Вспышка. Глава двенадцатая

Я убегаю прочь от него и от корпуса. Даже голод и жажда пропадают, задавленные внутренними эмоциями.
Вот Эш дурак! О чём он только думает?! Какие у него могут быть чувства ко мне, когда он совсем меня не знает?!
Я не люблю его и точно в этом знаю. Самая важная потребность человека – безопасность. Без неё он не сможет думать ни о чём другом. Я не в безопасности поэтому любые другие мысли просто невыносимы.
Периодически я чуть не налетаю на людей. Те шарахаются от меня по сторонам. Добежав до корпуса, я почти не могу вдохнуть, в горле и груди словно всё пространство заполнено камнями.
Захожу в свою комнату. Жаль, что здесь я не могу запереться. Любой может зайти сюда. И Бель.
Я вздрагиваю. Где сестра? Её не видно с самого утра, точно она испарилась, хотя должна находиться близко, если вообще не рядом, по обязанностям личной наставницы.
Наконец, уняв истерику, я восстанавливаю внутреннее равновесие. Во мне, видимо, абсолютно нет силы, раз я могу споткнуться из-за каких-то слов, которые не хочу слышать.
Слова часто бьют хуже, чем нож в сердце, но сильные люди исцеляются, а я просто остаюсь истекать кровью боли и негодования. Может, я и не была раньше такой, но сейчас психические сдвиги у меня налицо. Только почему я все еще в состоянии сохранять частичку рассудка? Сойти с ума было бы проще.
Проще для меня, но не для Марики, что рвётся высвободиться из меня словно из ненужной скорлупы. Возможно, я уже сошла с ума, а весь рассудок, что остался, принадлежит ей, а не мне.
Я вообще, кажется, при смерти и доживаю последний отрезок своей жалкой жизни. Хотя можно ли это назвать жизнью?
Слышу ровные, громкие шаги за дверью, поднимаю голову, продолжая сидеть, обняв колени, на кровати. В комнате оказывается солдат.
– Мисс, пройдите со мной, – спокойно, точно робот, говорит он.
Во мне тут же оживают два голоса. Один, явно Марики, советуют послушаться, а второй, задыхаясь, кричит бежать.
Мне терять нечего. Бояться смерти мне глупо, так как меня не могут убить, поэтому это должно было перестать беспокоить уже давно. Но даже если они и нашли способ вырубить датчик, и прикончат меня, то тем самым освободят меня.
Я просто поднимаюсь и исполняю приказ, даже не задав не единого вопроса. Я смирилась с тем, что что бы не ожидало меня впоследствии, хуже того, что уже сейчас творится со мной, быть не может.
Солдат сначала настороженно придерживает меня под локтем, ожидая подвоха, но я иду спокойно и никаких попыток бегства не предпринимаю, поэтому через какое-то время он отпускает меня.
Мы оказываемся у главного зала для совещаний. Видимо кому-то из создателей снова хочется поговорить со мной. Только и умеют, похоже, языком чесать, а до каких-то значимых поступков они дойти не в состоянии.
Я киваю солдату и прохожу в зал, в очередной раз увидев тут же, с порога, знакомый силуэт.
Лорейн стоит возле окна и смотрит словно в никуда, теребя пальцами свои алые губы. Кое-где на губах видны красные капельки крови, словно женщина только что нервно их кусала.
– Мисс Лорейн? – несколько неуверенно зову я, чтобы та обратила на меня внимание.
– У тебя куча вопросов ко мне, – в голосе её звучит рыдание. – Давай, выкладывай всё. И так уже плевать, что произойдёт дальше!
Она бросилась к столу и упала перед ним на колени, приложив к краям руки. Её волосы за это мгновение взметнулись вверх, словно столб пламени.
После этой сцены я опешила. Даже не знаю, что дальше толком делать, и сначала стою в ступоре, прежде чем сказать:
– Вы же не просто трепаться меня сюда позвали.
В ответ слышу только стон и несколько всхлипов. Мне становится жаль Лорейн. Странно, что после всего, что она со мной сделала, во мне взыграло именно это чувство.
Присаживаюсь на пол рядом с ней и, несильно чего-то боясь, начинаю успокаивать её, параллельно пытаясь выявить причину её внутреннего раскола.
– Они хотят всё разрушить! Отняли и пытаются разрушить! – выкрикнула Лорейн, уткнувшись лицом в свои руки. – Сначала тебя подбросили, а теперь забрали одно из звеньев, что удерживало цепь обороны Шелтера целой!
– Что произошло, Лорейн?
Она жестом попросила на мгновение не трогать её, резво поднимается и садится на стул, что я отодвигаю для неё. Сама я тоже присаживаюсь рядом, на соседний.
– Исчезла Бель. Вместе со всеми данными, что мы получили о датчиках, – теперь Лорейн говорит почти обычным голосом. – Твоя сестра – предатель.
Услышанное шокирует меня. Появилось ощущение, будто у меня обрывается сердце.
– Что?!
– Ты всё правильно услышала, Марика. Тебя ведь так на самом деле зовут?
Наши глаза встречаются настолько быстро, что я даже не успеваю убрать из них страх.
– Откуда Вы знаете? – тут же спрашиваю я, приняв спокойный вид.
– Мятежники оставили послание, где фигурирует это имя.
– Что за послание?
Лорейн хлопает глазами, потирая виски, словно у неё резко заболела голова.
– Даже скорее не послание, а ультиматум, – она снова смотрит на меня. – Или Шелтер добровольно сдаётся им, или они уничтожат нас.
У меня почти отвисает челюсть. На секунду я представляю, как мятежники исполняют свой план. Всё-таки я зря думала, что не боюсь смерти.
– А я не могу сдаться! – голос Лорейн снова искажается. – Они даже не дали нам срок. Взорвать Шелтер мятежники могут в любой момент. У меня даже нет времени, чтобы что-то предпринять.
По её щекам снова катятся тяжёлые блестящие слёзы.
– Я не могу сдаться, – снова повторяет она, но уже потише. – На руках мятежников и так слишком много крови моих сторонников.
Лорейн снова пытается успокоиться, хотя видно, что даётся ей это очень тяжело.
– Никогда не задумывалась, почему я не представляла тебя другим создателям, или почему ты сама их не видела?
– Они скрываются, – подаю голос я. – Не хотят, чтобы кто-то знал о том, кто они.
Эти два предложения всё-таки прозвучали с какой-то вопросительной интонацией.
– Они мертвы, Марика, – побледнев, произносит женщина. – И «скрывается» здесь только этот факт.
Она отводит взгляд.
– Было это много лет назад, когда Шелтер ещё не был создан.
Я сосредотачиваюсь на её словах, чтобы не упустить ни единого факта или зацепки.
– План об устройстве только готовился, но жили мы уже здесь. Изначально нас было 56 человек. Такое большое объединение мы сделали для того, чтобы рассмотреть будущее устройство с разных сторон. Наше сообщество состояло из людей различных кругов деятельности, но из лучших представителей. Не буду уж рассказывать о том, что мы там решали, и тому подобное, но уже в то время появились первые мятежники, которые однажды совершили на нас нападение.
Лорейн опустила глаза к полу.
– В нашем сообществе, как оказалось, тоже было с десяток предателей, которые и выдавали наши тайны, методы работы, местоположение… В общем, всё, чтобы разрушить нас, что они потом и сделали.
Теперь создательница умолкает и снова погружается в мысли. Я не отвлекаю её, чтобы не испортить этот момент истины. Момент, когда я, наконец, узнаю, что здесь происходит.
– 56 нас осталось из нескольких сотен. Отбор был строгий, но это не помешало предателям оказаться внутри. Тогда я была моложе, с большим потенциалом, чем сейчас.
Я представляю ту Лорейн. Всё же не верю сейчас в то, что весь её потенциал и в правду иссяк.
– Я активно проявляла себя, выдавая какие-то идеи, – Лорейн легонько скребёт ногтями столешницу. – Советовалась со всеми, была полностью погружена в работу над созданием нового мира. Вскоре один из моих последователей также стал регулярно помогать мне. Тогда он был очень милым молодым человеком…
– Гектор? – вдруг спрашиваю я, едва эта мысль успевает пробраться в мою голову.
Лорейн внешне никак не реагирует на моё предположение, но её голос начинает дрожать.
– Да, – едва произносит она. – Я не понимала, почему он так увлёкся мной. Сначала мы говорили только о работе, а потом и обо всём остальном. Гектор стал моим хорошим приятелем. Возможно, я тогда даже полюбила его, но уже не помню. Да и сейчас, после стольких лет, это не важно.
Женщина вздыхает. Я снова вижу какую-то печаль в её лице, что едва мерцает за маской, которую Лорейн носит, чтобы оградить всех от своих истинных чувств.
– Что было дальше?
– Всё было замечательно, – теперь явно видно, как слёзы струятся по щекам создательницы, – пока не случилось нападение. За одну ночь пролилось много крови. Меня до сих пор гложет вина, потому что я косвенно виновата в произошедшем. Гектор, который оказался предателем, просто использовал меня, вытягивал информацию, а я, как дура, верила ему. Я сразу поняла это, как только услышала первые крики. Всё не могло случится споннтанно. Это были тщательно спланированные действия.
– Как вы выжили? – снова вставляю вопрос чисто ради того, чтобы Лорейн не упустила этот момент при рассказе, хотя вряд ли она об этом забудет.
– Я сбежала в тоннель, который находится под этим зданием. По нему и прибыли предатели, поэтому я и посчитала лучшим решением залечь там. Вряд ли мятежники увидели бы то, что находится прямо перед их носами. Людям свойственно не замечать мелочи. Я, в добавок, тогда была мелочью, за которой не погонятся, так как есть люди важнее. В тот момент, когда я лежала в тёмной части подземелья, зажав зубами кулак, чтобы не кричать, решила для себя, что больше не допущу таких огромных ошибок.
Так вот что сделало Лорейн такой. Она потеряла чувство доверия. Я даже не уверена, что она доверяет даже себе.
– Только я опять ошиблась! Опять! – Лорейн ударяет по столу, который аж пошатывается. – Мне нелегко было создавать Шелтер, а теперь, когда от него останутся руины, я вообще скорее всего погибну вместе с ним.
Тут Лорейн срывается на крик:
– Но я не могу этого позволить! Нужно начать с того, чтобы выяснить, в ком есть датчики, чем уже занимаются мои люди.
«Должно быть, это уже б;льшая часть населения», – мысль пронзает череп. А ведь действительно ещё неизвестно, и даже если бы велась какая-то статистика, я уверена, что люди, в роде моей сестры, уже «заразили» этими червями ещё множество невинных ребят.
– Почему бы Вам просто не вытолкать меня подальше за стену, раз я приношу опасность? – я не особо вникаю в то, что спрашиваю, но слова летят сами.
– Мы должны беречь тебя, а за стеной наверняка, если уж тебя не убьют, ты умрёшь сама. Нельзя подвергать всё такому риску.
– И что тогда теперь?
Лорейн внезапно оживляется.
– Время отчаянных мер, дорогая Марика.