Второй уровень. Доктрина Лоренца Эпизод 3

2. ПРИПЯТЬ

Утро выдалось пасмурным. Сашка не любил в такую погоду начинать что-либо. Он ворчал, что все мысли будут только о том, как согреться.
-Не бухти, Саня. Пять утра еще, распогодиться.
-Да знаю я, знаю. Это так, по привычке.
В Киеве радиационный фон составляет 30 микроренген в час. Показатели дозиметра уже не пугали Сашку как поначалу. В Припяти это покажется детским лепетом.
За время недельной подготовки к поездке Игорь насильно заставил Сашку выучить расположение улиц и прогонял его по ориентировке на местности. На всякий случай, ответил Игорь на возражение Саньки.
Снаряжение – камуфляж. Какой смысл от обычной одежды, если при попадании в более-менее зараженный сектор ее приводится выбрасывать? Счетчики по гамма-излучениям. Игорь пытался объяснить все, что знал о радиации и способах ее измерения, но запутался сам. Взяли с собой и еще кое-что по мелочам, необходимое в зоне: запас  «лепестков» на лицо, фонари, ножи, еду. И воду. Хорошей воды там нет, поэтому взяли много.
- Саша, в Припяти не курить, особенно на улице, как бы ни хотелось.  Возгорание в Зоне - почти верная гарантия дозы. При распаде элементов горения в воздух взметается радиационная пыль. И ничто тебя не спасет.
- Ладно, не тупее паровоза. Я же не камикадзе. Тем более я почти не курю.

От Киева до Чернобыльской зоны - полтора часа автомобильного пути. Из Киева выехали в 7.30, а в девятом часу подъехали к контрольно-пропускному пункту «Дитятки».
Всю дорогу Сашка кутался на заднем сиденье в старый плед. Но как только солнце окрасила верхушки деревьев в теплый желтый цвет, он, наконец, вылез из своего кокона и с интересом посмотрел на жизнь.
Во время поездки у Сашки не было чувства повышенного адреналина в крови. Не было чувство риска. Было чувство приближения к тайне,  загадке, секрету. Ему предстояло узнать две Припяти в один день: реальную, которую любой желающий за определенную сумму сможет видеть хоть каждый день, и параллельную, неизвестную, таинственную, и поэтому опасную.
- А в зону обязательно через КПП надо? – спросил Сашка.
- Ну, как тебе ответить, студент, - Игорь не отрывал глаз от дороги. – Ты же знаешь, что  весь периметр 30-километровой Чернобыльской зоны обнесен заграждением из колючей проволоки и бетонной стены. Раньше такое же заграждение проходило и по периметру 10-километровой  зоны, “десятки” как ее называют. Да и сам город в колючке. Говорят, что в самой Припяти была обнесена “чистая” зона. А  возле каждого ограждения - свой КПП.
- Сколько их вообще?
- Около девяти. На любой дороге к городу. Если бы мы подходили с севера, но попали бы на КПП Беневка. Оттуда рукой подать в Новошепеличи, где нас ждет Ян, но объезжать всю зону бессмысленно. Так что мы пересечем зону как обычные туристы: КПП Дитятки, Чернобыль, КПП Лелев, и Припять.
Контрольно-пропускной пункт “Дитятки” встретил их тишиной. Граница двух миров: обычного, скучного и загадочного, непознанного;  КПП делил шоссе на две части. Серое двухэтажное здание контрольного пункта позолотили утренние лучи солнца. По другую сторону шоссе стояли одноэтажные домики, принадлежавшие КПП. Широкую дорогу перекрывали два шлагбаума, предупреждающие знаки и красный глаз светофора.
Игорь припарковал автомобиль за несколько метров до шлагбаумов. Из здания вышли двое и медленно приближались к ним.
- Значит так, - обратился Игорь к ребятам. – Сидите пока здесь, а я попробую все быстро уладить.
Он достал паспорта и вышел. Митяй прильнул к лобовому стеклу.
- Что-то не похожи они на «прикормленных», - буркнул сзади Сашка.
- Да нет, это действительно Славка и Жека. Только вот что-то не так. Скрестим пальцы, - Митяй сжал кулаки. – Нам необходимо попасть в Припять и найти Альку.
Влево и вправо от КПП простирается забор, окружающий всю зону, расположенную на территории Украины и Беларуси на площади около 5 тысяч квадратных километров.
- Как близко Новошепеличи находиться от Припяти? Я как-то не обратил внимания на карту области.
- Очень близко, Саш, Новошепеличи - довольно большое село, прилепившиеся от края города Припять и растянувшееся вдоль берега Припяти – реки. Хотя все-таки вернее наоборот - город Припять на краю села - оно ведь постарше города будет.
В это время Игорь и двое охранников прошли в здании. Игоря долго не было. Ребята начали беспокоиться.
- Вон, идет, - обрадовался Митяй.
Игорь быстро перешел дорогу и сел в машину.
Электропривод шлагбаума неожиданно заурчал, что дало понять ребятам – путь свободен.
Игорь дал с места, и они поехали. Игорь долго молчал.
- Тебя долго не было, - подал голос Сашка.
- Знаю, - Игорь взглянул в зеркало заднего вида и поймал взгляд Саши. – Ребята с КПП говорят, что на какое-то время будет ограничена программа “туризма” в зону.
- Из-за Альки?
Игорь кивнул.
- Они лишат дохода людей из “Чернобыльсервиса”.
- Ничего, выживут.
- А нам обязательно надо будет к ним заезжать?
- По идеи – да. Они должны дать нам проводника. Читай – сталкера.
Игорь усмехнулся:
- У нас не тот случай, чтобы табуном ходить по зоне. Так что они не обидятся, если мы проедим Чернобыль без остановок.
Митяй беспокойно заерзал на сиденье.
- Нас могут не пустить на КПП Лелев.
          - Не боись, малый, все схвачено. У Славки там сегодня зять работает.
  Митяй откинулся на спину и расслабился.
- Я, конечно, понимаю, что везде все схвачено, но есть еще пост у самого города. Если я правильно понимаю ситуацию, в Новошепеличи мы попадем, через Припять, а не с севера, так? – спросил Сашка.
- Ты правильно понимаешь ситуацию. Все схвачено.
Сашка пожал плечами и стал смотреть в окно. 
Солнце медленно поднималась над землей. Сашка хмыкнул. Не было над Зоной зеленного восхода как в “Пикнике…” у Стругацких. Оно и к лучшему. Весь путь по зоне ребята провели в тишине. Зона как-то не располагала к разговорам. Пейзаж, проносившейся за окнами автомобиля был сказочно красив. Нетронутая рукой человека природа с каждым годом все больше и больше отвоевывала территорию. Знаменитое село Залесье ребята едва заметили, и то благодаря синему дорожному знаку – село полностью превратилось в непроходимые джунгли. Сам районный центр, то бишь Чернобыль, пролетели как на крыльях. Игорь обнаглел настолько, что провез ребят мимо желтого здания ЧернобыльИнтерИнформ, возле которого стоял автобус с эмблемой  Прометей (она же эмблема сайта-организатора поездок).
-Кто-то совсем недавно говорил, что сей бизнес, приказал долго жить? – усмехнулся Сашка.
Игорь не растерялся.
- Мало ли я что сказал. Юзеры со всей страны уже заплатили свои тугрики и требуют зрелищ.
- Зачем ты так жестко? – спросил Митяй.
- А ни хай не лезут, куда закрыто, тогда и люди пропадать не будут.
КПП “Лелев” проскочили за милую душу. Их даже тормозить не стали. Зять работал исправно. Впереди ждала только Припять.
- А мы увидим Рыжий лес? – спросил Саша.
- А оно тебе надо? Там до сих пор фонит. Саша, не надо поддаваться детским страшилкам. Обычный сосновый лес, только крапленый рыжий.
-Но почему он рыж до сих пор? Ведь тот лес, который принял на себя первую волну радиоактивного облака, срубили и закопали?
- Ага, закопали. Тут же. А поверх посадили новый. Но радиация никуда не делась. Корни молодого леса за двадцать с лишним лет достали тот. Я вообще удивлен, что радиация не ушла в грунтовые воды. А может, и ушла. Просто не владею информацией.
- Не шуми, понимаю. Свалку техники мы тоже не захватим, я думаю.
Митяй обернулся и на полном серьезе сказал:
- Рассоха осталась левее первого КПП, а до Буряковки мы ни как не доедим.
- Ладно, малыш, я пошутил.
- Во избежание вопроса о посещении ЧАЭС говорю сразу – нет, - Игорь взглянул в зеркало заднего вида. - Мы не на экскурсии. Да ты, Санек, не расстраивался. Объект “Укрытие”? Ну что в этом такого? АЭС как АЭС – все как положено, только мемориалов слишком уж много для обычной АЭС… Саркофаг – бетонная коробка, ничего внешне привлекательного. Конечно, ты увидишь ЧАЭС, но на расстоянии.
Миновали дорожный знак “КОПАЧI”. Активно запищали дозиметры.
- Так, не дышим.
Игорь пролетал это место на большой скорости.
-Что это? – упавшим голосом спросил Сашка, когда вместо привычных домов, он увидел небольшие холмики.
-Деревня Копачи давно стала кладбищем, - печально заметил Игорь. - Под каждым таким холмом “захоронен” дом, однажды превратившийся в мини-реактор. А вместо крестов – сам видишь.
Взамен крестов - желто-черные таблички со значками радиоактивной зараженности.
- Говорят, что здесь 3500 микроренген в час при норме 15. Правда, я не верю в такие большие цифры, но и проверять не хочу. Кстати, на Урале норма 20-25. Хотя Киев переплюнул Урал.
- Ты о Восточно-Уральском радиационном следе слыхал?
- Не умничай. Я о радиационном фоне в целом говорю. Урал на гранитных скалах стоит. Им не привыкать, особенно Челябинской области с ее “Маяком”.
- Спасибо, утешил. Что-то глаза режет.
- Терпи. Может резко разболеться голова, это реакция организма на радиацию. Пройдет, дня через три.  Саша, специально для тебя. В Зоне много диких животных. Причем ни они здесь чужаки, а мы. Они – хозяева Зоны. Так что будь осторожен по возможности.
- Я помню тех лошадок у деревни.
Игорь усмехнулся.
- Лошадки достаточно мирные животные, хотя их и много. Куда опаснее кабаны и волки. Особенно первые. Полные безпредельщики. Бросаются на машины и таранят все, что им мешает существовать.
- И что ты предлагаешь, если я нарвусь на кабана?
- Молиться, - ответил за Игоря Митяй.
- Верно.
Сашка пожал плечами и стал смотреть в окно. Проводил взглядом парочку лосей, неспешно прогулявшихся на опушке. 
Вдали показалось огромные серые здания с высокими полосатыми трубами.
- Это и есть станция?
Игорь кивнул.
Сашка припал носом к стеклу.
Серые здания администраций, подъемные и козловые краны, огромное количество вышек ЛЭП, и паутины проводов. Издалека ЧАЭС действительно не представляла собой ничего интересного. Если не знать, что произошло двадцать с лишнем  лет назад,  то вряд ли он обратил внимания – обычная промзона.
- О, кей,  ты прав, АЭС как АЭС. Чуточку фонящая, этак  650 микроренген в час, (и это только снаружи, брат; что творится внутри саркофага никто не в курсе).  Ах, да, я забыл, еще покалечившая и забравшая сотни жизней, сорвавшая с места 50 тысяч жителей,  это только из города.  А сколько людей эвакуировано до середины августа 86-го  года?  91 тысяча человек? Из 80-ти населенных пунктов…
- Не ерничай. На станции нет вины. Ошибка человека, возомнившего себя Богом.
- А взрыв – Божье наказание за гордыню?
- Я тебя умоляю, давай не будем разводить демагогию.
- Нет, а что? Давай откроем Откровения от Иоанна. Глава восьмая, стих одиннадцатый? Как там:  …”Имя сей звезде «полынь”…  Ведь всем известно, что все предсказано, с черт знает каких ветхозаветных времен. И все равно – нарвались.
- Это уже потом старушки вспомнили. Сам знаешь, в какой стране жили. Да и кто знал об этой станции? АЭС как АЭС. Сколько их по России разбросано: Смоленская, Курская, Кольская, Ленинградская…. А я ведь еще не все перечислил. Знал ли ты о них тогда? Если б не авария, многие бы и не узнали, что есть такие города, как Припять и Чернобыль. Так что не спрашивай с меня то, что ни я, ни ты не в силах изменить.
- Брек, - вмешался Митяй. – Хватит, мы сюда не для споров едим.
- Извини, Митяй. Он всегда начинает, а потом прячется в кустах.
- Пф, - только и сказал в ответ Сашка.
Впереди показался обелиск-указатель “Припять”, а далее мост, за которым виднелись первые коробки 9-этажек.
- Почти приехали. Наденьте-ка “лепестки”, шоссе пересекает “западный след” радиоактивного облака.
Заверещали дозиметры. Сашка потихоньку стал ненавидеть их. А ведь им еще через Припять ехать. Там достаточно “грязных” мест.
Последний на их пути КПП остался позади, и ребята въехали в город. 
- Это и есть проспект Ленина, или Бродвей, как его называли припятчане, - сказал Игорь Сашки. – Но задерживаться мы не будем, так что Саш, не обижайся. Что увидишь, то увидишь.
Проспект делила тополиная аллея, заросшая так,  что едва были видны дома по обе стороны от проспекта. Игорь медленно повел машину по правому краю проспекта.
Это было странно – осознавать. Дома. Высокие. Пустые. Брошенные… Без признаков жизни. Окна местами выбиты. Стены теряют облицовку. Вплотную к домам растут деревья. Бурно разрослись кустарники и трава. Мираж, сказка. Как это? Брошенный город? Не деревенька, оставшаяся без хозяев, а город – высокий, молодой, сильный. Медленно погибает. Умирает. Навсегда.

- Здесь сильная радиация? – спросил  Санька, чтобы как-то снять напряжения.
- Нет, Сашок, не более 50 микроренген в час. Город специально чистили, думали, что все-таки смогут вернуться. Но, увы… “Грязные” места мы попытаемся быстро миновать. Да ты не переживай, - улыбнулся Игорь. - Любой человек чуточку радиоактивен: в тканях тела одним из главных источников природной радиации являются калий-40 и рубидий-87.
- Спасибо, утешил.
Они медленно подъезжали к белому зданию. Дворец культуры “Энергетик”.
Сашка жадно выхватывал взглядом знакомые по фотографиям здания и места: “Белый дом “, где жили видные люди города, готель Полiсся, сам ДК “Энергетик“, самая первая высотка в Припяти – 16-этажка с гербом на крыше…
 Игорь сделал крюк, чтобы Сашка увидел заросший кустами кинотеатр “Прометей “, причал и кафе над рекою Припять с одноименным названием. Затем машина вернулась на площадь. За зданием “Энергетика “ возвышалось знаменитое на весь мир колесо обозрения (его не фотографировал только ленивый).  И, только ветер в листве да птицы заливаются.
- Сколько же людей работает в зоне отчуждения?
- Около 4 000 человек персонала МЧС – это основная часть сотрудников. Есть и другие ведомства, они представлены гораздо меньшим количеством людей.
- А что здесь, собственно делать-то?
 – Ну, как же, Сань. Тот же Чернобыльсервис, обеспечивает инфраструктуру; ведутся лесные работы, мониторинги среды, исследования, радиационная безопасность, работа с радиоактивными отходами.  Точно знаю, что эксплуатируется помещение магазина "Радуга", спецпрачечная, а также спецавтопредприятия. В том же Новошепеличи -  пункт АСКРО – это автоматическая система контроля радиационной обстановки.  Радиация никуда не делась. Периоды полураспада длятся очень-очень долго.
- А конкретней? – Сашка продолжал всматриваться в город, едва видный из-за деревьев. Машина ехала по улице Лазарева, которая после Дома быта переходила в Героев Сталинграда. Узкие дороги в городе не были рассчитаны на огромный поток машин. Если бы не авария, были бы здесь такие пробки, как везде сейчас? И дороги, наверняка бы расширили.
- Конкретней? Можно и конкретней. Например, самым долгоживущим радиоактивным изотопом цезия является цезий-135 (период полураспада около 3 миллионов лет). У цезия-137 – 30 лет, стронций-90 – 29 лет. Но это не значит, что через тридцать лет они исчезнуть из Припяти. Просто количество этих изотопов … уменьшится всего лишь на 50 % и тут же появятся новые радионуклиды, образовавшиеся из  50%  “распавшихся “ цезия и стронция. Понимаешь?
- Пытаюсь, - осторожно ответил Саня.
- У плутония-239 полураспад около 24 тысячи 80 лет.
– Получается, у Припяти нет будущего?
- В ближайшее тысячелетие – нет. Чернобыль случился и будет жив и опасен еще 24 тысячи лет.
Город не выдержит испытания временем, - подумал Саня. -  Если человечество не придумает что-нибудь, чтобы спасти город, хотя бы как мемориал. Но трудно как-то осознавать такие огромные цифры для мимолетной человеческой жизни.
  продолжение на  http://www.proza.ru/2016/01/03/1093