкой лежали в грязной луже и довольные, хрюкали.
- Интересно, я сейчас так же выгляжу, или эстетичнее, – спросил я себя, и мысль моя неслась с вопросом на волю…
- Ну, что ты, конечно не Апполон, но и не свинья тоже, - вернулась она с ответом. 
- Это радует, а так, - и я скорчил рожу и похрюкал.
- Нет, не рассмешил, - услышал я ответ, даже можешь не пробовать. Это мне уже отвечали свиньи из лужи.
- И вообще, что ты себе позволяешь, - подошла ко мне самая крупная Хавронья, на что ты тут намекаешь своим хрюканьем? Лучше повернись на другой бок, и не смотри в нашу сторону, мы стесняемся…
- Нельзя лежать долго, слышишшшь? Шелестела листва, - нельзя.
- Да рано ещё, - ответил я, только лёг, только пригрелся. И что то знакомое промелькнуло рядом, заглянуло мне в глаза, тронуло душу и улетело, оставив воспоминание тёмных пристальных глаз и непослушного локона на лице…
- Пораааа, - тихо и протяжно шептал ветерок, бегая по камышам, пораааа… И опять эти глаза, смотрят и гладят мою душу, и непослушный локон…
Приятность во всём теле, нежное томление, и покалывание, ни как не отпускали, хотелось лежать и не шевелиться…
Медленно выплывает надо мной свиное рыло, маленькие глазки смотрят зло,  хрюкает, смешно морщит пятачок, будто нюхает меня, потом как заорёт:
- Вставааааай, вставаааай, что разлёгся, тебе кричу…
Я дёрнулся всем телом и открыл глаза, на меня весело сквозь ветви деревьев смотрело солнце.
- Фу ты, приснится же, так и обделаться можно, - улыбнулся я сам себе, медленно поднялся и побрёл в сторону озера обмываться после ванны. Кое-как отмыв уже местами присохшую грязь, я растянулся на травке. И опять то же солнышко сквозь листву, и опять тот же ветерок, и опять та же приятная нега окутали меня…
  Солнце клонилось к закату, когда я подошёл к своему дому.
- Что-то ты долго сегодня, - у забора на лавке сидел Сашок и лузгал семечки.
- На озере был, - ответил я, и взяв горсть семян присел рядом.
- Ну как?
- Ещё не разобрал, - ответил я, но кажется, понравилось, успокаивает.
- Завтра пойдёшь?
- Угу, только после обеда, с утра на речку. Там хорошо, тихо, спокойно. А сейчас к Петровне схожу за кислым молоком…
- Проголодался? Тогда пошли к нам, у нас жареная картошка с салатом, на ужин, и соточка для тебя найдётся,- улыбнулся он.
- А что, - улыбнулся я, пошли, и соточку выпью…
  Сон окутал меня мгновенно, укрыв туманом тишины и спокойствия. Утром, подскочив с кровати со вторыми петухами, и окатив себя ведром холодной воды, я почувствовал прилив силы и какой-то внутренней радости, что просто захотелось кричать…
- Ааууаа, - закричал я и засмеялся, ууааууу,- ещё громче закричал…
- Это что, зов самца? Донёсся до меня насмешливый голос Александра. Похоже, озеро тебе пошло на пользу. Он смотрел на меня из-за забора.
- При чём тут озеро, просто мне хорошо и радостно…
- Ну, ну, - улыбнулся он, бабу тебе надо, застоялся ты, как конь в стойле.
  После обеда, я был уже на озере, разделся, и, не долго думая, плюхнулся в уже знакомую мне лужу. Надо бы завтра плеер взять, всё будет веселее, а то уж очень тихо, если б не собаки в деревне, то можно подумать, что оглох, - пронеслись мысли, пока я,  устраивался удобнее, выискивая телом нужную ему позу.
  И опять мой знакомый ветерок, будто ждал меня, сорвался с ветки и закружил, играя нависшими надо мной листами трепетной осины. Закружились мои  мысли, поплыли они, одна, за другой, откуда-то сбоку всплыло первое свидание. Оно первое и наверно нелепое, как и этот нелепый букет цветов в руке. Проплыла следом её улыбка полная смущения. Это первые её цветы, ей до этого ни кто их не дарил. Она держит их, и не знает, что сказать, и чтоб скрыть смущение, наклонилась к букету и глубоко вдохнула воздух. Он ни чем не пах. Но всё равно был самый красивый, потому что первый. И опять непослушный локон, букет мешает увидеть всё лицо, и только глаза, они смотрят пристально и сурово, будто изучают меня и потихоньку гладят, ласково и нежно моё сердце…
- Вставааай,  - опять орёт на меня свинья, и опять я дёргаюсь и открываю глаза…
- Тьфу ты, - чертыхаюсь я, что же это за свинство, такие приятные мысли и всё так испортить.
  На утро, окатив себя водой, прокричав Тарзаном, и сплясав вокруг бочки с водой танец воинственного племени, я выпил кофе с бутербродом и лёгкой трусцой побежал на речку. Лёгкий туманец ещё местами курился над водой, но солнечные лучи уже прыгали по водной глади, и вода манила своей свежестью, сбросив шорты и шлёпки, я с разбегу прыгнул в эту искрящую солнечной радостью, утреннюю свежесть.
- Прелестно, прекрасно, здорово, здорово, - в  такт взмахов рук, повторял я. И так проплыв метров тридцать нырнул,  достав руками дно, вынырнул, расплескав тысячи брызг, издал победный клич – ууууаааауууу, и  улёгся на спину, на водную гладь. Лежал и смотрел на синее небо, глубокое и нежное. Если долго на него смотреть, то, кажется, что это уже не ты, а оно смотрит на тебя. Оно живое, оно очень живое, оно шепчет незнакомые тебе слова, и ты успокаиваешься, и постепенно оно проникает в тебя, обволакивая нежной синевой, и уносит за собой в ещё не опалённую ярким солнцем голубую даль…   
  На скорую руку пообедав, и немного отдохнув, я опять на озере, опять мои мысли скачут и летают. Армия, первое моё серьёзное испытание, испытание на прочность и малодушие. Мы на задании, а напарник ломает ногу, и рация разбита, и мы одни в тайге, и я тащу его на себе, мне тяжело, очень тяжело, я выбиваюсь из сил. Долго, мне казалось очень долго мы с ним шли. Отдыхали, и опять вставали, и опять я тащил его. Мы успели…
  Уже потом, в части, мне жали руку, поздравляли, говорили много приятных слов, благодарственное письмо родителям, и отпуск. А ни кто не знал, как тяжело мне дался этот подвиг, и что я совсем не герой, и меня нельзя было благодарить. Разве я мог  рассказать, как во мне пульсировала одна единственная мысль – сбрось ты его с обрыва, и скажи – сам упал, и ни кто не узнает, как он погиб, и не надо будет надрываться, и не надо будет тащить его на себе рвать свои жилы. Но я гнал от себя эту паскудную мыслишку, и продолжал идти и идти вперёд, и тащить его на себе. И ни кто не узнал, как тяжело мне далась эта победа над собой, над желанием убить его, сбросить со скалы, и смотреть, как он будет лететь вниз и орать, и хотелось заглянуть ему перед этим в его испуганные глаза и спросить:
- А помнишь, как ты меня бил, только потому, что я не хотел чистить твои сапоги и стирать портянки. А помнишь, как ты отнимал у меня деньги и унижал перед такими же сослуживцами, как ты, и хохотал, радуясь своей тупой шутке. И делал ты это с наслаждением, по праву того, что ты старослужащий, и тебе было наплевать, что я тоже человек, и у меня есть своё чувство собственного достоинства, своя гордость. Ты даже не знаешь, сколько раз я тебя убивал во сне, или в мыслях в карауле, когда у меня в руках был автомат…
  Это была моя главная победа, победа над собой, победа над своими обидами, победа, которая доказала мне, что я человек, а не такая же скотина как он…
  А невеста не дождалась, вышла замуж за моего друга, и мне было очень тяжело осознавать, что невесты у меня нет, а друга оказывается, никогда не было, и это разочарование жизнью было вторым моим испытанием. Но я выдержал, я не сломался, я стал только сильнее. Потом, уже дома, моя бабушка говорила мне про Бога, что это он даёт такие испытания человеку, что б его закалить, что б потом посмотреть, можно положиться на него или нет…
  Не знаю, как про Бога, но для себя я решил, что я могу доверять, только себе. Потом мы встретились, он просил прощенья, и она тоже просила. Не сложилась у них жизнь, она, оказывается, поняла, что любила только меня, а он, что я его единственный друг…
  Нести на себе своего врага, с внутренним желанием его смерти, и пульсирующей мыслью – убей его, и ни кто не узнает, и ты будешь отмщён. Они это могли сделать? Нет, они этого не могли, - я это понял.
- Бог простит, - тогда ответил я, предав один раз, предадите и второй…
  Лицо очень красивой женщины, небрежный локон свисает, упрямые губы, она смотрит пристально на меня, вглядываясь в самую душу, и молчит. Я машу ей рукой:
- Ты кто, я тебя не знаю…
- Вставай, пора, - кто-то говорит сзади, слышишь, пора, - и трясёт меня за плечо.
- Иди сюда, ты кто, - повторяю я ей, ты красивая.
- Встааааваааай, - орёт она мне в лицо, превращается в свиное рыло и кусает за нос, я дёргаюсь всем телом и просыпаюсь. Вокруг ни кого, солнце уже клонится к горизонту, окрашивая всё вокруг в розовый цвет, действительно, уже пора.
  На фазенду возвращался медленно, с настроением мрачнее тучи. Мысли вертелись вокруг давно забытого, то, которое постоянно гнал от себя, а теперь оно всколыхнулось, очень сильно всколыхнулось, и бродит, беря за самую душу, и увлекая в прошлое, предлагает пережить те мгновения ещё раз. И я думал, и я переживал, продолжая раз за разом окунаться в те тягучие мгновения своей не залащенной жизни, той корявой, которую знаю только я, которую знаю с изнанки, и которую ни кому не показываю.
  Сашок топтался на пороге, я это хорошо слышал, нажимал ручку двери, покашливал, но я молчал, не отзывался, я переживал опять свою, так реально, только что увиденную жизнь, переживал один, и ни кто мне не был нужен в данный момент…
  Простить её не смог, но часто видел во сне, и звал её, и обнимал и любил, любил жарко до безумия, любил на столько реально, что кричал, отчего просыпался в поту и подолгу не мог уснуть. Лежал до самого утра и думал,  и даже собирался идти к ней, потом вспоминал предательство, и опять вскипала злость…. Поэтому до сих пор и не женат, поэтому и друзей нет, а называть приятеля другом, не мог, не хотел себе врать. Мысли бродили, летали, возвращались, перебирали всю жизнь и бросались вперёд, строили свои планы, потом рушились… Спал не спокойно, нервы даже во сне были натянуты словно струна, и по ним пробегала моя жизнь. 
- Зачем, зачем, не уходи - кричал я, зачем, иди сюда, -  и метался по кровати, протягивая руки, и опять передо мной всплывало её лицо и опять жаркие объятия, и опять любовь захватывала меня во сне, и опять я стонал от наслаждения. Но вот лицо приближалось, и уже непослушный локон спадал вперёд, и уже упрямые губы, и уже пристальные глаза, они врывались в мою душу и взрывали её изнутри, и это уже была не любовь, такая нежная и чистая, а просто бешенная скачка двух одержимых сексом людей, с криками и стонами, с взрывом эмоций и выплеском энергии, то чего человек хочет, но ни когда не сможет себе позволить, в силу своей слабости…
Я скакал и скакал, на ней, как неутомимый наездник, изгибаясь от наслаждения, и взрывая всё вокруг победным криком неутомимого любовника. Последние силы, всё, сердце останавливается, всё, все жилы напряжены, до предела:
- Аааааааа, - кричу я, вспышка, взрыв мозга, и я падаю без сил…
- Серёга, Серёга, ты что? Сашок теребил меня за руку, Серёга, очнись.
  Мои глаза немного приоткрылись, но сил шевелиться не было, я лежал и молча смотрел на Александра.
- Воды, - прошептал пересохшими губами.
- Сейчас Серёга, сейчас, - засуетился Сашок, вот попей. Он приподнял мою голову и поднёс кружку к губам. Напившись, и немного придя в себя от сна, я спросил:
- Ты что здесь делаешь?
- Так ты орал как резанный, - ответил Сашок, даже нас разбудил, вот Зинаида и послала тебя проведать.
- Аааа, - произнёс я, вспоминая сон, ну и приснится же такое. Будто у меня в кровати…
- Знаю, знаю Серёга, даже видел.
- Что ты видел?
- Как к тебе русалка приходила. Она всегда приходит к тем, кто долго на озере купается.
- Да ну Сашок, какая русалка, мне просто нездоровится, немного перегрелся на солнце.
- Нет Серёга, это русалка, там на озере, давным давно, старики сказывают, молодая женщина то ли сама утонула, то ли утопили её за непокорность, она сказывают, очень красивая была, волосы длинные, и непокорный локон спускается на лицо. И, вот она стала русалкой…
- Сашок, ты что, какая русалка, ну сон приснился, подумаешь, лицо с локоном.
- А это что, - Александр показал на мокрые следы по всему полу и в сторону выхода. Русалка это, когда она приходит, всегда оставляет мокрый след. Поверь, Серёга, это она, ей нужна твоя энергия, она ею питается, во сне приходит сексом заниматься, и сосёт энергию. Тебе надо уезжать Серёга, она тебя теперь в покое не оставит, так и будет ходить каждую ночь, пока тебя всего не высосет….
- Сашок, да ты что, двадцать первый век, в космосе как дома ходим, а ты русалка, секс, энергия…
- А следы, - парировал Александр.
  Следы действительно озадачивали, по полу и по ступенькам, и по тропинке везде мокрые отпечатки ног. Я посмотрел на ноги Сашка, он был в сандалиях, да и размер был не тот. Перехватив мой взгляд, и будто прочитав мысли, он возмутился:
- Ты что, думаешь, это я тут наследил, и тебя пугаю? Вот мне больше делать нечего. Я пришёл к тебе и обомлел. Ты скачешь на кровати словно бешенный и орёшь, а она стонет, а я слова не могу сказать, даже пошевелиться, и то не могу, так и замер остолбеневши, пока петухи не закричали. Тогда ты последний раз каак заорал, ну думаю всё, хана Серёге, всю энергию высосала. А ты замер и лежишь словно мертвяк. А она прошлёпала мимо, у меня аж сердце остановилось, такой холод почувствовал в груди. Уезжать тебе надо Серёга, только уезжать, слышишь, она тебя теперь в покое не оставит, - ещё раз повторил Александр.
  За окном уже светало. Солнечный диск, ещё только показался над горизонтом, а вторые  петухи уже перекрикивались, подначивая друг друга, кто громче и протяжнее прокукарекает, следом начинали лаять собаки, провожая кого-то по улице, потом опять петухи, село постепенно оживало, начинало суетиться. И уже где-то урчал автомобиль, хлопали калитки, мычали коровы, собираясь в стадо на луг, а сухой и резкий словно выстрел, щелчок кнута подгонял их, пастух не ждал:
- Вперёд, вперёд, мать вашу, - орал он, не загораживай улицу. Ууух я тебя шалава, - ругался он на коров, и опять слышался щелчок кнута. Мычание, и его благодушный мат, он звучал, он лился над стадом и над селом, словно музыка, и по-другому тут нельзя, здесь так привыкли…
- Да какая русалка, какая утопленница Сашок, - уже не так уверенно произнёс я, глядя на мокрые следы, а вспоминая свой ночной кошмар, пусть и немного приятный, внутренне ощупывал всё своё тело. Усталость во всех членах моего организма и некоторая ломота и боль, говорили как раз в пользу русалки, но верить в эту чушь, а больше  это ни как нельзя было  назвать, не хотелось.
- Пошли к нам, позавтракаем, Зинаида наверно заждалась, а то сейчас сама сюда придёт, - произнёс Александр. Тебе надо подкрепиться, ты вчера хоть ужинал?
- Нет, не ужинал, - всё так же задумчиво произнёс я, вчера не хотелось, пришёл и сразу же лёг спать. Пошли, - поднялся я, есть  действительно охота…
  В дверях стояла Петровна и держала литровую банку с кислым молоком.
- Привет Сашок, - произнесла она, а ты что здесь ни свет, ни заря, не даёшь нашему гостю отдохнуть, на рыбалку что ли собрались в такую рань?
- Серёга, а ты чего не спишь, ну и вид же у тебя, не приболел ли? Вот молока тебе кислого принесла, да и проведать решила заодно…
- Это что это ты так заботишься о нём, а Петровна, - спросил Александр, словно о родственнике.
- Да как же не заботиться, смотрю, долго купается он в нашем озере, прямо каждый день, понравилось, что ли купаться в озере, а Серёга?
- Откуда знаешь, что купается, и что долго, следишь, что ли за ним? Или ты колдунья,  - засмеялся Александр, признавайся Петровна, следишь за ним, уж не влюбилась ли на старости лет в нашего городского молодца, - не унимался он, уж не собираешься ли ты его приворожить, а? Молоко то, поди, заколдованное, а Петровна,  ты Серёга осторожнее с ним, - подмигнул он Сергею, выходя на крыльцо дома. Что молчишь Петровна?
- Да какая я колдунья, скажешь тоже Сашок, испугаешь сейчас нашего гостя, он больше и не приедет к нам купаться на озере, а ему понравилось очень - засмеялась Петровна, пристально вглядываясь в лицо Сергея. Какая уж я колдунья, - повторила она уже тише, русалка я, - прошептала она одними губами и улыбнулась, морщины на миг разгладились, и показалось молодое лицо красивой женщины, с непокорным локоном впереди, нежная улыбка и озорные глаза…
- Узнал меня Серёга, - прошептала она, и тронула его холодной рукой, -  узнал, вижу, узнал…
Да что ты дёргаешься, не съем же я тебя, не бойся, - и опять улыбнулась. На него смотрела уже Агрофена Петровна, пожилая женщина, добрая и милая старушка, и только её глаза, живые и пристальные ощупывали его душу, словно трогали её холодными руками, отчего дрожь пробегала по всему его телу.
- Пей молоко Серёга, - уже громко сказала она, оно полезное, домашнее, не то, что городское, моё, оно живое…
  Вещи он собрал быстро, да и собирать-то особо было нечего, до автобуса ещё оставалось двадцать минут, а всё было упаковано и рыба, пойманная в первый день и завяленная им под присмотром Александра, и овощи с его огорода, как Серёга не отказывался, Сашок всё же притащил в большой корзине, и даже две литровых банки земляничного варенья были втиснуты в его сумку….
  Автобус подошёл во время, они вдвоём втащили корзину и сумку, рассовали всё под сиденья, обнялись, как два самых близких друга, и, прослезившись, Александр произнёс:
- Приезжай на следующий год, а Серёга? Ты же мне теперь как брат, не надо к Олегу, сразу же ко мне, и Зина будет рада, телефон теперь ты знаешь, звони и приезжай, хорошо брат?
- Хорошо брат, приеду, обязательно приеду Саша, обязательно приеду. И ещё раз обнявшись, Александр вышел из автобуса.
- Давай Володя поезжай, - крикнул он водителю, да не гони сильно, там мой брат сидит, не растряси…
- Будь сделано Сашок, не переживай за Серёгу, доставлю в лучшем виде, - засмеялся водитель. Петровна, а ты что там стоишь, едешь что ли, или провожаешь кого?
  Сергей обернулся и увидел Агрофену Петровну, она стояла на остановке, их глаза встретились, и опять на мгновение он увидел красивое лицо молодой женщины, непослушный локон, сжатые губы и пристальные глаза.
- Приезжай Серёга, - зазвучал у него в голове её молодой и глубокий голос, приезжай и не верь ни кому, нам будет хорошо Серёга, как сегодня, как никогда… Её глаза ждали ответа, они проникали в него и молили. Он кивнул головой, коротко и уверенно, и этого было достаточно, нежная улыбка скользнула по её молодому лицу и опять на остановке стояла Петровна.
  Автобус тронулся, водитель включил музыку, и из динамиков зазвучала популярная песня, слова не совсем понятные, но ритм заставлял притопывать и улыбаться. Настроение было отменное, он ехал домой, отдохнувший и довольный. Ехал, и точно знал, что на следующий год, он опять приедет сюда, и опять пойдёт на озеро, и будет долго долго лежать в его лечебной грязи и перебирать свою жизнь раз за разом, ведь оно это озеро совсем живое, это оно проникало в него и теребило его душу забытыми воспоминаниями, а молодая женщина с непокорным локоном это его душа, в которую он так неосторожно влюбился, и которая будет его преследовать и звать к себе каждую ночь…