Сайра

               

- Сайра! Сайра! Сайра! Сайра! - По мелкой гальке, загребая босыми ногами, шел, заросший волосами бородатый мужчина. Он просматривал пляж и, время от времени, выкрикивал название рыбы. На плече у него висел этюдник – художник значит. Вдруг какая-то груда серой гальки зашевелилась и из неё вылезла молоденькая девушка, «фасоном» своей фигуры и даже лицом она действительно напоминала рыбку сайру. Она подбежала к художнику, и они уселись у самой воды.

- Привет, Дим!
- Привет! Чего в гальку зарылась, прячешься?
- От тебя не прячусь - грелась в камнях… Знаешь, у меня коленки в футбольные мячи превратились...
Тут он, действительно, обратил внимание на её шарообразные колени, разрисованные йодной сеточкой.
- Тебе нельзя на Кавказ ездить, тут климат неподходящий, ночи сырые и холодные, а днём очень жарко, - он положил горячую ладонь на её опухшую коленку.
- Приятно, как! Дим, у тебя ладони, как шершавая пемза! А пемза постоянно тёплая, – Сайра зажмурилась на солнце и замурчала, как кошка.
- Ты портрет принес? – Она приложила ладонь и, как из-под козырька, посмотрела на него.
- Нет, не принёс…
- Почему? Обещал же…
- Пётр к себе в палатку затащил, пьёт который день и плачет, глядя на портрет… -  он с укоризной посмотрел на неё.
- Позавчера я видела его, Дим, он шёл по пляжу, и, кажется, меня искал… Я не захотела с ним поговорить и зарылась в гальку… Прости…
- Приходи к нам  на скалу на следующей неделе - устроим пикник... Твой портрет у Петра, но, может поговоришь с ним, и он отдаст... Придёшь?
- Приду, конечно, приду!



    Ещё в марте месяце было распределение путёвок. От института были две базы – Северная – на Вуоксе и Южная - на Чёрном море. Её подружка, Вита, профсоюзная активистка настояла, чтобы она пришла на комиссию профсоюзной организации с заявлением на, почти бесплатную, путёвку в Южный лагерь.

   И вот теперь они шли с чемоданами по проселочной дороге, по обочинам густо росли деревья, создавая тень, но всё равно было очень жарко и душно. Дорога проходила невдалеке от горной расщелины, внизу еле просматривался ручеек, стекавший с гор, но назывался этот ручеек рекой. Мимо проехал неказистый автобус, Вита бросила чемодан, замахала вслед руками и побежала за этим тарантасом. Удивительно, но машина остановилась, и подружка вошла внутрь. Тогда наша главная героиня, а звали её Влада, подхватила второй чемодан и хотела бежать вслед, но автобус дал задний ход и остановился открытой дверью прямо перед ней. Мужские руки сначала подхватили чемоданы, а потом втащили и её. Она огляделась: в машине было трое мужчин, один из них  годился ей в отцы, ему было лет 50. Двое других были моложе — лет по 35, но всех троих объединяла та явная харизма, которой обладают художники. Они были небрежны, как в одежде, так и во внешности: у всех была борода, и патлы волос на голове давно не знали расчёски и ножниц, насмешливый взгляд и неординарные суждения, даже по пустякам, сразу выдавали в них людей искусства. На полу в куче рюкзаков валялись потрепанные этюдники, которые подтверждали догадку. Эти трое были художниками. Автобус довёз их до хлипкого мостика через расщелину, на этом месте их дороги расходились: художники надели рюкзаки, подхватили этюдники и пошли через подвесной мостик на мыс, который уходил далеко в море. Мыс был скалистый, но покрытый зелёной растительностью, и они собирались разбить лагерь наверху скалы. Лагерь студенток находился тоже на высоком склоне, только их лагеря разделяла расщелина, внизу которой текла маленькая речка. Но был же мост! А мосты всегда соединяют разные берега. Влада стояла у мостика и махала художникам в надежде, что близкое соседство позволит им увидится ещё не один раз. Она жалела, что не взяла этюдник, потому что сама очень увлекалась искусством и всё свободное время уделяла изучению техники рисунка и живописи. Вита не разделяла её увлечений и не одобряла продолжения знакомства с политически ненадёжными людьми, так она их охарактеризовала.
- Не смей ходить на мыс, поняла меня?
- Почему нет? Они очень симпатичные и интересные, что тебе не нравится?
- А то и не нравится, объяснять не буду,- она многозначительно посмотрела -  ты в газете, если что и читаешь, так только программу ТВ, - Вита строго посмотрела на младшую подругу. Она была на два года старше и до института закончила рабфак.
- А там ещё что-то читать можно? - Влада завела глаза к небу и пожала худенькими плечами.

   Тогда, год назад, на первом курсе, Вита сразу приметила очень тоненькую бледную девочку и взяла над ней добровольное шефство. Но девочка, хоть и казалась слабой, на самом деле была самостоятельной в поступках и в суждениях. Её трудно было сбить с толку и заставить делать то, что она не хочет. Ещё она считала, что нет никакой необходимости, выполнять общественную работу, как в комсомоле, так и в профсоюзе. Влада была вне общественной деятельности коллектива. Ей это прощали, считая, что она очень и очень слабенькая по здоровью.

   Девушки опоздали дней на пять к началу смены, июнь - время сессии, а они не смогли сдать всё досрочно. Все палатки в лагере были заняты и их поселили в разные места. Вита выбрала себе палатку поудобнее, а Влада подселилась в палатку, где жила студентка Рая, родом из новгородской деревни: симпатичная коренастая здоровая девушка, озабоченная замужеством. Она была недовольна появлением соседки, потому что встречалась здесь с красавцем Федей, которого уже считала своим женихом. В первый же вечер Влада и Федя встретились, Рая не возражала против их знакомства, она не считала соседку соперницей.  «Такая щепка! Кому она нужна?!», -  так думала Рая. И была права! К тому же природная деликатность Влады гнала её подальше от палатки, где встречались влюблённые. Да и в другое время она не обращала на Федю никакого внимания.

   Ночами Влада очень страдала от холода: вытаскивала из чемодана летние платья и надевала их все на себя, потом куталась в суконное одеяло и всё равно замерзала, она ждала солнечного дня каждую ночь. Рая с недоумением посматривала на соседку, не понимая, почему красивые платья надо использовать, как ночные рубахи, ей даже хотелось попросить поносить их, но при всем желании её прекрасные формы не уместились бы в этот размер.
Лагерь угнетал Владу, это потому, что он считался трудовым, и студентам придумывали разные занятия: то надо было помочь совхозу полоть виноградники, то бросался клич " Все на борьбу с амброзией!", то на кухне надо было помочь выковыривать глазки у картошки... Последнее занятие было у неё чуть ли не ежедневным. Вита - другое дело - она, которая совсем не умела плавать, сидела под грибком спасателей. Она целыми днями загорала в тени гибка - у неё жизнь в лагере удалась на славу!

   Как-то раз, игнорируя послеобеденную сиесту, Влада тайком выбралась из лагеря, перешла по хлипкому висячему мостику на другую сторону расщелины и пошла по дорожке вдоль моря, скалистый мыс защищал её от ветра - было тепло, была тёплая вода, и были тёплыми огромные валуны у самой воды. Но когда она вышла на самый мыс, сильный холодный ветер ударил в лицо - здесь было одиноко, тоскливо, волны бились о камни, и трое художников в ветровках пытались установить треноги, но ветер сдувал и этюдники, и холсты на подрамниках. Они узнали свою недавнюю попутчицу, двое подошли к ней и они, наконец, познакомились. Одного звали Дима, он был из Новгорода, другой — Вадик - был из Москвы. Тот, что был старше, не подошёл, а всё возился с этюдником на ветру. Звали его Пётр, и он был из Сибири. Дима, дрожа от холода, вдруг обратился к своим друзьям:
- А давайте-ка спросим свежего человека, может нам надо дислокацию поменять. Как считаешь, Влада, годится это место для этюдов?
- Пустовато тут, да и холодно работать, за мысом теплее намного и живописнее, - сказала она поёживаясь.
- Устами студентки глаголет истина! - Обрадовался столичный изнеженный Вадик, он и Дима стали собираться.
- В голове у кого-то пустовато! Здесь каждый камень дышит, - сказал Пётр, стоя на ветру, как скала.
- Дурочка, по-вашему? "Вот так и ведётся на нашем веку, на каждый прилив по отливу, на каждого умного по дураку - всё поровну, всё справедливо", - процитировала она Окуджаву и, спокойно улыбаясь, смотрела на Петра.
- А, знаете, Вы меня вдохновляете, в Вас что-то есть... - Пётр больше ничего не сказал и продолжал устанавливать треногу. Дима и Вадик обменялись взглядами и усмехнулись.
   Она пошла назад за мыс, Дима и Вадик потянулись за ней. Пётр остался на ветру один на один с камнями, которые дышат.
 За скалой ветра уже не было, она встала у валуна и смотрела в сторону моря.
- Ты на рыбку похожа, знаешь? - Сказал Дима.
- На какую рыбку?
- Есть такая рыбка тоненькая бледно-голубая - сайра - вот так она называется, - засмеялся Дима.
- Сайра?! Она вкусная, я её в консервах ела!
- Да, вкусная! Я так и буду тебя называть - Сайра, и попозируй мне сейчас, я твой портрет напишу, - Дима вдохновился моделью и стал спешно раскладывать треногу.
В это время Вадим увидел прекрасную девушку, косившую под Мэрилин Монро, глаз столичного живописца загорелся, он бросил этюдник и забыв, что он загадочный художник, резво побежал знакомиться.
   Дима преобразился и в раздумье взирал на натуру, Сайра спокойно стояла и смотрела вдаль.
- Жаль, у меня не все краски с собой, - обиженно проговорил он.
- А какие есть? - Сайра подошла и посмотрела на палитру.
- Только советов не давай, договорились?
- Нет, нет, никаких советов! Я же не понимаю ничего в живописи, но, пожалуйста, сделай моё тело загорелым, волосы голубыми, а море чёрным - ведь оно же Чёрное, правда?!
Дима хотел было рассердиться, но не рассердился, а рассмеялся и начал работать...

  У художников в процессе работы нет такой категории как время, уже стало смеркаться, а портрет был не закончен. Дима обещал закончить без неё, и Сайра, вспомнив о своём дежурстве по столовой, стремглав побежала в лагерь. Она опоздала не только на дежурство, но и на ужин. Её искали по всему лагерю и по окрестностям. Сайру заклеймили позором и устроили ей бойкот. С ней не разговаривали даже соседка Рая и подруга Вита. Сайра теперь, в наказание, каждый день мыла посуду и полы в столовой, выковыривала глазки из картошки.

   Потом ей стало опять скучно в лагере, и она убежала. Переходя мостик, она увидела внизу у ручья Диму, мост сильно «штормило» (какой-то парень раскачивал его специально) и было страшно. Сайра на дрожащих ногах перешла на другую сторону и спустилась к ручью.
- Сайра, привет! Почему не появляешься?
- Меня в лагере позором заклеймили, бойкот объявили, вот...
- Тюрьма, а не лагерь, хотя, именно что лагерь - исправительно-трудовой, - он как-то нехорошо усмехнулся.
- Дим, да не так всё плохо... Это я никогда в лагерях не отдыхала и режим не люблю... Нарушаю... Вот и не нравится никому, - Сайра грустно улыбнулась.
- А кто тот придурок атлетический, который мост сейчас тряс? Знаешь его?
- Какой придурок? Где?
- Да есть тут один, он даже к нам в лагерь заходил, угрожал, чтобы мы к тебе не приближались, - Дима засмеялся.
- Да кто это может быть? - Сайра была в полном недоумении от услышанного.
- Когда я сказал ему, что Сайру никто здесь не обидит, он впал чуть ли не в ярость, сказал, что мы, «бездари малярные», тебе кликуху дали рыбную и ещё сказал, что каждому шею свернёт, влюбился, видно, парень в тебя, — Дима уже просто покатился со смеху, и Сайра засмеялась вслед за ним.
- Да, кто это? Со мной не разговаривает никто — бойкот!
- Лагерный ваш, вот и лексика такая у него, «тюремная», — Дима опять расхохотался.
- Неужели в меня влюбиться можно? А, Дим?
- Ещё как можно! Вот и я влюбился, но я, банально, женат! А есть товарищи, которые голову реально потеряли — поняла, глупая ты рыба... Пётр вот... То на голом мысе под ветром творит, то пьёт в палатке... Дела...
- Да, ладно, глупости это, - Сайра, прыгая с камушка на камушек, пересекла речку, а потом так же вернулась обратно.
- Осторожно! Не упади! Вода ледяная!
- Не страшно, мелко здесь! Тут и мостика никакого не надо, каждый перепрыгнуть может!
 Она еще некоторое время понаблюдала за работой над этюдом и, вспомнив о распорядке дня, заторопилась в лагерь.
- Если совсем заскучаю, найду тебя на пляже, - напоследок крикнул ей Дима.

   Потом у Сайры распухли коленки и стали круглыми, она пошла в санчасть и ей йодом разрисовали колени в клетку, теперь у неё на ногах были «футбольные мячи».  Она могла ходить в длинной юбке, чтобы прикрыть эту "красоту", но ей было всё равно... Она ходила в шортах.

   Как-то раз, когда она выполняла повинность в столовой, к ней подошёл красавец Фёдор, он помыл все полы, пока она возилась с посудой, а потом они пошли на море. Он был в удивлён, когда увидел, как плавает Сайра - она была как рыба в воде: ныряла за рапанчиками, плавала без страха за буйки и даже могла обогнать его. Она загорела, короткая стрижка чуть отросла, а волосы выгорели. Эта щепка понравилась ему с самого начала, а сейчас он, похоже, влюбился. Его вечерами ждала Рая, но он не приходил...

   Из-за «нарядов вне очереди», Сайра не встречалась больше с художниками, но, как-то раз, она увидела Петра, он шёл и искал кого-то на пляже, всматриваясь вдаль, она почти зарылась в серую гальку, и он прошёл мимо, перешагнув через её ноги. Вид у него был суровый и дикий, она не захотела с ним говорить, он ушёл, и больше никогда Сайра не видела его. Потом приходил Дима...  Она надеялась на скорую встречу у них на скале…

    Последние дни перед отъездом домой заладили дожди. Дождь в горах не прекращался ни ночью, ни днём. И наконец, огромные потоки селя обрушились на долину, где протекал ручей, как раз рядом с местом расположения их лагеря. Малюсенькая речка вздулась, и под водой оказался даже висячий мостик. В море уносило машины "дикарей", которые остановились на низких берегах речки. Случилось это ночью и люди, побросав всё своё имущество, спасались бегством и выбирались на высокое место. В палаточном лагере всех подняли по тревоге, и молодые мужчины были брошены на помощь пострадавшим.

Сайра тоже побежала к реке, она не верила своим глазам - мостика не было видно, ручеёк превратился в огромную бурлящую реку, которая с грохотом выносила свои воды в море. Художники остались на той стороне: теперь Сайру от них отделял мощный и стремительный мутный поток. Так и расстались они навсегда, а ведь ещё вчера вечером у неё была не просто надежда на встречу, а полная уверенность в ней. Она живо представляла, как они будут сидеть у палатки, разговаривать, смеяться, петь песни Окуджавы, костёр будет трещать, картошка с тушёнкой будет такой вкусной, вино...

Фёдор подошёл к ней и, как котёнка, за шкирку, оттащил от потока грязной воды:
- С ума сошла! Куда лезешь! Машины, как спички, уносит! Вон одного владельца еле на канате вытащили, всё машину хотел спасти, куда там! Хорошо, что все живы, когда сель тронулся такой рёв стоял, всех разбудил, а то сонных так и унесло бы в море... - Он выглядел вымотанным до предела, но её держал крепко, и на попытки освободиться не реагировал никак. Так и довёл её до лагеря, там отпустил и они некоторое время сидели на деревянных ступеньках и молчали. Это были их последние дни в лагере, смена заканчивалась, и скоро они разъедутся по домам. Рая уехала вчера, она строила планы и говорила Фёдору о свадьбе и о знакомстве с родителями, но по нему не было похоже, что он собирается жениться: он раздражался и избегал этих разговоров.

Вечером Фёдор пришёл в палатку к Сайре... Через минуту вышел, а через полчаса вернулся пьяный и позвал её на пляж попрощаться с морем и искупаться. Море сильно штормило, и Сайра отказалась от идеи  поплавать напоследок. Она просила, даже умоляла его оставить эту затею, Фёдора это не остановило, он бросился в волну и поплыл в сторону буйков. Нет, очень далеко он не заплыл, но когда вернулся обратно к берегу, его так швырнуло волной, что он не смог встать на ноги и его поволокло обратно, следующая волна накрыла его, закрутила и, не дав опомниться, потащила в море, у него не было никакой возможности выбраться. Сайра стояла у скалы и с ужасом смотрела на обессилившего Фёдора, волна уже доходила до того места, где была она, галька с шумом уходила у неё из-под ног. Тут она увидела огромный вал, он обрушился с диким грохотом, завертел Фёдора, а тот уже почти перестал сопротивляться, был весь избит камнями и обессилил. Она увидела его руку совсем рядом, схватила её и присела на корточки, отчаянно сопротивляясь, убегающей волне. Он из последних сил упирался ногами в гремящую гальку, теперь они вдвоём тягуче съезжали вниз. Следующий вал был не таким большим, и волна не добралась до них: он с трудом поднялся на ноги, кто дал им эту передышку?! Они выбрались и, прижимаясь к скале, вышли на безопасное место. Ещё долго потом сидели и молчали, а море всё грохотало и грохотало…

   Той ночью она не мечтала о солнечном дне... Утром они вместе вышли из палатки, её подруга, Вита, бросила на них осуждающий взгляд, но не сказала ничего.
Вода в ущелье убывала, и уже навесной мостик был над водой, но никто пока не осмеливался пройти над стремниной...

Сборник рассказов "Нечаянные встречи"