Глава III

Ниарлин нетерпеливо покрутилась перед зеркалом. Отец требовал, чтобы наследная принцесса соответствовала статусу. А именно: платье на грани разврата, которые по его словам, любила носить мать. Потому что тот гардероб, что остался от покойной матушки, изобилировал открытыми платьями и интригующим бельем. Благо, что размер груди не подходил. Не то, чтобы Ниарлин была ханжой, но сверкать своим бюстом на глазах у советников и прочей шушары не любила. Эти крысы у власти, что питаются крохами с ковра у трона ее отца, похабны и непрезентабельны. Еще бы малая толика этих мужчин была в возрасте до тридцати. Но нет. Как обычно это были мужики в среднем за пятьдесят. Как раз в том возрасте, чтобы укрепить свое место у трона за счет вхожести в покои наследной принцессы. Ниарлин скривила хорошенькое личико. Увольте. Она недостойна интриг этих стариканов. Темное синее платье достаточно плотно облегало фигуру девушки. Корсет поверху был расшит мелким речным жемчугом. На голове высокая прическа и диадема с жемчугом и крупным сапфиром по центру. На ногах, благо длинной юбке, удобные туфли на низком каблуке. Их не видно. Глаза застыли на тумбочке у кровати. Раскрытая книга на последних страницах просто просилась в руки. Надо сказать слуге, чтобы принес еще что-нибудь. Пусть во дворце и была обширная библиотека, но все фолианты, взятые ею к прочтению, так или иначе фиксировались. И вопросы отца по поводу заинтересованности ею тем или иным жизненным аспектом  просто выводили из себя. Особенно нотации. Особенно жесткие нотации. В частности – по структуре строения человеческого тела. Ну подумаешь, в шестнадцать лет интересует человеческое тело. Ну ладно, что не только женское, но и мужское. И? Стоило ли такую истерику разводить? Так нет же. Отчитывал как пятилетку. А сам? Ниарлин была прекрасно в курсе того, что она порождение кровосмесительного брака своих родителей, которые были единокровными братом и сестрой.
Девушка еще раз осмотрела себя и кивнула камеристке, которая тут же распахнула перед ней дверь. Готова. Коридор. Поворот. Еще коридор. Лестница. Коридор и два поворота. Общая зала. Двери распахиваются. Отец за своим местом. Она, быстро семеня, но сохраняя осанку и гордо поднятую голову, проходит к своему месту по правую руку от отца. Присаживается. Слуга стелет ей на подол большую белоснежную салфетку. По взмаху руки отодвигаются стулья для гостей. В этот раз не по протоколу. Все рядом и все слева от венценосного родителя. Заинтригованная принцесса посматривает на пока что закрытые двери. Так интересно взглянуть на телохранительницу. Сто процентов, она встанет за спиной герцога и герцогини. И как только выстоит то время, пока господа станут наслаждаться лучшими яствами? Уж поварня расстарается на славу. Иначе батюшка не постесняется распечь нерадивую прислугу. Кстати интересно, что Мирель предоставили самые защищенные покои во дворце. Даже с кабинетом. Пусть и не таким большим, как у нее самой, но достаточно уютным. Там можно было спокойно работать над книгами. Сама Ниарлин любила там частенько прятаться от любопытных глаз доносчиков, которые из кожи вон лезли, лишь бы угодить отцу. Но все равно большинство ее тайн не могли быть раскрыты. В ближайшее время так точно, потому что она, принцесса-неженка могла просчитать многие шаги наперед. А последний год она и так виртуозно водила отца за нос, ничуть не стыдясь и уверенная в том, что лучше что-то скрыть и спрятать, чем дать полоскать свое поведение всем окружающим. Нутром она подозревала, что не зря отец в последнее время увеличил над ней опеку и посторонние глаза постоянно касались спины. Но на то она и наследница, чтобы большинству утереть нос. Не без гордости она считала себя в достаточной степени воспитанной леди: по всем правилам и со всеми вытекающими. Большие роли всегда обременены большой ответственностью. И чем выше летаешь – тем больнее падать в горах на радость барсиантам. Так гласила местная пословица. И принцесса была согласна с народной молвой. Посему всем своим видом приходилось выказывать себя личностью пусть и одаренной умом и проницательностью, но притом, достаточно скромной и имеющей публичные строгие взгляды на многие вещи. А раскрывать свои истинные эмоции и отношение – недостойно венценосной особы, которую из нее всеми силами с многочисленными помощниками лепил нынешний король. Прекрасно осознавая свою значимость, Ниарлин усердно училась, и многие вещи схватывала просто на лету, тут же стараясь отрабатывать их на практике. Единственное, к чему она была абсолютно равнодушна – это военное дело, считая, что война – дела исключительно мужчин. А вот с интригами справиться может только настоящая женщина. Отчасти, она была, конечно, права. Но вот только если дело мужчин корпеть над картами и ходить в походы, то еще неизвестно, кто сядет на престол рядом с ней. Конечно, Ниарлин знала, что тот, кто женится на ней, ни в коем разе не будет наследным принцем, какой бы то ни было страны. Потому как четкий план отца состоял в том, что править будет дочь, а муж чуть ниже сословным древом останется всего лишь принцем-регентом. Но пока матримониальные планы отца не затрагивали девушку. До двадцати лет он оставлял за ней право свободы, опасаясь бунта со стороны собственного дитя. Яблочко от яблоньки недалеко падает. А ведь формально ее отец своим отношением к матери пошел против воли деда, своего отца. И чтобы нынешняя преемница не сподобилась пойти по стопам отца, он всячески, в меру дозволенного, умасливал наследную дочь.
Ниарлин оторвалась от своих размышлений, когда отец легко кашлянул, привлекая внимание своей дочери.
- Да?
- Ниарлин, сейчас будут приглашать гостей. Я ни о чем не прошу, но присмотрись к ним. Возможно, с кем-то тебе удастся наладить отношения. Хотя бы дружеские. Ты образованная леди и, я думаю, сама понимаешь, насколько нам сейчас важны связи с правящими домами других государств.
- Конечно, отец. – Ниарлин кивнула и улыбнулась. – Мне и самой любопытно, кто к нам пожаловал.
Пожилой мужчина камердинер у двери дважды стукнул палочкой о пол, возвещая, что гости уже ожидают. Король Гийор дал отмашку, и двери в малую обеденную залу распахнулись. Зычный голос объявил:
- Господин Хильгард и госпожа Таэль.
В залу под руку вошли давешний мужчина в годах и та самая брюнетка. Оба в цветах своего государства: черный, серый и серебро.
Ниарлин чуть подалась вперед, с замиранием сердца задавала себе вопрос: «Неужели…?»
- Герцог и герцогиня ар Тар.
В залу вошли Рихард и Мирель. Герцог в расшитом серебром черном камзоле и черных штанах интересного кроя, чем-то похожих на охотничьи, но, тем не менее, отдающих стилем и статусом. Материал лучился чернотой, если только представить, что сама тьма умеет мерцать. Черная рубашка была не застегнута на две верхние пуговицы, что ничуть не портило общего впечатления и создавало лишь легкую небрежность, свойственную людям, которые обладают истинно хорошим вкусом, но при этом не пекутся мнением о себе остальных окружающих.
Герцогиня шла, опершись на руку спутника, в черном платье с серебристыми вставками шелка и роскошной вышивкой серебром по всей черной ткани. Огненные волосы собраны в любопытную прическу, при которой лицо было открыто, но сзади волосы спадали водопадом живого пламени чуть ниже талии.
Слова приветствия и расшаркиваний прошли мимо принцессы. Она была слишком увлечена изучением гостей. А точнее – гостьи. Вот она, девушка с мечом в ножнах, дорожном костюме мужского кроя, лучащаяся улыбкой при общении с простыми гвардейцами. Сейчас она была сама сдержанность и учтивость. Но темперамент продолжал светиться в глазах.
Начался ужин, как и подобает в подобных случаях, с еды. Все молчали. Тишину зала разбавлял лишь звон посуды и столовых приборов. Когда перешел момент к десерту, сдобренному хорошим вином, завязался разговор. Ниарлин вяло прислушивалась: беседовали в основном герцог, секретарь и король. Леди Мирель молча ковыряла свое пирожное, иногда хмурясь. Проследив за повадками гостьи, принцесса отметила, что левая рука милорда Рихарда периодически ныряла под стол. Как раз в это время Мирель и хмурилась, сжимая губы. Не выдержав любопытства, Ниарлин спросила гостью:
- Леди Мирель, можно ли вам задать вопрос?
- Конечно, - серые глаза просверлили насквозь.
Подавив мимолетное недоумение, Ниарлин решилась:
- Вы замужем?
Повисла неловкая пауза. Принцесса будто кожей ощутила прошедший разряд между ней и герцогиней. Мирель положила маленькую ложечку на край тарелки выпуклой частью вверх и улыбнулась неожиданно открытой улыбкой:
- Нет, принцесса. Я не замужем. И не была.
- А…?
- Отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что это шутка судьбы. Герцог Рихард - мой брат, а не муж. Просто наш отец не решил до конца, кому передавать престол. А я лишь уповаю на высшую волю богов, что буду избавлена правящего венца, абсолютно не претендуя на роль королевы и наследницы. Посему мы, пока что, несем одинаковые титулы, чтобы дать отцу возможность по заслугам определить первого наследника.
Ниарлин кивнула, принимая ответ, и снова взялась за еду. Как ни странно, ужин закончился быстро. Гости разошлись после ухода короля Гийора. Ниарлин отправилась к себе, обуреваемая мыслями о том, что успела увидеть и услышать сегодня.

Мирель шла по коридорам в сопровождении Таэль. Та тенью следовала своей госпожой. Внезапно Мирель остановилась и встала у окна. Оно было распахнуто: проветривался коридор. Девушка полной грудью вдохнула ночной воздух. В небе россыпью сверкали звезды. Одна луна была полной, а вторая сияла робким полумесяцем.
- Миледи…
- Какая тихая ночь, Таэль. Ты так не думаешь?
- Ночь и правда тиха. Вы помните дорогу?
Мирель нахмурилась:
- Ты пойдешь? Устала?
- Честно – да. Долгая дорога. И ужин. За вами тяжело присматривать.
- Не уж то? – ухмыльнулась герцогиня и снова устремила свой взгляд в небо.- Иди.
- А вы?
- Я немного постою и тоже пойду.
Девушка посмотрела, как баронесса присела в реверансе и удалилась, махнув платьем за углом. Наслаждаясь ночной прохладой, герцогиня отметила про себя то, что в такое еще раннее время слуг во дворце мало.
Вот и новое место, где она проведет, может год, а может – и все десять или двадцать лет жизни. Насчет наследования девушка не соврала. Отец и правда наследные титулы дал обоим детям. В какой-то момент он стал сомневаться в том, кого же из своих отпрысков посадить на трон. Рихард вне сомнения был первенцем и должен был беспрекословно наследовать. Но его увлечения вином, женщинами и дуэлями делало ему честь среди знати, но не как наследнику. Единственный раз, когда Мирель пожалела о том, что может большее, чем средняя женщина, это момент, когда отец пришел к ней за советом. Она тогда как раз читала книгу об осадном оружии и его роли в исторических битвах континента. Скупая улыбка родителя и немой вопрос в глазах: «Готова ли ты нести ответственность?» Тогда надвигалась угроза у западных границ. И Мирель предложила создать пограничные отряды патруля, которые могли бы контролировать ситуацию. А так же создать вышки, с которых можно было бы узреть неприятеля за много верст и передать костровой сигнал, что дошел бы до столицы за несколько часов до преодоления границы вражеским войском. Король прислушался. И кочевники захлебнулись кровью, только переступив Иженские болота – ведь все пограничье было осведомлено о том, что надвигается неприятель. Не пришлось мобилизовывать даже половину войск королевства, обойдясь лишь пограничными гарнизонами. Неприятеля зажали в тиски и утопили в болотах: там мало еды, испарения, никаких условий и многочисленные топи. С тех пор родитель и задумался о передаче титула. Ведь что Совет, что наследник, никто их них не смог тогда сориентироваться в ситуации. А она смогла. Просто потому что жалела народ. Потому, что при других обстоятельствах легло бы в землю больше трети страны. А это спровоцировало бы очередную войну.
Мирель поежилась, прогоняя посторонние мысли из головы. Нужно идти спать. Сколько она простояла у окна? По ощущениям больше двадцати минут. Но могло быть и больше.
Коридоры сменялись закутками. Вот и последняя лестница. Девушка как раз поднялась, когда из-за угла выступила мужская фигура, при приближении оказавшаяся Рихардом. Мысленно выругавшись, Мирель вся внутренне подобралась и скользнула взглядом вокруг: места для маневра было чертовски мало. А попытка просто пройти мимо могла вылиться в неприятность. Нарушить тишину девушка решила первой:
- Не спится?
Рихард улыбнулся:
- Тебе, как я вижу, тоже.
- Вообще-то я иду к себе, - повела плечом герцогиня, отчаянно жалея, что не удосужилась прикрепить к бедру кинжал, и о том, что отпустила Таэль.
- Я провожу, - чуть охрипшим голосом сказал ар Тар.
- Не стоит, - Мирель дернула бровью. – Или тебе сразу в глаз дать?
Мужчина хохотнул, отступая в сторону. Герцогиня развернулась, чтобы уйти, но была схвачена и прижата к стене. Рихард одной ладонью завел ее руки над головой. Девушка дернулась, но герцог был сильнее. Уловив знакомый запах, она отчаянно подумала «Он пьян, но не до такой степени, чтобы валиться с ног». Вторая ладонь его коснулась щеки, большой палец обвел линию пухлых губ.
- Ты такая сладкая, - бархат голоса заставил девушку поежиться. – Такая прелестная.
Губы Рихарда коснулись ее сжатого рта. Колено, которое герцог попытался просунуть между ног девушки, что затруднялось пышным платьем, заставило Мирель охнуть. Язык скользнул внутрь. Девушка задергалась и умудрилась укусить его за губу до крови. Мужчина выругался, отрываясь от поцелуя, сплюнул кровь и зарычал:
- Упрямица.
- Пошел ты, кабель, - рыкнула в ответ герцогиня.
- Здесь никого нет. И ты – моя.
- Я – твоя единокровная сестра, идиот! – шипению девушки позавидовали бы змеи.
Рихард лишь улыбнулся:
- И что? В первую очередь ты – женщина.
- Девушка, - автоматически огрызнулась Мирель и пожелала своему языку отсохнуть, напрочь.
- Я знаю, - шепот у уха и поцелуй в шею. – Тем слаще будет сорванный плод.
Рихард опять потянулся к ней за поцелуем, но раздавшиеся шаги внизу лестницы заставили мужчину ослабить хватку. Мирель вывернулась и побежала по коридору, высоко задрав юбки.
Она не видела, как Рихард смотрел ей вслед, опершись о кулак, прижатый к стене. Его глаза горели. Дыхание было частым. Пальцами свободной руки он коснулся укушенной губы. Сердце заныло. От возбуждения стало совсем тошно. Дико оскалившись, он рассмеялся.
Мирель ветром добралась до своих покоев. Захлопнула дверь, задвинула деревянный тоненький брус и на эмоциях, не помня себя, подтащила к двери кресло. Метнувшись в спальню, закрыла дверь и там. Прислонившись к стене, медленно сползла на пол. Сердце колотилось от страха. Отдышавшись, Мирель медленно встала и дошла до кровати. Не раздеваясь, лишь распустив шнуровку корсета, она рухнула в постель, желая забыться сном без сновидений. Но сон не шел. Она, конечно, знала, что брат к ней неравнодушен, но чтобы настолько, что здравый смысл просто обходил его стороной – нет. Плакать Мирель не стала. Не приучена. Не пролив ни слезинки, она твердо решила, что завтра же вечером отправится в город, а потом найдет, где расквартировались гвардейцы, и попросит Иргарда побыть телохранителем. На всякий случай. А еще, решила никогда не оставаться без оружия и срочно сменить гардероб. С такими мыслями девушка уснула, ворочаясь почти до середины ночи.