Жил-был я. кн2. ч4. гл4. Пещера Тори

         «Ты приглянулся мне, Габриэль, - проникновенно сказал Черт и с придыханием повторил - ХАбриэль.
         Потом повернулся к одному из бесов и серьёзно пояснил: «Габриэль, - он указал большим пальцем на меня, - это тезка Великого Архангела Гавриила, так же известного, как Джабраил. Ведите себя посолидней, господа. Ферштейн?»
        - «Угу-гы-гы, га-га»- загоготали мраки.
        Черт замолчал.
        Я и Агнесс внимательно следили за его действиями и пытались прочитать его мысли. Если первое нам удавалось, второе – удавалось с трудом. Черт обладал умением скрывать информацию, но не так «герметично», как мы, и поэтому отрывки его рассуждений смазанные и нечеткие, долетали до нас, но не всё поддавалось анализу.

         «О! - будто осененный гениальной идеей, Черт поднял указательный палец. - Внимание!»
        И театрально выждав паузу, продолжил: «А почему бы тебе, достопочтимый Габриэль, не уйти со мной на Темную сторону?»
        Ощутив мою негативную реакцию, Черт с мольбой вытянул перед собой руки: «Не говори ничего. Прошу, выслушай. Действительно, почему бы тебе не стать «темным»? Ты, даже, не представляешь, - он зажмурился, предвкушая мое удивление - сколько «ваших светлостей» обретается у нас. Этих. Как их? Черт! – он постучал острием когтя по голове беса, чья голова и спина играли роль подлокотника кресла. Из головы беса закапала черная жидкость и верзила пропищал: «Диссиденты, сир».
        «О, точно! Диссиденты. А что? В этом есть своя прелесть», - Черт опять взглянул на свои когти, подул на них, и исподлобья наблюдая мою реакцию.
        Да, удивил, я от негодования, аж, поперхнулся и запальчиво крикнул: «Это предательство!»
        Черт отвлекшись от разглядывания своих когтей, удивленно огляделся вокруг и спросил: «Кого?»
        - Ну, хотя бы своего Мира. Тех, кто мне поверил, тех, кто доверился мне.
        - Да ерунда, все это. «Поверил-доверил-проверил». В этом мире хорошо и безбедно живёт только жестокий, изворотливый, циничный, беспринципный, сильный и, особенно, способный на предательство, индивидуум. Могу по слогам. Ин-ди-ви–ду-ум. Они пока похихикивают над вами - остальными, честными, погоди, скоро, ржать будут в полный голос, и учить вас как жить. А честные, - он безнадежно всплеснул руками, - будут вымирать. У нас так. Без всяких апелляций к справедливости и такту. И это честнее, разумнее, чем у вас.
       - Это ложь, - запальчиво крикнул я.
       - Не суди, юноша. Если наши миры - зеркальное отображение друг друга, то и у вас, то же самое, что и у нас. Не спорь. Да, в зеркальном отражении правое меняется на левое, левое на правое, но черное остается черным, а белое - белым. Логично?
       И ответил за меня: «Логично».
       Я молчал, опыт моей маленькой жизни подсказывал мне, что Рогатый где-то прав, но как не хотелось с этим соглашаться.
                - Ты забыл про верность и благодарность, про честь и самопожертвование, - защищая свой Мир, ответил я.
      - Да? Ты удивишься, но у нас это тоже ценится. До уровня сержанта. Вот видишь мы, и здесь похожи. Даже, где-то одинаковы. По делам и по сути.
     - С чего бы это?
     - Да Создатель у нас один, - буднично ответил Черт.
     - И кто ж это такой?
     - Габриэ-э-эль, - разочарованно протянул Рогатый. – Это тот, кто создал этот мир, кто поделил его на свет и тьму, на твердь и воду, кто создал - нас с тобой по образу и подобию своему. Это - Бог.
     Я пожил больше тебя и видел дольше. Услышь меня. Мы - одинаковые. Даже дух у нас с тобой один и тот же. Удивлен? Не удивляйся.
     Черт вздохнул, изображая вселенскую печаль: «Я знаю. Твой дух, мой дух и дух вот этого обормота, - он пнул ногой двухметрового беса, - один. Мы братья по духу».
     Черт замолчал, наблюдая за моей реакцией. Я боролся с сомнениями и тоже молчал. Агнесс миллиметр за миллиметром приближалась ко мне.
     - Нет. Мы разные! - убежденно сказал я.
     - А ты знаешь? Я даже спорить не буду. Дух один, а души разные. Что правда, то правда, - сказал он, отрешенно. - Ты жалеешь? Я – нет. Хм, Черные души. Мне больше нравится - «сумеречные». Сумеречные и светлые души. У кого какая.
Так что, уйдя на Темную сторону, ты никого не предашь. Не казнись. Поверь, вовремя, ме-ме-ме, сориентироваться, это не предательство, а проявление гибкости в убеждениях и дальновидности в выборе позиции. Поверь, это весьма важно для жизни.
      Иди к нам и тебе цены не будет. Ты постиг свет, постигнешь и тьму, и душа у тебя будет - «сумеречная». Давай сюда свои манатки,- Черт протянул мне руку.
     - Это у нас называется «замарать душу», и это не хорошая характеристика для человека. Предательство всегда предательство.
     - Хабриэль, мальчик мой, - снисходительно произнес Черт. –
Душа. Душа она вечная и живет по своим законам, попадая из общей копилки либо к нам, либо к вам. Пока не выдохнется и не исчезнет на всегда.
- Душа умирает? – изумился я.
- Да, юноша всему приходит конец. На этом принципе существует все сущее и мы и вы. - Закон Равновесия. Слыхал. Человече.
- Слыхал.
Черт поднял из предосторожности указательный палец. Это тайна. Ведь Создатель объявил ее бессмертной. Хотя для нас с тобой Хабриэль, если душа «проживает» пару сотен тысяч, жизней. Для нас это бессмертие. Для нее срок действия. Включая срок хранения, - Черт изобразил ироническую улыбку. - Скажу еще, юноша. Жить две тысячи лет это уже скучно.
Да и ещё. Мы тоже живем по заповедям Господним «Не убий. Не укради…» Там, - у себя, мы исполняем их куда строже, чем вы. Наши пророки темные, ваши – светлые. Вот и вся разница.
     - Но ты убиваешь! Ты - преступник.
Черт ткнул указательным пальцем мне под ноги: «Здесь – да. Там,- показав большим пальцем за спину, – нет».
      Черты его лица изменились, и мне показалось, что на нем, проявилась какая–та очеловеченная грусть. Этакая вселенская печаль.
     - А кто заставил меня стать преступником? Вы! Я был воином, плененным в бессознательном состоянии, там, в битве двенадцати Рас! Тысячу лет назад! Я - беглец, упившийся свободой! Свободой! Единственной категорией, безоговорочно принятой во всей Вселенной, как данностью свыше, как благо! А вы травите меня своими сторожевыми псами, не даете вернуться домой, на родину, к маме!
Флюиды неподдельной грусти пронзили воздух. Черт всхлипнул: «Мама», и бесы зарыдали. Это было сказано так проникновенно, что мне стало не по себе.
      - Убийца? - горько спросил он. - Но ведь и вы своим светом рассеиваете тьму, и тоже убиваете. Ты, – обратился он ко мне, - тоже убиваешь. А уж она со своей золотой сетью вообще убийца - убийца, - и Черт деланно испугавшись, поджал свои копыта… и нервно рассмеялся: – Ха-ха–ха!
      - Вот так, Габриэль, - медленно произнес он.
      Черт смахнул пылинку с плеча и, как ни в чем не бывало, продолжил: «Мы, даже, для вашего света сделали больше, чем вы».
И дальше с пафосом: «Помните, что имя нашего владыки - Люцифер – «свет дающий»! Это он трудился, не покладая рук, помогая Ему, создавать свет. Вы видите благодаря Люциферу! А его в узилище? Где справедливость?!  Я вопрошаю: «Где?»
       - Он восстал против Бога! Так, что ты сам понимаешь, что ему «светило», если бы судили, по справедливости. А ведь он получил своё отнюдь не по справедливости….
       Черт оживился.
      - А из милосердия. Вот и весь сказ. А насчет вас - согласен. Вы хорошо оттеняете свет. И закончим на этом. Всё. Сдавайся.
     Он изобразил удивление, потом покосился на ВременнОй переход и рассмеялся: «Нет, каков наглец!», и бесы поддержали его своим гоготом.
      Не Черт, а Артист какой-то, - подумалось мне.
           -----------------------------------------------------------
      Черт улыбнулся и покачал указательным пальцем:
      - Нет, юноша, еще не все. Ты забыл о власти.
      - В смысле? Власти.
      - Власти в смысле могущества, - хитро улыбнулся Черт. - Что может быть слаще власти? Над себе подобными? Я уже не говорю о власти над толпой, странами, народами, галактиками. О власти над жизнью. Хотя бы одной.
Черт оглядел свиту и остановил свой взгляд на одном из бесов. Бедный бес задрожал, и вжался в стену.
      - Власть рождает страх, Хабриэль. - Животный страх жертвы, - он коснулся пальцем груди несчастного, - ярит хозяина, взводит его нервы и подвигает упрочить, умножить свою власть над вассалом.
       «Хрясь!» и он бьёт беса в грудь, дробит кости, его рука проникает в плоть и вырывает из груди черное сердце. Убитый бес корчится и падает, трясясь в агонии.
       Черт глядя на нас, откусил от трепещущего сердца половину, разжевал, проглотил, а остаток бросил за спину. С визгом и воем, мраки набросились на еду.
       - Каково? – спросил он меня. - В животе похолодело, в кровь впрыснуло адреналинчик? Головку закружило? Сейчас, сейчас, придет кайф? И то, и это – власть. Я лишаю жизни и даю пищу. И все меня любят и боятся. Особенно, те – он показал за спину. - Власть не признает мягкотелости и доброты, власть держится на жестокости, принуждении, богатстве, единоначалии, манипуляции и силе. Тяжело. Но какой кайф! Обладать властью. И чем она больше, тем больше она пьянит. Кстати, многие, из сильных мира сего (ваших – ваших) обращаются к нам. За помощью. Ведь эти свойства по праву принадлежат нам, темным. И этим мы сильны.
        Слабые прибиваются к сильным, а сильные живут в соответствии со своими интересами. Иди к нам, и ты обретешь власть. И станешь во сто крат сильнее. Ты заслужил это, ибо ты смог настичь меня, удержать. Ты, буквально, прижал меня к стенке - нам такие кадры нужны. Ты удачлив и смышлен. Мне рассказывали, как ты добрался до дерева. Как ты устоял перед соблазнами. Как не превратился в трепещущую от страха кучу дерьма, там, где более сильные и опытные, струхнули бы. Вижу, из тебя выйдет толк.
        Черт пластично уронил руку за спину и вздернул ее с оторванной головой очередного беса.
        «Хватит!» – крикнул я.
        Он изумленно посмотрел на меня, потом в глаза оторванной головы: «Жаль, он не готов к власти, больно жалостлив». И кинув голову мне под ноги, скривился: «Чё добрый такой ?»
         Предусмотрительно обернув голову беса в защитное поле, на случай  если она взорвется, я остервенело прорычал:
         - Убивать врага в бою это одно, а убивать из похоти это другое. Вот поэтому тебя и травят, как бешеного пса!» - и добавил. – Отойдем, Агнесс.
         - Осторожный. Молодец, - осклабился Черт.- Катись обратно.
И оторванная голова, свирепо клацая острыми зубами, закатилась в толпу бесов.
         - Власть, - продолжал камлать Черт. - Любое твое желание исполняют помощники и рабы, по твоей прихоти сдвигаются горы и реки меняют течение, красавицы мира утешают тебя, богатства радуют глаз и карман. И все это власть. Сладкая, хмельная, завораживающая.
         - Власть помимо прав подразумевает еще ответственность и законность
         - Конечно, но с нашей помощью ты будешь властвовать здесь. Здешние законы, наши возможности, твоя честность и девственность. Соглашайся. Это очень выгодное и прибыльное предложение.
          Во время «философского» диспута, мне под черепную крышку настойчиво пролезал шепот мыслей Агнесс. Дело в том, что мы умели скрытно от всех общаться. Она могла одновременно общаться с десятью, я – с четырьмя абонентами.
         «Эль, он тебя искушает, не поддавайся», - передавала Агнесс.
         - Главное, что мы получим удовольствие от власти и вседозволенности, - вставил Черт.
        «Эль, он заговаривает зубы, они потихоньку отползают к переходу»      
        - «Вижу, возьми в рюкзаке гранату и вложи мне в руку»
       Я знал что мраки, хвастливы и падки на лесть и еще…. Сейчас проверим.
       - Хм, перейти на Темную сторону. Предложение конечно заманчивое, - притворно задумался я. - Для нас источник силы - свет, что для вас - тьма. Для вас «плохо», что для нас «хорошо», то для вас плохо, что хорошо для вас. Разницы никакой, различие только в ощущении.
       - О! Ты не видел наших богатств и бесподобной красоты нашего мира. Он так прекрасен, - Черт наигранно смахнул слезу. - Пошли со мной. А?
       - Милый, а как же я? - жалобно «промяукала» Агнесс, прижавшись ко мне и взяв меня за руку.
       Черт посмотрел на нее, сузил глаза, облизнулся и произнес: «Я, думаю, девчонка может присоединиться к нам. Мы ей покажем всё. И алмазы, и бриллианты. Там, в копях. О, а как будут рады вам наши рудокопы, проводя экскурсию по нашим закромам. Это будет очень приятная встреча, - Черт плотоядно посмотрел в сторону девушки. «Но предупреждаю, в отличии, от вас, мы страдаем, как это…. большой половой распущенностью, а что делать? Заповеди: «Не возжелай жены ближнего, не прелюбодействуй» у нас не работают. Грешны»,- Черт сокрушенно покачал головой.
     - Вот! - прошептала Агнесс.- Продолжай в том же духе, раскручивай тему.
     - А я что делаю?
     - А еще я слышал, что вы в этом деле всеядны, - подначивал я, заговорщически подмигивая, - спариваетесь со всем, что шевелится. Всегда и часто. Я поражаюсь вашей силе!
     Бесы соглашаясь гордо закивали головами.
     Черт самодовольно улыбнулся: «Да, мы знаем, как поддерживать до глубокой старости мужскую силу в постоянной готовности. Наши старцы такое вытворяют! О! Иди со мной, и ты постигнешь секреты вечного блаженства. Я вижу, ты не равнодушен к этому восхитительному дару.
     - А то? Вот где у вас можно поучиться! - радостно воскликнул я.
      Агнесс в это время вынула из кармана рюкзака боевой заряд – гранату и положила мне в ладонь.
      В это время мы с Чертом оживленно обменивались мнениями о разврате.
      Но тут, как бы не по делу, прервав нить сального разговора, встряла Агнесс.
      «Значит, «девка» говоришь? Услада грубых рудокопов. Теперь моя очередь показать вам класс искушения», - разозлилась Агнесс.
       Она медленно развела руки по сторонам, потом подняв, сцепила их над головой, ее тело исторгнуло в воздух букет возбуждающего благоухания.
       Учуяв девичьи запахи - феромоны, бесы заволновались. Черт насторожился. Чуть повернувшись боком, Агнесс незаметно сдернула плечевой замок боевого костюма, тот сполз, оголяя левое плечо и влажная острая девичью грудь упруго выскочила, поблескивая на свету атласной кожей. А за ней и другая, выглянула из костюма. Агнесс оголилась до пояса. От вида девичьей груди, идеальной формы, заостренной возбужденными сосочками, нельзя было оторвать взгляда
       Я знал что черти и бесы легко возбудимы, но что бы так! Такого мгновенного «остолбенения», такого «столбняка» я еще никогда не видел. Бесы загоготали, заурчали, заулюлюкали и, как завороженные, «потекли» к нам. Черт крикнул: «Стоять! Она моя». И потянув вперед руки, прыгнул в след за ними в нашу сторону.
       «Нет, моя!», - крикнул я и метнул гранату к ВременнОму переходу. Зачарованные оголенной красотой Агнесс, бесы даже не среагировали на мой бросок, и граната приземлилась, аккурат, за их спинами.
       Я поймал длинную руку Черта и выдернул его в коридор, туда же вылетела Агнесс, готовая накинуть сеть....
_____________________________
картинка взята из Интернета

продолжение: http://proza.ru/2024/10/02/754