Нарвал. Глава 13

Тай Риз.

   Ну что, пошутить про две новости?
   Нет, не буду, потому что затрудняюсь с классификацией. То, что я теперь точно знаю, где искать Невидимку - это хорошая новость? А если при этом он находится в ремонтном челноке, который, как я поняла, сейчас пытается вскрыть криоотсек со стороны грузовой палубы? А если ещё и учесть, что нам каким-то образом нужно его из этого челнока извлечь, пока он не разворотил корабль? Дело дрянь - вот, собственно, краткая и исчерпывающая характеристика положения.
   Стук продолжается, пока я со скоростью метеора мчусь в медицинский отсек, хватаю инъектор и запасные картриджи, а потом на той же первой космической лечу обратно - и на этот раз мне точно не кажется, что пол под ногами дрожит - в коридоре звук куда громче, чем в каюте Хойби, так что теперь мне окончательно ясно: Невидимка - не та проблема, которая рассосётся самостоятельно, нужно что-то делать, и срочно. Не потому, что меня раздражает этот стук, не потому, что волнует судьба Мэйли - просто я не умею долго бояться. Он сейчас в одном из шаттлов. Пока что он пытается добраться до Мэйли. Не исключаю, что у него получится. И сильно сомневаюсь, что после этого он успокоится, потому что извлечь её из криокапсулы получится только мёртвой. Потом он кусок за куском разнесёт весь "нарвал", а нам прятаться будет негде, потому что в таких кораблях именно криоотсек предназначен для спасения экипажа. Раз по кораблю до сих пор не звенит общая тревога, разгерметизации нет, так что он не в нашем "крабе", потому что в том отсеке вакуум и выдранный с мясом погрузочный люк.
   Мне нужен мой шлем. На случай, если на "нарвале" только один ремонтный челнок. Тогда мне придётся идти за "крабом". И за ним я пойду одна, потому что гермокомбез Эрика повреждён - перчатки порваны. Аккумуляторы на "крабе" работают, запас воздуха есть. Топливо на нуле, но для перемещения по кораблю и выламывания переборок оно мне и не понадобится. Правда, я разгерметизирую почти всю грузовую палубу, так что Эрика, возможно, придётся оставить здесь… От мысли, что мне одной нужно будет сунуться прямиком к чёрту в глотку, становится жутко. Я уже начала привыкать к распределению ролей: я спасаю мир, Эрик спасает меня.
   Стоп. Отставить панику. Не может быть, чтобы на внутренней палубе не было комбинезона или даже скафандра на случай аварии. Вот чисто по логике: что-то случается с кораблём. Объявляют тревогу. Команда из жилых отсеков чешет в криокамеру. Но! Кто-то должен отправить сигнал бедствия, попытаться взять контроль над ситуацией, да на ту же палубу к челнокам отправиться, дыру залатать в случае пробоя. Откуда всё это делается?
   - Мы идём в рубку.
   Всё, и не нужен нам ни шокер, ни инъектор, потому что, когда я доберусь до челнока, я выковыряю манипуляторами Невидимку, как моллюска из раковины, и размажу его в тонкий фарш. Ну или он меня, тут как повезёт. У меня не так и много опыта управления "крабами", но, думаю, у него не больше, в плане реакции, как показало свидание в шахте, шансы у нас тоже примерно равны. Ха! Вечер перестаёт быть томным! Однако оружие я всё же возьму - пусть лучше будет и не понадобится, чем понадобится и не будет.
   Не знаю, как выглядят эти мои метания для Эрика, но, судя по тому, что он без возражений тащится за мной, верит: я знаю, что делаю. Ну, отчасти так и есть. От меньшей части. Правда, взгляд у него был странный, когда я вернулась из медотсека. По его лицу поди пойми, что именно оно пытается выразить, но мне определённо почудился вопрос. Ладно, с этим разберёмся потом.
   Кают-компанию я пролетаю пулей, по пути содрав со стены голорамку со схемой корабля: идти придётся шахтами, а там заплутать раз плюнуть. Рубка, освещённая вспыхнувшим при нашем появлении светом ламп, выглядит почти уютно, даже кишки проводов, свешивающиеся из вентиляционной решётки, вид не особо портят. Я обшариваю взглядом стены, и почти сразу нахожу то, что нужно, удивляясь, как в прошлый раз совершенно упустила из виду прозрачную стенку шкафчика с четырьмя скафандрами - полноценными, а не той ерундой, которая служит нам скорее одеждой, чем серьёзной защитой. Открыв шкафчик, я выдёргиваю один, проверяю запас воздуха, энергию в аккумуляторах - всё в пределах нормы.
   Скафандр я натягиваю поверх своего комбинезона, разве что перчатки с него отстёгиваю - будут мешать, два слоя плотного материала это всё же излишество. Подгоняю костюмчик по размеру - сейчас я выгляжу почти пышкой, забавно, наверное, всегда хотела наесть несколько кило, да не очень-то получалось. Здесь даже есть карманы, на клапанах, ещё и с магнитными полосками, чтоб какой-нибудь раззява-ремонтник, выбравшись наружу, не выронил инструмент, отправив его в вечное путешествие в бесконечность. Очень кстати - в карман я пристраиваю шокер, жаль, рамка не влезет. Единственный минус - шлем придётся либо тащить в руках, либо надеть сразу, здесь он не такой компактный, как в лёгких гермокомбезах. Всё же надеваю, подняв лицевой щиток - нечего тратить кислород без надобности.
   Теперь я чувствую себя куда более защищённой. Такие костюмчики так просто не порвёшь, они даже попадание ручного лазера держат. Ботинки подождут меня в рубке, в любом случае поверх не налезут. Проверяю, как справился Эрик, чисто на всякий случай - мало ли, далеко не каждому хоть раз в жизни приходилось надевать скафандр, хоть и напутать что-то там сложно: ноги, руки, застёжка, шлем. Подача воздуха и коммуникатор включаются автоматически при закрытом щитке. Всё в порядке, всё правильно - кроме, разве что, взгляда парня. Он опять плывёт, смотрит сквозь меня, а лицо снова напоминает маску. Раньше я думала, что оно у него всегда такое, но потом увидела его другим, куда более живым. Что это - страх? Нет, он не трус, проверено. Подавляемое волнение? Тоже нет. Точно так же он выглядел в нашу первую встречу на станции. Помнится, тогда я решила, что он под кайфом. Может, и не ошиблась. Но где бы он взял наркотики на "нарвале"? Мы же всё время были вместе. Хотя... Когда он вскрыл сейф, я спала. Могла ли наша капитанша хранить там запрещённые препараты? Легко. И что делать? Оставить его здесь? Мне, скорее, было бы спокойнее, будь он под моим присмотром. Спросить? Угу, так он и признается. Ох, Орнитолог, когда вся эта свистопляска закончится, нам предстоит о-очень серьёзный разговор.
   - Пойдём через центральную шахту.

Эрик Ланге.

   Размеренный стук резко нарастает в моих ушах, разрывая черепную коробку на две ровные и аккуратные половины, а затем так же неожиданно, волнообразно затихает. Что-то вроде… нет, не прибоя. Прихода? Ну да, меня снова накрыло. Иногда мне кажется, что я убил, или, вернее сказать, видоизменил свой организм при помощи нейролептиков таким образом, что он, лишённый спасительного топлива, принялся с бешеным энтузиазмом вырабатывать дофамин самостоятельно. Вместо адреналина, вместо эндорфина, вместо любого другого гормона мои железы впрыскивают мне в кровь чистейший, дистиллированный наркотический экстаз. Металлические отблески на стенах резко становятся ярче, заставляя меня болезненно зажмуриться, а вибрации от стука, кажется, проходят через каждую клетку моего тела. Я прикладываю два пальца к виску, пытаясь взять себя в руки, но у меня ничего не выходит. Не выходит даже остановить пробегающие по телу морозной волной мурашки.
   Звуки, цвета, слова Риз - всё это смешивается в единый поток информации в моем изъеденном постоянным ментальным рэйвом рассудке, переливаясь в кислотно-зелёных лучах. Когда ты впервые спонтанно входишь в это преддверие Сети, причудливо смешавшееся с Эр-Эл – это очень любопытное ощущение. В первые моменты не замечаешь никаких странностей в своем окружении. Потом кажется, что ты смертельно устал и тебе чудится то, чего не может быть, и ты тихо смеёшься над теми ненормальными, которые на каждом углу кричали об опасности дайва, о том, что можно сбежать от кого и чего угодно, но нельзя сбежать от Сети. А потом… потом тебя полноценно накрывает. Я не столько иду, сколько тащусь за Риз, тяжело отталкиваясь рукой от стен, и каждый раз, когда я к ним прикасаюсь – я словно ощущаю весь корабль. Весь корабль, повисший в пустоте на кончиках моих пальцев – можно ли представить себе нечто подобное? О, я могу. Я могу это и многое другое.
   На долю секунды мой взгляд намертво фиксируется на причудливо дрожащей и переливающейся в руках Риз голорамке: она становится для меня почти священной скрижалью, идеально сочетающейся с моими тактильными ощущениями. Я почти прошу птичку дать мне её подержать хотя бы несколько минут, но вовремя себя одёргиваю: так она наверняка поймёт, что со мной что-то не так. Хе, не то чтобы было сложно это понять – но пока всё это можно списать на психоэмоциональную нестабильность. Или просто на некоторые проблемы психиатрического толка. Или… не знаю, я хочу эту рамку. Сейчас в ней заключены все тайны вселенной, все ответы на те вопросы, которые мучили меня с самого начала, в ней – совершенно всё.
   Увы, мы входим в рубку, и я готов взвыть от жгучего разочарования, когда чудесная рамка исчезает из зоны моей видимости. Вернись, вернись, великолепнейшее творение рук человеческих, если человеческих! Как же я теперь буду ориентироваться в этом лабиринте металлических рук, переломанных пальцев и мириадов глаз, неторопливо проворачивающихся в своих глазницах и наблюдающих за мной из каждого темного угла, из каждой вентиляционной шахты? Нет, нет, это слишком ужасно. Остается только лечь и умереть. Меня накрывает острой паникой, которая, однако же, немного смягчается, когда я вижу новый скафандр – вижу и тут же хватаю, жадно ощупывая ткань кончиками пальцев. Мне нравится. Мне нравится тактильно и визуально. Было бы неплохо попробовать его пожевать, но нужно сохранить хотя бы какое-то внешнее подобие вменяемости. Что-то подсказывает мне, что нужно оставаться в этом состоянии жесточайшей дофаминовой передозировки немного дольше, и потому я отдаюсь ритму размеренного стука где-то вдалеке, кажется, даже слегка пританцовывая, облекая себя в новую искусственную шкуру. Играй свою музыку, создание Сети – я уже иду, и когда я дойду – я добавлю в мелодию пару-тройку своих собственных наработок. Надеюсь, тебе понравится.
  Резкие приливы бешеной энергии сменяются приступами неожиданной апатии и чудовищной усталости, той самой осенней усталости, когда идея сделать несколько лишних шагов до кухни и сварить себе кофе воспринимается как что-то вроде избиения дракона пластиковой бейсбольной битой и участия в марафоне с переломанными ногами одновременно: одним словом, идеей совершенно безумной, невозможной и заранее обречённой на провал.Окружающая реальность плывёт, плывёт вокруг меня так, словно я уже не человек, даже не частица Сети, а какая-то жалкая рыба, посаженная в аквариум, обречённая жить, бездумно пуча глаза на яркие пятна света за пределами своей тюрьмы. Внезапная мысль о том, что я могу и умереть на этом треклятом корабле, ни с того ни с сего пришедшая в мой воспалённый рассудок, вновь заставляет меня удариться в тихую панику. Я остро чувствую, как мой пульс становится все более частым, а дыхание сбивается все сильнее, и, пока Риз этого не заметила, торопливо нахлобучиваю на себя шлем, закрывая щиток и хоть как-то отгораживаясь им от окружающего мира.
   Да, так значительно лучше. Паническая атака отходит на второй план, волшебный щиток намертво отрезает её от меня, и мне удается вернуть себе прежнее ощущение мощного потока энергии, пульсирующего в каждой моей вене, пронзающей мощным разрядом каждый нейрон, каждую клетку моего тела – это внушает уверенность. У нас с птичкой есть шансы выбраться отсюда живыми, если мне удастся поймать нужный ритм. Да, именно так мы и поступим – она будет делать свою магию, а я – свою. Корабль то скручивается в какую-то совершенно дикую и непонятную спираль, то распутывается обратно, и мы с Риз идем то по стенам, то по потолку, то прямо сквозь переборки – или, во всяком случае, мне так кажется. Ориентация в пространстве сейчас дается мне особенно тяжело, и я, человек, который не единожды умудрялся в этом состоянии заблудиться в пределах собственной квартиры, весьма и весьма признателен Риз за то, что она служит моим путеводным маяком. Сколько раз она уже проделывала этот фокус, позволяющий мне сохранять хоть какие-то кусочки своего сознания, мелкие и, на первый взгляд, совершенно не важные детали паззла, из которых я раз за разом вновь собираю самое свое естество.
   Центр? Основная горизонтальная шахта? Боже мой, Риз, я прекрасно знаю все эти слова по отдельности, все эти буквы, звуки языка, на котором ты говоришь, тоже вполне мне известны, но когда ты говоришь всё это вместе, да ещё и так быстро – оно сливается в какую-то чудовищную лингвистическую кашу. Но я понимаю, это не твоя вина. Возможно, какие-то участки, кластеры, если угодно, моего вымотанного до предела постоянным над собой насилием мозга начинают понемногу отключаться, начиная с наименее важных. Вот же весело будет, если я забуду, как разговаривать. И ещё веселее, если забуду, как ходить или дышать. Три, один, четыре… Пять?
   Надеюсь, это скоро пройдёт.
   Песня, которую я неосознанно, оказывается, мурлычу у себя в голове на повторе с того самого момента, как меня накрыло, разбивается с оглушительным хрустальным звоном цветного витража, рухнувшего из-под самого купола церкви. И это повергает меня в бешенство, заставляя сорваться с места и кинуться вслед за Риз, проклиная каждую секунду своего треклятого существования. Почему? Какого дьявола? Как вообще все дошло до ЭТОГО? Я скриплю зубами, по ощущениям будто бы стирая их в мелкий костяной порошок, но мне абсолютно плевать. Я вычленил из бесконечного потока иллюзий и миражей свою главную цель, своего вечного врага, ледяной ветер, стремящийся затушить пламя, с гулким ревом бушующее у меня в голове – ледяной ветер, унесший от меня на своих крыльях Линду, грозящийся унести Риз – ветер, который, в конце концов, подкосит сам фундамент Сети и заставит это творение сотен, тысяч ангелов надсадно крякнуть, накрениться и медленно поехать вниз, вздымая вокруг себя густые облака пыли. Эти облака закроют собой все: мерцание кластеров, светящиеся нежно-бордовым силуэты атакующих вирусов, манящую сажу айса – они поглотят всё, и не будет в Сети больше ничего, кроме продирающего до костей ветра. Ветра, который сможет заморозить даже меня.
   Черта с два! Это я, я, Чёрный Лёд – любовник, сын и отец Сети одновременно, это я понесу вперед знамя – я, а не ты! Клокочущая внутри ярость придает мне сил, одним мощным рывком возвращая к жизни, и я хватаю Риз за руку – позволяя ей вести себя и направляя её одновременно. В этом мире, в этом треклятом Эр-Эл я почти слеп, я не могу ни понять, что происходит вокруг меня, ни как-то на это повлиять, и эта беспомощность угнетает меня больше всего – но дайте, дайте мне добраться хоть до чего-то, к чему можно подключиться, и я расправлю свои крылья. Крылья, что чернее ночи и холоднее льда.
   Риз тянет меня вперед, сквозь молочно-белый туман, за которым раздаются отвратительные, немелодичные звуки ударов, и я в бессильной злобе грожу невидимому великану кулаком, выныривая из облака его смрадного дыхания. Ничего, вот, в одной руке у меня – рука Риз, а в другой – моя виртуальная праща, так что ты только подожди, Голиаф, подожди и погляди, как тебе прямо в лоб летит дюжина, сотня, тысяча увесистых камней! Я заставлю тебя умолять о пощаде. И я буду смеяться тебе в лицо, методично выжигая очистительным пламенем всё то, что ты когда-либо знал, всё то, что когда-либо было тебе дорого, если, конечно, что-то такое и правда существует или существовало.

Тай Риз.

   Что-то с ним сильно не так. Эрик идёт за мной, ничего не спрашивая, и взгляд у него в те моменты, когда я оборачиваюсь, чтобы проверить, не отстал ли, очень странный - плывущий, рассредоточенный, чем-то напоминающий тот, что был у Мэйли тогда, в рубке. И сдаётся мне, что началось это до сейфа Хойби. Началось это в медотсеке, когда мы принесли туда Мэйли…
   Я идиотка.
   То письмо, с её признанием в предательстве, это же оно его так выкосило. Мне что, я прочла, не особо даже и изумившись подлости поступка девчонки, может, потому, что изначально считала её таким себе воплощением зла, а потому скорее удивилась бы, будь в письме что-то хорошее. Восприняла как факт, попутно подумав, что и сама не очень-то отличаюсь, ставлю общественное благо выше личного, только я военный, а она - видимо, коп, что-то вроде. А он? Если он действительно любил её… К чёрту "если", знаю ведь, что любил, восхищался даже. Это как же его такое признание перемололо? А он тогда просто протянул мне деку, вроде как просто ознакомив с фактом. "Знакомься, Риз, это Мэйли Ду, она только что выгрызла мне сердце". Господи, какая ж я дура…
   Знаю я таких, знаю. Каждый ведь горит по-своему. Есть те, которые всю свою боль выплёскивают наружу, часто обжигая ближних, ярко, жарко, яростно - но так лучше, потому что такая боль и сгорает быстро. Есть другие, загоняющие это пламя внутрь, где оно, полузадохнувшееся, тлеет под коркой выжженной души, и вроде бы всё у них в порядке, только такие люди холодны, потому что боятся: выпустив наружу хоть чуть-чуть тепла, обожгут тех, кто по неосторожности окажется рядом. Иногда со временем такая боль просто гаснет. Иногда - тлеет долго, по чуть-чуть сжигая носителя. А иногда - вдруг вспыхивает так, что загасить её можно только спиртом или пулей в висок. А я… Я не умею лечить. Совсем. Разве что быть рядом, но не очень-то он подпускает.
   Понятия не имею, что можно сделать или сказать ему сейчас. Что всё пройдёт? Да ну, к дьяволу.
   Сейчас я почти благодарна Невидимке, что нам есть, чем заняться. Вместо того, чтоб таращиться друг на друга в каюте.
   Кстати, о Невидимке. Я слышу новый звук - какой-то вой, явно не из человеческой глотки. Что за… А потом гулкий, низкий звук пробегает по кораблю, труба под моими ногами неритмично, судорожно вздрагивает несколько раз, и я слышу какое-то бульканье, далеко впереди с металлическим лязгом что-то то ли смыкается, то ли захлопывается. Меняются звуки жизни "нарвала", двигатель отключён давно, ещё Эриком в рубке, а сейчас замолкает что-то ещё. Видимо, челнок Невидимки зацепил какие-то коммуникации. Нужно спешить, пока он весь корабль не убил.
   - Нужно спешить, - это я уже вслух. И, сверившись с рамкой, почти бегом направляюсь в сторону трюма, где припаркован наш "краб".
   Здесь действительно можно заплутать - от центральной шахты в стороны разбегаются десятки отнорков, но в результате я нахожу нужный, по пути пробегая мимо того места, где орудует челнок-разрушитель Невидимки - здесь всё затянуто паром, и я тоже закрываю щиток шлема, хватаю Эрика за руку, чтобы не потерять его в густом как молоко тумане, и буквально бегом преодолеваю опасный участок, оглушённая ударами металла о металл, отчаянно надеясь, что не попаду под манипулятор. Чувствую себя крысой - стальной, опасной крысой, не той, что покидает тонущий корабль, а такой, что собирается заткнуть пробоину телом матроса с перегрызенным горлом. Потолок становится ниже, приходится ползти, быстрее! Мы буквально вываливаемся из люка, в тот самый коридор, откуда начиналось наше путешествие по "нарвалу" - вот и диафрагма шлюза, ведущего к взломанному мною трюму. Остановившись рядом с ним, я поворачиваюсь к Эрику.
   - Ты в порядке? - Очень своевременный вопрос… - У нас всё получится, - в который раз я это повторяю? Но ведь... ведь и получалось! Не хочется сейчас впадать в патетику, да и дело не в лозунгах вроде "поверь в себя - и ты всё сможешь". Тут, скорее, "делай хоть что-нибудь, и что-то да выйдет".
   Интересно, Эрик понимает, что именно я задумала?
   А я сама?
   Шлюз теперь срабатывает безо всяких подлянок - открывается, и внутри загорается свет, когда мы входим, и даже табличка предупреждения о том, что снаружи вакуум, тоже работает. А всё же эти разъезжающиеся в стороны сегменты до конца дней моих будут напоминать мне голодную хищную пасть. Здоровенная круглая дыра в полу, то место, где раньше были грузовой люк, выдранный манипулятором "краба", выглядит жутковато. Если вывалиться туда - будешь лететь очень и очень долго. Не то чтоб вечно, рано или поздно долетишь до какой-нибудь звезды, только замёрзшему трупу будет уже совершенно всё равно.
   - Будь осторожен, - говорю Эрику. Конечно, магнитные подошвы дело хорошее, но, если нас тряхнёт, они нас не удержат. Так что дыромаху я предпочитаю обойти по длинной дуге, и окончательно успокаиваюсь, только оказавшись в надёжном и родном, как материнская утроба, нутре "краба". В этом я похожа на кошек с их любовью к коробкам: казалось бы, и "нарвал", и "краб" по сути своей лишь скорлупки, на фоне окружающей бесконечности не особо отличающиеся даже размером, а всё же мне спокойнее, когда я контролирую пространство вокруг себя. Здесь меня точно не ждут никакие сюрпризы.
   Сажусь в кресло, запускаю системы - только самые необходимые, мне понадобится вся мощность аккумуляторов. Что дальше? У нас два варианта: разворотить шлюз и выбраться в коридор, по пути круша стены, потому что пространстаа для немаленького челнока там, разумеется, нет - или подбираться к Невидимке по обшивке, дойти до того отсека, где раньше находился его челнок, забраться туда через люк, и уже оттуда пройти по его следу. Как второй червяк в яблоке, по ходу, прогрызенному первым. Я бы предпочла, пожалуй, именно этот способ. И не надо мне тут говорить о том, что нападать со спины неэтично. Это не дуэль, это война!
   - Пристегнись, - я накидываю ремень, подавая Эрику пример, - Будет тряска. Ударим ему в тыл. Сможешь открыть люк снаружи, дистанционно? Мне бы не хотелось разгерметизировать весь корабль.
   Люк челночной палубы должен быть мембранным, не таким, как на грузовой, где для удобства погрузки и выгрузки используют выдвижные платформы - не скажу, чтоб я в этом разбиралась, но на время возни с грузом гравитации, насколько знаю, нет, вращение останавливается, ведь куда удобнее кантовать контейнера, когда воевать приходится только с инерцией и массой покоя, а найтовать груз к челнокам удобнее, имея под ногами какую-то опору. Я берусь за джойстики управления, и мой обгоревший "краб" бочком выбирается наружу, осторожно, так, чтобы в каждый момент времени обшивки касалось три магнитных манипулятора, не меньше. Если нас оторвёт центробежной силой, не уверена, что получится вернуться.
   Снаружи вид довольно скучный. У нас пока что совершенно не было времени, чтобы разобраться, куда именно нас занесло, свериться с атласом, проверить координаты. На глазок я не разберусь, конечно, но мы явно далеко от центра Млечного пути, где-то на краю рукава: звёзд здесь не сказать чтоб особо много. Судя по времени разгона, рукав тот же, в другой мы бы не перепрыгнули. Где-то здесь мой "Светоносный"… Странно, но впервые я думаю о нём без желания поскорее туда вернуться. Ха, а это ощущалось бы чертовски странно: привычная, размеренная жизнь после всего… этого. Сейчас я чувствую себя по-настоящему живой. Наверное, такое чувство и возможно только на пределе. На грани. И именно поэтому я никогда не куплю себе домик у моря. Сейчас я вдруг осознаю это совершенно чётко. Но… может быть, я купила бы яхту?
   - Тебе нравится море, Эрик? - а ведь мне действительно хочется знать ответ.
   - Он в "крабе", но ты, наверно, уже и сама знаешь, - сообщает мне Эрик. Ну и как на это реагировать?
   - Ты люк-то сможешь открыть?
   - Смогу, - он отвечает так спокойно, рассеянно даже, буто я спросила о чём-то очень простом, о чём и спрашивать-то смешно, вроде "сможешь ли ты хлопнуть в ладоши?" И я понимаю: да, сможет. Он даже на деку свою не смотрит, активирует почти не глядя, пробегает пальцами, а потом вдруг улыбается вполне живой улыбкой, от которой меня немного отпускает. И ещё лучше становится, когда он добавляет: - И да, я люблю море. Ни разу не бывал, но всё же.
  Диафрагма люка заглатывает наш "краб", "нарвал" сыто рыгает - во всяком случае, этот резонирующий низкий звук между рыком и скрежетом вызывает именно такие ассоциации. Не сломал бы наш псих чего-нибудь важного, иначе ходить нам в скафандрах долго, аж пока не причалим, потому что инженер из меня как из челнока балерина. Хотя, надо отдать должное "крабу", опасный путь он проделал весьма изящно, даже учитывая, что рабочих манипуляторов у него всего четыре из шести, остальные два свисают уродливыми обломками, оплавленными выхлопом из дюз - кажется, это было давным-давно.
   - Знаю я, что он в челноке. Ты хоть представляешь, что сейчас будет? Эпичный бой гигантских роботов, всё как в кино, и мы с тобой - в главной роли!

   Да, я не ошиблась. В потолке отсека зияет здоровенная рваная дыра. Орёт сирена, предупреждая о том, что на корабле утечка: когда мы открыли люк, сквозь него улетучилась уйма бесценного воздуха из-за этой самой дыры, чудо, что он вообще открылся - видимо, Эрику всё же удалось обойти протоколы безопасности, иначе мне бы пришлось проламываться сквозь корпус, или возвращаться назад.
   - Сможешь вырубить сирену? Он уже предупреждён о нашем появлении, - вздыхаю я. Не подумала, надо было сказать Эрику, хотя не факт, что её вообще можно было отключить дистанционно, такие вещи работают, как и аварийное освещение, автономно. Во всяком случае, у нас на Гаррисоне было именно так.
   - Нет, она автономна, - подтверждает Эрик мою догадку.
   Осматриваюсь. Помещение довольно компактное, ангар на два челнока, один из которых отсутствует, второй - похож на наш, может, чем-то и отличается, но в модификациях ремонтных шаттлов я не очень-то и разбираюсь, так что улавливаю основное: те же шесть манипуляторов, складных многосуставчатых лапок, равно пригодных как для передвижения, опираясь на средний сустав, на котором располагается здоровая блямба магнитной присоски, так и для тонкой работы, начиная от сварки и заканчиаая выламыванием люков - ага, проверено. Хороший оператор такими манипуляторами может хоть пиво открывать, но я не настолько хороша, тут практика нужна, отличная от моей. Ну да для того, чтоб размозжить Невидимке череп, у меня умения хватит.
   - У него преимущество, в плане количества манипуляторов, шесть против наших четырёх. Хотя там тесно, особо не помашешь.
   Громыхая "ногами" по стенам, наш кораблик ползёт на потолок, подбираясь к пролому, потом, прижав "лапки" ближе к корпусу, протискивается в дыру - мы висим вниз головой, если б не ремни - вывалились бы из кресел. Как же меня раздражают эти игры с гравитацией!  Я привыкла к дракам в космосе, отсутствие верха и низа кому-то может показаться неудобным, но, когда эти верх и низ постоянно меняются местами, по мне, ещё хуже. Поворот корпуса - и низ снова становится низом. Надолго ли?
   Я тороплюсь. Вряд ли Невидимка станет разворачивать свой челнок, "лапы" симметрично расположены, вопрос в другом: если мы будем драться в проломе, он теряет преимущество из-за тесноты. Одержим ли он желанием добраться до Мэйли настолько сильно, чтобы продолжить попытки, воспринимая нас как нечто вторичное, или же считает достаточно важными, чтобы бросить своё занятие и пойти навстречу, попытаться оттеснить нас обратно в челночный отсек, где у него будет куда больше места и он сможет использовать все манипуляторы? Если у него выйдет заблокировать наши своими, оставшимися двумя он сможет медленно и со вкусом расчленить наш шаттл, а нам останется только беспомощно наблюдать. С учётом того, что у меня даже плазменный резак не работает, очень надеюсь на первый вариант развития событий…
   Напрасно. Скрежет оглушителен - Невидимка идёт навстречу. Туша его "краба" перегораживает прогрызенную в теле корабля червоточину - обломки переборок, кабели, трубы, и среди всего этого вдруг возникает освещённая голубовато-белым светом кабинка шаттла - значит, он всё-таки развернулся, хочет видеть нас не на экране, а вживую, глаза в глаза.
   Я буквально бросаю челнок навстречу - нельзя позволить ему оттеснить нас назад, вытолкнуть в челночный отсек! Наши роботы-бойцы стремительно сближаются. Я вижу силуэт в синем комбезе - скафандром он пренебрёг. Сейчас я увижу его лицо.

  Первый удар я пропускаю.
   Я была готова к бою - рука на джойстике, всё внимание сконцентрировано так, что взглядом, как лазером, можно было бы металл прожечь. Но к такому - нет, не готова. Чёрт, если б Невидимка показался верхом на единороге, нагишом и с ангельскими крыльями, я бы изумилась меньше.
   Но из-за бронестекла второго "краба" на меня смотрит Эрик. То же бледное лицо, рыжие вихры, те же глаза с огромными, во всю радужку почти, зрачками. Они карие, теперь я знаю цвет.
   Всё длится секунды. Мне некогда думать, анализировать, строить предположения. Потому что тяжеленный манипулятор противника лупит прямиком в стекло моей кабины отлично поставленным правым джебом. Сука! Паутина трещин разбегается по стеклу, левая передняя лапа моего "краба" наносит хлёсткий удар слева, выбивая из сустава атаковавший нас манипулятор, и одновременно с этим я, оттолкнувшись двумя задними "ногами", бросаю челнок вперёд в таранном ударе. Прыгать он не умеет, вернее, мог бы, если бы баки не были пусты…
   А вот бак Невидимки полон. Он встречает нас грудь на грудь, если подобный термин применим для челноков - приподняв нос так, что я врезаюсь ему в под днище. Стекло рассыпается, осколки обдают нас дождём, я рефлекторно вскидываю руку в защитном жесте, хотя, даже не будь на нас скафандров, осколки нас бы максимум поцарапали. Но его удар мощнее, нас относит назад, а из-за его челнока валит густой и чёрный, как само отчаяние, дым.
   - Он сожжёт корабль! - перекрикивая сирену, заходящуюся в отчаянном вопле, ору я Эрику. Я понимаю прекрасно, что технике не может быть больно, но за сутки "нарвал" стал для меня живым, пусть и не дружелюбным, существом, и для меня сейчас этот звук не просто сигнал оповещения об опасности, адресованный мёртвому экипажу - это крик боли и страха. Нутро транспортника рвут в клочья два проглоченных целиком безумных монстра…
   Ещё рывок! Всё, что я могу - растопырив две задние лапы "краба", упереть их в стены, пока противник пытается выдавить нас обратно в отсек. Треск, скрежет - переборки? Крепления? Той же левой лапой - апперкот в подбрюшье "краба" Невидимки, чёрт, какой же Невидимка, как же его теперь звать-то, этого доппельгангера? Манипулятор его челнока сжимает мою "руку", с мерзким хрустом выламывает из сустава - но я успеваю ответить мощным ударом в сочленение его "лапы", завершая то, что начала первым. Один-один. Только теперь у меня всего три конечности, и две из них сейчас не позволяют выбросить нас в челночный отсек.
   Что он делает? Нависающий над нами "краб" странно ёрзает, сдвигается набок. Дюзы!
   - Не бойся! - кричу Эрику. В маневровых дюзах "краба" всего лишь сжатый воздух. Похоже, в устройстве кораблей москитного флота Двойник разбирается не очень хорошо.
   Мощный выхлоп шлепком великановой ладони вжимает нас в кресла, выдавливает воздух из лёгких - рёбра! - но больше никакого вреда не наносит, а вот я, пользуясь моментом, свободной "лапой" луплю в щиток на открытом брюхе "краба" - если я правильно понимаю, именно там распределительный узел. Щиток прогибается, но держится, я скребу его манипулятором, поддеваю - и тут же получаю удар по "лапе". Скрежет. Цела! Ещё один манипулятор шарит вслепую. Двойник нас не видит, обзорных камер на брюхе нет. Но я знаю, что он пытается нащупать. Нас.
   Оставив в покое щиток, я перехватываю манипулятором ищущую нас лапу.
   - Эрик! Держи его!
   Понятия не имею, справится ли он с управлением, но должен же был играть в какие-то игры, хотя бы в детстве? Жаль, что у меня всего две руки! И поэтому мне нужна помощь. Поймав ладонь Эрика, припечатываю её к джойстику.
   - Держи!
   С другой стороны он нас не достанет, после того, как попытался сжечь нас выхлопом боковых дюз, его челнок перекосило.
   Отстегнуть ремни. Раньше, чем Эрик успевает понять, что я задумала, выбираюсь из кресла. Мне нужно добраться до щитка.
   - Щиток! Я попробую вырубить его аккумулятор!
   Знать бы ещё, как он вырубается...

Эрик Ланге.

   Мысль о том, что у противника серьезное преимущество, не радует. Возможно, я мог бы попытаться хоть как-то его приструнить, немного информационных арканов – и все в шоколаде… Моя рука уже тянется было к деке, как я тут же резко её отдергиваю. Нет, именно этого он и ждет. Если такому полулегендарному хакеру, как Линда, понадобилось уходить в овердрайв для того, чтобы хотя бы конкурировать с ним на равных и бой продолжался достаточно долго, чтобы она передознулась Сетью – значит, меня он размажет по киберпространству ровным слоем, стоит мне только попытаться подключиться к чему-то в зоне его непосредственной досягаемости. Нехорошо.
   Чужой челнок приближается, и в неверных отблесках пляшущего от шагов двух стальных машин освещения я вижу лицо, и это  заставляет меня жадно вдохнуть от изумления.
   Потому что это моё лицо.
   Да нет! В конце концов, я не настолько буйнопомешанный, чтобы серьёзно воспринимать абсолютно всё, что чудится мне во время очередного прихода. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что скуластый человек по ту сторону кабинки, с сосредоточенным видом орудующий рычагами и каким-то почти мистическим образом умудряющийся выделить время на то, чтобы парой отточенных движений отстучать что-то на деке, не имеет ко мне никакого отношения. Мне только кажется, что он на меня похож, потому что…
   Дождь из мелких осколков стекла, обрушивающийся мне на голову, вырывает меня из тягучего размышления. Странно, да? Пару минут назад я был бодрее крокодила из рекламы энергетиков, а сейчас… сейчас будто бы силы вновь меня покинули. Абсолютно все: и физические, и эмоциональные, и ментальные. Я будто бы медленно погружаюсь в мерзотнейшее болото из непонятных сомнений. Пространство вокруг искривляется в усмешке – я никогда не испытывал ничего подобного, и мне совершенно не нравится, как изгибаются в причудливом танце манипуляторы чужого "краба". Я хотел бы что-то сделать, как-то помочь Риз, но как я бы ни пытался себя заставить – я не могу сдвинуться с места ни на миллиметр. Просто омерзительное чувство. Омерзительное чувство растущей беспомощности, и бесполезности, и, в некотором роде, вторичности, и…
   И я понимаю, что происходит.
   Не один я умею писать хитрые программки. Не знаю, было ли это удобной случайностью, которой воспользовался мой враг, или вся ситуация с Линдой была спланирована именно для того, чтобы я вышел в Сеть и открылся для его удара тогда, в рубке - в любом случае, он хорош, невероятно хорош! Момент, когда он подсадил мне вирус, я пропустил совершенно. Корабельный терминал? Да, вероятно - гениально в своей простоте: заманить меня в рубку, убедить, что опасности нет, показав беспомощную Линду, врубить гипердвигатель, чтобы вынудить меня подключиться к сети корабля, отвлечь на системы навигации, а тем временем тихонечко подкинуть мне эту дрянь. Не знаю, на что был рассчитан удар, вирус явно не похож на мой "нейротоксин", но с того самого момента он жрал меня изнутри кластер за кластером, медленно и аккуратно, как червь-паразит - веди он себя более агрессивно, я бы что-то заметил, хотя не представляю, что мог бы противопоставить. Чёрт возьми, я даже не знаю, как эта программа действует! Сводит с ума? Лишает воли? Превращает в чокнутого параноика?!
     В голове - свист, в глазах - мутная рябь. Я совершенно теряю связь с реальностью. В какой-то момент моя ладонь чувствует прикосновение - Риз! Её голос выдирает меня из липкой паутины дереала, я машинально сжимаю джойстик и в замедленном действии вижу, как птичка выныривает из-под спасительного ремня безопасности. Не… Я встречаюсь взглядом с… существом с обратной стороны, и мои виски пронзает раскалённой иглой, острой, ярко-белой вспышкой нечеловеческой, непередаваемой боли. Я рефлекторно зажмуриваюсь от этого неожиданного агонистического ощущения, а потом, повинуясь подсказке чего-то, идущего глубоко изнутри, второй рукой нашариваю деку.
   Кончиками пальцев я провожу по своей деке, активируя её – и мой разум, сверкающий своей хромированной оплеткой в кислотно-зелёных рассветных лучах, с металлическим звоном ударяется о чужое сознание, проникает в него, сплетается мириадами жгутиков-ложноножек, стирая границы между "Он" и "Я". Он собирался проникнуть в мой мозг, пытался с разгона высадить дверь - а дверь внезапно оказалась широко открыта, и секунда замешательства будет стоить очень, очень дорого. Я открываю глаза, и не могу удержаться от несколько театрального жеста, широко ухмыляясь тем самым звериным оскалом. И это работает: мой визави отшатывается. Мне не слышно звуков его голоса, но я совершенно уверен: даже со всем его хладнокровием, он не смог удержать возгласа ужаса и отвращения. Всегда неприятно, когда отражение в зеркале начинает жить собственной жизнью, не правда ли? Джойстик достаточно лёгкий в управлении для того, чтобы я мог удержать его одной рукой, а лапа чужой машины на долю секунды замирает – минута слабости твоего хозяина станет для тебя последней, о железный зверь. Прости меня, если сможешь. Улыбка сделала свое дело: щит дал трещину. Я полностью сосредоточен на том, чтобы методично наносить по нему удары то тут, то там, проворачивая один ловкий финт за другим, запуская вирусы по самым непредсказуемым траекториям и, напротив, воздвигая файерволы почти театральным движением руки. Видишь ли, приятель, я знаю, что ты будешь делать в следующую секунду. Я досконально знаю твою тактику. Она почти идентична моей собственной.
   Почти, хе.
   Отсюда не видно, но мне кажется, что чужая дека начинает искрить. И это вызывает на моем лице торжествующую улыбку.
   Я – любимое дитя Сети. Я – Чёрный Лёд. Я, а не ты.

Тай Риз.

   Дым становится реже - видимо, сработала система пожаротушения, уж не знаю, как она тут устроена, используют пену или просто изолируют очаг возгорания переборками и откачивают воздух. Кажется, и сирена вопит тише, или я уже глохнуть начинаю?
   Пара ударов кулаком - и остатки стекла ссыпаются вниз. Вот так, во всём надо видеть хорошее. Нам выбили стекло? Нам освободили проход! Оттолкнувшись посильнее, я прыгаю, повисаю на манипуляторе, больное плечо тут же напоминает о себе, и очень настойчиво, так что пальцы левой руки едва не срываются. Я вскрикиваю от пронзительной боли, дыхание тут же перехватывает, и это очень хорошо, иначе заорала бы в голос, может, даже сирену бы перекричала. Лишь бы удержаться… Силы воли перетерпеть эту пытку у меня хватит, но вот выдержат ли мышцы…
   Отсюда я вижу и ручку, открывающую щиток, и даже вывороченные внутренности замка - манипулятор поработал отлично, практически справившись с задачей. Металл под моими пальцами дрожит от напряжения. Два колосса борятся на руку… Никогда не думала о "крабах" как о колоссах, они не больше истребителя, но сейчас, повисшая между двумя металлопластиковыми тушами, ощущая, как они вибрируют от натуги, я чувствую себя такой маленькой и хрупкой… Достаточно одного лёгкого удара, чтобы сломать все кости.
   Значит, не надо под этот удар подставляться. Не знаю, чем там занят второй свободный манипулятор "краба" Двойника, некогда мне оглядываться, действовать нужно! Убедившись, что рука слушается, я, раскачавшись, перехватываю правой рукой ручку крышки и, разжав пальцы левой, повисаю на ручке всем весом. Щелчка я не слышу, его полностью перекрывают остальные звуки, но чувствую его пальцами, а потом крышка открывается, вернее, распахивается, рывком провисая вниз, вместе со мной, и вот этого рывка моя рука уже не выдерживает - я лечу вниз.
   Недалеко. И даже не спиной - приземляюсь на ноги, не особо удачно, тут же упав на задницу, но ничего себе не сломав. Надо мной, всего-то ярдах в четырёх - открытый люк в брюхе "краба". Стальная крыса по имени Риз таки прогрызла врагу бок! Это даже выглядит похоже: разноцветные провода разной толщины, под ними - сочленения передаточных механизмов, дёргающиеся, вращающиеся… И никакого аккумулятора. Видимо, он где-то глубже, или чуть в стороне, и мне его отсюда просто не видно.
   И да, я помню, что в кармане у меня шокер.
   Не уверена, что из этого что-то выйдет, но терять нечего. Вытащив оружие, я переключаю рычажок на максимум и всаживаю иглы контактов прямиком в открытую рану металлического чудовища.
   А потом несколько долгих секунд стою в водопаде золотых искр. Не знаю, во что я там попала, но эффект превзошёл ожидания: из распахнутого люка тянутся струйки чёрного дыма, сыпятся крохотные звёздочки, их сотни и сотни, будто я в самом центре галактики. Как бенгальский огонь, только таких огоньков очень, очень много. Безумно красиво. Так бы и стояла, и любовалась… Один только минус - за этим огненным дождиком совершенно ничего не видно. Например, дёрнувшегося в агонии манипулятора. Во всяком случае, думаю, это именно манипулятор "краба" Двойника выбил меня из-под потока искр, так, что я основательно обо что-то приложилась спиной, тут же съехав вниз. А потом "краб" тяжело охнул и осел, придавливая своим весом мой челнок, и наконец замер неподвижно.
   - Если это кому-то вдруг интересно, я жива. Ты в порядке, Эрик?
   Хорошая штука коммуникатор. И шокер. И скафандр.
   Кстати, что с шокером? Проводки контактов оборваны ударом, но, думаю, контактно он вполне способен сработать. И это очень важно.
   Потому что, пока Двойник жив, ничего не кончилось.