Промысел 2 13 2

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/12/14/788

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
СОВЕТ

На шестой день караван Эйи очертил круг у западного края Серого Плато. Притихший, точно вытряхнутый, Тонд разыскал сородичей, предоставил сестру племенному ряду.

Гайт не пошла в стан Излучины. Близкие подруги должны были совершить виток будущей осенью, родственники мало интересовали, усталость велела спать.

Сутки спустя подтянулся Кин Нокк с четырьмя сотнями приморских невест и женщинами Синих Камней, все с запада.

Вдова Койла Смерти была там, неведомо как вынырнула возле Трёх Ступеней. Сопровождавший соплеменниц Генк Эйи спросил: с кем останется сын, и что передать Бойту.

«Пусть один берёт, кого знает, а другой подавится своей Наит!»
отвечала женщина. Кто такая Наит, выяснить не смогли. Своевольница с Кручёной Протоки замкнула уста.

Тонд не спрашивал о подробностях похода, а Тинку было любопытно.

«шли на пятнадцати лодках, - рассказывал Кин. – Вода лёгкая, даже по межени позволяет забыть опаску. Трудно придётся Чернобрюхим с новыми насельницами берега. Будущие матери привыкли быть гребцами, не боятся воды, плавают, точно дышат».

Женщин с севера встретили достойно. Люди племени Синих Камней переволокли лодки через водораздел. Наверху ждали охотники, чтобы беречь в пути.

Десятеро сопровождавших караван остались сторожить суда. С невестами поднялись два хранителя и неженатые лодочники, стали в круг.
Соотношение в выборе изменилось. Известие о невиданном даре Создателя колдун Эйи своевременно отправил с птицами. Только говорили, будто слово загодя достигло склонов и приречья, проявилось тайнописью «Верных» на знаковых камнях.

В ближних к Серому Плато стойбищах развернули отставленных женихов, и когда сочли пары, сложилось примерное равновесие.

Кин третий раз наблюдал процесс обмена, видел, как воронка желаний затягивает людей, возможность словить мимолётное удовольствие используется сполна.

Отношение к невестам издалека всегда было подчёркнуто уважительным. Теперь же, на изломе времени, самцы умерили пыл, дабы не спугнуть удачу.

Несмотря на суету и многолюдство, преддверие витка дало возможность оглянуться, отдохнуть. Жена первого охотника не имела права присутствовать на брачных играх, обесцветилась. Занятый обустройством стоянки муж позволил с головой уйти в освоение профессии штурмана.

Лайп взялась за работу стряпухи большого стана. Ошеломлённый Кин глядел и сравнивал. Ведунья из весеннего кошмара откровенно похорошела, выглядела молодой, однако норовила спрятаться за красоту и юность.

Ужас неизбежности заставлял делать так. Невеста Пайти полупрозрачной тенью скользила меж пришлыми женщинами, не подозревая, что именно там наиболее заметна.

Старшая мать племени Синих камней не из глины Тонда сделана. Соплеменники ушедших на новое место семей то и дело подходили, расспросить про своих. Охотники из дальних стойбищ разглядывали достопримечательность сезона, старейшие пригласили на «Большой Совет».

Замужество казалось неминуемым, как смерть. Обратная дорога размылась волнами человеческого любопытства. Всё существо до подкорки сопротивлялось перемене, а навык отказывать отсутствовал, точно третья рука или умение воспарить.

Придётся взять лучшего из достойных. Будет нелегко. Свобода гарантирована, только прежде не случалось на глазах множества людей стоять перед выбором.

Сестра Тонда челноком сновала в насыщенной вожделением толпе. Летучие взгляды, тайные прикосновения настойчивых рук открыли восторг плоти.

Выросшая среди причуд запрета девочка сравнивала игры Понка с властно зовущими поглаживаниями сильных ладоней, обволакивающими взглядами, призывными раскатами голосов.

Многое отдала бы дочь мастера, чтобы очутиться с тремя-четырьмя утешниками вне круга, но отцы Мойи смотрели зорко, предохраняли от бесчестия. А Кайн совсем потерялась в недоумении: как выбирать.

Котти опаздывал. «Большой Совет» для прикидки собрался без мудреца. Приглашённый Тонд отметил расслоение по признаку тайнознатства.

Пережитое сделало донельзя проницательного изобретателя глубоко зрячим. Охотник видел: межплеменные взаимоотношения оплетены ловко свитыми тенётами личных выгод, структура взаимодействия пересыпана узелками потенциальных нарывов зависти, а исподволь зреющая опухоль корыстолюбия готова брызнуть ядовитым гноем предательства, выжечь уверенность, щёлкнуть по носу надежду, осквернить подозрением устойчивость правил и закона.

Сын мастера наблюдал, как глядят и отслеживают своих вожди, хранители, старейшие родов. Несомненным порядком подчёркивался вяло текущий распад власти. Сколь бы то ни было значимые вопросы и решения откладывались на некое «потом».

Так вождь племени Трёхглавой Горы выспросил у Нокка подробности похода в реку, но сам умолчал про невероятное вызволение речных затворниц.

Несмотря на недостаток невест, спасённых женщин в круг не выставили, а тихо вернули к родительским очагам.

Липкой перешепотливой вестью сквозил рассказ про конец Глиняных Пещер, глубинный пожар, но ни слова о спутницах безъязыкого Конни.

Повелитель тайнознатцев держал лицо. Чрезвычайно раздутая свита обременяла. Пещеры для сокрытия неадеквата отыскать не удалось. На Серое плато притащились все уцелевшие служители, представительные и не очень.

Содержать в надлежащем виде пятьдесят раздрызганных наркоманов оказалось делом хлопотным. Котти разбил малышей на пары, под страхом смерти обязал держаться черты своего круга. И всё же приходилось излишне подпитывать зельем, чтобы спали.

Мешочек за пазухой стремительно худел. До начала сезона грибов было не слишком далеко. Встала неразрешимая дилемма: оставить приспешников для промысла или взять с собой, открыв тайну угодий, тем самым лишиться власти.

Повелитель перебрал и счёл сподвижников в племенах. Картина не утешила. Большинство было завязано на зелье. Номинально свободные искали способ сшибить предводителя, занять почётное место.

Приходил на память вопрос женщины Нокка: что за власть, зачем она. Ответа не было. Перемены страшили. Повелитель решил играть в безупречность правил, стоял, не колебался, возглавлял праздник.

Завели раздачу белых камней. Племенные ряды смешались, ведущие невесты сформировали живую цепь.

Довольно скоро стало ясно, первой женщиной будет Лайп. Дочь Пайти, как и предполагал Тонд, у себя на стойбище захотели видеть все. Люди не забыли материнской самоотверженности. Лишь хранитель племени Восьмирогой Отмели бросил камни, возразил.

«Нельзя, - сказал Гонт, сын Лейма, - чтобы отодвинувшая роды женщина венчала год».

Котти согласился. За два десятилетия на играх всякое случалось. Правило гласило: первородница может стать победившей в состязаниях. Первенство отмывшейся означало бы конец рождению.

Повелитель тайнознатцев сформулировал мысль, изрёк слово:
«Пусть желанная будет не первой, а единственной, выберет из желающих обладать».

Камни собрали, круг возобновился. Кин видел: Лайп рада возможности отодвинуть решительный миг.

Кайн Мойи угодила в десятку. Победа оказалась неприятной, вызвала двойственное чувство.

Вожди не скрывали, что имя несравненного мастера определило выбор. Однако состязаясь, женщина доказала собственное мастерство и стала бы первой, если бы ни дочь Минта с Третьего Рукава.

Внучка главного колдуна выглядела спокойнее, ловчей и просто красивее.

Мойи на ходу переплела основу цветными нитями, Дайт сбила ритм, накидала втрое больше челноков.

Кайн украсила выпечку тестяными цветами, но передержала и слегка прижгла. Фильтр для воды из пористого листа стал бы перевесом, только изобретение приписали жене родоначальника племени Синих Камней.

Первая женщина тоже не обрадовалась победе. Азарт состязания сыграл грустную шутку. Того, кто позвал, не было. Если появится, выбор станет неуместен вдвойне.

Дайт, по совету двоюродной сестры, решила сохранить интригу, отставиться, передать право первенства соплеменнице, дочери Вейта с нижнего конца.

Красавица Вайл не набрала нужного числа камней для состязаний. Обучающие ссадины, о которых выборщики не догадывались, обязывали беречься, движения выходили вкрадчивыми, подчёркивали интимную привлекательность плоти.

Искушённые в подобных делах вожди могли предположить, что хозяйка круга с такими наклонностями станет в отсутствие мужа предметом раздраев.

Племени Синих Камней не требовались женщины.
Родоначальник имел возможность оценивать претенденток без риска расплаты. Вспомнилась картинка с монитора, вызвала отрикошетившее желание, велела дать камень.

«Ты, охотник, так и не научился различать красоту и привлекательность. – Не удержал насмешливого слова Ойн с Излучины. – Прошлой осенью такую же взял. И где эта?»

«Соплеменники моей женщины говорят: нельзя дважды войти в одну и ту же реку».
Отвечал Кин.

Вождь озадачился. Вода течёт, река всегда новая, время видоизменяет человеческую душу.

«Большой Совет» заседал под стук погонялок волосяного шара. Любимое зрелище всех празднеств сомкнуло круг любопытствующих, упаковало назойливые взгляды.

Возле стана племени Восьми Рогов протянули ограничивающую нить, сели совещаться. Председательствовал Котти.

До срока всё шло порядком. Сочли примерные запасы, обозначили кладки, заявили прогнозы на зиму. Кин впервые присутствовал в «Главном Круге», следил, как рушатся юношеские представления о системе взаимодействия племён.

Оказалось, и Тонд ошибается. Главенствует закон. Нет и никогда не было конфликта склонов и приречья.

Границы угодий соблюдаются строго, но делается так затем, чтобы максимально быстро, без потерь использовать добытое. Места зерновых кладок выверяются с учётом наилучшей доступности, тщательно охраняются, дабы избежать перенасыщений и голода.

Основная повестка иссякла. Стали обсуждать неожиданности, Приняли решение: выдачу замуж затворниц Чернобрюхих предоставить отцам и братьям, заботиться о безопасности женщин, избегать гибели пещерников.

Дальше пошли по частностям, но упоминать о безъязыких найдёнышах не спешили.

Кин глядел. Повелитель исподволь ловит струйки настроений, кожей чувствует предгрозовые сгустки, ждёт вброса малой искры, сам не торопится щёлкнуть камнями.

«Где собираешься зимовать, мудрец?»
Вождь племени Сизого ущелья задал вопрос.

Котти похолодел. Знак был не в его пользу. Ход рассчитан точно. Людей из Глиняных пещер боятся, хотелось бы так думать. Только спросившему первым опасаться нечего. Горное стойбище высоко, подступы защищены, чужим не пройти, особенно в осеннюю непогодь.

«Укажите. - Сказал Котти сокрушённо. – Бедствие постигло нас сегодня».

«Укажем, - резюмировал главный хранитель племени Третьего рукава, ткнул пальцем в сторону Кина. – Этот произнесёт».

Этот докончит, молча согласился Котти. Хранимому или проклятому тоже нет опаски, можно выносить приговор. Всё решено, размечено, выверено. Когда сталось так, повелитель колдунов не понял, хотя имел соглядатаев у каждого костра.

««Большому Совету» предлагается, - тихо, но внятно выговорил первый охотник приречья, - предлагается велеть Ройту, сыну Динна с Витого Острова поселиться в любом из племён на правах старейшего рода».

Продолжение:
http://www.proza.ru/2016/01/13/1996