Марокко

  Жил я тогда в Марокко. Уже почти год как работал переводчиком в местном филиале крупной IT-компании. По вечерам ходил проветриться от слов, цифр и инженерно-физических подробностей, в которые, хоть маленько, но нужно было вникать, чтобы правильно перевести.
  Иногда встречал пожилого мужчину. Он гулял вдоль берега или стоял на скалистой возвышенности, смотря вдаль на корабли, на океан.
  Старик был опрятно одет, ухожен, но что-то создавало впечатление встрёпанности, то ли его седая борода с вкраплениями рыжих волос, то ли совсем разбавленные светом жёлтые глаза. Он явно имел хорошее образование. Порой улыбчивые молодые туристы, находясь в приподнятом настроении, замечая его выражение лица, спрашивали, почему он такой грустный. Он отвечал им на их языке, более того, на их диалекте, и неважно, были ли это американцы, итальянцы, немцы или русские. Говорил чисто, развёрнуто, чем уже немало изумлял спрашивающих, я с профессиональной точки зрения не мог этого не отметить. Но, всё примерно одно и то же: «Потерял девушку, волосы рыжие, зовут Лилит. Есть что-то от ящерицы в её лице. Своенравная и очень красивая. Говорит на иностранном языке со щёлкающими гортанными звуками». Туристы предлагали обратиться в полицию, некоторые понимали, что что-то здесь не так, не торопясь отступали, обходили его, произносили ободряющие речи и поспешно уходили далее. Старожил местный безумец уже не удивлял. Они рассказывали, что живёт он здесь довольно давно, в дешёвом домишке, недалеко от прибрежной зоны, и, если с ним не разговаривать, он никому не мешает.
  В один из дней его тело, опухшее, вынесло на берег, недалеко от того плато, где он любил стоять. Во мне возобладало любопытство. Я нашёл его дом, дверь была не заперта, да и брать там особенно было нечего: пару рубашек, штанов, полотенце, туалетные принадлежности. И стопки исписанных листов бумаги. Где-то абзацы каракуль, заполняющие пронумерованные листки, а где-то явно стихотворная форма, в которой чуть ли не каждая строка, слово, были написаны на разных языках. Некоторые строки я был в силах прочесть, а какие-то мне были абсолютно незнакомы. Ещё я нашёл фотоальбом, в котором были фотографии женщин, без подробной физиологии, в основном портреты. Они принадлежали к разным этническим группам, симпатичные и юные. Я забрал несколько листков с текстом и вышел из дома – могла прийти полиция для осмотра.
  Позже я ещё раз ходил в этот дом, но там уже почти ничего не было. Три-четыре страницы валялись на земле, недалеко от двери, одна запуталась в кроне дерева. Больше я туда не возвращался.
  А через месяц меня перевели в Лондонский отдел фирмы.