Враги народа?

 Своих дедушку и бабушку я видела только на фотографиях. Дедушка работал в колхозе: летом возил зерно или работал в поле, а зимой занимался охотой. В тридцать седьмом году по лживому обвинению дедушка был расстрелян как «враг народа». А какой была жизнь членов семей «врагов народа», сейчас хорошо известно. В одиннадцать лет мой отец остался старшим «мужчиной» в семье, где кроме него были еще три брата и сестра. Пришлось бросить школу, собирать хворост, солому, мерзлую картошку. День 7 ноября 1937 года навсегда врезался в память моей тете Марусе – младшей сестренке отца, тогда шестилетней девчонки. Вот что она рассказывала об этом тяжелом времени:

«…Дома были отец, мать и я. Отец обедал. Он только что вернулся с полей, где расставлял капканы. В это время я нянчилась с братиком Васей. Выпал первый снег, и старшие братья, Ваня, Петя и Володя, бегали на улице. Вдруг к дому подъехала машина. Вошли военные. Один из них сел у двери, поставив между ног винтовку, другие начали обыск. Заплакала, вдруг все поняв, мама. Застыл на лавке у стола отец. Я тогда мало понимала, что происходит, возилась с братиком. Охранник у двери подозвал нас и угостил конфетами.

Обыск ничего не дал, но отцу было велено собираться. Мама заплакала в голос. Папа ее успокаивал, уверяя, что все будет хорошо, уговаривал не плакать. Больше мы его никогда уже не видели…

Домочадцы без кормильца… Тогда мы имели корову, большой огород, на котором труди-
лись все члены семьи, каждый в меру своих сил. Этим и жили.

Ваня учился в четвертом классе. Он был в доме за старшего. Пойдет в колхоз просить лошадь на подвоз сена для коровы, а ему условие: день отработать на колхоз, а второй день - на себя. Прекрасно понимало тогдашнее начальство, что заступиться за семью некому.

Еще помню, как однажды по дороге в баню нам с мамой встретился односельчанин, ко-
торый сказал, что и мы должны быть в местах, где наш муж и отец.

Мы окончили только по четыре класса: надо было работать, чтобы выжить. Каждое лето трудились в поле. Но нужда и проблемы не оставляли нас. Ни обуться, ни одеться. Мать часто писала письма – искала папу. Пришел ответ: «Ваш муж сослан в далекие края без права переписки». Мама, вся в заботах, бесконечной работе, в горе, умерла в 1945 году. Дальше по жизни мы шли одни, враз повзрослевшие.

Отношение со стороны односельчан было разным: кто-то сочувствовал, кто-то посмеивался. Мне не забыть, как я работала в те годы и на сеялках, и на прополке, и на других сельхозработах. У детей из полных семей были праздники и выходные, а таким, как я и мои братья, отдыхать не полагалось.

Позже из КГБ СССР пришло письмо, из которого мы узнали, что наш отец обвинялся в систематическом занятии контрабандой и шпионажем, антисоветской агитацией, направленной против мероприятий партии и правительства. Постановлением Тройки УНКВД по ДВК от 28.11.1937 года приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 21 декабря 1937 года. С письмом пришли справка из Амурского областного суда о том, что наш отец реабилитирован посмертно, и свидетельство о смерти, где в строке, указывающей причину смерти, написано «расстрелян», а место его смерти нам до сих пор неизвестно».

Наша бабушка испытала все тяготы того страшного времени. Она как жена «врага народа» не имела права вступать в колхоз, чтобы хоть как-то прокормить своих пятерых детей. Холод и голод преследовали семью. В доме не было потолка,
только прогнившая крыша, не во всех окнах были стекла, сквозняки гуляли по дому, печь топить нечем. В результате бабушка сильно простудилась и умерла. Ей было всего сорок лет.

Это случилось, когда мой отец – ее старший сын – служил в армии минометчиком. До начала военных действий с милитаристской Японией отец находился в Приморском крае, затем его переправили в Харбин. За мужество и героизм в боях он был отмечен боевыми наградами. После капитуляции японцев воинская часть отца оставалась в этом городе до апреля 1946 года. По возвращении из Китая полк был расформирован и отца перевели в тридцать седьмой артиллерийский полк курсантом сержантского состава. В дальнейшем он по собственной просьбе проходил службу на станции Моховая Падь Благовещенского района Амурской области. Во время службы отец при каждой возможности приезжал домой, к своим осиротевшим братьям и сестренке, чтобы отремонтировать крышу, заготовить на зиму дров, купить продуктов. Заботился о них, как мог, ведь они все еще оставались членами семьи «врага народа» и помощи ждать было неоткуда.

Когда я училась в начальных классах, во время летних каникул всегда ездила в гости к бабушке по матери. Мама с бабушкой часто вели разговоры о нашем дедушке, который во время войны пропал без вести. На фронт он был призван в марте 1942 года, домой присылал письма, фотографии из Курска, Воронежа, Орла, а последнее письмо пришло с Ленинградского направления тридцатого января 1944 года: «…Идем в бой, буду жив – сообщу…» Больше от него не было вестей. Потом пришло сообщение от командира, что дедушка был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. Мама вспоминает: «Когда война закончилась, люди всей страны радовались, плакали от счастья, мы плакали вместе со всеми и радовались тому, что чьи-то отцы, братья, сестры вернулись. Но наш отец так и не вернулся… Вот так жизнь распорядилась с нами всеми, с нашей страной».

Помню, по вечерам бабушка часто перебирала фотографии, письма мужа, до последних
дней все надеялась и ждала его…

          "Весенний букет"
       акварель (моя работа)