О главной ереси протестантизма

                ***



Говоря об отличии веры Церкви и протестантизма, воцерковленный православный, скорее всего, вспомнит о том, что у них нет почитания икон, они не молятся святым, и у них значительно проще обрядность. Кто-то укажет, что многие протестанты не крестят детей. Кто-то пожалуется на сектантскую активность части протестантских групп. Наконец, найдутся и такие православные, что вспомнят о догмате спасения по вере, за который протестанты держатся особенно рьяно. Все это верно, но это лишь следствия главного. А главное – это специфическое понимание протестантами Боговоплощения. В этом нерв проблемы: Боговоплощения у них – это событие, которое строго ограничено временем и пространством; оно произошло 2000лет назад в израильской земле, и теперь Богочеловек Иисус присутствует в одном месте на небесах, но сегодня, здесь и сейчас, мы не можем быть причастны этому Боговоплощению в строго реалистическом смысле – в Церкви, космосе, в людях – Бог не воплощается.
В самом деле, для протестантизма Церковь перестала быть таинством спасения. Бог не воплощается непрерывно в жизни Церкви – потому протестанты либо отказались от таинств вообще, объявив их просто знаками психологической помощи, либо низвели их на уровень «порции освящения», которая не является необходимой для спасения. Естественно, что и причастие перестало быть боговоплощением: мы не причастны тому Телу и той Крови, что родились 20 веков назад в Палестине. Аналогично, не может быть освящения Церковью вселенной – Боговоплощение не сообщает себя миру через служение верных – разве что в виде слов о нем. Но слова – это сотрясение воздуха, а не его приобщение благодати. Материальным стихиям вообще не повезло в протестантизме – их отказались освящать, полагая, что это не духовно. Отсюда скудость обрядности, ибо материя не может и не должна выражать Боговоплощение. Иначе вас обвинят в идолопоклонстве и язычестве, словно забывая, что ведь тогда и ветхозаветную религию пришлось бы упрекнуть в том же самом, ибо материальное активно использовалось в богослужении народа Израиля. Вам скажут, что духовное без материального выше, чем духовное с материальным – забывая при этом, что в христианстве Бог как раз облекся в плоть и кровь. Иначе пришлось бы считать, что ислам и иудаизм выше христианства, ибо там Бог не становится человеком, оставаясь чистым духом, непричастным земному, не сообщающим всего Себя людям и миру. Согласно такой логике и человек как дух выше, чем человек в единстве духа и плоти – но это уже явный рецидив платонизма с его презрением к материи. Согласно такой позиции, не очень ясно, зачем вообще воскресение плоти, коль скоро христианство есть религия чистого духа, которая должна очищать себя от всего материального. Чем тогда христианство отличается от обычного спиритуализма, жаждущего бежать из мира материи, а не преобразить ее? В религии Боговоплощения Воскресение как раз – венец спасения: Бог стал человеком, чтобы мы приобщились Ему и стали воскресшими богами по благодати, соединившись с Ним душой и телом. Бог в нас должен родиться и воскреснуть – и это понимается не как юридический акт прощения преступника, но как исцеляющее воздействие благодати – для чего и существует служение Церкви.
Обратим внимание, как протестантизм вот уже не первое столетие занят поисками «исторического Иисуса»; нет, это не просто некие либеральные извращения в среде сторонников Реформации. Либералы есть во всех христианских группах. Тут другое: резкий разрыв теории и практики. На уровне теории протестанты верят в Боговоплощение, Страсти, Пасху. Но на уровне практики их церквей – лишенные таинств, монашества, постоянного освящения в Теле Христовом – они не чувствуют реальность Боговоплощения. Отсюда ощущение, что Богочеловек протестантской догматики – ненастоящий Иисус, только номинальный Спаситель, ибо Он не воплощается как Богочеловек в их жизни. Следовательно, инициируется поиск «настоящего Иисуса» - того, который бы воплощался в жизни – и это оказывается кто угодно, - только не воплощенный Бог; скорее, - это проекция самих протестантов. Не забудем, что протестантизм понимает святыню и святость не как реальное соединение с божественным, но как изолирование себя от земного ради божественного. Отсюда реальность «монастыря без благодати» - возьмем тот же феномен пуританства или какой-то другой вариант «жесткого протестантского благочестия». Тут просто система тотального нравственного контроля и запретов – но стяжания благодати как в монашестве – этого нет и быть не может. Т.е. если реально в жизни протестантской церкви Бог не становится человеком, то и верующие этой церкви не могут стать богами по благодати, ибо таинства как средства спасения – увы, изгнаны реформацией..