Пажайслис

 Середина июля - время, когда даже в нашей северной стране наступает пора знойных деньков. Именно деньков, а не дней, потому что количество их невелико, а значение так важно для каждого из нас, что по прошествию оных, невольно вспоминаешь: « Да… вот то-то стояли денёчки!». Июль - время проведения детских лагерей в нашей епархии. База одного из них-под Каунасом , в местечке под названием Ужусаляй. В то лето среди насельниц лагеря были две православные девчонки из Польши - две Марфы. Тёзки, причём полные, у обеих фамилия -Годун. Чтобы как то различать их, наши дети, обращаясь к ним, делали прибавку из возраста к имени: “Марфа-13” или “ Марфа-16”. Марфы приехали из маленьких местечек восточной Польши и никогда не видели больших городов.

Мы с матушкой решили устроить им небольшую экскурсию по Каунасу - некогда стольному городу Литвы. Посмотреть там есть на что! Одного дня будет недостаточно; но мы наметили маршрут заранее: Благовещенский собор, собор Петра и Павла, а затем - Пожайский монастырь (бывший -Успенский мужской, ныне женский - конгрегации св.Казимира ). Наш выбор был не случаен. Объясню почему. Две из четырёх чудотворных икон Божией матери, находящихся в Литве, - Сурдегская и Пожайская - хранятся в храмах г. Каунаса. «Сурдегская» - в Благовещенском соборе, а «Пожайская» - в костёле Пожайского монастыря. Память иконы Божией Матери «Пожайская» совершается 15 июля (н. ст.). Эта дата стала «стартовой» для нашего путешествия и удивительных открытий.

Если о Сурдегской иконе Божией Матери мы многое знали и слышали, и имели возможность возносить свои молитвы к образу чуть не каждый день (список с иконы украшает горнее место в алтаре Покрово-Никольского храма г. Клайпеды), то о Пожайской иконе и монастыре , где она находится, не было известно ничего. Более того, мы, недавно живущие в Литве, и предположить не могли, какая красота скрыта за дубравами на берегу Каунасского моря. С дороги на Вильнюс, если смотреть в лесные просветы на воду, виден только купол огромного собора. Никаких указателей на дороге, ничего, что напоминало бы об этом светлом и удивительном месте, всего в нескольких километрах от автострады Клайпеда-Вильнюс. Информация о его существовании была получена мною уже давно от священника Александра Оринко. Мы ехали в автобусе на одну из епархиальных молитв в Свято-Духов монастырь г.Вильнюса. Проехали Каунас и я, увидев справа вдалеке купол огромного собора, величаво возвышающегося над лесом, спросил о нем у батюшки. Отец Александр в самых восторженных выражениях (так, как только он умеет это делать!) дал мне понять, что это то место, которое обязательно нужно посетить всякому культурному человеку (или, по крайней мере, считающему себя таковым), живущему в Литве.

И вот мы на пути к этому месту. Попетляв основательно по Каунасу и расспросив десятки прохожих, мы нашли практическое подтверждение старой русской поговорке о том,что «язык до Киева доведёт». То, что мы увидели, подъехав к комплексу монастырских зданий, нас приятно удивило. Сказать,что это место красиво - значит ничего не сказать. Удивительная по красоте природа и... тишина. Наверное, таким и должно быть место уединения, место, в котором ничто не мешает человеку общаться со своим Творцом, и наоборот, даже настраивает и направляет к молитве.

В те давние времена, когда основывался монастырь, обязательными природными условиями для его размещения были возвышенное место (для удобства обороны в случае нападения), река или другой естественный водоём (для получения пропитания) и лес (для пропитания и строительных материалов). Так получилось, что, несмотря на многочисленные испытания, которые выпали на долю монастыря (нашествие наполеоновских войск, устроивших в главном соборе конюшню, восстания и пожары 1830-х, грабежи немецких солдат в Первую Мировую войну, ободравших медь и позолоту с куполов храма и утопивших один из главных колоколов в Немане, бесчинства Советов, устроивших здесь соляные склады, а затем психбольницу), он выстоял. Выстоял и реликтовый дубовый лес. Многим деревьям здесь по 500-600лет. Толщина стволов этих гигантов поражает воображение. Неман, благодаря строительству здесь ГЭС, разлился и превратился, если и не в море, то в большое-пребольшое озеро, гладь которого рассекают яхточки местного спортивного клуба. Красота! И внутри всей этой природной полноты - композиция Пажайслисского монастырского ансамбля, основой которого выступает костёл шириной 30 метров и высотой (без креста) 50 метров. Это двухбашенная, шестиугольная в плане постройка, перекрытая колоритным шестиугольным куполом с фонарём. Храм, без сомнения, является ядром, центром притяжения всего монастырского комплекса. Но он никак не умаляет выразительности и достоинств всех остальных его элементов: величественных арочных ворот для въезда, аллеи, вытянутого одноэтажного здания гостиного двора с ризалитами и с центральной двухэтажной надвратной зоной, широкого внутреннего двора, по сторонам которого находятся две постройки служебного назначения, двух монастырских корпусов (с галереями и закрытыми двориками), сада с домиками монахов и трёхъярусной башней.

Пока мы ждали во внутреннем дворе нашего гида - сестру Эдиту, которая любезно согласилась провести нас с экскурсией по монастырю, наткнулись на несколько интересных надгробных плит справа от собора. Некоторые из них были из камня, другие были отлиты из чугуна, надписи на них прекрасно читались. И вот первое открытие: здесь покоится прах Алексея Фёдоровича Львова - директора Придворной певческой капеллы, скрипача, дирижёра и композитора, автора гимна России «Боже, царя храни». Под его руководством издан употребляемый ныне православной церковью полный круг песнопений (знаменного распева).

Сестра Эдита оказалась милым и радушным человеком, любящим свой монастырь и его многочисленных посетителей. Свой рассказ она начала с личности основателя монастыря - канцлера Великого княжества Литовского Христофора Зигмунда Паца, который в 1667 году оный и учредил. Согласно неподтверждённой легенде канцлера на этот шаг подвигла смерть жены и новорожденного сына.После случившегося несчастья Христофор Пац испрашивает одобрения у Папы Римского Александра на устройство монастыря, а в качестве благословения получает ту самую икону Божией Матери, которую мы называем «Пожайской» (в римо-католической традиции - «Чудотворный образ Божией Матери красивейшей любви»). Быть же насельниками определяется 24-ем (по количеству часов в сутках ) монахам-эремитам (отшельникам) из ордена комальдулов. Комальдулы, кроме обычных для монашества обетов, давали ещё и обет молчания. Именно для них во внутреннем дворе монастыря и были построены 24 домика (до нашего времени сохранилось только три из них).

Для воплощения проекта строительства монастыря в жизнь были приглашены итальянские архитекторы Д.Б.Фредиани, П.Путини и К.Путини, а также знаменитое флорентийское «трио» скульпторов и художников - М.Палони, Д.Мерли и П.Перти. Уже в 1712 г. храм был освящён в честь Посещения Пресвятой Девой Марией (сродницы своей Елизаветы – прим. авт.). В римо- католической традиции эта евангельская история имеет статус праздника и широко отмечается. Во внутреннем дворе монастыря наше внимание было обращено на два красивых колодца, увенчанных изящными коваными элементами. Вокруг каждого из них растёт по три старых могучих липы. Сестра Эдита рассказала, что в колодцах 50-метровой глубины держали суповых черепах. Монахи-комальдулы мяса не вкушали, но раз в году (именно в престольный праздник монастыря) черепах ловили и варили из них вкусный и наваристый суп.

Над входными вратами в храм мы обнаружили полустёртую фреску: чаша для причастия с двумя голубями, пьющими из неё. Нам рассказали, что это герб ордена комальдулов, на котором первый голубь символизирует монаха-молчальника, второй – брата, который не дал обета молчания. Оба причащаются из одной чаши. Это означает, что и тот и другой пути христианского делания могут привести ко Спасению. Надо сказать, что комальдулы - это реформированные бенедиктинцы, и в монастыре, кроме отшельников, жили и другие монахи, которые готовили пищу, занимались строительством (в том числе и 12-ти километрового подземного хода к кафедральному костёлу в центре Каунаса (теперь там рядом ТЦ «Акрополис»).

Если войти в притвор храма, ваши ноги окажутся на массивной мраморной плите, исписанной латинскими письменами; - под вашими ногами прах основателя монастыря - Канцлера Великого княжества Литовского Христофора Зигмунда Паца (1621-1684). Кстати,подобное можно увидеть и в старых храмах у армян. Дорога к храму и первый его этаж (молитвы армяне совершали на втором) выложены из надгробий ранее усопших христиан. Что это символизирует – нетрудно догадаться: «Мы - те, кто шёл ко Господу до вас. Помяните в своих молитвах наши имена, а мы помянем ваши!» Если присмотреться, то можно увидеть, что сам притвор, всё пространство костёла, пресвитерий, перекрытый глухим куполом, и хор направлены по продольной оси, а четыре капеллы, сакристия и зал капитула расположены симметрично по сторонам. Ощущение приподнятого настроения и радости создают подчёркнутая вертикальность внутреннего убранства, отделка стен из чёрного гранита и розового мрамора, многочисленные фрески и лепнина в технике стукко и гармоничное сочетание всех архитектурных элементов. Особенного внимания заслуживают барельефы скульптора Мерли и экспрессивные фрески флорентийца Паллони «Смерть святого Христофора», «Поклонение волхвов», «Сон Ромуальда», «Вознесение девы Марии», «Переход через Красное море» и многие-многие другие.

Сама икона Божией Матери «Пожайская» находится в центре иконостаса (если его можно так назвать), поднята очень высоко и является его центром. Других икон на иконостасе нет. Всё пространство вокруг образа заполнено украшениями из драгоценных металлов и камней, принесённых людьми Пресвятой Богородице в благодарность за чудеса и исцеления. Самое известное из чудес – избавление Каунаса от эпидемии холеры по молитвам горожан перед святою иконой. Образ необычен для православного восприятия, имеет овальную форму и принадлежит кисти неизвестного итальянского мастера (скорее всего, двух мастеров, так как, по свидетельствам исскуствоведов, цветы вокруг Девы Марии и Богомладенца написаны другой рукой).

Мы осмотрели множество помещений вокруг храма, спускались в подземелье под ним. Увидели семейный склеп семейства Пацев с тремя гробами разных размеров (самого Паца, его жены и ребёнка) и находящийся здесь же вход в многокилометровый подземный тоннель. Нам показали место погребения монахов под храмом. Когда кто-то из братьев преставлялся, его, не снимая с ложа (ложем служили две доски сбитые парой поперечин, одна из них – вместо подушки), замуровывали за стеной склепа. Через 50 лет стену ломали, вынимали кровать с тем, что на ней осталось, и замуровывали останки в другой склеп – братский, уже навсегда.

Настроение у нас несколько изменилось (и не в лучшую сторону!) после того, как нас завели в залу со стенами, отделанными ценными породами дерева. Вдоль этих стен и во всю их длину располагались скамьи с выдвижными ящиками под ногами и железными крючками на высоте чуть выше головы сидящего человека. У стены, напротив входа, скамей не было, но было возвышение, на котором стояла картина с изображением распятого и страдающего Христа. Оказалось, что комальдулы практиковали самоистязания. Монах входил в комнату, садился на скамью и цеплял капюшон своей одежды на крючок над головой. Обнажив таким образом спину, он нагибался, выдвигал ящик в ногах и доставал оттуда плеть с металлическими шипами на конце. Взирая на страдания Спасителя, эремит охаживал себя плетью и думал, наверное, что таким образом становится ближе к Богу... Нам стало как-то не по себе, даже немного жутковато, и мы поспешили выйти на воздух. Решили полюбоваться прекрасным монастырским садом, который восстановлен и содержится в идеальном порядке сёстрами и трудниками обители.

Несомненно, Пажайслис – один из самых выдающихся памятников зрелого барокко в Европе, но нам, к сожалению, практически ничего неизвестно о православном периоде его истории (после неудачного восстания 1831 года монастырь по указу русского царя Николая I был передан православным). Сведения об этом обрывочны и скупы. Хочется верить, что в будущем мы откроем немало интересного из более чем 80-летней жизни православного Свято-Успенского мужского монастыря высшего разряда.

Иерей Георгий Ананьев.


Рецензии